***
В школьном кафетерии стоит шум и гам. Макс морщится, когда ставит поднос с как всегда ужасной на вид — и на вкус — едой на стол. Пи-Джей садится напротив него, достав из рюкзака контейнер с приготовленным ему домашним обедом. Плюс наличия родной матери заключается в том, что она всегда будет снабжать тебя вкусностями, хмуро думает Макс, стараясь впихнуть внутрь себя не самое привлекательное на вид картофельное пюре, купленное в школьной столовой. Пока он старается снабдить свой организм хоть чем-то питательным — хотя насчёт питательности данной еды Макс сомневается — Пи-Джей рассказывает, как вчера ночью запасся пиццей и допоздна смотрел марафон Пауэрлайна. Но его счастье длилось недолго, так как к трём часам из-за громко включённого телевизора в его комнату наведался недовольный Пит и надавал своему сыну оплеух за то, что тот до сих пор не спал, хотя рано утром ему нужно было топать в школу. — Мой отец, наверное, тоже надавал бы мне оплеух, — смеётся Макс. — Будь он сегодня ночью дома. — Что-то он долго в отъезде, — хмыкает Пи-Джей, отпив глоток сока. — Жаль, мой отец не разрешил тебе переночевать у меня. Так бы вместе получили оплеух. — Улыбается он. — Ага, долго… — задумчиво произносит Макс, должно не отреагировав на шутку друга. Его взгляд становится серьёзнее, а голос приглушённей. — Знаешь, я начинаю скучать по своему отцу. Странно такое признавать. Видимо, совместное приключение действительно дало больше пользы нашим отношениям, чем я думал. Но только в моей перспективе. Он будто наоборот отдаляется от меня… Пи-Джей неопределённо пожимает плечами, не зная, чем подбодрить приятеля. Он озадаченно оглядывает задумавшегося Макса. — А что насчёт марафона? — вдруг спрашивает он, улыбнувшись. — Когда я слушаю Пауэрлайна, все проблемы сразу же уходят на задний план. Разве тебе это не помогает? Макс кивает в ответ и откладывает вилку на поднос, улыбнувшись одним уголком губ. — Ты прав, Пи-Джей, — соглашается он. — Я благодарен его творчеству. Вчера я правда немного расслабился… А ещё я благодарен твоей маме, без неё я бы либо помер с голоду, либо днём и ночью питался в школьной столовой, что, в принципе, тоже могло легко закончиться летальным исходом. — Пэг, мать Пи-Джея, как обычно согласилась на просьбу Гуфи приглядеть за сыном во время его отсутствия. Женщина регулярно приходит к Максу с готовой едой из дома и иногда убирается, если он сам не справляется, или отец, как в этот раз, задерживается особенно долго. Не успевает Пи-Джей что-либо ответить, как к ним за стол подсаживается Роксана. Она приветливо улыбается ребятам и, как обычно, на мгновение задерживается взглядом на Максе, который до сих пор при каждом её появлении слегка теряется. Они состоят в отношениях уже целых два месяца. Макс не может этому поверить. Его до сих пор шокирует тот факт, что такая девушка, как она, обратила на него внимание. — Я видела из окна кабинета, как ты нёсся по коридору во время первого урока, — говорит Роксана, подвинувшись ближе к подростку, из-за чего тот чувствует, как его руки от волнения начинают потеть, а на лице появляется дурацкая смущённая улыбка. — Да, просто я проспал… смотрел марафон Пауэрлайна всю ночь, — объясняет Макс, продолжая смущённо улыбаться. Роксана неодобрительно качает головой. — Я тоже его фанатка, но не стала рисковать. Ты, наверное, готов ради него на всё что угодно, — она на мгновение замолкает и тут же шутливо продолжает. — Хотя о чём это я, ты ради него пару месяцев назад проехал через всю страну в Лос-Анджелес и каким-то чудом попал на одну с ним сцену! — Раздаётся звонкий смех девушки, и Макс в очередной раз убеждается, что это самый прекрасный звук на свете. И ведь до Роксаны так и не доходит, что это всё было лишь ради неё. — Ты, пожалуй, самый хардкорный фан! Пи-Джей начинает хохотать, насмешливо смотря на Макса, хотя сам тоже чуть не опоздал из-за марафона. Макс переводит на него взгляд, который можно охарактеризовать как: «Ты это сейчас серьёзно?», и тот сразу же замолкает. — Ладно, мальчики, — вздыхает Роксана, заправляя за ухо выбившуюся алую прядь. — Я пришла, чтобы спросить тебя насчёт твоего Дня рождения, Макс. Подростка трогает её волнение его предстоящим Днём рождением. Это можно оценивать как знак внимания, что ему особенно льстит. Хотя сам он не то чтобы действительно ждёт своего пятнадцатилетия. Собственные Дни рождения Максу никогда особо не нравились. — Ой, ты не по адресу, — с сожалением произносит он и виновато прикусывает губу. — Я сам вряд ли стану что-то готовить. Думаю, отец как обычно захочет взять всё на себя. Он приедет завтра, и я поговорю с ним насчёт этого. Роксана понимающе улыбается и встаёт из-за стола. — Хорошо, потом расскажешь. Это только первый учебный день, а в школе уже царит сплошной хаос. Мне пора, — девушка машет ребятам на прощание и удаляется по направлению к выходу из столовой, скрываясь из виду за спинами присутствующих шумных учеников. Макс провожает её влюблённым взглядом, а Пи-Джей, заметив это, смеётся в кулак и кидает в этого-влюблённого-дурака лежащий неподалёку смятый фантик.***
Макс возвращается домой в слегка подавленном настроении. Завалившись в гостиную, в которую сразу же ведёт входная дверь со двора, он устало вздыхает и кидает рюкзак на диван. Его отец сказал, что уедет по работе, но конкретного ничего он так и не объяснил. А ведь его нет дома уже целую неделю. После их сумасшедшего приключения он часто пропадает, и это длится на протяжении всех двух последних месяцев лета и вот теперь даже сейчас. Макс начинает волноваться. Такого раньше никогда не было. Только они находят общий язык, как ему начинает казаться, что его отец отдаляется от него. А ведь раньше всё было с точностью наоборот. Кажется, будто у Гуфи за прошедшие месяцы появилась какая-то своя отдельная жизнь вне города. На выходных он часто уезжает, оправдываясь тем, что хочет погостить у родственников, но не может позволить себе разлучить Макса с его друзьями, или неопределённо говоря, что это по работе. Но Макс тоже по-своему виноват. Слушая подобные завуалированные ответы, он никогда не решается расспрашивать более подробно. Кажется, будто Гуфи этому только рад. Макс зевает и решает подняться в свою комнату, чтобы немного подремать, ведь марафон Пауэрлайна выспаться ему не дал. Он уже идёт по направлению к лестнице на второй этаж, как раздаётся дверной звонок. Подросток останавливается и оборачивается в сторону двери. Ему приходит мысль, что это, должно быть, пришла Пэг и принесла ему ужин, поэтому он возвращается к двери, по пути громко произнося: — Сейчас открою, миссис Пэг, подождите! Под его рукой щёлкает замок, и входная дверь отпирается. Макс поднимает взгляд на пришедшего человека и застывает на месте. Перед ним на пороге стоит его отец, а позади него сложена огромная куча чемоданов. — Ээ-эм… пап? — удивлённо протягивает Макс, осматривая широко улыбающегося Гуфи. — Ты же говорил, что завтра приедешь… — Появилась возможность приехать пораньше, — отвечает ему радостный отец. — Я так соскучился по тебе, Макси! Он входит в дом и крепко обнимает сына. Сначала Макс оцепенело стоит, смотря вперёд на кучу чемоданов и отмечая, что брал с собой Гуфи намного меньше вещей, а затем запоздало приобнимает отца за плечи, наконец-то начиная радоваться его приезду. Через несколько секунд мужчина отстраняется от него и, всё так же широко улыбаясь, довольно восклицает: — А я приехал не один! Сынок, знакомься! На лице подростка радость приезду отца сменяется удивлением. Он вопросительно изгибает бровь, смотря на Гуфи, а тот в ответ на его немой вопрос указывает рукой в сторону входной двери. В дверном проёме, обойдя гору чемоданов перед входом, появляется высокий парень в широких джинсах и жёлтой клетчатой рубашке. Макс недоуменно оглядывает нежданного гостя, в первые секунды даже его не узнав. Его отец тем временем задорно подмигивает вошедшему парню и вновь обнимает Макса, радостно восклицая, как он рад быть дома. Сердце подростка уходит в пятки, ибо до него наконец-то начинает доходить. Может, одет нежданный гость в повседневную одежду, а не в привычный сценический костюм, но его лицо, вызывающе-уверенные глаза и неповторимая высокая причёска остаются прежними. Макс с широко распахнутыми глазами смотрит из-за плеча сжавшего его в крепких объятиях отца на нежданного гостя. Он не может поверить тому, что видит. — Здравствуй, Макс, твой отец много рассказывал о тебе, — раздаётся тот самый голос, и сердце подростка сжимается до придела, а земля уходит из-под ног. Гуфи отстраняется от Макса, и тот забывает, как дышать. Ему мерещатся расплывчатые чёрные круги, а ноги становятся невыносимо ватными и подкашиваются. Веки тяжелеют, а тело тянет вниз. Он теряет сознание.