***
Данилов сидел в незнакомом ему кабинете и, вопреки профессиональной привычке, не рассматривал его обстановку и даже не обращал внимания на расставленные на рабочем столе предметы — одни непосредственно относящиеся к работе, другие словно появившиеся здесь случайно. Всё это казалось такой глупой мелочью, что капитану не хотелось засорять этими данными свою память. Он практически не сводил взгляд с хозяина этих владений в стенах районного ОМВД и с опаской, но в то же время нетерпением ждал от него решения. — Знаете, Степан, я хочу быть с вами откровенным, — после затянувшейся паузы продолжил свою речь подполковник. — По-хорошему, парня нельзя просто так отпускать. Я не говорю о том, что сразу ставить на учёт… хотя, вы не хуже меня знаете, что и на каком основании происходит. Но вот парочку серьёзных бесед с ним в наших стенах провести — это бы не помешало. И не с какими-то там милыми девочками-выпускницами, а с опытными мужиками, которые сотни таких ребят на своей практике повстречали. — Анатолий Сергеевич, я понимаю, конечно. Сам в этой системе работаю, — капитан до побеления костяшек сжимал руки в замок. — Но я прошу, поймите и вы. Никита на самом деле очень хороший парень. Я ни в коем случае не одобряю его поступка, но у него были все основания, чтобы вести себя всем назло. Словно действовать против всего мира. Я ведь вам объяснял. — Да-да, конечно, — кивнул Анатолий, то ли соглашаясь со словами Данилова, то ли подтверждая, что прекрасно помнит все подробности недавнего рассказа. — Просто… как бы это сказать? Если всё пойдёт не так, как у вас задумано, и вы не сможете вернуть свой авторитет — мальчика может затянуть другая сторона так называемых баррикад. Вы понимаете, о чём я. Стёпа не хотел об этом даже думать, не мог допустить подобное развитие событий даже на теоретическом уровне. Он провёл рукой по своему лицу, словно как паутину собирая все эти мысли и «прилетевшие» от собеседника слова. — Понимаю. Но я уверен, что всё будет в порядке, — не веря в неудачу, убеждал и себя, и подполковника капитан. — А все эти беседы… так будет только хуже. И я сейчас даже не о своём этом авторитете в его глазах беспокоюсь, а о том, что Никита решит, что ему никто не верит, не доверяет. А истории про трудных подростков… поверьте, он слышал их ни раз и, если нужно, сам может рассказать. — Ну, если вы настаиваете, — как бы сдаваясь, мужчина развёл руки в стороны. — Я не в праве вас переубеждать. К тому же Рогозина рассказала мне по телефону некоторые вещи о вас, о взаимоотношениях с Никитой. Если вы уверены, поступайте так, как считаете нужным. С кафе, Галина Николаевна сказала, вы разберётесь силами своей организации. Так что, я вас не задерживаю. Пойдёмте, провожу вас. Подполковник поднялся со своего места, Данилов последовал его примеру. Уже через минуту мужчины уверенным шагом двигались в противоположную сторону длинного коридора. За одной из множества однотипных дверей их ожидала встреча с Никитой. И если Анатолий Сергеевич знал, за какой именно, то Степан мог только предполагать, не имея ни единой подсказки. Остановившись возле одного из кабинетов, Архипов повернулся к Данилову лицом, вынуждая того заглянуть в свои глаза. — Ты отличный парень, капитан, — неожиданно для Стёпы признался Анатолий. — Мало кто примет чужого ребёнка, тем более взрослого, котрого уже не «купишь» игрушками и сладостями. Для этого на самом деле нужно быть очень смелым. А ты не только воспитывать его решился, но ещё и поддержку от него самого получил. Это дорогого стоит. Цени это и удачи вам обоим, — достав из кармана ключ с биркой кабинета, Архипов протянул его собеседнику. — Никита в этом кабинете. Думаю, вам лучше поговорить наедине. Но если что, я буду тут. — Спасибо, — Данилов сжал в руке протянутый ключ. — За всё спасибо. Никита дорог мне, как родной сын. И всё, что я сейчас делаю — я делаю ради него.Часть 4
1 июля 2018 г. в 01:18
— Что у нас нового? — без приветствия и, кажется, даже не обращая внимания на то, кто именно присутствует в одном из стеклянных «аквариумов» ФЭС, с порога осведомился Данилов. Он уверенным шагом прошёл в центр помещения и уставился в монитор, безрезультатно пытаясь разобраться в то появляющихся, то вновь исчезающих данных.
— В лаборатории без халата ещё точно ходить не разрешили, — буркнул Тихонов, не отрывая взгляд от экрана — он, в отличие от всех присутствующих, уже прекрасно понимал, что до конца порученной компьютеру операции остаётся всего пара минут и совсем скоро можно будет во всех подробностях посмотреть информацию, которая зеркально рукописям, не утонула.
Про себя выругавшись этой вечно не к месту возникающей педантичности, капитан вернулся к двери, набросил на плечи первый попавшийся на крючке халат и вернулся на прежнее место. Вновь встав у Тихонова над душой, он молча ждал ответа на свой уже заданный вопрос. Но слова ему и не были нужны, весь напор и нетерпеливость Данилова Ваня чувствовал и так.
— Пока ничего нового, — не поднимая на гостя своего «убежища» взгляд, сообщил ему эксперт. — Но я во всю думаю, как ещё попытаться найти хоть какие-нибудь зацепки. Не переживай, решим этот вопрос и совсем скоро можно будет ехать за злодеями.
— А это чего такое? — Стёпа ткнул пальцем в сторону монитора, на котором продолжали мелькать пока ещё обрывочные данные, заложенные в разбитый и утопленный мобильный. — Цифры какие-то, буквы… Друг твой железный над чем думает?
Тихонов тяжело вздохнул, в очередной раз отмечая, что люди — это невероятно любопытные существа. А те, кто работают в органах — словно и вовсе стирают то и дело грань чужого личного пространства, желая узнать как можно больше и в мельчайших подробностях.
— Это по другому делу, — отозвался Иван, уже заранее зная, что в последние дни объективно плохо сдержанный Данилов после его слов снова взорвётся.
— По какому делу, Вань?! — не желая знать подробностей и стараясь держать себя в руках, выкрикнул Степан. Примостившийся в уголочке Тараскин от неожиданности вздрогнул. Таня инстинктивно вцепилась в Ванину руку. А Тихонов поспешно старался придумать лаконичную речь, чтобы объясниться перед капитаном. — Рогозина же чётко дала понять, что ты работаешь над похищением Риты, а другими делами практиканты твои головастые займутся! Я не понимаю: что за вечное желание быть в центре событий?
— Скажи мне: ты из винтовки с крыши дома в движущуюся цель попасть можешь? Если ещё и ветер дуть будет, —совершенно спокойным тоном спросил у оперативника Иван. Тот, нахмурившись, отвечать не спешил, от слова вовсе не понимая внезапного интереса Тихонова к его стрелковым данным. Эксперт ответа дожидаться не собирался, и без того понимая, каким он будет. — Вот видишь, не все одинаково подготовленные. И мои практиканты утопленный и одновременно разбитый мобильник реанимировать не могут, не говоря уж о восстановлении записанной на память информации. Маленькие они ещё.
На экране вдруг появилось окно, сообщающее о полном восстановлении файлов, и Иван, буквально подпрыгнув на месте, вплотрую подкатился к монитору. Его пальцы ввели несколько комбинаций на клавиатуре, и на экране высветились все данные с телефона подростка-молчуна.
Степан собирался было сказать молодому человеку что-то ещё, даже сделал несколько шагов к отъехавшему в сторону эксперту. Но в итоге не успел и рта открыть, как был Тихоновым остановлен:
— Данилов, не мешай мне работать! Чем больше ты меня отвлекаешь, тем дольше я не могу приступить к примерной компоновке запросов по поиску Риты.
В лаборатории повисло молчание. Нарушать воцарившуюся тишину никто не решался: Саша как немой зритель продолжал наблюдать за происходящем в ФЭС, Данилов, отойдя в сторону, предпочитал не раздражать такого незаменимого в поисках Власовой специалиста, Белая то с интересом наблюдала за каждым движением возлюбленного, то поднимала взгляд на экран. И только кнопки под быстрыми пальцами Ивана издавали характерные щёлкающие звуки.
Вскоре стихли даже эти звуки. Эксперт замер, заново перечитывая список чаще всего набираемых номеров из списка контактов подростка.
— Стёп, — взлохматив волосы, позвал капитана Иван. Он продолжал смотреть на экран полными удивления глазами. — Это ведь Ритин номер? — не то спрашивая, не то констатируя факт, продолжил говорить компьютерщик.
Данилов молниеносно оказался рядом с креслом эксперта, взглянул на экран монитора и наизусть заученную комбинацию цифр обнаружил в поле открытого контакта. Вместо имени высвечивалось лаконичное — «Мама».
— Никита, — вместо ожидаемого «да» произнёс капитан. — Что с ним?! Откуда у тебя этот телефон? — всё больше и больше вопросов появлялось у мужчины в голове, он буквально сам начинал в них путаться и во избежание непоняток не спешил озвучивать их все. Спохватившись, Степан развернулся на месте, вспомнив, что краем глаза заметил за противоположным столом незнакомого ему человека. — Вы из органов. Я хорошо это вижу. Этот телефон… он должен быть у мальчика. Подросток, четырнадцать лет. Русые волосы, высокий, немного худощавый. Зовут Никита.
— Я не знаю, как его зовут, — ещё не понимая, что вдруг начало происходить, признался Александр. Он, как на докладе, поднялся на ноги, чуть ли не по стойке смирно вытянувшись перед Даниловым. — При нём не было никаких документов. Но по описанию похож. — Стёпа успел заметно напрячься и побледнеть лицом, пока слушал не блещущую подробностями речь Тараскина. — Не переживайте! С ним всё в порядке. Максимум — пара царапин, полученных от разбитых стаканов и ударов о барную стойку.
Тараскин во всех известных ему подробностях принялся рассказывать Данилову обстоятельства появления мальчишки в Отделе, его отказ от ответа на всевозможные вопросы и общее подавленное состояние, видное невооружённым взглядом. Степан слушал, не проронив ни слова, порой даже казалось, что он полностью погружен в собственные мысли и слов молодого человека даже и не слышит.
— Главное, что живой и здоровый, — заключил капитан после того, как рассказ о приключениях Власова был закончен. — Я должен его забрать.