Самоубеждение

Часть V

Мартин постукивал сложенным зонтом по перилам лестницы, возвращаясь в свою штаб-квартиру утром во вторник. Его одолевали мысли о последних странных событиях. Он машинально потирал камешек в кармане. Только что состоялась очередная деловая встреча - он совершил новую попытку убедить депутата от 10 участка в том, что буферная зона вокруг парка МакГрат не станет прецедентом для заморозки всего строительства в городском центре. Вряд ли его аргументы произвели какое-либо впечатление на коллегу по горсовету - скорее всего, тот так и остался при своем мнении. Гораздо больших успехов Мартин добился, пусть и невольно, с симпатичной официанткой в кафе. Когда она принесла счет, мужчина неожиданно обнаружил приписанный на оборотной стороне номер телефона - а также параметры фигуры. Он понаблюдал, как девушка обслуживает других посетителей, очень привлекательно смотрясь в своей форменной белой блузке и короткой черной юбке. Судя по всему, данные о себе она указала вполне точные. Пришлось настоятельно просить, чтобы она взяла у него деньги за обед. Вообще, подумать Мартину было о чем. Плановое заседание совета было назначено на следующий день, а он все еще был совершенно не уверен в поддержке своего законопроекта. Мэр нетерпеливо требовала отчета от комитета по транспорту. Встреча рабочей группы в понедельник была длительной и крайне утомительной. Детектив МакКлинток еще дважды навещал его офис, вновь прибегая к угрозам с безосновательными обвинениями и требовал доступа к архиву. Мартин всерьез полагал, что скрывать ему нечего, однако старался защитить своих подчиненных. О местонахождении коррупционных денег он знал не больше, чем сам назойливый сыщик. Полицейский продолжал угрожать уголовным преследованием за чинение препятствий представителю власти. Мартин опасался, что рано или поздно он приведет угрозу в действие. Сопровождавшая его офицер Ридли - напротив, ничего не говорила, лишь писала что-то в блокноте. Беркулози также оставался досадным сдерживающим фактором, хотя реальных успехов в своей кампании по очернению депутата Миллера он, к счастью, пока не добился - Рейчел об этом позаботилась. Мартин даже чувствовал себя немного виноватым из-за использования столь нечестных приемов. Особенно виноватым он чувствовал себя в день, когда говорил с Беркулози по телефону и одновременно трахал его молодую жену у себя на столе. Вообще, это была идея Рейчел - ответить на звонок. Мартин в тот момент стоял перед столом, и глубоко вгонял свой ствол между ног лежащей перед ним женщины. Рейчел крепко сжимала ногами его спину. Ее груди подпрыгивали с каждым движением. Мартин был совсем не готов к ведению делового разговора в такой момент, но Рейчел протянула руку и включила динамик телефона. - Мистер Беркулози, - с трудом промолвил Мартин, не прекращая движений, - Ч-чем... могу быть... полезеннн... С другого конца провода немедленно полились ругательства. - Твою мать, Миллер, какого хера ты там делаешь! - загрохотал голос бизнесмена из динамика. Мартин схватился за ноги своей любовницы, разводя их пошире. - Д-делаю? - выдохнул он, - Вы... п-про что? - Ты прекрасно знаешь, про что! Я тебя предупреждал по поводу твоего чертового закона о парке МакГрат. Проект "Таун Парк 2" пойдет в работу - нравится тебе это или нет. Я вложил в эту идею слишком много времени и денег, чтобы мне тут ебал мозги какой-то политический недомерок. - О-о! Ох, да уж побольше тебя! - выпалила сквозь стоны Рейчел. - Что это, Миллер? - с тревогой воскликнул Беркулози, - С тобой кто-то есть там? - Нет! Нет, эмм, конечно, нет! - он бросил панический взгляд на женщину. Та в ответ лишь изогнула губы в виноватой улыбке. Она взмахнула ладонью, откидывая взмокшие волосы от лица. - По... послушайте, мистер Беркулози, я... о боже, как хорошо... То есть, как хорошо, ч-что вы, ммм, делитесь своими... ммм, тревогами, но я... уфф, я думаю, аааах! Думаю, что это компетенция ... ох!... Совета... - Не заливай мне баки, Миллер! - резко ответил Беркулози, - Мы оба знаем, что этот мораторий - целиком и полностью твоя задумка. Весь совет был готов дать мне добро. Если ты прекратишь вставлять палки в колеса, законопроект сдуется моментально. - Но... но я не могу... не вставлять... сейчас. Я так... о боже, я так близко... почти конч... в смысле, время кончается... заседание уже з-завтра! - Если ты выдвинешь свой проект на голосование, то проиграешь. Ты выставишь себя на посмешище и потеряешь все остатки репутации, которые у тебя еще есть. Ты правда этого хочешь, Миллер? Говорю тебе, все голоса у меня в кармане. Мартин вопросительно взглянул на Рейчел. Женщина держала во рту прикушенный палец, чтобы сдержать стоны. Она помотала головой. Мартин понадеялся, что это значило "нет". - Я... я не думаю, ч-что вы.. что вы... говорите правду. Я думаю... ох блин!.. я думаю, вы просто недовольны потому, что... не можете поиметь жену... нет! в смысле, не можете получить... поддержку. Поддержку, да. - Я хочу только того, что по праву принадлежит мне! - вскричал Беркулози, изменившимся от гнева голосом, - Слушай, Миллер, я знаю все про твои грязные игры. У тебя есть кто-то в моей организации. Кто-то, кто сливает тебе информацию. Ты конечно, имени не назовешь, но скажи хоть, ради интереса, за сколько сребреников продался этот иуда? - Я... понятия не имею, о ч-чем вы говорите. - Я не дурак, Миллер. Поверь мне, крысу я скоро найду. И тогда, друг мой - тогда посмотрим, кто кого поимеет! Мартин уже почти ничего не слышал. Рейчел начала издавать короткие сдавленные всхлипы, что возвещало о близости ее оргазма. Мартин наклонился и крепко поцеловал женщину, пытаясь заглушить ее возможный крик. Он до упора вошел в нее, раздвинул еще шире ее обтянутые чулками ноги, задирая их выше, так, что каблуки ее туфель смотрели точно в потолок. Он сумел совершить еще всего несколько фрикций, прежде чем напрягся, задрожал и извергся. Он сдавленно хрипел с каждым судорожным выстрелом спермы в горячую щель Рейчел. Но этих его последних движений для женщины оказалось более чем достаточно, чтобы преодолеть точку невозврата. Мартин увидел, как ее большие карие глаза закатились, она затряслась всем телом и покатилась на волне собственного оргазма. Мужчина и женщина превратились в сплошной сплетенный комок потной, разгоряченной плоти. Они тихо вздыхали, постепенно приходя в себя. Рейчел бессильно лежала, раскинувшись на столе, Мартин наваливался на нее сверху. Откуда-то издалека донесся чей-то голос - Беркулози все еще вещал в телефонную трубку, не зная, что его никто не слушает. Мартин протянулся к аппарату. - Спасибо за звонок, - лениво бросил он, и отключил телефон. Мартин еще раз нервно потер камень-талисман, вспоминая все это. Рейчел заверила его, что муж никогда ничего не заподозрит. За последние годы она успела достичь высочайшего мастерства, изображая из себя красивую дурочку, так что находилась в некотором смысле вне подозрений - муж просто считал ее слишком безмозглой, чтобы представлять для него какую-либо угрозу. Мартин переступил порог двери, над которой гордо красовалась табличка "Мартин Миллер". В офисе царил обычный шум и суета. Как всегда, короткий путь от приемной до собственного стола занял у него добрых пятнадцать минут, и вызвал сильнейшую эрекцию. Едва он появился на пороге, как Анджела и Саммер бросили все дела и кинулись помогать ему повесить зонтик и донести дипломат до дверей кабинета. Девушки осыпали его поцелуями и объятьями, словно он вернулся из кругосветного путешествия, а не с обеда. Джоан, когда он поровнялся с ее столом, попросила подписать бумаги, официально заверяющие устройство ее дочери на летнюю практику. Под жакетом на секретарше не было блузки. Мартин видел, как массивная грудь едва не вываливается из кружевного корсета. Мартин больше не занимался сексом с Джоан после того единственного раза в кабинете. Ну, если не считать двух случаев, когда секретарша доводила его до оргазма своими грудями - в самом что ни на есть буквальном смысле. Она достигла в этом искусстве большого мастерства и даже почти не прибегала к помощи рук. Джоан предложила такого рода услуги в благодарность за трудоустройство своей дочери, и объясняла это тем, что ее сиськи все равно так отвлекают несчастного начальника, и она просто должна проявить повышенную заботу. Она также взяла за правило звонить ему на мобильный каждый вечер, дабы получить разрешение заняться любовью со своим мужем. Муж Джоан в последнее время проявлял изрядный сексуальный аппетит - видимо, не только Мартин по достоинству оценивал новый облик женщины. Наконец, дошла очередь до Присциллы. Она усадила его в свое кресло, а сама запрыгнула на подлокотник, положив свои ноги ему на колени, и начала рассказ о поступивших за время его отсутствия звонках. Крашеная блондинка была одета в коротенькое жемчужно-серое платье-ночнушку в своем традиционном стиле, и яркие босоножки с узкими ремешками, которые обвивали ее ноги до колен. Пока женщина говорила, поглаживая его волосы, Мартин наблюдал за Анджелой и Саммер, которые деловито переносили папки в ящики шкафа. Обе девушки были в исключительно коротких юбках и на платформенных каблуках. Они поочередно нагибались за новыми папками к стоявшей на полу коробке. - Что это там? - спросил Мартин, любуясь обнажившейся попкой Анджелы. На ней были тонкие серебристые стринги. - А, да финансовые записи, - ответила Присцилла, скрестив ноги, - Полиция их изымала на прошлой неделе по ордеру. Все еще ищут улики против Хиггинса. И против тебя, кстати, тоже. - она игриво коснулась кончика его носа пальцем. - Нашли что-нибудь? - спросил депутат, не отрываясь от увлекательного зрелища. Трусики Саммер были голубыми, под цвет ее высоких сапог. До Мартина вдруг дошло, что вообще-то, девушки вполне могли бы просто поставить коробки на стол, а не нагибаться каждый раз до пола. Но удобство, похоже, было на последнем месте в их приоритетах. - Конечно же, нет, - хихикнула Присцилла, - Они взяли те же записи, что и в прошлом году. Наверное, Макклинток надеялся, что пропустил что-нибудь в тот раз. - Он больше не приходил, надеюсь? Женщина снова непринужденно рассмеялась. Ее большие сережки засверкали, покачиваясь. - Не-а. Приходила его младшая напарница. Как бишь ее там... Ридли, кажется. - А, ну это еще не так страшно. Она вроде нормальная, - он попытался отвести взор от своих бесстыдных сотрудниц. Перевести взгляд было некуда, кроме как на ноги Присциллы. Она нагнулась поближе, и прошептала ему на ухо: - Между прочим, эта полицейская мадам все еще здесь. У тебя в кабинете. Говорит, у нее есть еще пара вопросов. - Дурдом какой-то. Мартин был совершенно не в настроении для беседы с полицией. С неохотой, он поднял ноги Присциллы со своих колен и встал с кресла. Он надеялся, что эрекция исчезнет, прежде чем полицейская успеет заметить. Он зашел в свой персональный кабинет, прикрыв за собой дверь. - Приветствую вас, господин депутат, - раздался приятный женский голос. Офицер Ридли сидела с ногами на столе Мартина. Она была одета в короткое бирюзовое платье из какой-то мягкой обтягивающей ткани. Сидела она, откинувшись назад, опершись на руки и согнув ноги в коленях. Шпильки ее туфель упирались в столешницу, длинные белокурые пряди спадали на плечи. - Вы... вы не в форме, - глупо прокомментировал Мартин. - Вам нравится, господин депутат? - проворковала блондинка. Она грациозно соскользнула со стола, поднявшись на ноги, - Инспектор Макклинток попросил меня посетить вашу штаб-квартиру, чтобы, ну, знаете, вернуть изъятые документы. Я решила по пути заехать домой, переодеться. Говоря это, она медленно двигалась вперед. Темный нейлон блестел, обтягивая ее длинные ноги. - У меня сложилось впечатление, судя по вашему офисному персоналу, что вы предпочитаете тех женщин, которые не боятся показать свою женственную сторону, - она подошла вплотную и обвила его шею руками. Мартин лишился дара речи. - О-офицер Ридли, я... я не... вы не можете... Женщина подалась вперед и поцеловала его. Поцелуй был долгим, нежным и чувственным. Когда она наконец оторвалась от его губ, Мартин обнаружил, что его ладони легли на спину гостьи. Он ощутил, как вновь вставший по стойке смирно член начал выпирать сквозь брюки. К его стыду, офицер Ридли тоже это ощутила. - Ох ты, - прошептала она, задвигав бедрами, - Похоже, кто-то рад гостям! - она наградила мужчину еще одним поцелуем. - Но, но, офицер Ридли... - Моника. - Ммм, ну, да, Моника... а как же ээ... инспектор Макклинток? Он не будет... Ах! Нежная ладошка легла на его ширинку. - Инспектор Макклинток переведен на другое направление. Он позволил эмоциям вмешаться в профессиональную деятельность. Стал просто одержимым. Был жууутко недоволен, когда Хиггинс умер, не успев предстать перед судом. Пытался на вас отыграться, - она умолкла, чтобы еще пару раз поцеловаться с собеседником, - Макклинток хотел продолжить поиски пропавших денег. Был уверен, что они спрятаны где-то в известном вам месте. Снизу раздался тихий звук расстегиваемой молнии. Моника тихо всхлипнула. - Он... он продолжал надеяться ч-что мы найдем что-то... крупное. О да, что-то большое... События развивались слишком быстро, чтобы Мартин успевал реагировать. - Что вы хотите... ох! То есть, з-зачем... Моника засунула ладонь ему в штаны. Она окинула взглядом кабинет в поисках подходящего места. - Мы, ммм, мы не нашли против вас ничего, разумеется. Абсолютно ничего, и поэтому... О господи, ну давай же, иди сюда! Буквально схватив Мартина за его мужское достоинство, она потащила его к одному из гостевых кресел перед большим столом. - Ты меня просто восхищаешь! - прошептала она, вновь кидаясь к нему в объятия, - Я до сих пор помню, как ты поставил на место Макклинтока, в тот первый раз. Он пытался взять тебя на понт, запугать, выжать признание. Он все время это делает с подозреваемыми. А ты плевать на него хотел. Я... я никогда не видела, чтобы кто-то был настолько хладнокровен, настолько спокоен, настолько равнодушен ко всем его угрозам. Ты просто смеялся ему в лицо. Она продолжала поглаживать член Мартина одной рукой. Ее горячее тело и жаркое дыхание сводили с ума. Женщина, между тем, продолжала свою исповедь: - Я увидела это ни с чем не сравнимое выражение превосходства на твоем лице. Тебя это забавляло. Словно тебе просто доставляло удовольствие издеваться над ним. Формально говоря, в тот достопамятный момент ему доставляло удовольствие нечто другое - а именно губы Саммер под столом, но Мартин не видел нужды объяснять это. В любом случае, ему не дали возможности. Зачарованная полицейская буквально вешалась на него, целуясь, ласкаясь и тяжело дыша. - Никогда не встречала настолько смелого, настолько уверенного в себе мужчины, - дрожащим голосом выдохнула она, - И меня это охренеть как заводит! Она внезапно отпустила его. - Я хочу тебя… ох черт, я хочу с тобой... хочу, чтобы ты... чтобы помог мне кончить... закончить это рас... расследование, - она задрала свое мини-платье обеими руками и сдернула вниз колготки. Трусиков на ней не было, - Раз уж мы потратили столько времени, допрашивая тебя, - пояснила она, - Будет справедливо, если у тебя появится шанс задавать вопросы мне. Абсолютно любые вопросы. И не бойся... быть со мной пожестче... мммм, пока я не скажу все, что ты хочешь. Она повернулась назад. Перегнулась через невысокую спинку кресла, взявшись обеими руками за подлокотники. Ее обнажившаяся попка была высоко задрана в воздух. Она вывернула шею, посмотрев на мужчину. - Ну давай же, Мартин! - подстегнула она, - Начинай допрос! Выбей из меня всю правду! На мгновение, Мартин просто стоял неподвижно, слишком ошарашенный, чтобы двинуться с места. Туфли офицера Ридли едва касались пола. Ее ноги были широко раздвинуты, до упора натягивая спущенные до бедер темные колготки. Упругие округлые ягодицы были выставлены напоказ, снизу виднелись очертания розовой щели половых губ - более явного и недвусмысленного приглашения к сексу трудно было вообразить. Пока его разум пребывал в нерешительности, член Мартина решил принять приглашение. Мужчина расстегнул брюки и извлек свое орудие. Он сделал шаг вперед. Положил ладонь на каждое из аппетитных полушарий. Слегка приподнял женское тело повыше, словно взбивая подушку. Офицер Ридли застонала от желания. Мартин решительно направил свой стержень к цели. Отверстие было влажным и податливым. Он аккуратно ввел свой член короткими, медленными движениями, пока не погрузил его полностью в теплую глубину. На какое-то время, он задержался внутри, наслаждаясь ощущением женской плоти вокруг своего фаллоса. Затем частично извлек его, и начал размеренные возвратно-поступательные движения. Вскоре сладострастные стоны и вздохи наполнили помещение. Мартин вонзался в полицейскую все сильнее и сильнее. Шпильки Моники скребли по ковру, отчаянно пытаясь найти опору. Она до боли сжимала руками подлокотники кресла. - Допрашивай меня! - простонала она, - Спрашивай что хочешь! - П-почему Макклинтока перевели? - Ах! Ах, да, да, кто-то по... пожаловался капитану. Сообщили, что Макклинток слишком... о господи, продолжай, я сейчас взорвусь!.. слишком докучает одному влиятельному политику. Не имеет никаких доказательств. Капитан решил... закрыть дело. Инспектор оооочень зол. Ммммм, как мне нравится, когда ты так делаешь! Еще раз, прошу! - Кто-то пожаловался? Кто? - Это секрет. Никогда не скажу. Мартин хлестнул ладонью ее зад. - Кто?! - повелительно вскрикнул он. - Это был аноним... Ай! - еще один удар, - То есть, я не... Ай! Я не могу, оххх... ай! Хорошо, ладно, это сделала я. Отправила письмо капитану. Макклинток такой козел. Сует свой нос куда не надо Ммммм, засади мне поглубже, милый! - А что с пропавшими деньгами? - он задвигался быстрее. - Де-деньгами? О, ммм, о боже, как хорошо, как хорошо... Да, деньги. Всё, их списали. Они где-то спрятаны, наличными. Никто не знает, где. Никаких концов. Только что-то насчет "черного куба"... - "Черного куба"? Это еще что? - кресло начало шататься. - Я не знаю. Ай! Нет, правда не знаю. Это было на... ооооох, о боже, что ты со мной делаешь... было на... ай!... записях прослушки. М-может быть, может быть, пароль. К сейфу, или банковской ячейке. Не знаю. Ох, еби меня милый, я сейчас уже... ааааах, аааааах, ааааааа!!! Мартин с трудом удерживал Монику, начавшую неконтролируемо дергаться и взбрыкивать в судорогах оргазма. Кресло грозило опрокинуться. Она вцепилась зубами в обивку, чтобы унять свои крики. Мартин чувствовал, как ее вагина сжимается и пульсирует. Он схватил ее за бедра обеими руками, подался тазом вперед и запрокинул голову. В следующую секунду его тоже настиг пик удовольствия. К моменту, когда мужчина полностью извергся, Моника уже отходила от своего экстаза. Внутри у нее было так скользко от их смешавшихся выделений, что член Мартина крайне легко выскользнул. После этого силы оставили женщину, и она, потеряв равновесие, кувыркнулась вперед через кресло, неуклюже рухнув на пол. Она полежала там какое-то время, отдыхая. Ее грудь тяжело вздымалась. Бирюзовое платье было задрано до пояса, порванные колготки все еще связывали ее ноги. Она потеряла одну туфельку. Моника подняла утомленный взгляд на Мартина. - Мне нравится ваша манера допроса, господин депутат, - произнесла она. *** - Дамы и господа, заседание объявляется открытым, - объявила мэр на следующее утро. Гул множества голосов в зале заседаний совета мало-помалу утих. Мартин сидел на своем положенном месте, последний раз обсуждая с Присциллой подготовленные материалы. После объявления мэра, женщина похлопала его по плечу, желая удачи, и скромно присела на стул чуть позади. На повестке дня был вопрос о парке Макграт. Мартин все еще был неуверен в поддержке своего законопроекта. Но у него было хорошее предчувствие, части возникавшее у него в последние месяцы. Все вполне могло обернуться успешно. Он потер в кармане камень-талисман на удачу. Мартин нервничал. Все то и дело посматривали в его сторону. Он начал жалеть, что не позволил Присси сделать ему минет для снятия стресса, как она предлагала в машине. Впрочем, может быть, именно Присцилла и притягивала все эти взгляды. В своем коротеньком платье и броских, сексуальных туфлях, блондинка выглядела как фотомодель с обложки эротического журнала. К тому же, в этот раз его сногсшибательная помощница прибыла в сопровождении Анджелы и Саммер. Девушки очень волновались и все время оглядывались по сторонам. Присцилла предположила, что если с Мартином будут сразу три ассистентки, это поднимет его значимость. Во всяком случае, кое-что определенно поднималось от их присутствия. Для укрепления "командного духа", все три женщины были одеты практически идентично. "Униформа" каждой из них включала в себя серебристо-белое невероятно-короткое мини-платье без рукавов, а также светлые чулки, для максимально эффектной демонстрации стройных ног. Обувь ассистенток, напротив, была разной, подчеркивая их индивидуальность: Анджела надела жемчужно-белые туфли-лодочки, Присцилла - бордовые босоножки на танкетке, а Саммер - свои любимые черные сапоги. В зале, наверное, не было ни одного мужчины, который не отвлекся бы на эту группу красоток хотя бы раз. Все это, конечно, входило в планы Мартина. Мартин окинул взором зал заседаний. Трибуна посетителей и прессы была заполнена до отказа. Он выискал в толпе Кальпурнию Скотт, одетую в ныне ставший для нее стандартным наряд: кожаная миниюбка, тугая кофточка и остроносые сапоги на шпильке. Журналистка приложила два пальца к губам и послала ему воздушный поцелуй. Кальпурния поставила всю свою журналистскую деятельность в зависимость от одобрения Мартина. Она посылала все свои статьи ему на проверку. Позволяла ему читать абсолютно всё, даже материалы о других политиках, совершенно его не касавшиеся. Мартин не испытывал особого желания заниматься редактурой, но порой ему приходилось понижать тон хвалебных статей до мало-мальски адекватного уровня. "А, ты про этот кусок," - ответила как-то Калли, - "Теперь помню. Просто я это набирала с ноутбука, лежа в постели, и... ммм, в общем, печатала одной рукой, если ты понимаешь, о чем я. Извини. Когда пишу о тебе, то всегда... слишком быстро увлекаюсь." Мэр сразу же приступила к повестке дня. Закончив с формальностями, она позволила Мартину официально представить свой законопроект. - Полагаю, вы все получили доклад о положительном эффекте объявления парка защищенной зоной, - начал Мартин, - Но дабы лучше проиллюстрировать важность этого решения, я подготовил краткую презентацию. По его сигналу, Анджела погасила часть освещения. Присцилла опустила экран. Саммер щелкнула кнопкой проектора. На экране появился воздушный панорамный снимок парка Макграт с выведенной крупным шрифтом надписью "Защитим наше наследие". Мартин начал говорить, сопровождая свою речь новыми изображениями. Презентация была весьма тщательно составлена. Материалы содержали множество красивых фотографий парка, на большинстве из которых по случайности была также запечатлена какая-нибудь красивая девушка, а то и не одна. У зрителей появился лишний повод не заскучать. Присцилла, Анджела и Саммер не собирались садиться на места с началом презентации. Напротив, они вышли на всеобщее обозрение, мило улыбаясь, и указывая различные важные детали на схемах и фотографиях. Они смотрелись исключительно завлекательно, расхаживая перед аудиторией в супер-коротких обтягивающих платьях. Белая ткань их одежд сверкала в приглушенном свете ламп. По мере продолжения презентации, двусмысленные и относительно провокационные картинки появлялись все чаще и чаще. Молодая мамаша, наклонившаяся над детской коляской, случайно открывала недурной вид в вырез своей блузки. Невинная фотография молодежи, резвящейся в пруду, по странному совпадению запечатляла только фигуристых моделей в бикини. На другом снимке летнего дня в парке, на переднем плане красовалась сногсшибательная красотка в шортах и короткой майке, соблазнительно облизывавшая эскимо, улыбаясь в камеру. Мартин вел повествование медленным, монотонным голосом. Когда Саммер потянулась к самому верху экрана, чтобы что-то пояснить, Мартин воспользовался случаем осмотреть зал. Завоевать внимание преимущественно мужской аудитории безусловно удалось. Политики смотрели на экран, или на длинноногих красавиц перед ним, с неослабевающим интересом. Эрл из 11-ого участка неловко закинул ногу на ногу, слегка смущенный происходящим. Реджинальд Фаркапп из 4-ого - плотоядно облизывал губы каждый раз, когда Саммер нагибалась. Мартин надеялся, что предчувствие его не обманет. Он вдруг вспомнил историю Карлтона Карлсайда - торговца антиквариатом и коллекционера. В последнее десятилетие своей жизни этот находившийся на склоне лет мужчина внезапно вступил в невероятную полосу везения: неожиданно для всех сказочно разбогател неведомым образом, потом женился на потрясающе красивой и довольно известной актрисе и модели. 24-летняя женщина изумила публику, решив оставить успешную кино-карьеру, чтобы выйти за человека, почти в три раза ее старше. Мораль истории в том, что жизнь полна приятных неожиданностей и внезапных улыбок фортуны. Мартин держал одну руку в кармане, медленно потирая талисман. Центром презентации Мартина была новая схема компенсации убытков, которые неизбежно понесет городской бюджет в случае отмены строительных проектов на территории парка. В ходе своей работы в комитете по транспорту, Мартин обнаружил старый отчет, содержавший план изменения маршрутов следования автобусов. Более рациональные маршруты позволили бы увеличить пассажиропоток, поспособствовать развитию инфраструктуры в удаленных районах и существенно увеличить поступления в бюджет. Для наглядности, к схеме прилагалась фотография. Снимок запечатлял зажигательно улыбавшуюся Присциллу на подножке городского автобуса. На фото она была облачена в один из своих стандартных офисных нарядов: кружевной топик, легкомысленно-короткая юбчонка, черные туфли на высоченных шпильках и белые гольфы. Фотограф поймал ее в движении - женщина довольно высоко поднимала одну ногу, забираясь на ступеньку автобуса. Еще несколько человек в зале нервно покашляли. На этой замечательной картине презентация завершилась. Анджела включила свет. - Дамы и господа, - произнес Мартин, - Полагаю, этот проект заслуживает вашей поддержки. После этого начались дебаты. Мартин уже заручился поддержкой нескольких депутатов за последние недели. Но оставалось еще мощное ядро противников проекта, преимущественно из числа давних членов совета, к тому же, еще было много неопределившихся. Аргументы и контр-аргументы живо полетели в обе стороны. Стройные ассистентки Мартина продолжали поддерживать сексуально-заряженную атмосферу в зале. Каждая из них являла собой головокружительный образец женской красоты и грации, каждая - в узком, коротком платье, каждая - на супер-высоких каблуках. Они по любому поводу ходили туда-сюда через все помещение, передавая записки, тихо шепча вопросы на ухо депутатам, и другими способами отвлекая всех от дел. Сам Мартин мало чего говорил. Он предоставил своим сторонникам в совете заниматься убеждением оппонентов. Он внимательно следил за ходом дебатов. Посылал записки депутатам из своего лагеря, предлагая им наиболее выгодные аргументы. Задания по доставке записок через зал давали его девчонкам возможность дополнительно смягчить враждебный настрой и ослабить решимость противной стороны - томный взгляд, "случайный" наклон с задравшимся подолом платья, не менее "случайная" демонстрация полуобнаженной груди... Эта тактика приносила больший успех, чем можно было в здравом уме вообразить. Обычно невозмутимые и важные политики начинали оговариваться, сбиваться на середине фразы и отвлекаться. Те из депутатов, что и с самого начала не особенно интересовались темой дня, теперь вообще полностью переключились на разглядывание девушек. Но в совете было и семь женщин. А также сама госпожа мэр. Мартин еще раз вспомнил удачливого Карлтона Карлсайда и потер талисман. Перемена тона дебатов была столь тонкой и плавной, что Мартин едва не пропустил ее. Каким-то образом, тема диалога постепенно сместилась с целесообразности проекта на его неизбежность. Сторонники начали говорить "когда" вместо "если", все чаще упоминая общественное мнение, которое нельзя игнорировать. Противники мало-помалу перешли от принципиального противодействия новой идее к мелким придиркам и попыткам выцарапать себе хоть какие-то уступки. Мартин особенно внимательно следил за женщинами. Он заметил, как несколько из них смотрят только на него, в том числе и мэр. Казалось, будто на уме у них что угодно, только не муниципальное управление. Одна из них, трижды переизбиравшаяся опытная участница политической жизни города, строгая женщина лет тридцати пяти, была заметно обеспокоена и встревожена. - Я... я не согласна с этим проектом, - пожаловалась она, - Но я не знаю, что еще остается делать. Народ высказал свою волю. А когда люди четко и ясно чего-то захотели, им никак нельзя помешать. Можно пытаться оказать сопротивление, какое-то время не поддаваться, но все бесполезно. В конечном итоге, они всегда получат то, что хотят. Нет смысла сопротивляться. Никакой пользы. Чем сильнее сопротивляешься, тем скорее понимаешь, что победить нельзя, и гораздо легче просто поддаться и не бороться больше, и смиренно принять волю народа, но тут возникает чувство вины... за свою капитуляцию... но это даже облегчение, в каком-то смысле - не бороться более с волной, которую ты никогда не остановишь, ведь гораздо лучше сдаться, и... и... подчиниться... выполнить его волю, и... подчиниться... Из-звините, мне надо выйти на минуту! Она стремительно вскочила из-за стола, опрокинув свой стул. Ее лицо заливал румянец. Она быстро покинула зал и вернулась лишь через пятнадцать минут. Другая коллега Мартина по совету, ухоженная, элегантная сорокалетняя женщина в темном платье, то и дело поправляла прическу и ерзала на стуле. Она следила за Мартином, не обращая никакого внимания на дискуссию. В ее взгляде сквозило умоляюще-покорное выражение, как у скромной школьницы, которая тщетно упрашивает своего нахального парня не стягивать с нее трусики третий раз за день. На другом конце стола, стильно-одетая дама, представлявшая участок №9, богатейший район города, кусала губы, теребя жемчужные бусы на шее. Она прервала выступление другого депутата заявлением о том, что они все должны выполнять пожелания публики. - Мы - слуги народа! - вымолвила она, - Мы служим народу. Мы обязаны делать то, чего хочет народ, согласны мы с этим или нет. Мы были избраны для служения народу этого города. Мы повинуемся ему. Мы слуги. Мы подчиняемся. Мы слуги. Слуги. - каждый раз произнося это слово, она слегка вздрагивала, блаженно прикрывая глаза. Кажется, с ее уст даже сорвался тихий стон. Рядом с тяжело-дышащей "слугой народа" сидел старик Реджинальд Фаркапп, который, похоже, не мог отвести глаз от форм то и дело проходившей мимо него Саммер. Даже ни разу не пытался выступить с речью. Заметив это, Мартин отправил девушку прямо к нему с запиской. Глаза пожилого депутата неотрывно следили за стройными ножками приближавшейся ассистентки. Она наклонилась над столом, чтобы положить запечатанную записку. Ее длинные волосы коснулись его лица. Записка была довольно короткой. "Нужна временная ассистентка? Могу ее вам одолжить, если у вас есть потребность." Мартин буквально ощутил, как у старичка едва пар из ушей не повалил. Тем временем, за столом все больше и больше голосов звучало в поддержку проекта Мартина, по тем или иным причинам. Мартин ощущал колоссальный прилив сил и энергии. Он чувствовал себя как генерал, управляющий с холма своими войсками, подавляющими врага натиском, убеждением и сексапилом. Последний оплот сопротивления составили несколько депутатов. Их лидер, Хаксли Смит, был ветераном законодательных баталий и прожженным старым интриганом. Именно он пытался снять временный запрет на строительство вокруг парка полгода назад. Смита не интересовало ничего кроме экономических показателей. Любые аргументы за сохранение парка он насмешливо отметал, подвергая жесткой критике и саркастичным издевкам. Мартин решил, что пришла пора вмешаться лично. - Хаксли, - произнес он, когда его коллега взял паузу, - Я не уверен, что ты полностью понимаешь всю значимость этого решения в долгосрочной перспективе, - все глаза в зале обратились к нему. Одна его рука оставалась в кармане, сжимая амулет, - Я согласен, что эта мера ущемляет интересы строительных компаний. И готов согласиться, что увеличение дохода от транспорта никогда не покроет сокращения налоговых поступлений. Однако, не считаешь ли ты, что мы сейчас столкнулись с уникальной возможностью? Мы, как законодатели, можем одновременно защитить важный объект общественного достояния, и усовершенствовать городскую инфраструктуру, и все это с минимальной нагрузкой на налогоплательщиков. Он взял театральную паузу. - Просто задумайся на мгновение. Хочешь ли ты, войти в историю, как человек, который не дал всему этому осуществиться? Мартин вгляделся в лицо оппонента. Ему было известно, что Смит блестяще умел читать между строк и понимать намеки. Кальпурния Скотт следила за диалогом со своего места. Одного слова от Мартина достаточно, чтобы его противник был выставлен в самом черном свете в ее статьях, или хуже того, окружен полным молчанием. А может быть, и не только в одной газете. Мартин заметил, как коллега Калли из другого печатного издания увлеченно беседовала с ней, внимательно выслушивая, как репортерша в миниюбке ей что-то объясняла. Мартин был практически на сто процентов уверен, что его влияния на совет хватило бы для превращения Смита в изгоя. Он мог бы саботировать работу офиса оппонента, или с легкостью соблазнить какую-нибудь молоденькую практикантку, сделав ее своим агентом во вражеском стане. Он мог убедить спонсоров Хаксли обрезать ему финансирование. Да мало ли существовало способов... Госпожа мэр наблюдала за их беседой с отсутствующим выражением на лице. Ее веки были полуприкрыты, одна рука скрылась под столом. Мартин был убежден, что и ее сможет подчинить своей воле при желании. Чистая, неограниченная власть пульсировала в его венах, опьяняя разум. Хаксли Смит несколько мучительно-долгих мгновений ничего не говорил. Наконец, опустив взгляд, он произнес: - Нет. Я не хочу так войти в историю. В дальнем конце зала распахнулась дверь. Женщина, которая столь внезапно покинула помещение минут пятнадцать назад, наконец вернулась. Она выглядела гораздо более спокойной. Ее блузка была помята и криво застегнута. Она улыбнулась Мартину, заняв свое место. Мартин повернулся к мэру. - Мадам, думаю, что мы готовы голосовать. Женщина вздрогнула, будто приходя в себя. - Мммм? Что? - спросила она, оглядываясь, - Ах да, голосовать. Объявляю голосование открытым. Голосующие за - поднимите руки. Голосовавших против не оказалось.