Пепел прошлого

О том, что он не поделился новостями с Хизер, Стайлз вспомнил лишь спустя месяц не таких уж и частых, но все-таки относительно регулярных встреч с Дереком. Он наслаждался: впервые работа не мешала его отношениям, пусть и таким однобоким, урезанным, заканчивающимся обязательно в постели. Или это мог быть спешный минет в его джипе – он как-то, совершенно ни на что не надеясь, скинул Дереку дразнящее признание, что вместо обеда с гораздо большим удовольствием предпочел бы впиться зубами в его шикарный бицепс. Или облизать его живот. А Дерек неожиданно быстро откликнулся, написав только адрес, где его можно перехватить, не так уж и далеко от полицейского управления, и время: «У меня есть двадцать минут». С «обеда» Стайлз вернулся взъерошенный, но довольный. Правда, никто в отделе не отметил перемены в его настроении, видимо, посчитали, что тако был очень вкусным. В другой раз Дерек забирал его от дома Скотта. Традиционный ежемесячный пивной марафон – только ты и я, как любил говорить Скотт, и если, собираясь так в колледже, они до утра резались в игры на приставке, то сейчас банально и скучно напивались, стараясь болтать на отвлеченные темы, не касающиеся работы, к которой все равно, после первой или же после третьей бутылки пива, неизбежно скатывались, – прервал ранний приход Эллисон. Вроде бы Скотт говорил, что она собиралась навестить отца и остаться у него. Или Скотт что-то напутал. Конечно, Стайлз не был против посиделок втроем, тем более, Эллисон божественно готовила, но едва взглянув на нее, понял, что та чем-то расстроена, и самое лучшее, что он сейчас может сделать для семьи друга – оставить их наедине. Перед тем, как она пришла, он как раз набирал ответ Дереку, но вместо: «Не получится, уже обещал себя другому» отправил: «Меня обломали с пивом, так что встретимся через час в «Полнолунии». Могу опоздать. Я на своих двоих. Без меня не начинай». – Прости, бро, – повинился Скотт. – Перенесем на следующие выходные? – Не загоняйся. Посижу в баре со знакомым. Взгляд Скотта загорелся заинтересованностью: – Я чего-то не знаю? – Да ничего такого, – отмахнулся Стайлз. – Просто... Телефон в его руке вздрогнул вибрацией нового сообщения, не дав договорить и отвлекая. Он мазанул пальцем по экрану и невольно расплылся в улыбке: «Я заберу тебя. Куда подъехать?» – Значит, просто знакомый? – теперь в голосе Скотта отчетливо слышались ехидные нотки. – И поэтому ты так расцвел? – Ну да, просто знакомый, – невинно ответил Стайлз, не отводя взгляда от экрана и вбивая адрес в новое сообщение. – Я же говорю, попьем с ним пива. Дерек написал, что ему понадобится семь минут – не пять, не десять, а вот так конкретно: семь – и что он подождет снаружи. Поэтому Стайлз попрощался со Скоттом, чмокнул Эллисон в щеку и вышел на улицу как раз вовремя, чтобы сесть в подъехавшую машину Дерека. Захлопнул дверь камаро и ради любопытства сверился с часами: действительно, прошло ровно семь минут, вот бы таксисты так педантично работали. – Друзья? – Дерек кивнул на дом Скотта, от которого они отъехали. – Мало того, еще и работаем вместе, – подтвердил Стайлз. – Никуда мне от него не деться. – Значит, мне следует ожидать, что к утру твой друг пробьет всю мою подноготную по номеру машины? – усмехнулся Дерек и пояснил, заметив направленный на него недоуменный взгляд: – Да он глаз с тебя не спускал, пока ты не сел ко мне. – Профдеформация? – пожал плечами Стайлз, намеренно не развивая тему дальше. Он не хотел – и даже боялся – окунаться в подробности профессиональной стороны жизни Дерека. Не хотел представлять его танцующим на сцене, оголяющимся перед толпой возбужденных, взволнованных его грубой, жесткой красотой женщин или – что еще хуже – мужчин. Не хотел знать, с кем тот уединяется «в рамках работы», что ему приходится делать, и сколько ему за это платят. Поэтому Стайлз и о своей работе говорил редко, выдавая лишь скудные, незначительные крохи информации – чтобы не давать повода для ответных откровений. Они даже их знакомство не обсуждали. Хотя про себя Стайлз так и продолжал называть Дерека «горячим пожарным». А раз или два, не сдержавшись, даже попытался подначить его насчет своего любимого календаря, заявив, что уж в следующем году тому обязательно надо сняться в чем-то подобном, раз форма ему настолько идет. А Дерек, приняв его игру, отшутился, что он и в следующем году откажется, не любит съемку со вспышками, да и получается он на фотографиях не особенно хорошо. До «Полнолуния» они не доехали, Дерек кивнул на заднее сиденье, и Стайлз, обернувшись, увидел там упаковку пива. Шесть бутылок светлого, в самый раз то, чего и хотелось. Со Скоттом они бы выпили больше, но рядом с Дереком его планы переменились, и он скомандовал: – Давай ко мне. А антураж «Полнолуния» восполним, поставив какой-нибудь старый фильм про оборотней, что-нибудь классическое и с завываниями. Дерек молчаливо, не сбавляя скорости, пронесся мимо бара, но Стайлз был уверен, что его губы дернулись от чуть сдерживаемой, довольной ухмылки. Фильм они действительно поставили. Не с Джеком Николсоном, конечно, кто ж его не смотрел, но тоже про оборотней. Стайлз откопал наивный подростковый ужастик с говорящим названием «Проклятый» – девушка, парень, ночные съемки, кровь и рычащие, кусающиеся монстры. И внезапно оказалось, что сидеть, утонув в старом, продавленном диване, бок о бок, касаясь плечами, потягивать холодное пиво и обмениваться снисходительными комментариями по поводу происходящего на экране – так же здорово, как и стягивать потом друг с друга одежду, захватывать губами горячую кожу, вести руками по напряженной плоти и, не сдерживаясь, стонать в такт толчкам. От того ли, что они встретились после долгого, почти двухнедельного перерыва, или же Дерека так завела тема оборотней – Стайлз весь фильм отпускал шуточки на грани, дергая за хвост звериную тему, – но в постели тот оторвался. Покусывал его лопатки, прихватывал зубами позвонки на его склоненной шее, впивался пальцами в его бока и бедра, резко дергая на себя, брал только сзади, поставив на колени и поддерживая под грудью сильной рукой. И Стайлз отвечал ему, прогибался, сам впивался зубами в его пальцы, когда те мазали его по губам, выбивал из Дерека почти звериные, рычащие стоны, когда требовательно, жадно подавался ему навстречу. Сам что-то стонал, чувствуя, как по его взмокшей спине трется такая же мокрая от пота и ходящая ходуном от участившегося дыхания грудь Дерека. Дерек кончил, крепко сжимая его в объятиях, шумно дыша ему в шею – и, не выходя, продолжил с силой, размашисто толкаться, пока Стайлз, крупно содрогаясь и не помня себя от накатившего, сводящего мышцы удовольствия, не выплеснулся ему в руку, сжатую на его члене. Потом Дерек уложил его на бок, прижался сзади и принялся водить по его шее языком, медленно, приятно, расслабляюще. Стайлз легонько толкнулся назад бедрами – и поморщился, ощутив раздражающее давление изнутри. – Ты даже член из меня не вытащил. – Не дергайся, – рука Дерека, обнимающая его, напряглась. – Мешаешь наслаждаться. Он бережно накрыл губами саднящее место на его шее, о которое терся щетиной, когда трахал его. – Давай, снимай резинку, – безжалостно подтолкнул его локтем Стайлз. – А потом пообжимаемся, раз тебе так приспичило. Дерек нарочито шумно вздохнул, но все-таки отпустил Стайлза, вышел из него, стянул с еще не опавшего члена заполненный презерватив, завязал его и, игнорируя возмущенный взгляд Стайлза, кинул на пол. – Как будто сам никогда так не делал, – дернув бровью, пресек он готовые посыпаться на него возмущения. – Утром уберем. И снова подгреб его под себя, одновременно стараясь устроиться удобнее – и не свалиться с узкого дивана. До кровати они так и не добрались. – А, черт с тобой. Стайлз натянул на них плед – его они, скорее всего, тоже испачкали. И не только пролитым пивом. В коконе обнимающих его рук было тепло и спокойно. Дыхание за его спиной стало ровнее, тише. Интересный все-таки вечер у них получился. Хороший. И сейчас Стайлз думал вовсе не о той его части, что они провели обнаженными. Пожалуй, он даже со Скоттом не ощущал той легкости, что накрывала его во время общения с Дереком. В те редкие минуты, когда они общались вне постели. Смотрели фильм, пили пиво, о чем-то болтали. Да половину отпущенных шуточек – тех, над которыми Дерек искренне посмеялся, – перед Скоттом он никогда в жизни не решился бы озвучить. Кстати, кое-что они так и не успели обсудить. Стайлз развернулся к Дереку, почти уткнулся носом в его нос, так близко, что рассмотрел, кажется, каждый черный жесткий волосок, пробивающийся через кожу на его щеках, и легонько толкнул его, побуждая открыть глаза. Дерек вопросительно изогнул бровь, будто бы молчаливо подталкивая: «Ну, давай, о чем ты там еще хотел поговорить?» И Стайлз, приподнявшись на локте и хитро, плотоядно улыбнувшись, торжественно спросил: – Интересно, а у оборотня-мужика узел на причиндалах есть? Они ведь наполовину волки. А у волков такая штуковина точно имеется. – Угу. И косточка в члене, – лениво отозвался совершенно не впечатленный его испорченностью Дерек. – Думаешь, ты первый человек, задающий все эти дурацкие вопросы? – Ладно, сдаюсь, – со смешком повалился обратно на диван Стайлз. – Ты меня сделал. Мне просто нравится твоя здоровая, непосредственная реакция. Вот если я возьмусь так Скотта дразнить... – Стайлз подавил зевок. – Поваляемся еще с полчаса, а потом в кровать переберемся, хорошо? Утром он проснулся все на том же диване. Один. Но с кухни доносились бодрящие запахи кофе. И манящий аромат чего-то вкусного, вмиг заставившего желудок вспомнить, что пиво накануне они так и не догадались хоть чем-нибудь закусить. Стайлз поднялся, критично оглядел свой живот с остатками подсохшей спермы и решил, что сначала – водные процедуры, и только потом – кухня. Наскоро принял душ, заметив, что Дерек сам достал себе из шкафчика чистое полотенце, оно влажное висело на крючке рядом с его сухим. И запасной зубной щеткой воспользовался. Стайлз больше не убирал ее, так и оставил в стаканчике после его последнего ночного визита. А то потом искать, бежать в магазин за новой. Обтеревшись и натянув домашние штаны, он вышел на кухню. Дерек стоял у плиты, босой, в серых, плотно сидящих трусах, с влажными после душа волосами, и переворачивал пышный омлет на сковороде. При каждом движении поигрывая татуировкой на крепкой спине. Стайлз замер в дверях, засмотревшись. А потом шагнул к нему и уложил руки на его ягодицы. – Когда-нибудь я доберусь до твоей аппетитной задницы и трахну тебя, – многообещающе прошептал он, недвусмысленно притираясь сзади пахом. Дерек выключил огонь под сковородой и медленно обернулся. – Ты и так меня неплохо трахаешь, – невозмутимо ответил он и тут же, хищно оскалившись в улыбке, добавил: – Собой. И задержал испытывающий взгляд на лице Стайлза – словно желая убедиться, не обидел ли он его. А Стайлза повеселило такое внимание: Дерек куда больше волновался о его реакции, чем о сохранности собственных тылов. – Еще бы, – Стайлз ободряюще хлопнул его по бедру и полез в шкафчик за тарелками. – Уж я-то знаю, как доставить тебе удовольствие. И себе заодно. Но Дерек, вопреки его шутливому тону, расслабился не сразу. Он иногда так делал, зависал на доли секунды, будто прислушиваясь к чему-то, проверяя, и у Стайлза порой складывалось впечатление, что он куда больше доверяет не произнесенным вслух словам, а своим ощущениям, можно сказать, внутреннему чутью. Что ж, у каждого свои причуды. Но за то, что ему приготовили вкусный ранний завтрак, он мог простить и не такое. – Шикарный омлет, – искренне похвалил он, уминая свою порцию. – Ты кладезь талантов, даже готовить умеешь. – Пришлось кое-чему научиться, когда мы с сестрой остались вдвоем. – А ты мог бы запечь мясо? А рыбу приготовить? Дерек отрицательно мотнул головой, но торжествующее выражение, появившееся на лице Стайлза, сошло почти сразу же, стоило ему заговорить: – Из того, что лежало в холодильнике, можно было приготовить только омлет. Или четыре вареных яйца. Коробку с заплесневелыми роллами я выкинул. – Надо же, а я думал, что съел их. Как-нибудь я накормлю тебя моим фирменным мясным пирогом. Не ты один умеешь красоваться у плиты, – Стайлз отвел взгляд в сторону, провожая солнечные блики, отражающиеся в окне. – Мама умерла рано, и мне пришлось следить за тем, чтобы отец правильно питался. Так что я тоже кое-чему научился. Тяжело было, но мы справились. Когда он снова поднял взгляд на Дерека, то внезапно столкнулся с таким пониманием в его глазах, что недавно оброненная им фраза про то, как он остался с сестрой вдвоем, обрела совершенно иной смысл. Почему-то уточнять и расспрашивать не хотелось. Главное, что они смогли разглядеть боль друг друга, старую, давно пережитую, но так и не ушедшую из зарубцевавшейся души. – Значит, заметано, – он попытался вывести беседу обратно на позитивный лад. – С меня пирог. Тебе точно понравится, еще рецепт потребуешь. Когда отец приезжает в гости, только его и просит приготовить, – Стайлз говорил, попивая из чашки еще теплый кофе, и наблюдал, как Дерек методично сгружает грязную посуду в посудомойку. – Год назад он все-таки согласился на должность шерифа, которую ему предлагали когда-то давно, но я еще в школе учился, выпускной класс, собирался в колледж, и отец решил, что переезд в маленький городок не пойдет мне на пользу. Наверное, он был прав, вряд ли бы я работал сейчас в полиции, если бы мы осели в Бикон-Хиллс. Раздался противный, царапающий звук, будто по стеклу провели чем-то твердым и острым, от такого все внутри сжимается, завязывается в тугие узлы и выворачивается наизнанку, и Дерек поспешно уложил стеклянную крышку обратно на сковороду. А потом открыл в раковине кран и плеснул себе в лицо холодной водой. – Все в порядке? – осторожно поинтересовался притихший вмиг Стайлз. Дерек дернул плечом и обернулся. Его лицо было пугающе бесстрастным и спокойным. – Я из Бикон-Хиллс, – ответил он чересчур ровным, будто и неживым вовсе голосом. – Моя семья там погибла. – Черт, прости, я не знал. Стайлз поднялся, шагнул вперед и уложил руку на его обнаженную спину, накрыл ладонью черную татуировку. Хотел обнять, но не представлял, как Дерек отреагирует. Он хоть и тактильный человек, сам всегда тянется прикоснуться, но одно дело – обниматься в постели, и совсем другое – вот так, обнажив свою боль, и при этом сдерживая себя, ни жестом, ни словом не прося о поддержке. И тем более – о помощи. – Я не знал, – повторил Стайлз, хотя бы голосом стараясь донести, насколько он сопереживает. Плечи Дерека поднялись и опустились. Он взглянул на него, раздирая душу своим острым, холодным, замкнувшимся взглядом, а потом неожиданно подался вперед и поцеловал – глубоко, коротко и отчаянно. – Мне пора, – глухо сообщил он, отстранившись. – Да, и мне. На работу надо. Стайлз отступил от него, решив, что лучшее, что он может сейчас сделать – реагировать как обычно, будто Дереку не пришлось проговориться о том страшном, что его гложет. Они в молчании собрались, Стайлз надел свежую рубашку, машинально потерев пальцами раздраженную кожу на шее, но прохладная ткань воротника мягко легла на нее, успокаивая. Минут на пять они замялись в коридоре, Стайлз никак не мог найти ключи, а потом еще и сумка упала, и пришлось складывать обратно внутрь выкатившиеся из нее ручки и подбирать рассыпавшиеся мелкие монетки. Лишь на подземной парковке, остановившись у своей машины, он окликнул Дерека: – Скинешь сообщение, когда появится свободное время? – Да. Как обычно. Дерек надел темные очки, поднял ворот кожаной куртки, став сразу агрессивным и неприступным – или же отгородившись так от остального мира – сел за руль камаро и с ревом рванул с места.