Демон сакуры.

Прошел год. Майя жила в Петербурге. Отец помог ей поступить в художественное училище, снял для нее квартиру. После того происшествия она около месяца не могла прийти в себя. То, что почти сразу вернулся ее цвет глаз, лишило ее остатков мужества. Майя про себя решила, что, возможно, что-то пошло не так, раз Аска вернула ей плату, что Каору по-прежнему мучается где-то в глубинах ада, ведь Майя не выполнила условие и осталась жива. И это беспрестанно мучило ее. Но отец и Ариса сделали все, чтобы девочка как можно скорее восстановилась. И они поклялись друг другу, что никто и никогда не узнает историю любви Майи и демона. Время сделало свое дело, и постепенно Майе становилось все легче. В начале лета она чувствовала себя вполне хорошо, больше не говорила о Каору и уже не плакала по ночам. Книга с ее иллюстрациями была издана, к ее работам проявили интерес и другие издательства и даже пытались заказать рисунки. Но Майя не могла держать карандаш в руках. Как только она пыталась рисовать и из-под ее пальцев снова и снова появлялся Каору, она начинала рыдать и бросала работу. Ариса переговорила с заинтересованными работодателями, объяснила, что девочка пока еще очень юна и ей нужно учиться, но что она обязательно будет сотрудничать с ними в недалеком будущем. И когда Майя окончательно пришла в себя, отец позаботился о том, чтобы ее приняли в училище. Изданная книга послужила отличной рекомендацией. И Майя переехала в Петербург. Правда, перед этим около двух недель она пожила дома. Но мама сразу поняла, что с дочкой что-то не так. Майя показалась ей необычайно грустной и задумчивой. И хотя девушка пыталась носить маску беззаботности и довольства жизнью, но мать не раз заставала ее со слезами на глазах. Однако Майя на откровенность не шла, и мать решила, что с отцом сложились не такие уж радужные отношения, как она думала, и все дело именно в этом. Она с большой неохотой отпустила Майю учиться, все еще считая, что профессия инженера подходит ей больше. Но изданная книга была весьма веским доводом, и Майя уехала в Петербург. Прошло уже два месяца учебы. Майе очень нравился и сам процесс обучения, и преподаватели. Да и ребята-одногруппники тоже были ей симпатичны. Правда, общалась она с трудом, но задавакой не считалась. Ребята видели, что ее глаза постоянно грустны, словно Майя пережила какую-то трагедию, и особо не лезли ей в душу. Как-то в начале первой пары в аудиторию вошел парень. Его карие раскосые глаза, черные волосы до плеч, стройная фигура сразу привлекли внимание девушек. Он растерянно остановился в дверях, слушая их замечания. – Потише, пожалуйста! – пресек все разговоры преподаватель. – У нас новый ученик, он перевелся сюда из Токио… по семейным обстоятельствам, так что прошу любить и жаловать! Майя сидела на последнем ряду и, как всегда, в одиночестве. Как только парень вошел в аудиторию, она оцепенела. Ее душа разрывалась от боли и радости. Она буквально не верила своим глазам. Парень будто бы не очень сильно походил на ее погибшего возлюбленного, но что-то настолько родное проступало в его лице и особенно глазах, что она не сомневалась, кто только что зашел в дверь. И когда на вопрос одной из девушек: «Как тебя зовут?» он, немного смущаясь, ответил: «Каору», она не выдержала. – Можно мне выйти? – сорвавшимся голосом спросила она, с трудом сдерживая слезы. Преподаватель удивился, но разрешил. Майя вылетела из аудитории, пронесясь мимо растерявшегося Каору. – И я выйду! – торопливо сказал он. Преподаватель лишь пожал плечами. Каору догнал Майю в вестибюле. Он обнял ее. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, все еще не веря. Лицо Каору сияло от счастья. – Голубые, – прошептал он, погружаясь в нежную глубину ее глаз. – Да, снова стали такими почти сразу, – прошептала она, припала к нему и расплакалась. – Ты вернулся! Вернулся! – шептала она. – Этого не может быть! Но ведь это ты! Ты! Мне кажется, я схожу с ума! – Любимая, любимая, – отвечал он и лихорадочно целовал ее губы. – Не бойся! Я с тобой! И я больше не демон! Огонь освободил меня, и я могу прожить обычную человеческую жизнь. Но как трудно мне было приехать сюда! Ну, я тебе все-все расскажу! Пошли! Каору взял ее за руку и вывел из здания. Он обнял Майю за плечи, и они отправились бродить по улицам без всякой цели. Они говорили взахлеб, столько всего нужно было рассказать, поэтому часто перебивали друг друга, останавливались, смотрели в глаза и начинали целоваться, не в силах оторваться, не разжимая объятий. Задыхаясь, они опускали руки и снова шли по улице. Откуда-то из открытой форточки вдруг донеслось: Уходим на свет, и опять где-то рядом печаль. Уходим за ней, зная то, что уже не вернемся. Я очень хочу, чтобы больше мне не было жаль. Я просто найду и тебя, и остывшее солнце. Мое сердце бьется до тех пор, Пока я знаю, что ты любишь меня… Они замерли, глядя друг на друга. Майя молча улыбалась. Его глаза были такими блестящими, живыми и настоящими, что она окончательно поверила, что Каору вернулся, что он человек и по-прежнему ее любит. Она глубоко вздохнула от затопившей ее нежности и полноты счастья. – Мое сердце бьется до тех пор, пока я знаю, что ты любишь меня, – тихо пропел Каору, не сводя с нее глаз. – …пока я знаю, что ты любишь меня, – повторила она. Они снова начали целоваться и забыли обо всем на свете.