GodSpeed

О БРАТЕ Иногда вечером он думал о брате. Перед тем как уснуть. От этих мыслей на душе становилось очень странно. Да, он не помнил как напал на него и за что. Дилан, видимо, думает, что Спид злился на него за что-то, но Спид даже не помнил, что привело его к тому, что бы напасть на брата. Он вообще почти не помнил ту пару дней за которые вся его жизнь скатилась по наклонной. Из тех дней он помнил лишь фразу «жизнь будет тебе худшим наказанием или станет твоим искуплением», больше ничего. Он не злился. Он опасался Ди. С Диланом что-то было не так. В последние разы, когда он сбегал к нему из интерната, Спид в этом только убеждался. Когда засыпал у него… Сначала он думал, что это были странные сны, но потом понял что ощущал это не во сне. Как брат целовал его, касался его тела. Касался и целовал не так как брат. И как он шептал: «прости». Когда Спид от этого просыпался, то просто притворялся дальше спящим. И последнее время он точно стал понимать, что это не сон… после той ночи, когда они нюхали вместе. он не хотел говорить об этом с Измаилом, потому что Измаил вовсе не опасался Дилана это было видно по его поведению. Он не боялся, когда Дилан обнимал или касался его, а Спида это напрягало еще на Мандрагоре. Теперь у него появился хороший шанс быть от Дилана подальше. Пусть брат думает, что хочет о желании Спида отстраниться. Главное что бы он был подальше. С ним что-то не так. С Диланом точно что-то не так. Этой ночью он снова приходил и просто сидел рядом с его кроватью. Спид чувствовал его дыхание и тихие всхлипы. Брат снова плакал. От него как обычно пахло травкой и ещё какой-то наркотой, одеколоном, землëй и потом. От него пахло затхлостью планеты Мандрагора. Спид отвернулся, будто во сне, ожидая, когда Ди уже уйдëт. Он думал о том, что бы переехать, но знал, что брат найдет его где угодно. Дилан обошел его комнату перед тем как уйти. Спид сел в постели выдохнув и взял сигарету из пачки на тумбе. ДИЛАН Он стоял у жëлтой шестëрки припаркованной через дорогу напротив общежития в котором жил его брат. Дилан весь сжался, закурив и накрыв голову одной рукой, будто прятался. Он не понимал, что с ним. Он абсолютно не понимал. Он хотел поскорее оказаться снова на Мандрагоре со своей новой девушкой, что бы почувствовать себя нормальным. Зачем он приходит сюда. Почему так хочется прикоснуться к брату. Видеть его. Как хотелось быть всегда рядом и одновременно никогда. Не чувствовать этого. Забыть. На Мандрагоре был вечер. Хотя тут сложно понять вечер, утро или день, не смотря на часы. Небо постоянно затянуто тучами и на улице сумрак. Будто постоянно собирался дождь. Ди поднялся по широкой лестнице наверх, здороваясь и вступая в короткий диалог со всеми жильцами, попадающимися на пути. — Завтра жду плату за аренду. — Напомнил он парню, который задолжал уже за два месяца аренды. — Да, завтра вечером. — Кивнул ему парень. Он наконец зашёл в комнату. В кровати лежала Ева. Она ещё спала. Он снял пальто и лег рядом, поцеловал девушку. — Принести что-нибудь? Хочешь закажем еды? — Тихо сказал Дилан. — Да. — Она улыбнулась, ответив на его поцелуй. — Ездил к брату? — Ага… — Дилан протянул ей смартфон. — Выбирай, что хочешь. Я в душ. Дилан знал, что рядом с ним держит девушек: его необычная для здешних мест внешность и деньги с наркотиками. Выйдя из ванной, которая была в его комнате, в отличие от других жильцов, которые ходили в две общие ванные, он вновь лёг на кровать, достав из кармана шёлкового жёлтого халата, расшитого цветами, пакетик опиумного порошка. Так он снова поцеловал девушку и рассыпал порошок между её грудями, сделав дорогу картой «валет пик» с тумбы. И снюхал её через купюру. После сунул купюру в руку девушке, закрыв её кулак. И вальнулся рядом, зарывшись в простыни с одеялами. Наконец-то ему больше не больно. Телефон завибрировал в постели. Девушка взяла трубку и сказала курьеру, что сейчас спустится, надев майку. — Привет, Ева. — Раздалось с кухни, когда она забрала заказ. — Что Дилан опять балует? — На кухне стоял тот самый студент-должник, которого в народе называли просто «Чайка», потому что он постоянно стрелял всë, что можно было стрельнуть. — Видимо. — Девушка улыбнулась. — Не стрельнëшь у него травки для меня? — Так же расплылся в улыбке Чайка, перекладывая яичницу со сковородки на тарелку. — Пошли. Он наверное уснул. Хочешь поесть нормальной еды? — Она труханула пакетами с доставки. — Ещё бы. — У Чайки от такого чуть тарелка с яичницей из рук не выпала. Так Ева взяла пару косяков из стакана с косяками на тумбе Ди. Он и правда уже спал. Он всегда спал после опиума. Они пошли на балкон. Ева позаимствовала одно одеяло с постели бога, обернувшись им, села на старый балконный диван. — Он вообще не говорил тебе откуда он? — Чайка курил и ел одновременно. — Нет. Он мало говорит. В основном мы просто упарываемся, спим и трахаемся. Ну иногда смотрим кино. У него вроде в семье какие-то проблемы на сколько я поняла. Два брата и один из них болеет. Он постоянно приезжает от него какой-то грустный. — Ева отпила сидра из банки, она отламывала от пиццы маленькие кусочки. — Зачем ты с ним встречаешься. Только ради денег? — Не понял парень, что интересного девушка нашла в этом наркомане. — Ну, лучше так чем шататься по впискам, что бы где-то переночевать. Там мы и познакомились кстати. Я упала в обморок на вписке от передоза, а он продавал там каким-то барыгам дурь и просто забрал меня с собой. Так я и живу тут с тех пор. — Знаешь, что его брат нападал на него с пистолетом? Он вроде болен то головой в психушке лежал, по слухам. А Дилан поговаривают, что Бог этой планеты. Бывшая Дилана вызвала ментов, когда его брат пришёл сюда с оружием и направил на Ди. И они вроде из-за этого расстались. Хотя он её тоже просто содержал. — В отличие от Евы Чайка не церемонился и ел пиццу, проглатывая огромными кусками. Пицца тут была тоже своеобразная. Сверху вместо сыра её обычно укрывал слой тушëной капусты с луком, а под ним было мясо и овощи. — Воу… сколько слухов. Мне не кажется, что он бог планеты. Иногда его просто жаль. У него есть всë, но он ничего не делает. Он ничего не хочет, кроме сна, секса и наркотиков. Мне кажется, что он в депрессии… — Её рассуждения прервала белая и худая рука, протянувшаяся за куском пиццы и вторая рука, взявшая пакетик с картошкой. Девушка оглянулась, после чего её глаза испуганно округлились. — Он у себя? — Измаил заглотил целый кусок пиццы за раз. — Ну да… — Выдавила она. — Ладно, пойду передам ему свежие сплетни. — Повернулся Измаил, пришедший сюда видимо на запах еды и слухов. — Подожди, он спит. — Приподнялась Ева на диване. — Просто спит? Или поставился? — Измаил открыл соус для картошки. — Да нет… — Не трать моë время. Это у вас что сидр? — Измаил положил картошку, поняв, что на всë это добро у него не хватит рук, и обменял её на банку сидра. — Всë давай… я понимаю. — С этими словами он растворился в темноте коридора. — Что это такое было вообще… — Смотрел ему вслед Чайка. — Измаил… сейчас начнëтся. Но сегодня было тихо. Никакой ругани и бьющихся предметов. МЛАДШИЙ ИЗ СЕТРИН Измаил зашёл в комнату. Пол был застлан шприцами, зиплоками, бычками, одеждой и прочей утварью, создававший своеобразный ковëр. На полу была вся жизнь старшего брата. Женское бельë, осколки бакалов… Измаил сел на край кровати и сделал музыку, из шуршащей колонки на комоде рядом, погромче. После лëг рядом с братом, спиной к спине. Заплакал и сам не заметил как уснул. Ева заглянула в комнату и пронаблюдав эту картину, подумала, что они оба хлопнулись, тогда общество Чайки казалось уже не таким уж и плохим, и она пошла в соседнюю комнату. Дилану показалось, что он снова в том времени, когда чувствовал во сне спину брата, как опору. Спину брата, сбежавшего из интерната к нему. Можно повернуться и обнять его. Он крепко спит. Измаил сразу же проснулся, вздрогнув. — Дилан? — Не понял он этих нежностей. — Изи? Что сегодня не будешь драться? Мне показалось, что это Азим. — Смысл тебя бить? У тебя уже иммунитет. На тебя это, как я вижу, больше не работает. — Может и так. — Согласился старший. Измаил вздохнул. — Я тоже часто думаю о нëм… — Тихо сказал маленький бог. — Может сделаем тут уборку? Тут очень срачно, не понимаю как твоя девушка тут живëт… — Новые методы? — Посмеялся Дилан. — Да брось ты. — Измаил встал с кровати. — Есть мешки для мусора? Принеси. Дилан не ожидал, что его вклад в уборку не закончится на том, что он принесёт мешки, но Измаил заставил его познать труд. Сил совсем не было. Дилан без особого разбора кидал всë в мешок. После без должного энтузиазма тëр все поверхности, которые попадались ему на глаза. Брат в ванной мыл скопившуюся тут посуду, периодически «фукая» и «охая». А Дилан тихонько прилëг. И просто закрыл глаза. Сейчас ему так захотелось плакать. Отпустило. — Я поеду в ребцентр… — Услышал Измаил из комнаты. — Не думал, что уборка для тебя хуже центра. Да, проще уже съехать с этой комнаты. — гремел брат посудой. — Ты присмотришь за планетой и Спидом? — Конечно. У меня может даже получится это лучше, чем у тебя. — Усмехнулся Измаил. — Можешь и у него убраться. — Обязательно… Измаил посмотрел на свои руки, закрыв воду, а потом поднял глаза, вглядевшись в заляпаное зеркало. И вздохнул. — У тебя есть что-нибудь выпить? — Он вышел из ванной. — То-то и оно… — Протянул Дилан. — Загляни в холодильник. — А на меня ничего оттуда не выпрыгнет? — Наклонился Измаил к небольшому холодильнику, который скорее был «мини-баром». — И чë ты тут разлëгся? — Измаил отпил вина из бутылки. — Продолжаем! Дилан закрыл лицо руками и отвернулся. АЗИМ Каждый день он просыпался словно во сне. Сон во сне. Сон во сне. Сон во сне. Каждый день. Сегодня его разбудило знакомое беспокойство. Где-то около четырех утра. Перед этим ему снилась та странная ночь. Он никак не мог понять было ли это на самом деле. Та ночь после которой он не мог по прежнему смотреть на брата, но и бежать больше было некуда. Дилан всегда был странным. Ему снова снилось как брат касается его. Он не видел его. И не мог заставить себя открыть глаза и посмотреть на него, но Спид точно знал, что это Дилан и что это та ночь, под пылью, когда всë вокруг было мягким и душным и пальцы утопали в мягких рыжих кудрях. Дилан редко распускал волосы из гульки на затылке, но в ту ночь его рыжие локоны щекотали живот. И он попросил подержать их, когда спустился ниже. Попросил без слов, просто взяв руку брата и положив себе на голову. Он тогда вообще ничего не говорил и после этого он ничего не говорил. Спиду иногда казалось, что всë это вообще было странным сном, но волосы в его руках и эти касания… всё это было так реально. То как дрожало сердце, из-за возбуждения от наркотика, смешанным со страхом перед реальностью. Он проснулся от чувства беспокойства, которое окутывало его душным теплом топящих батарей. За окном просто шëл снег, но и он падал как-то беспокойно. Это было только начало. А после всë тело начинало трясти изнутри. Это было всего несколько минут, но ему казалось, что это часы. Такое иногда случалось под утро, вечер или прямо посреди дня. Сердце пронзало беспокойство и он словно чувствовал, как его снова режут. Как тогда. В другом сне, который был близок с реальностью. Он никак не мог забыть эту боль. Яра проснулась и посмотрела на него. На то, как он сидит, крепко обняв себя руками. После он закрыл запястьями уши, прижав колени к груди и склонив на них голову. А ей было всего четырнадцать. И она пряталась тут от мамы. И казалось, что она слышит как та храпит в соседней комнате. Пьяная. — Азим… — Прошептала она. — Дыши. Дыши. Бог начал делать глубокие вдохи, на выдохе издавая приглушённые стоны. И без сил упал обратно на диван. Весь в поту. На глазах у него были слëзы. — Ты как? — Девочка поджала под себя одеяла. — Нормально. Я тебя опять разбудил? Прости… — Он не открывал глаза. — Не засыпай прямо сейчас, а то это опять повторится. У тебя всегда так. Давай я заварю чай. Открой глаза. — Она встала и включила лампу на столе. — Не засыпай пока, хорошо? Сядь. — Ладно. — Он сел. Он знал, что Яра права. Если он сейчас уснëт, то это с большой вероятностью повторится снова. Она это знала. Они сидели в постели и пили чай. — Прости. Я правда не хотел тебя снова будить. — Ничего, завтра воскресенье. И мы поедем в лес, да? Жарить сосиски. НАРКОЛОГИЯ У Дилана тоже были сны. Под утро или под чем-то. Он слышал тихие стоны, чувствовал как брат дрожит и как сжимает его волосы. Всë это длилось, в целом, минут семь, но он помнил все эти минуты с первой и до последней секунды. Эти дни больнице он просыпался рано и засыпал поздно, был постоянно уставшим. Руки были такими слабыми, будто опущены в воду и сам он в воде. Тяжело пошевелиться. Он лежал так до самого подъëма. В палату заглядывал санитар и орал «утро!», прямо в каждую палату. Тогда Дилан наблюдал за тем как его сосед, худой, маленький человечик вставал с койки и шëл в душ. Ему будто было лет 15, на самом деле 25, как Азиму сейчас. Уже 25. Дилан почувствовал свой возраст. Он вспомнил, что когда брат родился ему самому было уже 20 лет. Куда пропало это время. Сейчас он ничего не помнил, кроме страдания, за все эти годы после нападения Азима. Дилан лежал. Уже четвëртый день лежал. — Мне сказали сегодня во что бы то ни было притащить тебя на групповую терапию, так что… — Чарли зачëсывал мокрые волосы, перед зеркалом у входа в их комнату. — Я не пойду. — Выдавил Бог. — Тебе не надо ходить. Мы погрузим тебя в коляску. — Усмехнулся Чарли. — Буду в ней как убогий калека… — Тогда встань. В туалет же ты как-то встаëшь. — С трудом… — «Трудом». — Передразнил его Чарльз. — Тебя моют санитарки, приносят еду в палату и все почему-то ждут что ты оклемаешься, а не ахуеешь ещë больше. — Я здесь только ради этого. — Улыбнулся Дилан. — Ты делитант, а я тут не один раз в год появляюсь, так что заткнись и слушай музыку. И пойди нахуй уже. Заебал. — Дилан сел в постели, потерев лицо руками. — Не хочу с вами разговаривать. — Он почти упал обратно, но Чарли подхватил его и потащил на завтрак. Прямо таки босым. И санитары смотрели на Чарльза с гордостью и благодарностью в глазах. А санитарки прижимали руки к груди и благоговейно вздыхали. Ну в глазах парня это выглядело именно так. — Еп твою мать, не сияй так, герой, глаза слепит. — Осадил его Дилан, плетущийся рядом. — Отъебись, кайфолом. — Цыкнул Чарли. Собрание было на улице. С деревьев падали листья. Все сидели на стульях в пледах и куртках. Дилан — в одной майке. Он подставил лицо солнцу. Ему было хорошо. Он хотел остыть. Всё это время его ломил жар, а тут было так свежо. Он снял с ног тапки и поставил ступни на холодную, влажную траву. Всë вокруг так красочно умирало. Всë вокруг было бордово-красным. Рыжие пряди спадали по плечам. Все уже сложили стулья и поспешили в корпус. Все замëрзли. — Августин, собрание закончилось. — Цыкнула психологиня. — Я ещё посижу. — Пробормотал бог. Женщина разложила свой стул обратно и села рядом. — Твоя проблема в том, что ты ничего не говоришь. Если бы ты рассказал, то стало бы легче. — Тихо сказала она. — Я не буду это всем рассказывать. — Но ты и на личные консультации, раз в неделю, никогда не ходил. И каждый раз приезжаешь сюда. Просто перекумарить. Это не выход. — Я начал употреблять в школе. Мы курили всë, что горело после уроков. Я никогда не был отбросом хоть и был внешне не таким как все. Девушкам я тоже нравился. Отец таскал меня за волосы, когда злился, а моего младшего брата мать постоянно забывала в ванной. Я уехал в университет. Отец отправил меня туда в надежде, что я не вернусь. Два высших и я уже дома, но мать ушла, а отец запил, и братья в интернате. Вот так. Мне было плохо. Средний брат часто сбегал ко мне. И тогда мне становилось лучше. Я ещё не сидел на системе в то время. Он приходил и мы веселились с моими соседями. Потом он спал у меня в постели. Он всегда был дорог мне. Когда он родился я сразу это понял. Что он дороже всего на свете для меня… — Дилан замолчал. — И что? — Подначивала его женщина. — Ничего… брат вынужденно переехал и я упал в употребление. Я натворил много глупостей, практически в одночасье. Я убивал и насиловал. Но я не мог иначе. Всë ради любви. И я знаю, что всë это кончится. Просто надо подождать. Но пока что брат ненавидит меня. Он болен. Далеко от меня. Второй постоянно доëбывается. Лучше бы их поменяли местами. Мелкий уëбок. — Вздохнул Дилан. — Ничего хорошего. Осталось только надеятся на то, что эта сраная планета исчезнет. Врачиня усмехнулась. — Августин, сколько вам лет? — Вкрадчиво спросила она. — Наверное… сорок пять. Раз Азиму 25. — Займите себя чем-нибудь. — Она похлопала Дилана по плечу и пошла. Дилан захотел поинтересоваться, что это за психологический приëм, сейчас был на нём продемонстрирован. Прямо как у его матери. ХОЛОД Азим так ждал зиму. Что бы ждать её конца, что бы ждать лето, в которое он, изнывая от жары, снова будет ждать зиму. Самое лучшее чувство в жизни Яратон было зимнее воскресное утро. Оно было особенным. Тем более такое как сейчас. Морозное, светлое, звенящее холодом. Она смотрела в окно, всё ещё лëжа в постели и ждала, когда Азим принесли с кухни горячую кашу с кофе. Лишний раз в коридор девочка не выходила, боясь наткнуться ненароком на мать. Хоть та знала, что дочь практически живëт у соседа, но ей будто было всё равно. Может она даже была рада, что комната свободна. И жила ли вообще мать по соседству сейчас? Давно не было слышно хлопков двери и её храпа за стеной. Может быть снова ушла в запой с каким-нибудь пьяницей. И то слава богу. Пусть идëт. В запой или на работу, главное что бы подальше. Дверь в комнату осторожно открылась. — Что так долго? — Посмотрела в её сторону Яра и первое, что она увидела это не поднос с едой, а пару непонимающих больших глаз, цвета такого же как зимнее ясное небо. А за ними уже был поднос с едой. Мальчик примерно её возраста смотрел на неё. Ей показалось, что он еë возраста, потому что он был очень маленьким и худым, и голова у него была круглая, будто в шапке из мягкого свежего снега. Азим даже разложил стол и стулья, пылящиеся у стенки шкафа, а мальчик это время стоял с подносом. — Это мой младший брат — Измаил. — Махнул рукой в сторону Измаила Азим, разбираясь со столом. — Вроде стоит… — Вынес вердикт он и сел. — Понятно… — Протянула Яра, покосившись на мальчика. Стул под ним разъехался и парень приземлился на пол. Дохлик в углу звонко засмеялся. Он подскочил к столу, поставил поднос и продолжил ржать, сев на корточки. Брат что-то гаркнул ему и мальчишка, пытаясь подавить смех помог ему затянуть крепления на стульях. Так они сели за стол. Измаил понюхал кружку кофе, покосился на брата и как только тот отвернулся подлил себе в кружку что-то из фляги, спрятанной во внутреннем кармане куртки. Они говорили на своём языке, а Яра прислушивалась, пытаясь понять хоть слово. Но это был какой-то недоношенный итальянский. И то это уже очень грубое сравнение. — Короче, мой старший снова в ребценте, а Измаил пройдёт с нами в лес по сосиски. Потому что ему скучно, видимо… — Пояснил Азим недоумевающей Яратон. — Что за тарабарщина? — Выдавила из себя Яратон. Девочка просто размазала манку по тарелке. — Мандрагорский. — Пояснил Спид. — Давай, расскажи мне про то, что ты один из богов Земли и Мандрагоры. — Скептически вздохнула Девушка. Она уже привыкла к этому бреду. — Будешь много сомневаться, позову Дилана и он вызовет гром посреди зимы. Помнишь Измаил? Как он вызвал гром? — Взглянул Спид на брата. — Определено меня там не было. — Он всë пропустил, но я видел это и Виктория видела и если бы… — Спид осëкся. — Если бы она была тут… — Сказал он уже другим тоном и после этого не притронулся к тарелке. Измаил тоже особо не ел. Кажется, он только пил. Каша была солëная. ВСË БУДЕТ ГЛАДКО Измаила в лесу не понравилось. Он счëл лес холодным. Спиду тоже. Он, собирая ветки всë искал что-то под деревьями, посматривая в смартфон. Видимо, искал он вовсе не ветки. С очень недовольным лицом он разводил костëр. К тому времени начинало темнеть. Яра каталась на тюбинге с какими-то детьми из общежития. Родители этих детей смотрели на девочку с жалостью. Измаилу начало нравится тут больше, когда рядом начал гореть тëплый огонь. Он подставил к нему ладони и улыбнулся. Когда все разошлись она подошла к костру. В четыре часа уже совсем смеркалось. Почти ночь. Стало так тихо без криков ребят, что слышно было как снег падал с елей и хрустели ветки в костре. Яра показывала на разные предметы и Измаил говорил их название на мадрагорском, а она на русском. Они были похожи на двух попугаев. На обгоревшей палке в руке Спид вертел над костром сосиску. Чай в термосе остыл. Бог всматривался в лес. Огонь играл тенями на деревьях, а за ними была темнота и выли собаки в овраге. Рыжий лев бродил между деревьями. Так ему казалось. Вдали то тут, то там. Он не спешил приближаться. Спид знал, что нет там никого. Точнее не знал, но убеждал себя. Ведь нельзя знать, что чего-то нет, когда ты это видишь. — Чувствуешь? Дилан вернулся. — Тихо сказал Измаил, почувствовав Бога первого ранга на планете. — не на долго его хватило в этот раз… — Нам уже пора идти домой. Вот что я чувствую. Слишком темно. — Спид взглянул на брата. — Мне только начало тут нравиться. — Разочарованно вздохнул Измаил. — Яра боится темноты. — Он следил за жëлтой гривой притаившийся между деревьев. Они собрались. И пошли, но другой дорогой. Спид обходил опасность. Он видел как, что-то мелькало за деревьями на протяжении их пути. Через дорогу от общежития стояла трахома Дилана с её хозяином. Дилан помахал рукой. Измаил попрощался с братом и девочкой. Яра сказала ему «пока» и он криво повторил за ней и рассмеялся. — Это твой старший брат? Разве он не в каком-то там центре? — Не поняла она. — Видимо уже вылечился. — Буркнул Спид, ускорив шаг. Яра обернулась. Ей махал рукой человек с головой льва, оскалив пасть и обнимая Измаила за плечо. Измаил тоже улыбался. Яра вздрогнула и ускорила шаг, а когда оглянулась снова Дилан садился в машину, говоря что-то брату, Старший из Сетрин обернулся, но Яра поняла, что не на нее, а на Спида, который шёл уже далеко впереди. РЕМОНТ — Не думаю, что от того, что я её напугаю она примет тот факт, что мы боги. Тем более нам же лучше, если она в это не верит. — Сказал Дилан, сев в машину, на просьбу брата, показать девочке, кто тут боги. — Ей лучше в это поверить. — Кивнул Измаил. — Спид не хочет врать ей. Дилан довëз младшего брата до его пустого дома. Измаил хотел поехать к Ти-Джею пока брата нет, но сейчас деваться было некуда. Дилан не должен знать. Старший заметил какое-то недовольство брата, когда тот обстригал его рыжие локоны в ванной. — Ты расстроен тем, что я ушёл из центра? — Посмотрел в зеркало на брата Дилан. — Нет, просто устал. — Зевнул Измаил. — Зачем ты обстригаешь волосы? Они у тебя такие красивые… были. Дилан смотрел как у брата дрожат руки, но он считал, что не имеет право упрекать его в пристрастия к алкоголю, будучи наркоманом. Хотя его это волновало. — Не удобно. Спид так посмотрел на меня, когда я забирал тебя… — Он вздохнул. — Не знаю, что делать… — Жизнь на мандрагоре налаживается. Приведи свой притон в порядок и сдавай его по большей цене более культурным людям. У тебя целый дворец торчков в собственности. Нельзя не употреблять там, где все торчат. — Посоветовал Измаил. — Готово. Я спать. Приспичило ему постричься… — Он положил ножницы на туалетный столик и вышел. — Можешь остаться на диване в гостиной. Подумай о том, что я сказал. — Донеслось из коридора. Проскрипели ступени, ведущие на второй этаж. — И убери свои патлы с пола! Дилану не очень хотелось оставаться в этом доме. Тем более в гостиной. Измаил будто забыл, что по легенде в гостиной застрелился отец. Но для Дилана, в гостиной он застрелил отца, а потом Спид сошëл с ума, с этой гостиной всë пошло по пизде. Измаилу казалось что всë равно на всë это. Он посмотрел в зеркало. На него из зеркала смотрел тот, кого он ни разу не видел. Надо было раньше состричь эти волосы. Их ненавидел отец, поэтому он и не стриг их. Идея с переделкой дома показалась Дилану хорошей. Так он сможет отвлечься на какое-то время. Он покурил и стало спокойнее, без отца в этом доме было спокойнее. Если бы Спид был тут. Они могли бы жить втроëм, как раньше, как семья. Дилану стало одиноко. Утром Измаил сварил кофе. Дилан проснулся от этого запаха кофе и табака. Брат смотрел утренние новости. На столике перед телевизором и диваном, стояла чашка кофе. Дилан зевнул и сам не понял как зарычал. Измаил вздрогнул, посмотрев на брата. — Ты, блин, решил меня до усрачки напугать?! — Крикнул Измаил. — Где твоë нормальное лицо? Дилан вздохнул, отпив кофе. — Это просто прекрасная картинка. — Измаил засмеялся. — Лев пьëт кофе. Дилан потряс головой и вернул её в прежнее состояние. — Меня уже это бесит. Моя девушка один раз это увидела и подумала, что её всë ещё не отпустило утром. — Ты это во сне плохо контролируешь? Проблемы первых тринов… — Я вчера ещë покурил травы, а когда упарываюсь накануне так вообще вероятность проснуться каким-то Минотавром резко возрастает. — Дилан только вышел из ребухи. Дилан: накурюсь. — Да ладно, это же просто трава. — Всë очень сложно… — Вздохнул Измаил. — Ты тоже понимаешь? Измаил понял, что брат намекает на алкоголь и промолчал. — Тебя что-то беспокоит?... Кроме Спида. — Дилан, ты что приебался с самого утра. Пизды хочешь? — Да как-то не особо. Ещё лицо мне расцарапаешь. — Ты так себе представляешь то как я пизды даю? Царапаюсь? — Скорчил рожу Измаил. — Я тебя уже боюсь. — Правильно. Так и надо. — Улыбнулся брат. Так начался ремонт. ТВОЙ ДЕНЬ Это было 5 января. Её день рожденья. Сегодня ей исполнилось 15 лет. Старший из Стерин ехал ночью, подкинуть брату передачку с лекарствами. Он увидел девушку, когда та переходила через пешеходный переход у больницы. Остановился почти наехав на неё. Яратон махнула руками и выругалась. Дилан вышел из машины. Яратон ускорила шаг и Дилан окликнул её, будто она не заметила машину, остановившуюся посреди пустой трассы. И мужчину, который был одет совсем не по погоде всë в тот же бежевый плащ, в котором он забирал Измаила. Дилан окликнул её ещё пару раз. Яратон заметила полицейскую машину, поднимающуюся вверх к ней по трассе. Шанс, что эта машина проедет мимо пьяной малолетки был крайне мал. Девушка подбежала к машине бога, обогнула её и села на переднее сиденье. — Сука, садись! Полиция! — Потянула она Дилана за подол плаща, через открытую дверь в машину. — Они точно до нас доебуться! Давай! Дилан сел в машину и с непониманием посмотрел на неё. — go! police! — Крикнула Яратон. Оказалось, что Дилан в отличие от своих братьев знает английский. — should I take you home? — Спросил бог. — Что? Какой домой? — Яра задумалась. — Реально куда я шла… сейчас три утра и я бухая и накуренная. Азим меня убьëт… — Она посмотрела на рыжего бога, а потом в окно, полиция за ними на удивление не увязалась. — pay me hotel. — Выдавила из себя Яратон, кажется на этом израсходовав весь словарный запас на английском. — won't you go home? — Не понял Дилан. — Я угашена в зюзю и уже три утра! Azim kill me! I drank. Тупой… — Вздохнула она. — ok, whatever you say… Они доехали до ближайшего отеля. Девушка на рецепшене странно посмотрела на неё, а потом на Дилана. — Номер на ночь с двуспальной, чë пыришься? Он платит. Девушка кинула ей ключ, закатив глаза. Дилан оплатил номер и поднялся за Яратон. Оказалось, что не зря, ведь она не могла попасть ключом в замок. Он открыл дверь. Яратон тут же побежала в туалет. Дилан захлопнул за собой дверь и взглянул через приоткрытую дверь в ванной на девушку, склонившуюся над туалетом. Он прошёл в комнату, решив подождать, пока всë не устаканится и она не ляжет. Потом услышал шум воды в ванной и понял, что это на долго. Бог прилëг на мягкую постель и закурил. Так смело будто он на Мандрагоре. — Ты ещё тут? — Она взглянула на бога и легла под одеяло. — Ужасно колючий халат… иди уже отсюда. Дилан приоткрыл глаза. — Ты можешь идти. — Повторила она. Даже из далека она заметила цвет его зелёный глаз, тогда, когда он приезжал, но вблизи они оказались ещë зеленее. Таких глаз она никогда не видела. Зелëные, местами даже салатовые. Ей захотелось поцеловать Бога. Алкоголь не дал ей колебаться и он ответил на поцелуй и она положила большую, горячую ладонь себе на грудь. Его рука знала, что надо делать в таких ситуациях, как и другая, уже идущая вниз под халатом. Дилану было абсолютно всё равно на то, что эта девушка практически сестра Спида, на то, что она сильно пьяна и на её молодое лицо и тело с ещë не сглаженными женственностью углами. Для неё Дилан был необычен своей красотой. И его ласки были не такими наигранными и резкими как у тех с кем она спала и она тоже не считала, что поступает неправильно. Ей нравилось так поступать. Она была неподконтрольной и чувствовала себя свободной и в то же время одинокой. Она видела мам своих подруг. Мам, которые целовали их в щеку, когда уходили и возвращались, мам которые пекли яблочный пирог, наливали горячий чай, дарили подарки, обнимали, любили. Потом она заплакала. После того как всë закончилось, она заплакала. И он заплакал. Сначала ей показалось, что он издевается, но потом она поняла, что этот мужчина и правда плачет. Он обнимал её, уткнувшись в грудь, как ребëнок плача, кладëт голову на грудь матери. Утром она почувствовала как её вот так же обнимали. Кудрявая голова щекотала шею, а его рука лежала на тëплой и мягкой груди, под приоткрытым халатом. Она обернулась. Дилан сопел во сне. У него длинные рыжие ресницы, небольшая щетина. Это утро было ярким. Солнце сочилось сквозь занавески и небо было голубым. Ей не хотелось вставать. Не хотелось никуда идти. Хорошо, что не надо в школу. Смартфон сел. Интересно, беспокоится ли Азим. Но она ведь сказала, что будет у подруг. Она убрала руку с груди и тогда рука, обхватывающая её талию, сжалась сильнее, не отпуская. Девушка развернулась, попытавшись оттолкнуться от Дилана, но тот накрыл её второй рукой, он что-то шептал во сне, а потом резко проснулся. — sorry. I fell asleep here. — Он ослабил хватку. — Мне пора домой. — Яратон нервно улыбнулась. — Ты извинился за то, что уснул тут? Ничего, что… — она посмотрела на непонимаюшее лицо мужчины. — Ладно забей… — девушка начала собираться. Дилан кивнул как-будто понял, что она сказала. Он подозвал её к машине, когда она вышла. Дом был совсем недалеко и она сказала, что дойдёт сама. Дилан всучил ей пакет с лекарствами. — give me your number. — Сказал он. — Чего? — СМАРТФОН. — Пояснил Дилан и протянул ей свой телефон с открытым набором номера. — Ты мой номер просишь? — Посмеялась она. — I will find you on «telegram». if something happens let me know. — Когда он что-то объяснял, то махал руками, но это не способствовало пониманию. — Делай что хочешь… — Она записала Дилану свой номер. — Пока. Когда она обернулась что бы помохать рукой, то на секунду увидела того же льва, но этот образ был таким мимолетным, будто его и не было. Почему-то его запах словно преследовал её. Хотя рядом его самого уже не было. Пока она шла до дома постоянно обнюхивала, то шарф, то ворот куртки, казалось, что он осел на ней самой. Даже руки пахли им и волосы. Интересно почувствует ли это Азим. И почему запах не парфюма, а просто другого человека, запах травы, земли, ванили, табака, почему этот запах такой сильный, что остался с ней. ДРУГ Зайдя в комнату она обнаружила картину того как бог сидя на диване, прикрывшись одним полотенцем стриг ногти в мусорное ведро. — Фу, Азим… — «Фу» - это то чем от тебя воняет. — Процедил Спид, сосредоточенный на процессе. Он убрал мокрый локон за ухо, взглянув на неё, а потом на пакет, который она положила на кухонную тумбу в прихожей комнаты. — Встретила твоего брата у нижней двери. Он не мог войти. Дал мне пакет и ушëл. — Она разделась, заглянув в холодильник. — У тебя тут ничего нет? — Как и всегда. — Усмехнулся Спид. — Дилан ничего не купил из еды? — Кажется, там только лекарства. Может он забыл. — Посмотрела Яратон. — Он бы не забыл, если бы не встретил тебя вчера ночью. Возьми мой смартфон, закажи себе что-нибудь. — Показал он на тумбу, с лежащим на ней телефоном. Он надел трусы и брюки. — Боже, у меня будет детская травма. — Прикрыла рукой лицо Яратон. — Что? Я же под полотенцем оделся. И вообще после ночи с моим старшим братом у тебя уже никаких травм точно не будет. Кроме этой. — Посмеялся он. — Пойду покурю. — Спид надел свитер и взял пачку сигарет. — Да откуда ты знаешь?! — Повернулась к нему Яратон на вертящемся стуле. — Догадался. — Скорчил лицо Спид. — Не знаю, как это произошло, но меня от одного этого запаха воротит. Иди, блядь, помойся… — Почему ты так ненавидишь своего брата? — Цыкнула девушка. — Он так заботится о тебе и беспокоится. Он вчера вообще плакал и во сне звал тебя. — Кринж. — Спид вышел из комнаты. Яратон вздохнула, оформив заказ и поставив свой телефон на зарядку. На экране высветилось одно непрочитанное от Дилана.