gonna take you everywhere (and never ask you who you are)

Луи выключает двигатель, достигая того самого поля, что изображено на фото. Гарри достает их сумки, пока тот рассматривает высокую, будто безграничную, траву. Стайлс встает рядом. — Ты чувствуешь то же, что и я? — спрашивает Луи. — Чувство, которое испытывает собака, видящая большое поле? Луи закрывает глаза и кивает. — Я, блять, собираюсь сделать это, — говорит он, а затем бежит вперед, распахнув руки навстречу свежему воздуху. Гарри же просто стоит и наблюдает за парнем, вслушиваясь в его смех. Его улыбка исчезает только, когда падает Луи. — Вот блять, — бормочет Гарри, спеша на помощь парню. Тот валяется на земле, схватившись за ногу. — Кажется, я сломал палец, — Гарри кивает, зная, что не может сделать ничего, кроме как стоять и ждать, когда Луи излечится. — Господи ебаный Бог. Если я не смогу убить Фрэнсиса из-за блядского пальца, то я... да я… Я сделаю что-нибудь, — добавляет он, когда на его ум не приходит ничего безумного и экстравагантного. Гарри находит то, обо что так неловко споткнулся Луи, и оглядывает объект с подозрением. Он опускается рядом и зарывается пальцами в землю, отряхивая грязь, прячущую под собой металлическую ручку. Он открывает люк и видит лестницу, ведущую к такой же металлической двери. — Ладно, на тот случай, если ты умрешь здесь и я не смогу спасти тебя, тебе, наверное, следует признать, что ты любишь меня прямо сейчас, или же сожалеть, что ты этого не сделал в свои последние мгновения, — сообщает Луи. — Окей, хорошо. Я люблю тебя. Луи распахивает глаза. — Дерьмо! — кричит он, падая в драматичном наклоне. — Я не ожидал, что ты серьезно- какого хуя, Гарри? Мы встречаемся секунды три, как бы. И мы собираемся пойти на битву. Ты можешь умереть! Ты не может просто так блять- Гарри резко поднимает свою маску и одновременно с этим находит край маски Луи. Он закрывает глаза и следом целует Луи при свете дня, уважая желание того не показывать своё лицо, из-за чего бы то ни было. Он разрывает поцелуй, и Луи немедленно натягивает маску обратно. — Я не ухожу. Я не покидаю тебя, — говорит Гарри, пряча губы. И Луи почти задыхается, потому что они никогда не упоминал при нем, что это и есть его огромнейший страх. Остаться покинутым. Одиноким. Он думает, что, возможно, это пугает и Гарри тоже. Гарри, который не знает причин исчезновения своих биологических родителей, скорее всего боится остаться брошенным так же сильно, как и Луи. И в это время, когда они сражаются бок о бок и оба живут одним общим страхом, они добровольно и невольно прикипают друг к другу. Они друг другу нравятся, они даже любят друг друга, и после всего разделенного ими времени они становятся константами друг друга, обратного пути уже нет. И этого достаточно, чтобы стереть хоть часть того страха, что Гарри уйдет, когда увидит, как Луи выглядит. Но всего лишь часть. Они спускаются по ступенькам и останавливаются рядом с дверью. Гарри проглатывает ком в горле, осознавая, что он не могут отступить сейчас. Что это конец. — Это… Это подпольный бар? — выдыхает тихо Луи, замечая окошко. — Что это за хрень? В каком мы году вообще? — и Гарри замечает, как улыбка озаряет его лицо. Когда кто-то открывает окошко, Гарри спрашивает: — Кто-нибудь заказывал двух краснокостюмчатых негетеросексуальных мужчин? И Луи заканчивает его предложение пулей в лицо бедного мужика. Луи просовывает руку в окошко и начинает дикую стрельбу. Он понимает, что ранил кого-то, когда слышит болезненный выдох и звук рухнувшего на пол тела. И это музыка для его ушей. — Все, что я хочу делать… — выстрел, выстрел, выстрел, выстрел. — и деньги! Ваши деньги! — поёт Луи себе под нос и вытаскивает руку, чтобы перезарядить пистолет. Гарри стоит позади и затыкает себе уши. — Господи, какой ты очаровательный, — мечтательно выдыхает Луи, когда дверь открывается, а пули оказываются там, где и должны. И Луи даже не отводит от Гарри взгляд, он просто поднимает пистолет и выстреливает в того, кто, видимо, подумал, что пойти за ними будет умным решением. В комнате никого, но грохот бегущих людей говорит о том, что это ненадолго. Гарри прыгает, руками цепляется за потолок и подтягивается, оказываясь на четвереньках. Он использует тот самый трюк, что выучил одним из первых: выстреливает паутиной немного выше порога двери, создавая едва заметную нить, а следом наблюдает, как огромные мужики падают словно домино, стоит первому из них споткнуться. Луи показывает ему большие пальцы. Дэдпул не тратит ни секунды и ни одной пули на парней, что попались в такую простую ловушку. И любой шанс того, что они станут проблемой чуть позже, исчезает, потому что Гарри перехватывает инициативу в свои руки и покрывает их паутиной. Луи перепрыгивает беспомощные тела, и Гарри следует за ним. Томлинсон кричит, оборачиваясь на извивающихся на полу гусениц: — Думайте об этом, как об играх со связыванием! Гарри спрыгивает на пол, и они входят в узкий коридор, поворачивающий только налево. Двое головорезов, вооруженных пулеметами, которые Луи узнает, — это SIG 552 Commandos — несутся навстречу, желая перехватить их на пути к Фрэнсису. Мужчины направляют своё оружие на парней, но вскоре лишаются пулеметов — Гарри поднимает руки и использует оба своих веб-шутера, паутина обвивает стволы обеих пушек и выбивает те из рук мужчин. Луи поднимает одну из них и думает поставить весь мир на паузу и поцеловать Гарри вновь. Но это на будущее, думает он, когда они закончат План Вырвать Позвоночник Фрэнсиса Через Его Блядское Горло. После этого у них будет стоооолько победных поцелуев! И они даже подержатся за руки. Луи не может дождаться этого момента. И он открывает ад на этих двух мужчинах. Возможно, это излишество, то, как много пулей он тратит на них, но нет ничего на свете, что Луи любит больше излишеств. Однако Гарри скорее всего хочет отвести свой взгляд, что, скорее всего, в конечном итоге и заставляет Луи остановиться. Это, и тот факт, что пулемет почти пуст, а его другой идеальный близнец лежит у его ног, скорее всего, полностью заряженный. — После такого, захочешь ли ты ходить на танцы вместе со мной? — спрашивает Гарри, пока Луи поднимает оружие и проверяет магазин. Божечки, похоже, с каждым гребанным словом, сказанным парнем, Луи влюбляется в того еще сильнее. Они идеально дополняют друг друга. — Ооооу. А можем ли мы тогда учить… Фламенко? — спрашивает Луи. — Я тогда надену длинное, красное платье с вырезом. И они продолжают дополнять друг друга. Глубже в туннелях им приходится драться с большим количеством громил. Узкий коридор был бы недостатком для кого угодно, но не для них. Гарри передвигается по потолку и не убивает ни души. Он только выстреливает паутиной, чтобы головорезы оказались в удобной Луи позиции и тот с легкостью мог забрать их жизни. Человек-паук выстреливает паутиной в спину мужчины и рывком заставляет того кувыркнуться назад. Он крепко жмурится, и Дэдпул использует обе свои катаны, чтобы отделить голову от тела, будто парой огромных ножниц, окрашивая пол в свой самый любимый цвет. Гарри открывает глаза, как только слышит, что голова перестала катиться по полу. Он все ещё висит под потолком, чтобы избежать попадания крови на обувь. — Это бы так, блять, охуенно! — восклицает Дэдпул, наступая прямо на биологическую опасность и размахивая мечами во все стороны. Гарри пожимает плечами. — Господи, спускайся давай сюда и подержи меня за руку. Гарри спрыгивает туда, где не видно ни капли красного, и касается ладони Луи. — У тебя маленькие ладошки, — замечает Гарри, сжимая чужую руку. — Ты сам маленький. Стоит ему это сказать, Луи фыркает: Гарри зовет его маленьким после того, как он буквально обезглавил человека и весь измазался в чужой крови. Они продолжают идти. — Ладно, слушай, — начинает Томлинсон. — Когда мы попадем туда, мне нужно, чтобы ты позволил говорить только мне. У нас с ним будет Тот Самый Разговор, понимаешь? Он позовет по имени меня, я — его, и он скажет, что прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз. Ты просто стоишь позади, достаточно далеко от острых предметов и пуль, и если он грохает меня — надираешь ему задницу. Гарри кивает. — Я… Ты не можешь вылететь из игры, потому что я… я не думаю, что смогу убить его. Если ты вылетишь, всему крышка. — Ав, твое нежное, мягкое сердечко — одна из моих самых любимых вещей в тебе. Я прощу тебя, если всему придет пиздец, — воркует Луи, целуя его в щеку. Наконец, они подходят к огромным дверям, которые определенно являются входами в офис Фрэнсиса. — Как оригинально, — закатывает глаза Луи. Они вместе выламывают дверь и входят в комнату. Гарри не может не вскинуть кулак к небу, закричав: — Да, мы улетная звездная парочка! Фрэнсис стоит на возвышении, повернувшись к ним спиной. Он осматривает все мониторы, стоящие у него на столе, что показывают каждый миллиметр его подземного лабиринта. Фрэнсис медленно поворачивается, и Дэдпулу удается рассмотреть движение каждое мышцы сквозь эту майку. Но, к сожалению, Луи терпеть не может кишки этого уебка. С дерзкой ухмылкой, Фрэнсис идет до тех пор, пока не достигает перил своей возвышенности. — И здесь все начнется, — взволнованно шепчет Луи Гарри. Гарри улыбается под своей маской тому факту, как восторженно Луи подпрыгивает на носочках, когда они буквально влезли в пасть смерти. — Луи, — произносит он, его голос все ещё носит тот акцент, над которым Луи издевался столько раз после их первой встречи. Дэдпул прочищает горло и отвечает: — Фрэнсис. — Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз, — следует ответ за этим. — Ебать, — радостно шепчет Луи, потому что Фрэнсис — ебаное клише, следующее сценарию просто идеально. — Прошло много времени, потому что ты скрывался, как маленькая сучка, годами. И округ Бакс? Ты серьёзно? Фрэнсис пересекает свой подиум и начинает спускаться по ступенькам, качая головой со спокойной улыбкой. — Не скрывался. Просто искал правильный способ уничтожить тебя. Элеанор, это была она, разве нет? Ты бы видел её. Их обеих, вообще-то, — начинает он. Луи чувствует, как все внутри начинает натягиваться словно резиновая лента, готовая вскоре порваться. — То, как она кричала, и крики малышки. Твоей маленькой девочки, разве это не правда, Луи? Гарри смотрит на Луи и проклинает Господу маски, потому что он не может видеть, что происходит в голове того сейчас. Но Фрэнсис знает, он смотрит на крепко сжатые кулаки Дэдпула и знает, что вызывает именно ту реакцию, которой и добивался, а потому продолжает: — Если бы ты только остался, Луи. Она бы могла быть спасена, а твоя маленькая, крохотная дочурка не осталась бы без обоих своих родителей, — он цокает языком в ложном раскаянии. Луи определенно собирается отрезать ему язык и слушать, как тот задыхается своей собственной кровью. — Я думал, свежесть этого осознания научит тебя чему-нибудь… например, не подвергать опасности тех, кого ты любишь. Тех, кого можешь потерять. Гарри чувствует вибрацию, бегущую вверх по позвоночнику, и он прыгает, касаясь потолка руками, прежде чем поставить и ноги туда тоже. Но ему не хватает всего секунды и сантиметра или двух, потому что пуля, выпущенная из-за спины, цепляет его бок, вспарывая кожу. Он чувствует, как кровь просачивается сквозь костюм, и видит капли крови, падающие с потолка на пол. Он излечится и будет в порядке так скоро, как продолжит избегать пуль, которые все ещё летят в его направлении. — Я не ожидал, что мы вылезем из этой передряги, держась за руки, или типа того, — произносит Луи. — Но как один член другому, спешу сообщить… ты такое хуйло. И, если честно, ты, к тому же, тот ещё лох, — Он оборачивается и видит знакомую женщину в комнате, что стреляет в Гарри. — И тут… Ангельская блядская пыль стреляет в моего мальчика? Ты просто ужасен в приеме гостей. Гарри выстреливает паутиной, чтобы вырвать оружие из её захвата, и ему кажется, что этим он уничтожил большую часть своей проблемы, ровно до тех пор, пока она не прыгает, хватая его за талию и кидая на пол с невероятнейшей силой. Такой невероятнейшей, что Гарри кажется, что она сотрясла его позвоночник. — На самом деле, я не слишком-то хочу драться с тобой, — говорит Гарри, поднимая руки в каком-то подобии защиты. Но она не распознает его слова, поднимает его вверх и кидает в стену. — Окей, я понял, — стонет он, поднимаясь на ноги и вступая в схватку. Краем глаза ему удается увидеть Луи, двигающегося на Фрэнсиса. Он хочет облегчить задачу Луи, но сейчас ему необходимо разобраться с собственной проблемой. Луи размахивает катанами во все стороны, надеясь, что хоть одна из них вонзится в чужую плоть. И он не собирается вытаскивать из тела оружие, потому что нет никакого удовольствия в физических издевательствах над человеком, который не может чувствовать боль. Луи не может вернуться к своей жизни до экспериментов, а его кожа никогда не сможет избавиться от шрамов. Он не может вернуться, чтобы наблюдать, как его детка растет. Он не может вернуться, и он не может спасти Элеонор, чтобы у его дочери был хоть один родитель, которого она действительно заслуживает. Гарри хватает Ангельскую пыль за руку и кидает её, наблюдая, как она приземляется прямо на стол Фрэнсиса, полный мониторов, и продолжает действовать. На какое-то время она перестанет досаждать. Он поворачивается к Дэдпулу как раз в тот момент, когда Фрэнсис бьет его по лицу, и Луи катится по полу от этого удара, раскидывая катаны по полу. То, как мечи впиваются в гладкую поверхность цемента заставляет Гарри ощутить себя так же, как после скрипа ногтей по школьной доске. Гарри наблюдает с тихим ужасом, неспособный пошевелиться, как Фрэнсис вытаскивает оружие Луи, и топит его в теле Дэдпула с достаточной силой, чтобы пронзить и пол под ним, прокручивая катану в Луи словно отвертку. — Знаешь, как её зовут? — спрашивает Фрэнсис, сгибая рукоять катаны до тех пор, пока та не ломается. Луи чувствует, как кровь внутри него кипит, потому что это не та ситуация, в которой он мечтал узнать имя собственной дочери. — Адди. Я слышал, как Элеонор звала её этим именем. Адди, — повторяет он вновь, наблюдая за результатами собственной работы. — Хочу, чтобы ты ещё немного пожил, я ещё с тобой не закончил, — произносит Фрэнсис, сплевывая кровь на землю рядом с Луи. — Дебилоид, — рычит Луи, приподнимая голову. — Ты не можешь заставить меня пожить «ещё немного». Я всегда буду жив в конечном счете. — Ты серьезно так думаешь? — спрашивают его снисходительно. — Я напомнил кое-кому о невыполненных услугах. Сказал Таносу, что ты больше не будешь проблемой, — произносит он, кидая взгляд на Гарри. Он садится на корточки рядом с Луи, и хватает того за затылок, уверяясь, что тот наблюдает за Гарри тоже. — Смотри. Он достает свой собственный пистолет и стреляет. Гарри не достаточно быстр в этот раз. Он падает на пол с тихим визгом, поскольку его правый бок проколот, и боль постепенно охватывает все тело. Горячий красный свет сияет под его веками каждый раз, стоит ему закрыть глаза. Ему кажется, что он слышит кричащего Луи и топот приближающихся ног сквозь шторм сердца, разразившийся у него внутри. Луи слушает стоны Гарри от каждого удара, видит, как его маска медленно изнашивается от ударов Фрэнсиса. Он обязан помочь. Он обязан спасти хоть одного человека из всего этого безобразия. Кроме той, что пригвоздила его к земле, у него есть только ещё одна катана, до которой ещё дотянуться надо. Катана, пронзающего его, режет чуть дальше, когда Луи хватает другую с рваным стоном. С его нынешней позиции он не способен на качественный бросок. Он смотрит влево, вправо, не находя ничего, что могло бы помочь ему в этом затруднительном положении. Он обязан сделать то, что получается у него лучше всего. Маска Гарри открывает левую часть его лица, позволяя увидеть Фрэнсиса неприкрытым зеленым глазом. Если это последний шанс Луи увидеть Гарри без маски в последние моменты жизни того, то что ж. Это лучше, чем ничего. В тот самый момент, когда Гарри готов сдаться, он слышит звук бьющегося стекла и видит, что Луи бросил катану в небольшое окошко в двери, через которую они сюда пробрались. — Импровизируй! — кричит тот. Гарри кажется, что время остановилось, когда он использует остатки своих сил, чтобы выстрелить паутиной. И он попадает на спусковой крючок пистолета, что вырвал из рук Ангельской Пыли ранее. Любое огнестрельное оружие кажется непривычным в руках Гарри, но у него нет времени, чтобы заботиться о том, что он сейчас чувствует. У него нет времени даже на то, чтобы закрыть глаза и не смотреть, как он приставляет пистолет к горлу Фрэнсиса и нажимает на спусковой крючок. Выстрел отражается у него в ушах, и Гарри чувствует, как тело Фрэнсиса придавливает его. Он скидывает Аякса и поднимается на ноги, адреналин заставляет его сделать это. А потом — с отвращением смотрит через съехавшую маску на мертвое тело того, кто посмел преследовать прошлое Луи и попытался забрать у того будущее. Луи вынужден наблюдать за тем, как Гарри поднимает пистолет вновь, и он даже не до конца уверен, что это тот Гарри, которого он знает, просто та его версия, которую он еще не встречал. Гарри выстрелил во Фрэнсиса, чтобы спастись, но сейчас он стреляет вновь. Он стреляет ради Луи, ради Элеанор, ради Адди, а затем опускает пистолет, и сам падает на землю. Луи громко стонет, пытаясь вытащить катану из себя. Он выкидывает окровавленное лезвие в сторону и подползает к Гарри, оставляя за собой кровавый след. — Хэй, Гарри, — выдыхает он легкомысленно, прикрывая ладонью рану в своем животе. Гарри находится в похожей ситуации, и теперь, когда концентрация адреналина, бегущего по его венам, снижается, и его исцеление происходит куда медленнее исцеления Луи, ему становится больно. Луи видит, как в глазах Гарри пропадает осмысленность, и начинает паниковать. Он сохраняет свой голос ровным и спокойным. — Оставайся со мной, агась? Оставайся со мной, и позволь своему исцелению сделать всю грязную работенку. Оставайся со мной. Ты сказал, что ты останешься со мной… И нам необходимо пойти на уроки танцев, и научиться танцевать фламенко. — Луи, — бормочет Гарри. — Ты уверен на счет уроков танцев? Потому что… Я думал об этом и… Я отдавлю все пальцы на твоих ногах, — Луи хихикает, пряча лицо в изгибе шеи Гарри. — Ты думаешь, это конец света? У нас сейчас буквально есть дырки в телах там, где их быть не должно. К тому же, ты не захотел бы пропустить вид меня в платье, — они опять погружаются в тишину на пару мгновений, пока Гарри не говорит: — Луи? Можешь… можешь снять мою маску? Тот замирает. — Ты уверен?.. Хочешь, чтобы я закрыл глаза? — Луи чуть качает головой. — Все нормально, если ты хочешь, чтобы я закрыл глаза. Бро не раскрывают бро, знаешь? — Но мы больше, чем бро, — повторяет Гарри. — Мы броулмейты. Так что, пожалуйста, сними с меня её. Луи осторожно убирает разодранную маску и видит Гарри в его сломанной идеальности. Его яркие зеленые глаза окружены фиолетовым и желтым, но эти цвета постепенно исчезают в процессе исцеления. Его нижняя губа кровоточит, а волосы покрыты красным. И он всё, чего Луи когда-либо желал. — Надеюсь, ты не разочарован, — произносит Гарри. — Но, если это тебя утешит, меня только что нехило так избили. Луи наклоняется и приподнимает свою собственную маску, прежде чем поцеловать Гарри. Он ощущает металлический привкус крови на губах того, и это странно, но Луи не отодвигается назад. — Я не разочарован, — выдыхает Луи, натягивая собственную маску обратно, чтобы скрыть свою кожу, покрытую шрамами. — Господи, ты такой мудак. Я не думаю, что ты когда-либо сможешь разочаровать меня, и это просто приводит в ярость, потому что про меня так уж точно сказать нельзя. Гарри так не думает. С его медленным фактором исцелением, Стайлсу нужно куда больше времени, чтобы забраться в машину, потому что его живот болит просто невыносимо. Но Луи терпелив. Гарри не пристегивается и говорит Луи заводить машину. — Ты… ты уверен, что хочешь вернуться назад сейчас? — спрашивает Луи, поворачивая ключ зажигания. — Или, может, ты хочешь заняться чем-то ещё? — Например? — хрипит Гарри с пассажирского места. Луи смотрит, как солнце садится, и отклоняется на свое кресло. — Не подумай, что я пытаюсь что-то там, но… Возможно, я арендовал нам небольшой номер, на тот случай, если охота займет у нас слишком много времени. И, вроде как, я расплатился за него кредитной картой Найла, так что… если он будет злиться, лучше бы это того стоило, — Гарри хочется хихикать, но он обрывает себя, когда понимает, что это посылает волны боли к животу. Он скулит, прежде чем ответить: — В таком случае, поехали туда. Регистрация проходит довольно неловко, потому что разгуливать по округе в красной маске и спандексе вообще-то не так уж и популярно. Человек на ресепшене смотрит то на Луи, то на экран компьютера, но, наконец, он отдает им ключи. — Спасибо, — произносит Томлинсон прежде чем уйти. Он находит Гарри покидающим мужской туалет, одетого в серые спортивные штаны, белую футболку (плохой выбор, учитывая, что она уже начала покрываться красными пятнами) и темно-синюю шапочку. — Достал ключи, малыш, — восклицает Луи, целуя того в щеку, что скорее напоминает касание его маски о кожу Гарри. Они берут сумки и находят свой номер. Гарри лежит в постели, пока Луи стоит перед зеркалом в ванной, без маски. Он обдумывает, хочет ли Гарри увидеть его лицо сейчас, когда он раскрыл своё. В какой-то мере он должен ему это сейчас. Луи не уверен, что готов к этому сейчас. — Что Фрэнсис имел в виду, когда сказал Таносу, что ты больше не будешь проблемой? — кричит Гарри, и Луи слышит его даже в ванной. Гарри в принципе понятия не имеет, кто такой Танос. Луи шагает через порог и становится в проходе так, чтобы Гарри его не видел. Наваливается на стенку. — Эм. У меня было кое-что со Смертью, — произносит Луи, и от этого Гарри вообще ни черта не становится ясно. — Эм. Типа… с Госпожой Смертью. Я… раньше довольно часто умирал, так что между нами кое-что происходило, ну, потому что мы так часто виделись. Но тогда этот ревнивая фиолетовая сучка по имени Танос разозлился и проклял меня бессмертием, чтобы я больше не мог её видеть. Гарри кивает ему. Он поднимается на ноги, и Луи вздрагивает в ужасе. Он бросается к раковине и натягивает маску назад ровно в тот момент, когда Гарри достигает двери. Тот хмурится, и Луи отводит взгляд. — Луи, я не прошу тебя сделать это, но почему ты не показываешь мне своего лица? — нежно произносит Гарри. Луи вцепляется в край раковины. — Ну, потому что, когда ты уродлив, а твой парень выглядит так, будто состоит в бойзбенде, ты, вроде как, хочешь, чтобы он оставался твоим парнем, — бодро произносит Луи, пытаясь обернуть все в шутку. Он и есть шутка. Потому он делает глубокий вдох. — Я не хочу, чтобы ты уходил, — признается, ощущая себя придурком ровно в тот момент, когда эти слова покидают его губы. Голос в его голове говорит, что так и есть, он звучит как придурок, но другой голос внутри говорит, что то, что он открывается Гарри, только сделает их сильнее. Однако первый голос громче. — Я не собираюсь уходить, — отвечает Гарри. — Я-я уже видел, как ты выглядишь. Я видел фотографию теб- — Я не выгляжу так больше! — кричит Луи отчаянно. — Я… отвратителен. Буквально самая уродливая вещь, что ты увидишь в своей жизни. Гарри ощущает, как его сердце разбивается, хоть Луи и говорит саморазрушающее дерьмо очень часто. Потому что это правда то, как он думает о себе. — Луи, я знаю, что… Я тоже хотел найти Фрэнсиса, но знай, что я бы отложил всю свою жизнь в сторону в любой момент, когда бы ты ни нуждался. Я бы бросил все, тебе нужно лишь попросить. Я-я принял пулю ради тебя, что чертовски больно, ну, так, к слову, и я выстрелил ради тебя. И я бы сделал так, блять, много вещей ради тебя, — произносит Гарри. — Но я никогда не соглашусь с тобой, когда ты думаешь, что отвратителен, а я собираюсь покинуть тебя. Потому что нет. Луи пялится в сток раковины, по ощущениям, несколько минут. И Гарри не нарушает эту тишину. Луи вздыхает, касаясь трясущимися пальцами края маски. Каким-то образом он куда больше боится этого момента, чем встречи с Фрэнсисом после стольких лет. Его приоритеты ясны. Он проводит пальцами по испещренной ранами коже, пока снимает маску. Гарри видит черты мужчины, которого он увидел на фотографии несколько дней назад, но также он видит все те черты мужчины, плечом к плечу с которым он сражался все эти месяцы, мужчину, чье сердце куда добрее, чем тот позволяет себе думать, мужчину, который сводит его с ума. Мужчину, которого он любит. — Добро пожаловать на шоу уродцев, красавчик, — выдыхает Луи, не встречаясь с ним взглядом. Луи принимает тишину за отрицательную реакцию и начинает размышлять, какого вкуса мороженое он хочет уминать, когда Гарри уйдет. Скорее всего, мятное с шоколадной крошкой, думает он, пока не чувствует, как кто-то — Гарри — касается его плеча. Тот заставляет его повернуться, касается его щек и притягивает к себе для поцелуя. Луи кажется, что он вновь слышит голос Этты Джонс в своей голове, но на этот раз в ней нет дырки от пули. — Я люблю тебя, — говорит Гарри в ту же секунду, как поцелуй кончается. — И твое лицо изменилось по отношению к тому, что я видел, но это не меняет того, что я все ещё без ума от тебя. Луи выдерживает паузу, а затем щурится: — Насколько без ума? — спрашивает он. Гарри на мгновение задумывается, а затем открывает ящик возле раковины, и восторг заполняет его лицо, когда он находит то, что искал. Он достает пачку презервативов и машет той перед лицом Луи. — Вот настолько без ума, — отвечает Гарри, приподнимая брови в намеках. Господи божечки, все оборачивается не так, как предполагал Луи, и ему это очень, очень, очень нравится. — Вроде как, настолько без ума, что хочу выяснить, есть ли ещё причины, по которым тебя зовут подвешенным на язык.* Они делают это медленно. Не потому что это что-то особенное или типа того, ведь Гарри с удовольствием бы трахал сейчас Луи до искр из глаз. Все происходит так, как происходит, скорее потому, что в них обоих стреляли, либо вонзали катану всего пару часов назад. У них будет время наверстать все безумством, но сейчас то, что есть, для них более чем достаточно. Гарри ведет пальцами по шрамам на груди Луи, пока тот распадается на части под ним. В кровати от совершенно отличается от болтливого наемника. Он кажется даже меньше, чем он есть, покорный, и Гарри чувствует сильное наваждение заботиться о нём каждым доступным ему способом. — Ты одна из самых лучших вещей в моей жизни, — задыхается он. — И тебе потребуется потратить очень много сил и времени, чтобы избавиться от меня. — Я н-не буду даже пытаться. Но господи, я пиздец надоедливый, и я творю тупую херню постоянно. В конце-концов, ты заебешься разгребать весь тот бардак, что я творю. — Я люблю в тебе всё, — и Луи хнычет в ответ на это. — Это ты сейчас так говоришь. Божечки, тебе придется присоединиться ко мне в этой чертовой поездке на американских горках, Паучок. — Думаю, все будет наоборот, — ухмыляется Гарри, аккуратно переворачивая их. (*прим.переводчика: в оригинале тут написано the merc with a mouth - что в русской адаптации болтливый наемник, но более логичного перевода я не придумала) * В этом году Луи не празднует свой день рождения дома вместе с Зейном и Найлом, как он обычно это делает. Вместо этого он проводит это время с Гарри, и они вместе врываются в один дом, переодетые в свои костюмы и сочетающиеся рождественские свитера, которые Гарри купил для них обоих. — Ты готов? — спрашивает Луи, приобнимая Гарри за плечи. — Да. Эм, знаю, что я люблю тебя и всё такое, но если мы разбудим кого-то, я сбегаю с тобой или без тебя, — признается Гарри. — Это можно понять — кивает Луи. — И я всё ещё буду любить тебя до тех пор, пока ты спасаешь меня из тюрьмы после этого. Они льнут друг к другу для осторожного касания губ, скрытых под масками, но останавливаются, когда их очки ночного видения ударяются друг об друга с громким стуком. — Точно, мы же надели их, — бормочет Гарри сам себе. — Ладно, пойдем вломимся с семейное гнездышко, милый. Они выбирают взлом задней двери, потому что это лучший вариант, не важно, сколько Луи настаивает на том, что стоит выбрать дымоход в это время года. Дверь открывается с тихим скрипом, когда Гарри аккуратно тянет её на себя. — Это довольно пугающе, — шепчет Луи скорее себе, чем Гарри, когда они прокрадываются вовнутрь. Даже через очки ночного видения Луи легко удается понять, что эта семья счастлива, просто по тому, как выглядит дом. Он чудаковатый, с яркими деревянными столешницами и детскими рисунками на холодильнике. Луи может быть, просто может быть, крадет один из рисунков, один из тех, пропажу которого они вряд ли заметят. Он прячет его за ремнем, и следует за Гарри вглубь дома. Гостиная освещена гирляндой на ёлке, стоящей в углу. Они оба снимают свои очки. Луи чувствует облегчение, когда видит под деревом несколько подарков, на которые наклеены стикеры с именами и маленькими сердечками возле. Гарри подталкивает Луи коробкой, что держит в руках, и тот берет её, перечитывая «От Санты, для Адди», что он написал ранее. Он осторожно ставит коробку к другим подаркам и, кроме того факта, что обернута она просто ужасно, она теряется среди других подарков. Они достигли цели своего взлома, но Гарри терпеливо ждет, когда Луи сделает то, что ему необходимо сделать, потому что они не вернутся сюда в течение нескольких месяцев. Он тихо наблюдает за тем, как Луи выпрямляется и осторожно ступает к камину. Над носками, что висят на камине, стоят фотографии в рамках со словами вроде «любовь» и «счастье». И Луи так пиздецки счастлив видеть, как Адди на этих фотографиях улыбается. Он касается её рукой в перчатке, и лишь стекло отделяет его от изображения. И она настолько прекрасна, безумно прекрасна, что Луи не может понять: как она может быть его? Господи, он хочет выкрасть её, чтобы быть её папой. Он хочет просыпаться в пустой кровати и идти на кухню, чтобы находить там Адди и Гарри, поедающих завтрак за столом. Он хочет видеть, как Гарри укладывает её в кровать, и он хочет читать ей сказку на ночь после этого. Он хочет ходить на родительские собрания, чтобы спорить с родителями мальчишек, что обижают его принцессу, пока Гарри пытается удержать его от драки. Он хочет её себе, но знает, что она достойна куда большего. Луи даже не осознает, насколько ему нужна поддержка, пока Гарри не обвивает руки вокруг него, и он чувствует чуть больше спокойствия внутри, чувствует, как голоса внутри немного успокаиваются. — Ты дрожишь, — шепчет Гарри нежно. Луи фокусируется на сильных руках вокруг себя, на своем якоре, и, наконец, не ощущает себя так, будто тонет. — Мне кажется, я готов идти, — отвечает Луи. — Хорошо, любовь моя, — легкомысленно произносит Гарри. — Пойдем глянем что-нибудь из «Секретных материалов». Луи сидит на краю кровати Гарри только в боксерах и трусах. Дверь закрыта, и свет выключен, комната освещена только маленьким телевизором. Окно открыто, всего несколько минут назад использующееся как выход. Луи чувствует, как кровать продавливается, стоит Гарри пододвинуться чуть ближе, чтобы обвить ноги вокруг Луи и остаться в таком положении. Он целует голую, неровную кожу Луи, и укладывает голову на нее. — Наша шестимесячная годовщина через два дня, — бормочет Стайлс. — До сих пор мне не веришь? — Я. Хочу. Верить, — отвечает Луи голосом робота. Гарри хихикает, тянется через него и хватает подушку с помощи своих веб-шутеров, чтобы ударить ею Луи. — Я люблю тебя, придурок, — говорит он. — И всегда буду любить, пока Смерть не разлучит нас… но даже после этого я сначала как следует надеру ей задницу. — Я тоже люблю тебя, — отвечает Луи, улыбаясь, и опускает взгляд на свои колени. Они переползают под одеяло, когда их веки начинают тяжелеть. Луи снимает маску, занимая свою позу маленькой ложечки, и терпеливо ожидает, пока тепло Гарри охватит его целиком. Его взгляд натыкается на детективную доску, что они соорудили вместе, всю увитую красными нитями и с фотографией родителей его парня в центре. Луи кажется, что он не вкладывал бы столько сил в разгадку произошедшего с людьми, которые напрямую ему не так уж и важны, если бы они были важны кому угодно другому. Но они важны для Гарри, а Гарри важен ему. К тому же, его парень, с сердцем ебаного ангела, сделал бы для него то же самое, ну, он сделал бы то же самое даже для незнакомца с улицы. Он, скорее всего, и инопланетянину бы помог. Господи божечки, Луи любит его. Он ощущает, как руки Гарри обхватывают его, прижимая ближе. Ему придется уйти через пару часов, прежде чем семья Гарри обнаружит его здесь. Но он всегда найдет свой путь в объятья парня чуть позже. Так что, да. Луи ему верит.