Месть Тёмного Лорда.

Гарри изобразил подавленность и даже постарался нагнать на лицо бледность. Для этого пришлось вспомнить, как Поттер один раз увидел сношение Гиппогрифа с Акромантулом. И лучше бы он этого не делал: помимо посиневших губ его ещё и замутило. Да, бурное у него было прошлое и не очень адекватные знакомые — знал он как-то одного зельевара-химеролога Арвина Хемминга, который уж очень любил на досуге накачивать всякую живность афродизиаками и смотреть, что из этого выйдет. Иногда даже появлялось потомство — на этой мысли Гарри предпочёл ударить себя ладонью по лбу и переключиться на реальность. Как раз пора — он со слизеринцами уже был у дверей Большого Зала. Пришлось потратить время на убеждения друзей в том, что вид его напускной, затем они зашли. Поттер, стрельнув в сторону гриффиндорского стола глазами с видом побитого щенка, последовал к рыжим макушкам. Дойдя до полуспящего Рона, он положил ему руки на плече и хрипло заговорил чуть ли не потусторонним голосом: — Рон… друг, с добрым утром… — и криво улыбнулся на выпученные глаза Невилла, что сидел напротив рыжего. — Г-гарри? — оглянулся Уизли и поспешил подвинуться, тот плюхнулся между ним и близнецами. — Ты на инфернала похож! — Ага, — угрюмо кивнул Поттер, смотря при этом на тарелку с овсянкой, отчего его ещё больше стало мутить, и он поспешил перевести взгляд на Рона, — Несвежего, если честно… — Это тебя так этот Слизеринский Упырь?! — чуть-ли не выплюнул Уизли за что получил увесистый подзатыльник от Гарри. — Ты чего?! — взвизгнул он, потирая затылок и уничижительно сверля юношу глазами. — Рон, мы там, где ушей больше, чем у тебя мозгов в голове раз в пятьсот, — прошипел Поттер. Никто не смеет обзывать его пару, пусть радуется, что шею не свернул. — Думай, что говоришь. Мне и так сейчас очень «хорошо» живётся на факультете. — Прости… — слегка надув нижнюю губу и покраснев, произнёс он тихо. — Но… — хотел он ещё что-то сказать, но его перебил Невилл. — Вот-вот прибудет почта, — сказал он чуток угрюмо. — Бабуля должна была прислать кое-какие вещи, я не все захватил, но теперь, я думаю, что там будет ещё и что-то помимо них… — Не волнуйся так, Нев, — участливо заговорил Гарри, грустно улыбаясь. — У тебя хотя бы есть тот, кто о тебе беспокоится. Лонгботтом, потупившись и слегка покраснев, угукнул, а в душе Поттера сейчас началась весна: сделал гадость — на душе радость. Как же он любил прохаживаться по чужой совести за неимением собственной. Над головами учащихся зашумели крылья влетевших через окна сов, их была сотня, не меньше. Они кружили по Залу, протяжно кричали, заглушая голоса мальчишек и девчонок, роняли тут и там письма с посылками. Один увесистый пакет хлопнулся прямо на голову Невилла, и тут же что-то большое и лохматое упало в кувшин Гермионы, забрызгивая всех молоком и осыпая перьями. Девочка, слегка скривившись, потыкала перьевой «мешок» ложкой: один фиг, она до обеда теперь точно есть не будет. Фред что-то шепнул ей на ухо, отчего глаза Грейнджер непроизвольно округлились, и она неверяще уставилась на, как выяснилось, сову. — Стрелка! — воскликнул Рон, вытащив мокрую и грязную совушку из кувшина за лапы. Сова лежала на столе неподвижно, лапы кверху, в них-же мокрый красный конверт. — Какой ужас! «И не говори. Как это ещё живо? — поражался про себя Поттер. — Или это так неудачно воскресили?» — Не… кхем, не боись, Рон, Стрелка ещё с нами… — криво усмехнулся он уже вслух. — Я не об этом, а вот о чем! — Уизли указал на красный конверт, что так и был зажат «мёртвой» хваткой у бедного перьевого создания в лапах. В это время Невилл открыл свою посылку, в которой было простое письмо: ему повезло. От этой мысли он тепло улыбнулся, но потом бросил сочувствующий взгляд на рыжика. — В чём дело тогда, а? Объясни для непонятливых, — решил разыграть дурачка Гарри. — Она… она прислала мне Громовещатель, — прошептал бледными губами Рон, зарываясь пальцами в рыжие вихры.  — Скорее открывай, — так же тихо проговорил Невилл. — А то будет только хуже. Моя бабуля тоже…однажды прислала мне такое письмо, а я совсем про него забыл. Такое было, что лучше лишний раз не вспоминать! — он непроизвольно сглотнул. Уизли, не отрываясь, смотрел на красное письмо, которое уже начало с углов дымиться, скоро точно настанет конец сове. — Открывай! — толкнул того Невилл. — Сейчас вспыхнет! Рон протянул к конверту дрожащую руку, вынул его из лап совы и распечатал. Лонгботтом заткнул пальцами уши, Гарри невербально и без палочки наложил вокруг себя, Гермионы и близнецов заглушку. Теперь они готовы слушать. Громадный Зал наполнился грохотом, от которого с потолка посыпалась пыль, но вскоре стали слышны слова. «…украсть автомобиль, — гремело письмо. — Я не удивлюсь, если тебя исключат из школы. Погоди, я до тебя доберусь. Думаю, ты понимаешь, что мы пережили, не найдя машины на месте…» Молли Уизли кричала в сто раз громче, чем обычно; ложки и тарелки подпрыгивали на столах от её голоса, который еще усиливало эхо, отражённое каменными стенами. Сидевшие за столами вертелись на стульях, ища глазами несчастного, получившего это послание. Рон от стыда почти сполз со стула, так что был виден только его пунцовый лоб. Трое слизеринцев еле сдерживались от смеха: они только сейчас поняли, что за «шоу» им пообещал Поттер, а письмо всё продолжало: -…письмо от Дамблдора. Я думала, отец от огорчения умрет! Мы растили тебя совсем в других правилах молодой человек, вы ведь с Гарри и Невиллом могли погибнуть! Гарри всё это время делал виноватый вид и чуть ли не плакал. Он уже решал: пустить слезу под конец эпопеи или нет? «…абсолютно чудовищно. Отца на работе ждёт разбирательство, и виноват в этом ты. Если ты совершишь ещё хоть один подобный проступок, мы немедленно заберём тебя из школы». «О да, да! Сделайте мне такой подарок, ну позязя!» — мысленно взмолился Поттер. На этом письмо кончилось, и в Большом Зале воцарилась звенящая тишина. Красный конверт, выпавший из рук Рона, вспыхнул, от него осталась горстка пепла — это стало спусковым крючком для всех, многие начали смеяться. Но скоро за столами возобновилась непринужденная болтовня. Только Поттер снова старался придать себе вид несвежего инфернала, а Уизли доказывал, что может быть более красным, чем варёный рак. — Не знаю, Рон, чего ты ожидал, но я пре… — начал хрипло Гарри, смотря в никуда. — Только не говори, что это я виноват! — выпалил он и, грозно насупившись, уставился на него. Начать ругань ребятам не дала идущая вдоль стола профессор МакГонагалл, которая давала каждому в руки расписание. Поттер прочитал в листке, который достался Уизли, что у гриффов два первых урока — Травология вместе с пуффендуйцами. Встав, он пошёл к своему столу, где то же самое проделывал Снейп. Северус, отдавая ему бумажку, будто бы невзначай прошёлся ласковым движением по его руке и обеспокоенно посмотрел в его глаза. Гарри в ответ лишь на мгновение тепло улыбнулся и слегка махнул головой в сторону Рона — мол, с ним всё в порядке, и его вид чисто для спектакля. Когда профессор пошёл дальше, Поттер заглянул в расписание — двумя первыми парами стоит Трансфигурация с Рейвенкло. В это время троица слизеринцев, подхватив его под белы рученьки, повели на урок: негоже их славному факультету опаздывать! Особенно к МакКошке, она с них семь шкур снимет, а особенно с Гарри — она ему до сих пор не простила, что тот не на её благородном факультете. Но, идя сейчас туда, Поттер радовался, потому что он знал, что сейчас в теплицах должен был быть Локонс. Ни капельки не посочувствовав Лонгботтому, он весело переговаривался с ребятами, которые периодически пытались у него узнать, когда будут устраивать внеплановые контрольные, а юноша всячески изображал партизана. — Ну уж нет! Так жить неинтересно, — ехидно скалился он в ответ на их расстроенные мордочки.