I Got You, Babe

Сославшись на силовую проекцию как корневую причину своей усталости, Кайло быстро уснул после импровизированного сеанса обнимашек. Хакс не стал возражать. Теперь, когда его враги в открытую атаковали, ему предстояло потрудиться. К сожалению, после долгого (около восемнадцати часов) лежания в постели для начала нужно было разобраться с другими делами. Одно утомительное и малоприятное путешествие в освежитель, одно продолжительное сцеживание для облегчения боли в груди — и он вновь готов встретить приближающуюся бурю. Пока дроид откачивал молоко, Хакс с сожалением размышлял о странной ситуации вокруг его мнимой смерти. Но, поразмыслив, он понял: пользы не будет, если галактика узнает, что они с Реном живы и здоровы. Это лишь сделает их уязвимыми для новых покушений. Почему бы не воспользоваться предоставленной возможностью и не внушить потенциальным злоумышленникам ложное чувство безопасности? А значит, первый шаг: выяснить личности этих злоумышленников. Хакс уселся за стол, включил датапад и достал из ящика графин. Щедро плеснув бренди в хрустальный бокал, он открыл мессенджер и написал Митаке. «Смена планов. Шаттл не вернётся на „Финализатор“, вместо этого вы возвращаетесь в столицу. Если все верные люди мертвы, избегайте контактов с Пьюви, но если они живы, то воссоединяйтесь с делегацией Первого Порядка. Ведите себя так, будто Верховный лидер и я погибли. Будьте готовы к вероятной двойной игре, а в идеале соберите информацию о причастных к покушению. Докладывайте только нам». Возможно, многие обвинили бы Хакса в паранойе, но даже он видел, что между офицерами, преданными Пьюви, и теми, кто поддерживает Митаку, существуют чёткие различия. Переговоры на Перитале вынудили каждую из этих псевдофракций достаточно явно обозначить свою позицию. И каждой пришлось отстаивать свои интересы и мешать попыткам другой. Очевидно, правители Перитала заняли сторону Пьюви… Но из этого не следовало, что у Хакса не осталось возможности вернуть контроль над своей организацией. Он не хотел использовать грубую силу, если существовало более деликатное решение. Хотя это не означало, что он не способен на подобные меры. Отнюдь. Хакс был известен своей жестокостью по отношению к тем, кто вставал на его пути. Так или иначе, он мог бы руководить военным вторжением на Перитал лучше, чем Пьюви. Хаксу просто нужно было убедиться, что он в должной мере контролирует Порядок, а если удастся собрать неопровержимые доказательства против Пьюви, можно будет использовать того в качестве примера для прочих потенциальных противников — в рамках борьбы с мятежными сорняками, пытающимися прорасти в Первом Порядке. Конечно, лучше было бы пресечь их потуги на корню, но использование запугивания как фактора сдерживания тоже подойдёт. А Митака мог оказаться ключом во всему. Его сеть дружественно настроенных офицеров охватывала, такое ощущение, все звенья власти и, как дошло до дела, сработала необычайно скоординировано. Об истоках этой небольшой сети Хакс разузнает позже, но в данный момент, когда ситуация столь критическая, хватит и того, что они на его стороне. От Митаки пришёл ответ: «Принято. Уже установил контакт с товарищами. Все живы и здоровы. Доложу после воссоединения с делегацией». Следовало похвалить Митаку за благонадёжность. Без него Хакс пребывал бы в полном неведении, не имея ни малейшего понятия о происходящем на планете. Но не успел Хакс отпраздновать это, подняв бокал, как вмешался НЯНЯ-дроид. И не просто вмешался — сильной рукой обхватил запястье, не позволив донести напиток до рта. — Полагаю, не стоит, — строго сказала железяка. Памятуя о том, что перепрограммирование должно было сделать дроида угодливым и послушным, Хакс вышел из себя. — Убери от меня свою клешню, — выплюнул он, жалея, что на нём только майка и свободные брюки, а потому под рукой нет оружия, чтобы указать этой штуке её место. К счастью, НЯНЯ-дроид поспешил подчиниться. Упорно не сводя оптических блоков с бокала. — Вам не следует это пить, — предостерёг он. — Алкоголь испортит молоко и сделает его непригодным для ребёнка. — Ну тогда покорми её тем молоком, которое я только что сцедил, или используй блядское искусственное питание, — ответил Хакс и демонстративно поднёс напиток к губам. Его порадовало то, что дроид ничего не предпринял — лишь чудаковато склонил голову, наблюдая, как он осушает бокал. — Понятно, — уступил НЯНЯ-дроид, и Хакс облегчённо вздохнул. Дроид, дребезжа, покатил прочь, чтобы проверить Аннику, и Хакс обрёл блаженное уединение. Малышка, спелёнутая в одеяльце, лежала на кровати рядом с Реном и мирно дремала. Похоже, её присутствие успокаивало Рена, или, может, тот просто меньше хмурился во сне по сравнению с часами бодрствования. Если бы Рен оставался таким после пробуждения. Достаточно и того, что приходится сталкиваться с аномальным поведением непокорного дроида. Учитывая спешку, в которой проходило перепрограммирование, Хакс не смог должным образом протестировать его и перекодировать на свой вкус. В системе наверняка притаились ошибки, которые вряд ли удастся исправить в скором времени. Принимая в расчёт Пьюви, Перитал и то, что он застрял в одной комнате с Реном… Ебануться, в ближайшие дни придётся безвылазно сидеть тут с Реном. Хакс не мог позволить себе выйти и попасть в поле зрения устройств слежения. Никто не должен узнать, что он (или Рен) выжили. Ни человек, ни дроид. Они с Реном просто засядут… тут. Вместе. И он непременно сообщит об этом Верховному лидеру, как только тот проснётся. Ведь если Хакс не сможет остановить Рена, и тот прорвётся на мостик, раскрыв тем самым их присутствие до выработки дальнейшей стратегии, случится катастрофа. Радоваться тут было нечему. По множеству причин. Рен по природе своей был очень нестабильным существом. Согласно скромным познаниям Хакса о ситхах (Рен ведь был ситхом?), приобретённым из учебников по истории Империи, те черпали силы из мощных эмоций. Что неминуемо влекло за собой вечные истерики и странное поведение. Если источник их могущества заключался в крайней неуравновешенности, то неудивительно, что Рен стал магистром. Из чего следовал вывод: находиться с ним в одной комнате — всё равно что быть запертым в клетке с бешеной бантой. Рен мог быть искренним в своём намерении защитить Хакса, оставалось лишь надеяться, что этот порыв пересилит богатый опыт уничтожения игрушек в приступе ярости. Брендола, во всяком случае, это никогда не останавливало. Хакс плеснул себе ещё бренди, рука дрогнула, и по внешней стенке бокала потекла тонкая струйка. Впрочем, Хакс был не из тех, кто упивается собственными страданиями. Прихлёбывая из бокала, он включил консоль и извлёк из оснащённых камерами мышедроидов накопившиеся за много часов видеоматериалы. Дроиды шныряли среди наиболее подозрительных офицеров, а также членов команды мостика — лишние меры предосторожности никому ещё не повредили. — Меддроид, — позвал Хакс. Достаточно громко, чтобы его услышали, но, к счастью, не так громко, чтобы разбудить Рена. Жестянка, паря в воздухе, показалась из освежителя. Вид у неё был довольно робкий, словно дроид предпочёл бы остаться в другом помещении. — Сэр? Вам снова требуется освежитель? Хакс нахмурился, и дроид опустился немного ниже, будто пытался съёжиться. — Я был бы признателен, если бы ты не упоминал об этом, — резко заявил Хакс. — Вас понял! — немедленно отозвался Мет-Х5. — Что вы хотели? — Во-первых, приказываю не покидать каюту. Мы в изоляции. Абсолютно никаких контактов с внешним миром. — Дроид утвердительно пропищал. Хакс указал на консоль. — У меня здесь две сотни часов видеоматериалов. Мне нужно, чтобы ты проанализировал их и отметил все заслуживающие внимания моменты. Всё, что может свидетельствовать о чьих-либо попытках вскарабкаться повыше, в ущерб моим интересам или интересам Верховного лидера. Казалось, дроид испытал облегчение после этих слов. — Абсолютно. Вас понял. Начать прямо сейчас? — Да, — раздражённо буркнул Хакс, и Мет-Х5 торопливо подчинился, вытянув манипулятор с накопителем, чтобы загрузить данные в свою память. — Чтобы загрузить и обработать такое количество информации, мне может понадобиться несколько часов, — сообщил дроид, загадочно подёргивая одним из своих диагностических манипуляторов. — Оповестишь меня, как только соберёшь все подозрительные инциденты, — небрежно обронил Хакс и вернулся к своему датападу. И поскольку дроид взялся за дело, Хакс был волен… Так, погодите, чем же ему заняться? У него было два источника информации, от которых в ближайшее время не стоило ждать каких-либо результатов, а покинуть каюту он не мог. Можно было бы перепрограммировать Мет-Х5, если бы тот не был завален работой. …Может, тогда проверить протоколы НЯНЯ-дроида? Вышеупомянутая железяка с отсутствующим выражением «лица» пялилась на лежащую на кровати парочку. Предпринятое Хаксом вмешательство явно нарушило мимику дроида, а поскольку она являлась важным аспектом в развитии ребёнка, её следовало исправить. Хотя — даже без мимики — вся поза няньки: вытаращенные глаза и готовность кинуться… Хакс подпрыгнул, когда Рен внезапно зарычал и, выгнув спину, продавил матрас. Свёрток с Анникой подбросило вверх, исполненные ужаса вопли малышки усугубили какофонию. Дроид среагировал быстрее Хакса и ринулся вперёд, как только Рен бешено забился, цепляясь за простыни и сея вокруг хаос, под громкие крики совершенно растерянной и насмерть перепуганной Анники. — Рен! — заорал Хакс в шоке. Он метнулся было к кровати, но остановился, увидев, как одна из непослушных ног Рена безжалостно пнула НЯНЯ-дроида. Впрочем, это не походило на случайность, очевидно, Рен ударил его намеренно. Верховный лидер продолжал яростно голосить и в безумии молотить конечностями. Он перекатывался с боку на бок, и у Хакса перед глазами встала кошмарная картина: Рен, навалившийся на их дочь и задавивший её. — Рен, ребёнок! Припадок всё не заканчивался, бессмысленные вопли перемежались с обрывками слов. «Он спит, — осознал Хакс. — У него ночной ужас*…» Повернувшись к НЯНЯ-дроиду, Хакс увидел, что тот выведен из строя. Вновь сфокусировавшись на Рене, он принялся перебирать возможные варианты того, как решить проблему… В идеале — прежде чем Рен раздавит Аннику. К счастью, до Хакса по-прежнему доносились её крики, а значит, она пока была жива. «Думай, думай…» Хакс подбежал к столу, выдвинул ящик, извлёк оттуда бренди и, отшвырнув хрустальную пробку, вернулся к кровати. И чуть не выронил графин, когда что-то твёрдое с треском стукнуло его по затылку. Упав на колени, Хакс обернулся, но ничего не заметил… Снова взглянув на Рена, он обнаружил «виновника». В вытянутой руке Рен сжимал световой меч. — Рен! — пронзительно заорал Хакс. У него кишки скрутило от ужаса, когда комнату залило кроваво-красное свечение включённого клинка. — Стой! Придурок! Ну и как теперь приблизиться? Что, если Рен разрежет Аннику пополам? Хакс не мог позвать на помощь, не выдав их всех. Да и вряд ли помощь прибудет вовремя. Слава звёздам, Анника всё ещё рыдала… По-прежнему сжимая графин, Хакс, готовый атаковать, глядел на извивающуюся руку Рена. Конечности у того двигались по непредсказуемой траектории, однако рука, сжимающая меч, выписывала какой-то узор, будто Рен сражался с невидимым противником. «Укроти меч, разбуди Рена и молись, чтобы Анника выжила». Заметив небольшой зазор, Хакс прыгнул вперёд, схватил запястье Рена и пришпилил к стене. А потом оседлал Рена и изо всех сил стиснул его ноги своими. Рен тут же сдавил свободной ладонью шею Хакса. От недостатка воздуха глаза вылезли из орбит, горло обожгло болью. Рен смотрел прямо на Хакса, но его взгляд был стеклянным и далёким, устремлённым куда-то за пределы генеральских апартаментов. Хакс же вообще ничего не видел — перед глазами плясали тёмные пятна. И всё же ему как-то удалось поднести графин к голове Рена и выплеснуть содержимое тому в лицо. Рен поперхнулся, закашлялся и наконец тупо моргнул. Меч выпал из его руки и, плюхнувшись на подушку, поджёг её. Но Хакс по-прежнему слышал плач Анники, а значит, она была в порядке… — Хакс? — тихо произнёс Рен. Лапища отпустила горло, но Хакс не ответил. Безвольно соскользнув с Рена, он свалился на пол, тяжело дыша, как выброшенная из воды рыба. Зрение постепенно восстанавливалось. — Хакс, здесь… пожар! — вскрикнул Рен. Хакс услышал, как тот подпрыгнул, услышал, что вопли Анники стали громче, поскольку Рен, предположительно, убрал её подальше от источника опасности. — Ш-ш-ш, ш-ш-ш, — успокоительно шептал Рен, но толку не было. Хакс отчётливо слышал, что плач усилился. Уткнувшись лицом в пол, Хакс лежал неподвижно. Страх узлом скрутил внутренности, тошнота подступила к горлу. Он не осмеливался подняться, уверенный, что поверх старых синяков на шее появятся новые. «Если лежать на полу, он уйдёт». «…Так… Стоп… То было другое время, другие обстоятельства». В любом случае это не сработало. Прижав Аннику к плечу, Рен опустился на колени рядом с Хаксом и, положив ладонь на спину, потряс его. — Хакс?! — отчаяние звучало в его голосе. — Хакс, поднимайся! Но Хакс не поднялся, где-то глубоко внутри него укоренилась мысль, что нужно лежать неподвижно. Анника заголосила ещё неистовее — совсем истошно. — Хакс, это приказ! — заорал Рен. Вцепившись в генеральскую майку, он немного приподнял Хакса, руки и ноги которого по-прежнему расслабленно покоились на полу. Вопли Анники вносили элемент сюрреализма в генеральские мытарства, отдаваясь звоном в голове, как будто их источник находился внутри черепа. «Лежи смирно». «Армитаж Хакс, вставай!» Он не смел дышать, боясь себя выдать легчайшим движением грудной клетки. Рен тоже был близок к панике. — Ты что творишь? А ну, вставай! — взревел он и уронил Хакса на пол. Тот растянулся на дюрастиле в хитросплетении своих непомерно длинных конечностей. Анника орала прямо в ухо Рену, взвинчивая его нервы до предела, и ему страстно хотелось разразиться гневом… Но именно из-за Анники он не мог этого сделать. Хакс, парализованный каким-то психозом, был бесполезен, разбитый вдребезги дроид-нянька валялся в полуметре от него. …Так, а где ещё один? Тот обнаружил своё присутствие выбросом белой пены. Неуклюже цепляясь за консоль манипулятором с накопителем, Мет-Х5 пытался максимально приблизиться к огню, чтобы погасить его при помощи маленького огнетушителя, который сжимал щупальцеобразной рукой. Его обшивка дребезжала от напряжения. Рен махнул пальцем и, используя Силу, направил пену на огонь, учитывая, что она ни за что не попала бы к месту назначения, если бы он положился на дроида. Когда пожар был потушен, дроид тут же отстранился и притаился за консолью, словно желая спрятаться. Рен проигнорировал его, слишком обеспокоенный расстроенным состоянием Анники. Почему его дочь так часто теряла доверие к нему? Вселенная сговорилась, что ли? Почему судьба не могла оставить его в покое хотя бы на несколько дней? Такими темпами он скоро утратит способность восстанавливать те шаткие дружеские отношения, которые им удалось наладить. Рен покрепче сжал вопящую Аннику, которая всё ещё пребывала в ужасе, и в этот момент ему показалось естественным нырнуть в её сознание и выяснить причину страданий… Хоть он уже знал, что это его вина. Возможно, ему удастся стереть, по крайней мере, часть воспоминаний, сделать её переживания чуть менее травматичными. — Прости, — прошептал Рен. Повернув голову, он скользнул губами по крохотному ушку и легонько поцеловал Аннику в висок. — Мне жаль. Не желая заражать её разум тем, что могло причинить ей боль, он отбросил в сторону остатки своего кошмара. Изо всех сил постарался абстрагироваться от ярости и страха, которые овладели им, когда, проснувшись, он увидел багровое лицо Хакса и собственные пальцы, сомкнувшиеся вокруг его шеи… «Стоп. Сосредоточься». Он несколько раз глубоко вздохнул, очищая разум и успокаивая сердцебиение. «Оставь назойливые мысли, признай струящиеся сквозь тебя эмоции, но не зацикливайся на них. Сконцентрируйся. Дыши». Это было непросто. Последний раз он занимался этим всерьёз во времена учёбы в школе джедаев, но те дни остались далеко позади… А Тёмная сторона почти не нуждалась в таком подавлении эмоций. «Сделай это ради неё». С последним глубоким вдохом Кайло мягко проник в её разум, наполненный ужасом — неослабевающим, словно опасность никуда и не исчезала. «Мне жаль». Кайло и мысли не допускал, что просто заснув рядом… Никто никогда, кроме него самого, не сталкивался с его кошмарами, поэтому ему даже в голову не приходило, что… Что он мог… Что Анника могла подвергнуться опасности… «Подумаешь об этом позже». Он ощупал напряжённый узел в её сознании — плотный клубок первобытного ужаса — пытаясь разобрать его на составляющие. …И обнаружил, что её присутствие в Силе совсем не походит на присутствие младенца. — Хакс? — Кайло повернул голову и осуждающе уставился на распростёртое на полу тело. Хакс по-прежнему хранил молчание, но связь между его разумом и разумом Анники была неоспорима. Похоже, в Хаксе что-то сломалось, и ступор, в который он впал, поглотил и уязвимое сознание Анники. Кайло тут же ухватился за этот шанс и попытался проникнуть в голову Хакса, чтобы вырвать его из психоза — иного способа освободить малышку не существовало. Но Хакс забился в конвульсиях и, взвизгнув на кошмарно высокой ноте, обхватил голову, словно та горела огнём. Присутствие Анники в Силе полыхнуло страхом и болью. Кайло остановился и, тяжело дыша, глядел, как Хакс сжимается в жалкий комок. Хотя вопли Анники заглушали генеральские всхлипы. Нужен другой подход. Но если нет возможности вскрыть разум Хакса… …Может, воспользоваться лазейкой? Аккуратно устроившись на той части кровати, которая не представляла собой кучу оплавленного пластика и обгоревшей ткани, Кайло тихо шикнул на дочку и вновь погрузился в её сознание. Проследовав за напряжённостью до самой точки её возникновения, он разорвал крепкие нити, которые были сплетены вместе на протяжении нескольких десятилетий. Связь была настолько мощной, что Кайло не мог сказать: находился ли он до сих пор в разуме Анники или уже у Хакса. Воспоминание Анники о молоке было переплетено с воспоминанием Хакса о кафе. Глубина этой связи ошеломляла, вызывая у Кайло довольно сильную зависть. Он попробовал сосредоточиться на не столь ярких воспоминаниях. Поскольку в Хаксе не было ничего особенного, его присутствие в Силе перекрывалось Анникой, чьё присутствие ощущалось очень мощно. Кайло пытался найти намёк на эмоцию, которая бы находилась за пределами уровня развития Анники, намёк на обиду. Нить вела его дальше, и он последовал за ней по извилистому пути череды воспоминаний… У него не было времени окунаться в эти воспоминания — не в тот момент, когда Анника находилась в смятении. Вместо этого Кайло надавил сильнее и ещё более углубился в разум Хакса. «Источник напряжения. Найди его». Это оказалась мантра. «Лежи смирно. Лежи смирно. Не двигайся. Он уйдёт. Не двигайся. Он уйдёт. Лежи смирно». Слова были связаны с образами и впечатлениями. Хакс, избитый до крови, валяется на покрытом плиткой полу, прячется под маленькой койкой и сдерживает дыхание, чтобы не выдать своего присутствия, лежит на кровати, а над ним нависает чудовищная фигура… Последнее воспоминание принадлежало Аннике. На то, чтобы удержаться и не сбежать из их переплетённых сознаний, потребовалось больше усилий, чем Кайло рассчитывал — необходимо было как-то подавить вину и стыд, которые вспыхнули внутри, пока он переживал события с точки зрения Анники. Воспоминания о медотсеке уже объединились с воспоминаниями о неистовых судорогах Кайло, которые разбудили её всего несколько минут назад. Как то, над чем он работал, могло так быстро погибнуть? Опять. И это всё, чего он сможет когда-либо добиться как отец? Чудовище. Всегда в сантиметре от того, чтобы причинить вред любимому ребёнку. Пусть даже ненамеренно. — Прости меня. — Кайло снова поцеловал маленькую головку дочери и помассировал ей спинку, пока она безутешно плакала. — Я всё исправлю. Оставаясь в сознании Хакса, Кайло попытался отрезать мрачные воспоминания, которые ввели того в состояние ступора, и поднять на поверхность какой-нибудь счастливый момент… Хакс, чистый и свежевыбритый, стоит в дверях освежителя и лениво наблюдает за игрой Рена и Анники. Малышка то радостно извивается всем телом, то замирает и благоговейно смотрит на ещё одного маленького ребёнка в зеркале. Это воспоминание Хакса было связано с воспоминанием Анники. В их сознаниях отпечатались одинаковые впечатления: безопасность, покой, радость. Хакс шевельнулся на полу, а Анника чудесным образом перестала рыдать. Кайло с безмерным облегчением покинул их сознания и взглянул на Хакса. Неуверенно поднявшись на ноги, тот доковылял до стола и опёрся на него, чтобы не упасть. Понимая, что Анника по-прежнему встревожена и расстроена, Кайло поглаживал её по спинке, пока Хакс пытался отдышаться и удержаться в вертикальном положении. А когда генерал медленно повернулся к Кайло, на лицо его была натянута тщательно продуманная бесстрастная маска. — Рен, в будущем можешь спать в освежителе, — решительно произнёс он. Какая абсурдная идея. — Я вернусь в свои апартаменты, — возразил Кайло. Хакс побледнел. — О, боюсь… — Хакс прервался, и Кайло сразу понял: тот собирается сказать что-то нелепое. — Боюсь, мы не можем покинуть эту каюту. Никто не знает, что мы живы. — Хакс сделал паузу и нервно сглотнул. — Так что… Ну да, покушение на убийство. — Так почему бы не показать им, что мы живее всех живых? — с вызовом спросил Кайло. — Зачем прятаться? — Нам нужны доказательства вины всех причастных — их может быть больше, чем кажется. Лейтенант Митака организует сбор информации… — Глупости, — усмехнулся Кайло. Похоже, Хакса ошарашило и разозлило то, что он его прервал. — Нужно уничтожить Пьюви и покончить со всем этим. На лице Хакса отразилась буря эмоций, ясно дававшая понять, что он считает Кайло идиотом, но пытается придумать способ довести это до его сведения в вежливой форме, чтобы не взбесить. — …Всё не так просто. Нам придётся скрываться максимум несколько дней, а тем временем сюда будут поступать отчёты наших агентов. Верховный лидер, прошу, ситуация слишком деликатная, чтобы рисковать. — Хакс, к своей чести, взял под контроль мимику и посмотрел на Кайло почти искренне. Кайло задумался над тем, что сулило это предложение. Он сам, Хакс и Анника будут жить в этой тесной каюте в течение неопределённого количества дней. Выглядело великолепно. Идеальная возможность продолжить изучать странную связь, возникшую между сознаниями генерала и Анники, и провести исследования ускользающих воспоминаний Хакса. Ведь теперь у него имелась лазейка. — Ладно, генерал, остаёмся в этих апартаментах, — согласился Кайло и успокаивающим движением погладил Аннику по спинке. — Но кровать моя. Казалось, Хакс не мог решить, что сделать: вздохнуть с облегчением или возмутиться. Если бы Кайло требовалось описать выражение лица Хакса одним словом, он бы сказал, что у того запор. — Да, Верховный лидер, — проговорил Хакс. Несмотря на то, что он победил в споре, в его тоне звучали пораженческие нотки.