Любовь со второго взгляда.

Лектер бессмысленно моргал, видно было, что он пытается отвести взгляд, но не может, и Уилл ободряюще улыбнулся ему, ласково убирая вспотевшие волосы со лба и целуя в губки.  — Всё что ты скажешь, останется между нами, я никому не скажу, не бойся. Кивни если веришь мне. Доктор медленно кивнул, заворочался, усаживаясь перед гостем, сложив ноги по-турецки и плотнее закутался в одеяло, выглядывая из него, как большая улитка. Профайлер тоже подтянулся в кровати, закидывая подушки за спину, садясь поудобнее и щёлкнул любимого по носу.  — Рассказывай, сладенький, когда ты понял, что ты не такой, как все.  — Мне было 14 лет, — немного грустно начал свой рассказ Ганнибал. — У меня был друг, хороший друг, вместе навсегда, и всё такое. Сколько себя помню мы постоянно были вместе, играли в войнушку, взрывали петарды, воровали шоколадки в магазине. Его звали Питер. Я не совсем понимал, что чувствую к нему, но ждал его, волновался, когда он приходил, любил просто смотреть на него, и мог часами слушать его смешные рассказы и пошлые анекдоты. Лектер замолчал, погрузившись в далёкие воспоминания, но Грэм его не торопил, послушно дожидаясь продолжения, и закрыв на секунду глаза, он увидел двух подростков, сидящих на заборе и беззаботно смеющихся, над очередным анекдотом для взрослых.  — В 15 я кое-что уже понял, — неожиданно продолжил доктор, опуская голову ниже. — Но Питер был моим другом, и это единственное, что я скрывал от него, не хотел похерить наше общение, ведь он постоянно трещал о девчонках, и я просто молчал. Однажды он прибежал к нам домой, взволнованный и напуганный, и стал отпрашивать меня у родителей, чтобы они отпустили меня к нему на ночёвку, у него где-то далеко умер дед, все поехали на похороны, и он боялся оставаться ночью один. Меня отпустили, и мы, убивая время напились до чёртиков, отцовским коньяком. Я плохо помню как всё произошло, но мы, вдруг, начали целоваться, помню, что я признавался ему в любви, ползал перед ним на коленях, и он трахнул меня, без всякой жалости. Это сейчас всё есть в интернете, все всё знают, хотя бы в теории, а тогда я чуть не умер от боли, но всё равно я был счастлив. Чуть не искалечив меня, мы всё-таки догадались использовать оливковое масло, я не получил никакого удовольствия, но то, что я был с Питером, мне вполне хватило. Утром я протрезвел и убежал домой, втихушку залечивать задницу, отсыпаться и приходить в себя, ждал что он прийдет, и вечером не выдержав, опять побежал к нему. Вот теперь Ганнибал опять стал испуганным, он почти залез в одеяло и профайлер видел лишь его макушку, но, как и до этого, просто ждал продолжения.  — Я забежал к нему домой, но он был не один. Видимо, меня он решил не звать на вторую ночь и у него были друзья, ещё пять человек, они пили пиво и громко смеялись над чем-то. Как я понял потом, он рассказал им, кто я такой. Понимаешь, Уилл, на моей родине, да ещё в те времена, таких как я, запросто могли убить, забить до смерти, исписать все заборы словами " Здесь живёт пидор», мы были частью Советского Союза и даже была уголовная статья, за мужеложство, — Лектер, вдруг выпрямился и посмотрел Уиллу в глаза. — Они накинулись на меня почти сразу же, я не успел убежать. Сначала они вливали мне пиво в рот, одни держали за руки и за ноги, а другие напаивали меня, чтобы я совсем обессилел, а потом раздели и началось наказание, или точнее перевоспитание, как они это назвали. В этот раз я помнил всё до каждой минуты. Кто-то заталкивал мне член в рот, кто-то пристраивался сзади, закончив, они отпинывали меня куда-то в угол и велели не дёргаться, а промочив горло, ко мне подходили следующие и начиналось всё сначала. Советский Союз, великое и благородное государство, все девушки им были недоступны, сами при этом они не считали себя педерастами, и называли это товарищеским судом. Я помню только, что всё время смотрел на Питера, но он отворачивался от меня, сам он меня не трахал, но помогал другим держать меня за руки. Как только они выплеснули духовную ненависть ко мне, насилуя меня несколько часов, принялись за физическую. Били старательно и расчётливо, переломали мне несколько рёбер, даже пытались поджечь мне волосы, но вовремя передумали, это было бы уже заметно окружающим, но им не нравилось, что я не плакал и не ныл, и они продолжали с новыми силами. Потом они вынесли меня на крыльцо, выбросили мою одежду, закрыли дверь и я побрёл домой. Доктор замолчал и Уилл не выдержав, подполз к нему и прижал к себе. Не имея возможности бороться со своей фантазией, Грэм видел эту ужасную картину перед глазами и сам задрожал от жалости к несчастному влюблённому подростку, избитому и покалеченному за то, что он родился другим. Поганый Советский Союз, которым заправляли умирающие старики, делающий и затачивающий всех людей под один образец, одинаковое мышление, одежда мрачных цветов, никакого самовыражения, никакого секса, любое отклонение от нормы, расстрел или тюрьма. Россия до сих пор отказывается признавать, что двадцать процентов людей, а ведь в России тоже живут люди, имеют гомосексуальные наклонности, а пять процентов, вообще родились такими, и не могут жить по другому, стремясь уничтожить их и растоптать. Профайлер догадывался, что Ганнибал многое ему не рассказал, только голые факты, возможно издевательства были и похлеще, и он даже пожалел, что так грубо его ломал и соблазнял, но по-другому бы ничего не вышло, Лектер бы просто проигнорировал его.  — Где это было? — тихо спросил Уилл.  — В Литве. Я там родился.  — Поехали съездим туда, найдём и поубиваем их там всех на хер, — предложил Грэм. — Я бы это так не оставил. Ты больше не один, я же с тобой.  — Я уже это сделал, — просто ответил доктор, посмотрев ему в глаза. — Считаешь что я был прав? Профайлера внимательно смотрел ему в глаза, и на секунду его прошиб холод от увиденного. Ганнибал больше не дрожал от страха, глаза были сухие и колючие, и гость понял, что Лектер действительно убил их, возможно заставив страдать. Так вот как закалялась сталь? Убийства и месть, что ещё?  — Правда? — пытаясь не показать свой испуг, спросил Уилл. — Сразу же, или потом?  — Не сразу, конечно, — пожал плечами доктор. — Позже. Я специально для этого ездил туда.  — Просто убил?  — Нет, не просто. Хочешь знать подробности?  — Хочу услышать продолжение, — мягко сказал Грэм. — Что было потом.  — Скрыть произошедшее от матери не удалось, — продолжил Ганнибал. — Я пришёл домой и там меня накрыло. Мой плач разбудил её, она увидела, что я весь синий, трусы в крови, и я ей рассказал, что со мной случилось и почему. Она отмыла меня, смазала какой-то вонючей мазью, уложила спать, а утром они выгнали меня из дома, дав денег на проезд до тётки, которая жила в Европе, сказав, что в этой стране мне не место. Больше я их не видел, свой путь я прошёл совсем один, снял комнатку в соседнем городе, зализал раны, дождался запрос на разрешение выехать за границу и уехал. Я получил образование, выучил язык, унаследовал от тётки деньги и потом перебрался в Америку.  — Но почему ты продолжал скрывать свою ориентацию? Здесь за это не убивают.  — Ничего я не скрываю, — упрямо ответил Лектер. — Я не гомик.  — Нет? — поразился профайлер. — А кто? Бисексуал?  — Просто иногда я не против таких развлечений.  — Если ты трахаешь и тех и других, то возможно, но ты отдаёшься, и я точно знаю, что ты страдаешь в образе гетеросексуального мужчины, я сразу это заметил.  — Если я на твоих глазах так расклеился, это ничего не значит, — глаза доктора сузились, и в голосе послышалась агрессия. — Я не гей, Уилл. Не говори так, если хочешь…  — Что? Дожить до утра? — перебил его Уилл, уронил на кровать и упёрся лбом в его лоб. — Ты убиваешь всех, кто называет тебя геем? Или стой, всех кто видел твою слабость, кто усомнился в твоей мужественности, или тех, перед кем ты не смог устоять и подставил им свою голодную задницу? — Грэм видел, как холодеют глаза любимого, но останавливаться не собирался. — Чёрная вдова? Убиваешь всех своих партнёров, меня тоже укокошишь?  — Тебя? — зрачки Ганнибала расширились и в них вспыхнула злоба. — Я бы не хотел, но если не прекратишь, то придётся.  — Хорошо, я понял тебя, — улыбнулся профайлер, лёг Лектеру на грудь и уткнулся носом ему в шею. — Я согласен на это. Но перед тем, как ты сломаешь мне шею, ты выслушаешь меня. Хочешь ты этого или нет, сладенький мой, но самым настоящим ты был со мной весь вечер, а не сейчас, когда сверлишь меня гремучим взглядом и угрожаешь убить за правду. Ты узник своих предрассудков, не позволяешь себе расслабиться столько лет, наращивая в себе злость на самого себя, но разве нам было плохо сегодня? Прости, но ты гомосексуалист, причём просто волшебный и прекрасный, отпусти прошлое, здесь вокруг тебя всё чужое, не твоё. Эти мрачные стены, скучная жена, отсутствие друзей, ведь ты не можешь себе их позволить, боясь случайно им открыться, ты даже не смеёшься никогда. Разве это твоя жизнь?  — Моя жизнь? Что ты знаешь обо мне, Уилл?  — Достаточно, — Грэм поднялся и посмотрел ему в глаза. — Я знаю, что ты ласковый, как котёнок, что ты самый нежный и красивый на свете. Мой сладенький малыш, — профайлер увидел, как холод исчезает из любимых глаз, и доктор улыбнулся и покраснел. — Я бы забрал тебя себе не раздумывая, такого, какой ты есть на самом деле, тебе бы больше не пришлось притворяться и играть в театр одного актёра, мы бы застелили разноцветное бельё, весёлые зановесочки, и я заваливал бы тебя цветами и сладостями, а не запонками или скучными книгами. Сколько ты ещё протянешь здесь, изображая великого и ужасного мужлана?  — Забрал бы? — захлопал глазками Ганнибал. — Куда?  — К себе домой. Ты бы поехал?  — Так сразу? — краснея ещё больше, спросил Лектер. — Но мы едва знакомы, я не могу.  — Всё ты можешь, радость моя, — Уилл начал покрывать поцелуями лицо доктора. — Хватит страдать в чужой оболочке и мучить себя и окружающих. Решай, Ганнибал. Я забираю тебя себе или уезжаю, и сиди дальше в своей серости, — Грэм покрутил головой по сторонам, посмотрел на напуганного, смущённого мужчину и встряхнул его за плечи. — Я же сразу сказал, что я здесь ради тебя. Я бы любил тебя до потери пульса, ласкал каждую ночь, вырезал бы сердечки прямо у себя на груди, купил бы тебе розовую футболку и золотистые трусики, я бы…  — У меня уже есть, — неожиданно перебил его Ганнибал, счастливо улыбаясь.  — Что есть? — не понял профайлер.  — Трусики. Золотистые. Хочешь покажу?  — А ну валяй. Показывай свои сокровища. Доктор поспешно спрыгнул с кровати, отодвинул скучную картину, за которой оказалась дверка сейфа, набрал код и достал оттуда маленькую коробочку, испуганно прижимая её к груди. Неуверенно, видимо впервые в жизни, он положил её перед гостем и бережно открыл. Удивлённый Грэм извлёк из коробки несколько мужских трусиков, типа стринги, таких блестящих и ярких, что они резали глаза. Золотые, серебряные и алые.  — А ну-ка примерь эти, — сказал Уилл, выбирая золотые стринги и протягивая их смущённому Лектеру, — А я возьму серебряные. Чтобы подбодрить любимого, профайлер натянул на себя яркие трусики, спрыгнул с кровати и подошёл к зеркалу, посмотреть на себя, крутясь в разные стороны. Попу, конечно ничего не прикрывало, так же как бёдра, две тонкие полоски серебра и свободный мешочек под, ну вы поняли под чего. Сзади подошёл Ганнибал, в таких же, но золотистых стрингах и они счастливые крутились перед зеркалом, рассматривая себя и улыбались, как маленькие дети. Грэм подошёл вплотную к Лектеру, обнял за шею и крепко поцеловал.  — Поедешь со мной?  — Я не знаю, — промямлил доктор.  — Вот ты какой, полюбуйся, — профайлер грубо взял Ганнибала за локоть, развернул к зеркалу и подтолкнул ближе. — Смотри, не отводи взгляд. Смотри, я сказал! Хватит уже жить в обмане, ты такой, красивый, весёлый и в стрингах, и мне ты нужен именно таким и никаким другим. Решайся, сладенький. Давай же, я жду! Доктор смотрел на себя в зеркало, неуверенно мялся, и только хотел что-то ответить, как они услышали стук двери, и не раздумывая, на автомате бросились в постель, не зная что делать. Уилл схватил коробку с секретами Лектера, засунул её под подушку, обнял Ганнибала, накинул одеяло и они упали на подушки, притворившись спящими. Дверь тихонько приоткрылась и в комнату вошла Алана, заставив парочку любовников прижаться друг к другу и перестать дышать. Грэм нащупал руку любимого, сжал её, пытаясь успокоить дрожащего доктора, и приоткрыл глаз, чтобы понаблюдать за женщиной, которая не спеша подошла к ним. Двигалась бедняжка медленно, и немного враскорячку, сказывалась бурная ночь и жестокость профайлера, который не жалея гнул её и болезненно трахнул в задницу. Алана взяла халат из шкафа, и снова подошла к своей кровати, растерянно смотря на спящего, с другим мужчиной, мужа. Профайлер молился всем богам, чтобы она ушла и дала ему закончить разговор с Лектером, который почти дал своё согласие, понимая, что второго шанса не будет, вряд ли женщина снова позовёт его к ним на секс, после его выходки. Но она не уходила, долго рассматривала их, и наконец, присела на постель со стороны гостя, и начала трясти его за плечо.  — Уилл. Уилл, проснись, — требовательно шептала Алана. — Уилл. Подъем!!!  — О, привет, — повернулся к ней Грэм, понимая, что притворяться дальше бессмысленно. — Алана, детка, как ты себя чувствуешь?  — Я думала ты уехал. Проснулась, вас нет. Вы чего сюда перебрались?  — Прости, конечно, но ты так храпела, — не смог удержаться гость, терять то было уже нечего. — Что под этот грохот мы не смогли заснуть и ушли сюда. Тебе надо обратиться к врачу, по этому поводу.  — Я??? Я храплю??? Что ты такое говоришь???  — Голые факты, детка, — пожал плечами профайлер, приподнимаясь и усаживаясь на подушках. — Так как ты?  — У меня всё тело болит, — жалостливо проскулила женщина, потирая позвоночник. — Ты был немного груб со мной.  — А ты что хотела, — нагло усмехнулся Уилл. — Ты была такая деревянная, что с тобой так и обращались. Неудивительно, что как только ты заснула, твой муж прибежал ко мне за порцией ласки и любви.  — Чего? — неверяще спросила женщина. — Ты пьян?  — Если бы. Алкоголь мне не помог. К сожалению.  — Так, давай поднимайся, — пришла в себя Алана. — И вали домой из моей кровати.  — А давай лучше ты свалишь отсюда, детка. Желательно со свистом и вприпрыжку. — Грэм уже не мог остановиться, и чувствуя, что доктор пытается вылезти из-под одеяла, стиснул его сильнее. — Не мешай нам. Послушай, Алана, я не просто так тут оказался, я там, где и хотел быть, с Ганнибалом. Я люблю его, понимаешь? — Уилл ещё сильнее прижал к себе застывшего Лектера. — Давно люблю, как только увидел его несколько месяцев назад. Я сюда за ним и пришёл, прости, что не сказал правду, и был с тобой груб. Но я уйду, только если он мне это скажет. Давай спросим у него, кому из нас валить отсюда и куда. Ганнибал!!! Ганнибал вставай!!! Профайлер вытащил испуганного хозяина дома из-под одеяла, и они с Аланой выжидательно уставились на него, Уилл хмуро и требовательно, жена с огромной долей охренения в глазах.  — Что происходит, Ганнибал? — вдруг резко спросила женщина. — Ну отвечай этому придурку, куда ему идти и с какой скоростью.  — Да, Ганнибал, — кивнул Уилл. — Отвечай придурку, ему уходить одному? Доктор смотрел на них во все глаза, переводя взгляд туда-сюда и Грэм понял, что он проиграл. Зайка, махнув хвостиком, начала исчезать, и на его месте появился мистер Лектер, серьёзный и уважаемый мужчина, весёлость и игривость пропала, улыбке, вообще не было места на этом надменном лице, морщинки, которые до этого скрывал смущённый румянец, проявились глубокими прорезами, и холодный взгляд заморозил все воспоминания о прошедшем вечере. Ганнибал встал с кровати, и профайлер увидел, что он голый, видимо снял свои гламурные трусики под одеялом, пока они спорили с Аланой, подошёл к шкафу, и накинув мрачный халат на плечи, полностью и конкретно провёл линию, между случайным развлечением и реальностью. С Уилла сдуло всю его браваду, он обиженно шмыгнул, выскочил из чужой постели и кинулся в ванную за своими вещами.  — - Что это на тебе? — брезгливо воскликнула женщина, рассматривая серебряные стринги, одетые на госте. — Этим ты хотел соблазнить моего мужа? Фу, какая пошлость и безвкусица. Грэм вышел из ванной с кучей своих вещей в руках и посмотрел на супругов.  — Ганнибал! — требовательно крикнул он. — Ты едешь со мной? Лектер опустил глаза, но так и остался стоять на месте. Алана довольно улыбнулась, подошла к мужу и обняла его за талию.  — Безвкусица говоришь? — профайлер осмотрел блестящие трусики на себе. — А мне нравится. Прощайте. Уилл ещё несколько секунд ждал, что доктор посмотрит на него, но не дождавшись покинул супружескую спальню. Спускаясь по лестнице и глотая слёзы, Грэм знал, что они ещё увидятся с Ганнибалом, один раз точно, ведь никто не должен видеть его слабость, и при этом остаться живым.