Самоубеждение

Часть IV

Несколько дней спустя, Мартин снова сидел за своим столом, на сей раз один. В одной руке он держал свой талисман, чтобы лучше думалось. И подумать было о чем. Он занимал пост депутата меньше трех месяцев. И тем не менее, он уже успел за это время серьезно повлиять на расклады сил в Совете... а также вступить в сексуальные отношения сразу с тремя своими сотрудницами... и в довершение всего, стать подозреваемым по коррупционному делу и личным врагом свирепого детектива-психопата. Все это было, мягко говоря, неожиданно. Особенно странным по-прежнему оставалось то, как все женщины в офисе внезапно уверили себя, что оказание сексуальных услуг боссу якобы абсолютно неизбежно. Все они теперь воспринимали как должное, что любая мало-мальски скромная одежда является для них совершенно недопустимой. Девушки проводили кучу времени, прихорашиваясь, дабы их прически и макияж всегда были безупречны. Мартин знал, что если ему станет хоть немного скучно, все что ему надо сделать - нажать пару кнопок телефона. Любая из его сотрудниц тут же с готовностью предложила бы себя для его увеселения. Присцилла еще продолжала изредка выражать недовольство мнимым контролем Мартина над всей ее жизнью. Но даже эти жалобы становились все более бессвязными и невнятными. Несколько дней назад она явилась на работу в супер-коротких обтягивающих шортиках, таких же канареечно-желтых, как и ее босоножки с чудовищных размеров платформами. - Вот видишь! - с вызовом заявила она Мартину, - Ты не можешь заставить меня носить юбку каждый день! Был лишь один безотказный способ подавлять эти ее монологи в самом начале - молча расстегнуть ширинку и поманить ее пальцем. Как только Присцилла получала в рот мартинов агрегат, то сразу же успокаивалась и становилась смирной. - Ты хочешь сделать меня зависимой от твоего члена! - пожаловалась она как-то - уже, однако, опускаясь на колени. Безумная идея о том, что ее судьба полностью зависит от абсолютного подчинения Мартину, похоже, необратимо внедрилась в мозг Присциллы. Как-то раз, когда она заявилась в офис в открытых босоножках на немыслимо-высоких каблуках, подстать своему немыслимо-короткому платью, Мартин резко велел ей выйти из помещения и не возвращаться, пока она не сменит обувь. На самом деле, он не имел никаких претензий к ее туфлям. Просто Присцилла, судя по всему, чувствовала себя комфортнее, когда он время от времени жестко приказывал ей, что делать и чего не делать. По крайней мере, Мартин пока не поддавался искушению активнее покомандовать Присциллой и узнать, до какого предела та готова дойти. Откровенно говоря, он опасался, что такого предела просто не существует, и женщина согласится встать на четвереньки и лаять по-собачьи, если ей прикажут. Да еще и сама убедит себя, что такое поведение нормально и логично. На другом фронте, кампания по защите парка набирала обороты. Главной проблемой была финансовая сторона вопроса. Оппоненты идеи указывали на тот факт, что запрет на строительство в парковой зоне приведет к сокращению налоговых поступлений в бюджет города. И в этом была доля истины. К счастью, от возражений Беркулози, продиктованных куда более личными мотивами, пока удавалось отбиваться, благодаря помощи Рейчел. Молодая жена строительного магната была твердо убеждена, что ее связь с Мартином продлится лишь до тех пор, пока она может быть ему полезна. И она старалась быть максимально полезной, во всех отношениях. При отсутствии возможности явиться лично, она звонила своему любовнику из дома. В последнее время, она взяла привычку неспешно ублажать себя одной рукой, выдавая по телефону все секреты своего мужа. Впрочем, перед своими визитами, Рейчел тоже обязательно звонила, чтобы спросить Мартина, какое нижнее белье ей надеть сегодня. "Все страньше и страньше...". Мартин потрогал талисман в кармане. Трель сигнала интеркома прервала его размышления. Он нажал кнопку. - Слушаю. - Мистер Миллер, - раздался голос Джоан, - Можно с вами переговорить по одному вопросу? - Конечно. Заходи. Спустя несколько секунд секретарша появилась на пороге. Мартин с трудом сдержал восхищенный возглас. Для женщины за сорок, Джоан выглядела чертовски привлекательно. Диета и строгий режим физических тренировок неуклонно приближали ее тело к идеальной форме песочных часов, а неизменные корсеты и обтягивающие юбки лишь подчеркивали все положительные изменения ее фигуры. Сегодня на ней был светло-голубой костюм. Застегнутый на одну пуговицу жакет смело демонстрировал внушительную грудь, юбка была очень длинной и исключительно узкой. Сквозь глубокий разрез спереди выглядывали стройные ноги, обтянутые ажурными чулками, водруженные на высокие каблуки черных кожаных туфель. Шею женщины сжимали жемчужные бусы, на руках красовались белые кружевные перчатки. - Мистер Миллер, - вновь произнесла она, - Я... нам надо поговорить... - она очевидно была чем-то взволнована. Джоан уже довольно длительное время выглядела мрачной и подавленной. - Конечно, конечно. Присаживайся. Расскажи, что за проблема. Он проводил ее к дивану. Секретарша аккуратно присела рядом с ним. Мартин изо всех сил постарался не глазеть на ее грудь. В результате он поймал себя на том, что заглядывает в вырез ее юбки. Чертыхнувшись про себя, он решил совсем отвести взгляд от собеседницы и принялся сосредоточенно изучать картину на стене. - Мистер Миллер, я искренне извиняюсь, - начала Джоан. - Ээ, извиняешься? За что? - Я... я знаю, как вы должно быть недовольны мной. Я так старалась влиться в коллектив, и... ну, следовать всем вашим правилам, и показывать свою лояльность. Я старалась, мистер Миллер, поверьте мне. На этой неделе я каждый день была в спортзале, как вы хотите, и ни разу не отступала от диеты... Я очень, очень стараюсь. Но я понимаю, что этого не достаточно... - она была уже на грани слез. - Джоан, ты о чем? - мягко возразил Мартин, - Ты отлично выполняешь свои обязанности, у меня нет ни единой претензии к ведению документации, - он вновь против собственной воли начал коситься на ее бюст. - По ведению документации, да? - она хлюпнула носом, вот-вот готовая разреветься, - То есть, бумажки я хорошо перебираю, а ни на что большее все равно не способна? Но вы-то хотите от меня гораздо большей отдачи. Пожалуйста, я делаю все возможное, чтобы вы были довольны. Я стараюсь быть привлекательнее, но мне же не двадцать лет, как Анджеле и Саммер, и у меня никогда не будет таких шикарных ног, как у Присси. Я понимаю, что вы ужасно, ужасно мной недовольны, если не поручаете мне ничего, кроме ведения записей и составления писем - ведь в мои обязанности должно входить и... много другого. Я очень извиняюсь, мистер Миллер, мне так жаль. Пожалуйста, не сердитесь на меня, я обещаю исправиться! Мартин был потрясен и не знал, что ответить. Может, он ослышался? Неужели Джоан расстроена до слез из-за того, что он не хочет ее трахнуть? У нее же вроде есть муж и двое детей. Он украдкой взглянул на ее ноги. Тонкие кружевные чулки блестели на ее бедрах. Мартин опасался, что Джоан, как и другие женщины до нее, начнет нервно ходить туда-сюда по комнате. В такой одежде, последствия будут для нее катастрофическими. - Джоан, прошу тебя, пойми меня правильно, - он протянул секретарше салфетку, - Я совсем на тебя не сержусь. Абсолютно. Я полностью доволен твоей работой. Тебе не нужно делать ничего... ммм, ничего выходящего за должностные рамки, ты понимаешь? - О, мистер Миллер, вы так добры! Я понимаю, о чем вы. Я знаю, что пока не соответствую вашим требованиям, но я постараюсь в ближайшее время исправиться! - она глубоко вздохнула. Ее груди грозили вот-вот вырваться из бюстгальтера, - И еще я надеюсь, вы дадите мне шанс загладить мою вину? - неуверенно произнесла она. - И... каким образом? - осторожно протянул Мартин. - Ну, скоро наступит лето, и большинство депутатов городского совета будут брать временных практикантов из числа студентов, правда? - А, ну да. Наверное. Я про это совсем забыл. Но при чем тут... Она прикоснулась к его плечу ладонью, затянутой в перчатку. - Вам же не помешает помощь с бумажными делами в офисе? - Не помешает. Джоан достала из нагрудного кармана жакета небольшую фотографию и протянула ее Мартину. - Это моя дочь, Таня. Мартин с трудом оторвал взгляд от бюста собеседницы, чтобы взглянуть на изображение. С фотографии глядела симпатичная молоденькая девушка, с длинными темно-русыми волосами, как у ее матери. - Я надеялась, - продолжила Джоан, - Что вы, может быть, возьмете ее к себе на летнюю практику? - А, теперь понял. Скажем так, я могу лишь пообещать, что рассмотрю ее кандидатуру. Мне было бы нежелательно брать кого-либо на работу по знакомству, так что... - Пожалуйста, мистер Миллер. Она будет хорошо работать. Она сейчас учится на втором курсе, по специальности управления и администрирования, так что основы работы, можно сказать, уже знает. Я позабочусь, чтобы она выполняла все офисные правила, в том числе неофициальные, и знала, что от нее требуется. С ней не будет никаких проблем. Она будет делать все... что вы попросите. Я за этим лично прослежу. Пожалуйста, позвольте мне хотя бы это сделать, чтобы вам помочь. - Джоан, я не вполне понимаю, что ты... - он замолчал на середине фразы. Джоан умоляюще смотрела на него. Отчаянная надежда сияла в ее подведенных тушью глазах. Все было предельно ясно, и столь же немыслимо: решив, что сама она недостаточно привлекательна, женщина решила предложить боссу свою дочь для его сексуальных утех, и эта идея, похоже, ничуть ее не тревожила. - Джоан, я... Пожалуйста, скажи, что это шутка... Ты же не можешь всерьез предлагать... - Пожалуйста, мистер Миллер. Умоляю вас. Возьмите мою дочь. Только на лето, ничего больше. Дайте мне шанс, пожалуйста. Мартин перевел взгляд на фото. Таня была весьма привлекательна. Она мило улыбалась фотографу. Если в офисе все лето будет еще одна молодая, красивая, доступная девушка, готовая выполнить любую его просьбу - каковы шансы, что он рано или поздно не окажется с ней в постели? Мартин попытался найти подходящие слова. - Ладно, сделаем вот что. Я возьму Таню на практику - но только на практику, ничего больше. Ты меня понимаешь? Ей не нужно будет делать ничего, что, ммм... доставило бы ей неудобство... - он был не уверен, что говорит искренне. Плохим знаком было то, что сама эта идея уже вызвала у него сильнейшую эрекцию. Лицо Джоан засветилось от счастья, словно озаренное солнцем после грозы. - О, спасибо вам, мистер Миллер, спасибо, спасибо, спасибо! Вы не пожалеете, я обещаю! Таня станет лучшей практиканткой, что у вас когда-либо была! Неожиданно, она обхватила руками его плечи и порывисто обняла. Ее губы стремительно сократили расстояние и прикоснулись к его губам. Мартин ощутил прикосновение ее массивной груди. Женщина продолжала целовать его, сопровождая каждый поцелуй очередным "спасибо!", и повторяя операцию заново. Поцелуи становились все более долгими и страстными, и Мартин чувствовал, что теряет контроль над собой. Надо было срочно что-то делать. Наконец, собрав волю в кулак, мужчина оттолкнул секретаршу от себя. Он постарался при этом не прикасаться руками к ее сиськам. Безуспешно. - Джоан, эй, погоди-погоди, достаточно! Я понял, что ты благодарна. Тебе не надо... ооох! - одна ладонь женщины соприкоснулась с его эрекцией. - Мистер Миллер! - восхищенно воскликнула Джоан, - Это для меня? Потребовалось меньше двух минут, чтобы извлечь орудие Мартина из штанов и вогнать в жаждущую щелку между ног секретарши. Ей даже не пришлось раздеваться. Разрез в передней части ее юбки доходил почти до самого верха. Она предусмотрительно носила трусики поверх пояса для чулок - специально чтобы не мешали. Вскоре, распаленная женщина и ее молодой начальник уже яростно совокуплялись на диване. Джоан лежала на спине, задрав ноги вверх, словно грозя пронзить каблуками потолок. - Мартин! Мартин! Ты... просто ох... охренителен! - выдохнула она, за несколько секунд до оргазма, - Как же Тане повезло!.. ***** В пятницу той же недели, Мартин сидел в своем кабинете, разбирая бездонную стопку докладов и отчетов. Это все были документы, касающиеся работы в транспортном комитете. Госпожа мэр искала способы увеличить пассажиропоток общественного транспорта, дабы разгрузить автомобильные дороги в городе. Сигнал внутренней связи был воспринят им с облегчением - хоть какой-то повод оторваться от бумаг. - Да, Присси? - ответил он. - Милый, тут Кальпурния Скотт хочет тебя видеть. Говорит, это, типа, важно и все такое. Мартин задумался. По общепринятым правилам хорошего тона, репортеры крайне редко посещали политиков без предварительного уведомления. Раз она вот так заявилась, то дело действительно должно быть важным. - Хорошо, впусти ее, - ответил он. Спустя мгновение на пороге появилась Кальпурния Скотт собственной персоной. - Ну что, Калли, - произнес Мартин, пытаясь изобразить улыбку, - Чем могу... быть... пол... полезен... Он сбился с мысли. Как оказалось, Кальпурния проделала радикальную смену стиля со времени их последней встречи. Сверху она выглядела почти так же, как и раньше, за исключением серебристых сережек в форме больших колец, ярко контрастировавших с ее каштановыми волосами. Но ниже шеи начинались разительные перемены... Огненно-красная водолазка в обтяжку любовно облегала контуры ее бюста, борясь за внимание окружающих с короткой кожаной миниюбкой и вызывающими сапогами на шпильках. Мартин пораженно разглядывал гостью. Подумать только, он и не знал, что у журналистки такие классные ножки... Женщина закрыла за собой дверь. - Извини, что отвлекаю, - вежливо начала она, - Но нам надо поговорить. - Конечно, конечно. Пожалуйста, проходи, присаживайся, - он махнул в сторону кресла возле стола. В таком наряде она могла "отвлекать" его хоть целый день. Стройная репортерша подошла к креслу осторожными шагами. Было заметно, что ей непривычны высокие каблуки этих броских, ярких сапожек. Также было очевидно, что под одеждой на ней нет лифчика. Она грациозно присела и положила черную сумочку на стол. Мартин едва заметил, что у нее вообще что-то было в руках. - Мартин, - уверенно произнесла она, - Думаю, я прошла твой небольшой тест. - Тест? Какой еще тест? - кажется, у нее были блестки в волосах. - Ты же меня проверял, не правда ли? Хотел узнать, смогу ли я догадаться об истинном положении вещей самостоятельно. - Да? - Ну что ж, я догадалась. Теперь мне все ясно. Видишь ли, я часто думала, как же ты сумел занять пост после скандала с Хиггинсом. Я ведь освещала ту историю в нашей газете, и мне, конечно, было интересно. Ты был заместителем и правой рукой известного коррупционера, так что все ожидали, что на выборах тебя прокатят. Однако... ну, ты сам знаешь, что произошло. Ты достаточно достоверно делал вид, что сам всему этому удивился, но я сразу почуяла неладное. Я взяла интервью у тебя, у мэра, у еще нескольких депутатов Совета. Долгое время изучала материалы. Потом написала статью, собиралась уже подавать ее редактору, но в последний момент все же осознала, сколь серьезную ошибку едва не совершила. - Правда? - Разумеется. Ты так хорошо изображаешь из себя слабовольного и наивного новичка в политике, что едва не провел даже меня. Но мне удалось разглядеть подлинную картину - и главным сигналом стало то, какой тотальной властью ты обладаешь над своими сотрудницами в этом офисе. - Да ладно? - диалог начинал приобретать весьма странное направление. - В первую очередь, меня заставила задуматься Присцилла - теперь она называет себя Присси. Я с трудом ее узнала, настолько она изменилась. Она рассказала, как ты контролируешь ее, как ты использовал тонкие психологические манипуляции, медленно, но верно толкая ее в нужном тебе направлении, как предугадывал и парировал каждую ее попытку сопротивления, и как в итоге превратил ее в свою абсолютно покорную служанку. Меня это поразило до глубины души. Только подумать, что кто-то смог сделать такое с Присциллой, причем без малейших намеков на угрозы или насилие. Она всегда была такой сильной, такой независимой и упрямой. Но сейчас посмотри на нее - она кротка и послушна, она безумно предана тебе, и готова выполнять любые указания. Как и другие женщины в твоей команде. Мартин ощутил острое чувство вины. Он попытался было придумать для длинноногой журналистки какое-нибудь объяснение, сказать, что он так же, как и она, удивлен изменившимся поведением Присциллы. Ничего убедительного в голову не шло. Между прочим, сколько он ее знал, Присцилла всегда категорически не терпела любых сокращений ее имени. Можно было выдумать объяснения чему угодно - но только не этой легкомысленной "Присси". Он просунул руку в карман и потер камень-талисман. - И я подумала, - продолжала Кальпурния, - А что, если я тебя радикально недооценила? Что, если твоя видимая простодушная честность - это лишь фасад, за которым скрывается настоящий серый кардинал и мастер интриг? Внезапно, все части головоломки встали на места. Ты держал все под контролем с самого начала, так ведь? Ты знал, что Хиггинс долго на свободе не задержится, еще когда только начинал работать на него. Разумеется, ты позаботился о том, чтобы тебя не ассоциировали с его делишками. Свои руки ты ни в чем не запачкал, дожидаясь, когда полиция возьмется за твоего шефа. И тогда ты сможешь прийти на готовенькое, запустить предвыборную машину Хиггинса и занять его кресло. Тот факт, что Хиггинс отправился на тот свет, а не за решетку, сработал тебе только на руку - нет человека, нет проблемы. Мартин озадаченно почесал в затылке. Каждый раз, когда в его кабинет входила женщина в миниюбке, она обязательно начинала обвинять его черт знает в чем. Ему стало интересно, начнет ли Калли, как ее предшественницы, мерить шагами комнату. - Нет, Калли, я и в мыслях не имел ничего... Кальпурния закинула ногу на ногу и задумчиво подперла голову кулаком. Ее колготки красиво переливались в свете люстры. Мартин моментально забыл, чем хотел закончить предложение - Однако, чтобы этот план сработал, - рассуждала вслух журналистка, - Нужно было все подготовить заранее. Все ходы должны быть просчитаны. Сначала, ты держался тихо и неуверенно, усыпляя бдительность противников и позволяя им думать, что ты не опасен. А потом, точно в рассчитанный момент, ты поднимаешься с громким, популярным предложением, моментально привлекшим внимание публики. Парк МакГрат. Говоря, она покачивала обутой в сапог ногой туда-сюда, что само по себе весьма отвлекало Мартина. - Послушай, Калли, все совершенно не так... - Ты добился убедительной победы на выборах, выиграть которые просто не мог по определению. Для этого ты должен обладать внушительной поддержкой во властных кругах. Вероятно, ты уже склонил на свою сторону немало влиятельных людей. В том числе и местную прессу, разумеется. Женщина резко поднялась на ноги. Ее не сдерживаемые бюстгальтером груди весело подпрыгнули. - Ты знаешь, как долго я уже освещаю деятельность мэрии? - с вызовом спросила она. Мартин потряс головой. - Шесть лет. Шесть лет, с тех самых пор, как начала работать еще младшим репортером. Вся моя карьера строится вокруг мэрии. Как Мартин и опасался, она начала ходить от стены к стене, не прерывая монолога. Высокие каблуки делали ее походку скорее дразнящей и соблазнительной, чем взволнованной. - Что мне оставалось делать? Для журналиста честность - это все. Но ты бы просто не смог выиграть выборы, если бы не держал в кармане все газеты, включая и мою - это яснее ясного. Не знаю, как тебе это удалось, но все сходится. За все время предвыборной кампании о тебе не выходило ни одной критической статьи, ни малейшей заметки! - она остановилась и повернулась к нему лицом, - Я поняла, что если подам свою статью редактору, то ее не только не пропустят в печать, но и мне после этого придется до конца дней своих писать только в рубрику некрологов на предпоследней странице. Но я хороший репортер, Мартин. Я не хочу потерять свою работу. В общем, будем считать, что я прошла твою проверку. Я переписала статью заново. Она у меня с собой. Осталось только, чтобы ты посмотрел. - Ты хочешь, чтобы я прочитал твою статью? Зачем? - смог наконец подать голос Мартин. - Чтобы ты мог все проверить и одобрить, разумеется. Сейчас, я достану, - Калли наклонилась, чтобы достать свою сумку с дальнего конца стола. Она стояла совсем рядом с Мартином. На ее колготках были черные швы сзади. Она извлекла пачку распечатанных на принтере черновиков, затем обернулась и неожиданно села прямо к нему на колени. - Калли! Что ты делаешь! - Мартин, все нормально. Я теперь знаю правила. Присси все объяснила. Чего ты от меня хочешь. Позитивного освещения. И... других услуг. - Ка... каких еще других услуг? - аромат ее духов кружил голову. - Не притворяйся. Ты разглядывал мое тело с момента, как я появилась на пороге. - Эмм. Ну, слушай, Калли, это же... Я просто не ожидал, что ты... - Давай-ка поступим так. Посмотри статью, и вынеси свое решение, а потом мы с тобой обсудим... другие дела. - она обвила руками его шею. Вновь, уже в который раз, Мартин оказался в объятиях красивой и доступной молодой женщины. Блестящая черная юбка Кальпурнии едва прикрывала ее бедра, держась на широком красном ремне. Мартин чувствовал, как журналистка все крепче прижимается к нему. Не зная, что делать, он начал листать статью. Материал был хорошо написан, умудряясь одновременно нести на себе отпечаток сдержанно-беспристрастного стиля Кальпурнии Скотт, но в то же время содержать беззастенчивые похвалы в адрес депутата Мартина Миллера. Он читал текст с растущим беспокойством. Насколько этично позволять газетам печатать такое? С другой стороны - кто он такой, чтобы мешать? - Ммм, Калли, тут вот это предложение, мне кажется... - осторожно начал он. - Я его изменю, - ответила женщина, не бросив даже взгляда на бумагу. - Хм, а еще вот этот абзац... - Выкину, - прошептала она, наклонившись к его уху. Мартин почувствовал нежное прикосновение губ к своей щеке. - Калли, ты... ээ, ты меня слушаешь? - Присси меня предупреждала, - тихо прошептала распаленная репортерша, лизнув мочку его уха, - Каково это ощущение. Она говорила, что твой контроль столь незаметен, столь... искусен, что поддаться ему - удовольствие. Сопротивление бессмысленно. Невероятно возбуждает. Знать, что твои невидимые сети окружают меня, опутывают меня, изменяют меня, и я могу лишь полностью отдаться, и позволить им превращать меня во что угодно, и ни о чем не думать... это как наркотик. Этому нельзя сопротивляться. Затем она поцеловала его, довольно внезапно. Ее губы и язык решительно и агрессивно вступили в дело. Мартин прижал ее к себе сильнее. - Мм-может быть, - выдохнула Калли, обдавая горячим дыханием его лицо, - Может нам стоит... ммм.. заняться... другими делами сейчас, а... мммммм.... а статьей позже... Ай! - она издала короткий вскрик, когда Мартин ущипнул ее сосок сквозь тонкую кофточку. - Кажется, я знаю, как мы сможем делать и то и другое сразу, - произнес Мартин, продолжая массировать грудь женщины сквозь одежду, - Ну-ка, встань на минуту. Разгоряченная журналистка поднялась на ноги, слегка покачнувшись на острых шпильках. Мартин толкнул черновик статьи на дальний конец стола и велел ей начать читать вслух. Калли была вынуждена наклониться далеко вперед, нагнувшись над столом. Ее крохотная юбочка высоко задралась, обнажая аппетитные полукружия ягодиц. - Скорее! - выдохнула она. Мартин подошел к ней сзади. Наклонившись, он нажал кнопку интеркома. - Присси, я тут даю новое интервью. Проследи, чтобы ближайшие полчаса никто нас не беспокоил. Он мягко раздвинул ноги Кальпурнии пошире, толкнув их в стороны своей ногой. Присцилла наверняка услышала по громкой связи сдавленный вскрик, когда репортерша в кабинете окончательно потеряла равновесие и рухнула на стол всем телом. - Конечно, дорогой... эмм, то есть Мартин... то есть, мистер Миллер, - донесся из динамика ответ. Мартина немного удивило то, что Присцилла взяла привычку называть его "дорогим", но сейчас ему было некогда думать о подобных вещах. Он нащупал молнию в задней части юбки Кальпурнии и медленно, плавно расстегнул ее. Тугая кожаная ткань распахнулась. Белья под ней не было. В колготках Калли был специальный вырез вокруг промежности. - Скорее! - снова воскликнула она. - Калли, статья хороша, - произнес Мартин, взяв паузу, чтобы пощупать ее оттопыренную попку. Он расстегнул ширинку, - Однако, стоит добавить немного критики. Читатели ожидают, что твое исследование будет более глубоким... - Да, конечно, да, да, да! - выдохнула Кальпурния, - Я хочу... ах! ааххх! да, глубоким, таким глубооокииим! - прокричала она в момент, когда Мартин наконец резко вошел в нее. Он замер на пару секунд, наслаждаясь тем, как ее влагалище плотно обнимает его член. Затем, очень медленно, извлек свое орудие почти полностью, и вновь вогнал до предела. - По... посмотри-ка на тре... третий абзац. Нельзя просто так взять и написать, что я пред-ставляю "могучую обновляющую силу в гор..." ох, блин, какая же ты охуенная!... в городском совете, без.. без всяких о-оговорок... Кальпурния Скотт, ведущая журналистка крупнейшей городской газеты, лежала, уронив голову на полированную поверхность стола. Она порывисто двигала бедрами, навстречу движениям Мартина. Ее огромные сережки сверкали, покачиваясь. - Да, да, ты прав, милый, да! - вновь согласилась она, - Смотри, я.. ох! боже, как хорошо!.. я по-поменяю все прямо... сейчас! Вывернув руку, она схватила со стола карандаш и начала царапать поправки на страницах. Мартин продолжал неторопливо трахать ее, время от времени выдвигая новые предложения по поводу текста. Он был не уверен, что поступает правильно, но его это не слишком заботило. Кальпурния не высказывала ни малейших возражений по поводу того, что за нее переписывают ее главную статью. Она лишь послушно писала фразы под диктовку, счастливо постанывая и вскрикивая от удовольствия. Однако, ближе к концу, когда ее почерк стал уже совершенно неразборчивым, она перестала пытаться слушать, и полностью сконцентрировалась на более приятном деле. Журналистка протянула обе руки вперед и вцепилась в край стола. Широко расставив обутые в сапоги ноги, она покачивалась вперед и назад, в одном ритме с ускоряющимися движениями мужчины. Ее груди были расплющены о полированную столешницу, упругая попка приподнята вверх. - Да, дорогой, да да дааа! - тяжело дышала она. Спутанные волосы спадали ей на лицо, - Ох, блин, я знала, что не смогу сопротивляться. Ни-ничего не могла сссделааать. Все газеты... все в кармане... они все твои... я твоя... ты поимел всех... поимел меняяяя... Невнятное бормотание переросло в стон блаженства, и ее тело захлестнул оргазм. Женщина задергалась на столе, извиваясь в сладких судорогах. Ее вагина пульсировала, истекая влагой. Ощущение мощных спазмов вокруг его члена стало последним ударом и для Мартина - с громким рычащим стоном он сам начал кончать. Струи спермы выстреливали из его фаллоса словно из пушки. Наконец, абсолютно вымотанный и измученный, Мартин рухнул на спину Кальпурнии, придавив ее к столу. Они полежали так с полминуты, приходя в чувство и переводя дыхание. Мартин посмотрел на черновики статьи, разбросанные по столу. - У тебя там опечатка, - прошептал он. - Ммммм, хорошо... - промычала в ответ Кальпурния. Ее глаза были закрыты. Когда они в конце концов привели себя в порядок и оделись, Кальпурния засунула смятые страницы обратно в сумку. Мартин проводил ее до двери. - Спасибо тебе, Мартин, - вздохнула она, положив ладонь на дверную ручку, - Спасибо, что позволил мне сохранить мою работу. Мартин открыл дверь, и Кальпурния на заплетающихся ногах вывалилась в приемную. Впопыхах натянутая кожаная миниюбка едва прикрывала ее ягодицы. В приемной царила абсолютная тишина. Все четыре находившихся там сотрудницы неподвижно сидели на местах с пунцовыми лицами. Саммер закусила губу и крепко сжала ноги вместе. Джоан теребила верхнюю пуговицу своего жакета. Мартин с ужасом сообразил, что забыл выключить интерком у себя на столе, и все содержание их "интервью" было услышано во всех подробностях. Не произнося ни слова, он развернулся и скрылся за дверью, мечтая провалиться сквозь землю. ***** Несколько часов спустя, Мартин разговаривал по телефону. - Конечно. Я буду рад приехать, - произнес он, - Не проблема. Однозначно. О да, конечно – это дело тоже продвигается. Отчет будет готов в ближайшее время, - он повесил трубку, - Присси, отметь в календаре, пожалуйста. Мне надо посетить открытие выставки в художественном музее завтра днем. Присцилла сидела на краешке стола. Одна ее нога была демонстративно закинута на другую. Она взяла календарь и сделала пометку. В последние дни, Присцилла окончательно прекратила делать вид, что является чем-то большим, чем украшение для депутатской приемной. Сегодня она была одета в белый кружевной топик, который мало что прикрывал, будучи скорее похож на бюстгальтер с рукавами. Ее миниюбка была столь просвечивающей, что очертания узких белых трусиков можно было различить с любого ракурса не особенно приглядываясь. Вместо традиционных босоножек, ее ноги украшали мягкие белые ботильоны, но с такими же высокими и тонкими каблуками, как и обычно. Она перекрасила ногти в белый цвет, под стать нынешнему наряду. Одному богу известно, когда она все это успевала. - Это же коллекция, которую пожертвовал тот богатей, который недавно умер, да? – спросила Присцилла. - А ты откуда знаешь? – он отвлекся от разглядывания ног своей помощницы. Вместо чулок сегодня на ней были какие-то ажурные гетры, увенчанные еще одним слоем кружева чуть выше колена. Весь наряд был чрезвычайно легкомысленным, женственным и сексуальным. Дверь кабинета была открыта. Мартин слышал доносившийся из приемной шум голосов, звон телефонов. Время от времени, мимо двери проходила та или иная из его длинноногих сотрудниц в короткой юбке. Присцилла хихикнула. Ее серьги в форме маленьких колокольчиков болтались на длинных нитях, почти доходя до плеч. - Ну ты, типа, вообще читаешь свою коррпес… корресподн… в общем, почту? Я вчера взяла для тебя рекламу – там все написано. Она потянулась к стопке бумаг и писем, накопившихся на столе, и достала коричневую брошюру небольшого формата. «Коллекция Карлсайда: Редкие Изделия из Камня» - гласили золотистые буквы надписи. - А, ладно, я все равно собирался это посмотреть, - лениво бросил Мартин. Он открыл каталог. В городской музей поступила небольшая, но ценная частная коллекция каменных декоративных предметов. Некоторые из украшений имели форму каких-то фигур и религиозных символов. Другие были просто камнями с нанесенными резцом узорами. Все изделия были весьма красивы. Зазвонил телефон. Присцилла сняла трубку. Она потеребила белое ожерелье на шее, окруженное каскадом ее белокурых волос. Мартин продолжил листать брошюру. На одной из страниц была фотография дарителя. Это был исключительно состоятельный пожилой господин, который недавно скончался от естественных причин. Мартин узнал его. Это был Карлтон Карлсайд – тот самый старик, что пришел на его выступление под ручку с той самой Шикарной Телочкой, в тот самый день. На следующей странице были изображены некоторые из экспонатов коллекции. «Каменные талисманы и обереги» - гласила надпись сверху. Некоторые из талисманов имели небольшие углубления в центре – один из таких когда-то принадлежал королю Генриху V. Другие экземпляры обладали разными узорами, но все имели округлую форму и гладкую, полированную поверхность. Мартин извлек из кармана свой собственный амулет. Это был камешек примерно 7 сантиметров в длину, продолговатый, плоский и блестящий. Неглубокая впадина на одном конце как раз подходила под размер большого пальца. Гладкая поверхность была приятна на ощупь – эффект был очень расслабляющим, как перебирание четок. Материал был черным, похожим на обсидиан. Мартин всегда думал, что это не более чем кусок полированного камня. Но теперь у него возникли подозрения, что эта безделушка может оказаться ценнее, чем выглядит на первый взгляд. Присцилла все еще болтала по телефону, заговаривая зубы кому-то из спонсоров. Она небрежным движением поправила бретельку своего смелого топа. Будь ее одежда хоть немного более прозрачной, ее бы наверняка арестовали на улице за непристойное поведение. День, между тем, был не то чтобы особенно жарким. Мартин посмотрел на талисман, предавшись воспоминаниям. В конце тех памятных дебатов, когда он впервые раскрыл свой спонтанно созревший план защиты парка Макграт, Мартина сразу же окружила толпа людей. Он все еще был потным и полу-ослепшим от яркого освещения на сцене. Большинство собравшихся людей лишь обвиняли его в провалах Хиггинса. Он выдерживал град претензий и жалоб с максимально возможной выдержкой. Несколько человек неожиданно даже поздравили его, похвалив за смелость. Шикарная Телка тоже находилась в толпе. Эта женщина была головокружительно сексуальна, в своем супер-коротком обтягивающем платье, на высоченных платформенных каблуках. Белая ткань платья контрастировала с ее ровным загаром. При этом, она умудрялась не выделяться в толпе обычных людей, а словно находиться над ними – как богиня, пришедшая из другого, высшего мира, где безупречная красота являлась нормой. Толпа начала рассасываться. Мартин внезапно обнаружил себя лицом к лицу с престарелым спутником Шикарной Телки. - Мои поздравления, юноша, - произнес старик, протягивая руку, - Выдающееся выступление. Чрезвычайно выдающееся. Я, вероятно, уже не успею за вас проголосовать, однако хотел бы передать свои наилучшие пожелания. Продолжайте сражаться за то, во что верите. Мартин пожал ему руку. Рукопожатие старика было крепким и уверенным, хотя Мартин и ощутил дрожь в руке собеседника. Шикарная Телка стояла рядом. Она улыбнулась, и температура словно сразу поднялась на несколько градусов. У нее была, наверное, самая красивая грудь, что Мартин когда-либо видел в жизни. - Сп-пасибо, - промолвил Мартин, внезапно смутившись, - Я приложу все усилия. Старик отпустил его руку. - Прощайте, мистер Миллер, - учтиво произнес он, - И удачи вам во всем. Он двинулся к выходу. Шикарная Телка последовала за ним. Даже удалившись на другой конец зала, она все еще производила завораживающе-гипнотический эффект. Мартин глазел, пока ее фигура не скрылась за дверью. Спустя пару секунд он посмотрел вниз. В его раскрытой ладони лежал маленький черный камень. - …Мартин. Маааррртиннн. Аллооо! Он очнулся, встряхнув головой. Присцилла улыбалась ему сверху-вниз. - Ой, извини, Присси, я тут задумался, - он убрал камень обратно в карман. - Волнуешься о заседании на следующей неделе, да? - Ну, немного. - Так и думала. Она грациозно соскочила со стола. Мартин проследил, как его ассистентка неторопливо шествовала к двери. Она взяла за правило ходить, слегка отставив руки в стороны. Сначала ему показалось, что Присцилла собирается уходить. Но вместо этого, она закрыла и заперла дверь, после чего столь же неспешно вернулась к его столу. - Я знаю, что тебе сейчас нужно, милый. Я же не могу, типа, ну знаешь, оставить тебя в таком… напряженном состоянии, нельзя чтобы ты волновался… – она остановилась, чуть не доходя до его кресла, и опустилась на корточки. - Присси, погоди, - запротестовал Мартин, когда она начала ползти к нему на четвереньках, - Ты не обязана… В смысле, ты ведь уже… этим утром… - Знаю, знаю, - отмахнулась женщина, протянувшись к его ширинке. Она мило рассмеялась, - Но, типа, иногда, я хочу больше… эмм, то есть, ты хочешь больше одного раза в день, правда? Это же, как ее… моя обязанность - чтобы ты был в хорошем настроении, - она мягко выудила твердеющий ствол Мартина из штанов. Нежно погладила его. Мартин не предпринял никаких серьезных усилий, чтобы остановить ее. - Ну, если уж ты так настаиваешь… - добродушно промолвил он. С его уст сорвался вздох, когда мягкие губы обхватили его член, заглатывая почти до основания. Мартин расслабился в кресле, позволив Присцилле исполнять ее обязанности. Он подумал мимоходом, не являются ли три минета за день излишеством. Тот, что он получил от Анджелы, на самом деле не считался, так как девушка остановилась, не доведя процесс до конца – ради того, чтобы он мог поиметь ее на ковре. Таким образом, оставались два раза от Присси. Он громко простонал. Она была такой умелой. «А, какого черта,» - решил он, тяжело дыша, - «Сегодня пятница, все-таки…»