Как же Принцу Габриэлю надоели эти балы, интриги, и о, едреныть дракона их ручного, постоянная ответственность и доверенность со стороны правителя! Надоел ему Король-батюшка, что уходит, мол, на покой, а сам сваливает заграницу вместе с Королевой-матушкой. Надоели ему симпатичные дамы на всяких вечерах, что так и летят на него, как мухи на… Варенье. Надоели ему вечные бои без правил за честь дамы чьего-то важного органа, которая ему даром не сдалась. Ему, может так и вовсе, эту самую честь насильно всучить хотели! Если у этой самой «приличной и высокоморальной» дамы декольте заканчивается там, где у приличных людей начинается неприличное, он, что, виноват что ли? Ни черта подобного! Он вообще мимо уходил! А как ему надоели всякие чиновники со своими проблемами да жадностью, и эта макулатура!.. И он не отлынивает, он деревья бережёт.
В общем, надоели, надоело ему всё. И в последнее время всё чаще и чаще он помышлял о том, чего бы выкинуть такого, чтоб его права наследства лишили полностью. Он средний, но батюшка отчего-то ему больше доверяет, что, сказать честно, радости не прибавляет. Лучше уж олухом прослыть и ничего не делать… Приуныл Габриэль и не знал, как ему выбраться из этой патовой ситуации.
Всё это началось лет с десяти, во время его первого выхода в высший свет. Он уже тогда прослыл «душкой божьей черной розой», а года́ спустя превратился в истинного прекрасного мужчину с правильными мужественными чертами лица и крепким телосложением, став нежной мечтой многих девушек. Но Габриэль вырос сдержанным и скупым на эмоции человеком и всё же очень благородным и потому во всех поединках участвовал, побеждая, но уступая дамочку другому. Друзей у него особо не было, — характер не располагает — один герцог Дерхасский был и то, потому что Стефан попросту прилип банным листом ко Второму Принцу, а отлипаться обратно никак не хотел.
Почему же с Габриэлем было сложно общаться? Принц был интровертом до мозга костей. Сконцетрирован был только на себе, на своём мире и любил «исчезать» для других, например, занимаясь фехтованием. В результате чего Второй Принц стал Первым мечом Королевства. А еще неофициальный наследник престола являлся циничной и остроумной ехидной. Может быть, эмоций его и не видели, зато вызываемые им — часто. И среди них, надо сказать, лидируют отнюдь не любовь и симпатия, а бессильная злость, ненависть, бешенство и возмущение, тщательно крытые сладкими улыбками, от которых даже у Аддерли-старшего сводит челюсть. Габ так вообще не любил сладкое.
И вот однажды, зимним холодным вечером, гостил в поместье Принца его закадычный знакомец — сэр Стефан. Герцог, успешный и умный мужчина двадцати пяти лет, активно поддерживающий Габриэля как кандидата от народа в Короли, был вынужден остаться гостить у друга по личным обстоятельствам в виде ссоры с любимой. Принц был не очень рад. Стефан же очень, даже очень рад. Вёл себя герцог в доме как хозяин — развязно и смело. И так же смело заглянул в погреб, достав старое, как бабушка его матери, эльфийское вино.
— Ах, за что я тебя люблю, мой дорогой Габриэль, так это за твой прекрасный вкус! — Принц проигнорировал приглушенное воркование Стефа из-под пола в гостиной, предпочтя вину кофе и книгу. Герцог же, войдя в гостиную и прочтя название читаемого произведения, усмехнулся. «Сорок и один способ избежать наследства». Потом, не спрашивая, влез в сервант и достал оттуда высокий фужер на тонкой ножке из древнего, как венценосный род Аддерли, горного хрусталя. После, разместившись в глубоком бархатном кресле, открыл бутылку, тут же заполняя бокал рубиновой жидкостью.
— Знаешь, мой дорогой друг, — при последнем слове веко Габриэля подозрительно дёрнулось. — Тебе надо жени-и-иться… — у Принца дернулось второе веко. Смотрелось оригинально, так как глаза дергались не в такт.
— Вот помнишь ту дамочку, Адэль Дергентерийскую? — к своей невольной радости, Принц не знал никаких ерийских. — Помнишь, — сделал неправильный вывод Стефан и продолжил: — Бери её. Она же тебя просто с потрохами поедала на вчерашнем балу, — герцог задумчиво смаковал терпкий алый напиток. А после, здраво рассудив, что с одного бокальчика ничего не распробовать, снова его наполнил.
— Я свои потроха предпочту при себе держать, — невольно съязвила недовольная королевская особа.
— Зря. Ну тогда, как тебе Сафия… Э… Сейчас вспомню фамилию. Она у нее невыговариваемая… — глядя на проблески мыслительного процесса, отображавшихся на породистом лице собеседника, Принц тихо вздохнул и уткнулся в книгу, пытаясь найти строчку, на которой остановился. — Ленф… Лендельбф… Лендельфлег… ехельшен, — неуверенно, ломая язык, произнес аристократ.
— Сомневаюсь, что смогу повторить твой подвиг, — хмыкнул Принц, но Стефан его кажется не слушал. Или не слышал.
— О, я знаю, что тебя заинтересует, — внезапно таинственно воскликнул сторонник народа. — В далёком краю, на отшибе Рэдригела… — Габриэль неожиданно вскинул голову на визави, а тот, видя, что объект заинтересовался, возликовал. — За Лергонскими горами, в глубине Вечного леса, в самой его непролазной глуши стоит башня, окутанная магией и тайнами. Говорят, в той башне живет дева невиданной красоты. Её голос, словно звон колокольчиков, а глаза сияют, будто два изумруда. Прекрасные белокурые волосы, водопадом ниспадающие до самых пяток, а точеная идеальная фигурка… — не успел вдохновившийся вниманием Дерхасский герцог закончить описание самой-самой де́вицы на свете, как Принц Королевства Рэдригел сорвался с места, выскочил из гостиной и громким рыком на управляющего Дика, сообщил, что немедля выдвигается в Вечный лес.
Закадычный знакомец с улыбкой наслаждался вином, мысленно танцуя заморский танец-лезгинку. Ведь это случилось! Габриэль заинтересовался девушкой!.. А то уже пошли нехорошие слухи о его предпочтениях. На самом деле, Король Кристиан Аддерли I и Стефан Дерхасский на правах близких всячески пытались устроить личную жизнь Принца. Чего они только не делали! И честь девичью навязывали, и турниры устраивали, и смотрины… Но Второго Принца ничего не брало! Словно кусок мыла в бане, он каждый раз выскальзывал из загребущих ручек отца и друга. Они уже отчаялись, как герцог услышал легенду о прекрасной красавице, что нужно от кого-то там спасти. А зная тайные пристрастия Аддерли-среднего — магию, приключения и загадки — Стеф посчитал это идеальным вариантом. Однако стоит всё же заметить, что особых надежд никто не питал. Но кто бы мог подумать, что им всё же удастся провернуть эту аферу по выдаванию недаваемого Второго Принца! Бокал снова наполнился и, под торжественный тост, был выпит залпом.
— Туц-туц ля-ля-ля ту-дудуц туц-туц, — самозабвенно напевал Дерхасский, у которого как-то вылетело из головы, что до этой самой девушки нужно сначала добраться, спасти от дракона, пережить конфетно-букетный период и только потом подумывать о поцелуях и свадебке. Но маленько под шафе Стефан отчего-то был процентов на триста уверен в друге. «Он упо-о-орный и всё у него будет хо-ро-шо» — думал герцог, — «Первым ножиком, ик, королевства же стал…» — и вдруг начал размышлять с чего это он в мыслях, а не так, в жизни, икает.
А тем временем Второй Принц, полностью экипировавшись по погоде (как матушка учила), оседлал своего вороного грифона и помчался в определенном направлении. В спину ревел холодный попутный ветер, но принцу он был нипочем, он мчался туда, скорее к ней, уже любимой…
***
Спустя три месяца.
Второй Принц, Первый меч Королевства, Габриэль Аддерли наконец добрался до желаемого места. Это было непросто… На его пути были и ливни и засуха, и торговля с гоблинами, и нападения бандитов, и «девы в беде», и много чего еще. И потому, Габриэль имел видок помятый — загоревший, с отросшими черными волосами до плеч, собранными в хвостик, когда-то крахмально белая рубашка стала ныне серой со множеством кокетливых заплат, а если и дальше продолжать, то принц будет уже не принц, чего допустить нельзя.
Донельзя довольный и счастливый, он ворвался в башню, взлетел по ступеням на самый верх и, распахнув дверь, лишился дара речи… Как она была прекрасна… Девушка, стоящая у окна, обернулась. И как говорилось в легенде, волосы златым водопадом ниспадали до самых пяток, большие глаза словно два драгоценных камня, пухлые чувственные губкки сложились в блистательную улыбку. Высокая грудь мерно поднимавшаяся и опускавшаяся, вторя дыханию, была скрыта за тонким голубым шелком, а тонкая талия, которую казалось можно обхватить руками, была обвязана широким поясом со шнуровкой сзади — корсетом.
— Вы пришли меня спасти? — о диво, что за голос! Словно нежный перезвон колокольчиков на мягком ветру.
Принц Габриэль, словно не слыша её слов, подошел и подхватил на руки. А дева не сопротивлялась. Нежная, словно бархат, кожа щек мило покраснела придавая ей невиданное доселе потрясающее очарование. А де́вица была на седьмом небе от счастья… Её принц, такой серьезный, такой красивый… Идеальная пара! У неё даже не возникло сомнений в том что он — принц. Она просто знала это. Наконец она покинет это ужасное место, где она пробыла несколько лет. Хотя по крайней мере не одиноко. Дракон ей попался болтливый и добрый — рассказывал всякие истории из жизни, они вместе считали, скольких принцесс он уже сныкал за свою тысячу лет с небольшим. А еще он был очень заботливым, и с ним она чувствовала себя защищенной. И ей даже щемяще жалко было его покидать, но как говорится, судьба зовёт (а тут уж несет)! Впереди дворец, море злата, серебра и других драгоценностей, балы, вечера в саду, стихи посвященные ей, цветы, романтика! Вкуснейшая еда, сладости и напитки! И не забываем про Корону! В общем, жизнь в шоколаде!..
Габриэль подтолкнув дверь, вышел на горящую зеленью поляну. Глубоко вдохнул и… С неимоверным облегчением скинул тяжелую девушку с рук, мысленно сделав себе пометку больше не таскать никаких девушек и вообще никого.
— Всего хорошего! — и снова зайдя, хлопнул дверью. Ах… Благодать! Любимая башенка в глуши, до которой фиг доберёшься, была просто чудесна! А та комнатка прекрасна! Стены с высокой звукоизоляцией, светлая, удобная, и в его любимых тонах — синих. Поднявшись туда, он принялся раскладывать свои книги, что прихватил, по полочкам, счастливо напевая песенку. А дракон… Внезапная мысль чуть омрачила радость Первого меча Королевства, но подумав, он отмахнулся от неё — «Договорюсь!».
