Возвращение домой-2. Эта другая история

— Деда, я люблю тебя, — я прижималась к нему и тихо стонала от боли. — И я тебя, моя девочка, потерпи, прошу, — он чувствовал мою боль. — Деда, я дома и ты рядом, — я подняла на него глаза. — Ты моя самая родная.       Дед нежно прижимал меня к себе и целовал мою макушку, а я слушала биение его сердца, мой дед был самый добрый и заботливый. Он всю дорогу что-то нашептывал, от его бормотания я даже провалилась в сон. Мне снилась мама, она была встревожена. Я знала, что мама узнает и будет беспокоиться, а папа… а про папу лучше не вспоминать, это не дед, папа всегда был строг, и когда поднимал брови, можно было уже ждать наказания. — Лафларион, отнеси ее в лечебный корпус, — голос деда разбудил меня.       Мы находились во внутреннем дворе дворца. Брат аккуратно взял меня на руки, забирая из ласковых рук деда, я прижалась к нему, он отнес меня во владения Итилиэн…       Я лежала в палате врачевания, меня помыли, вернее, отмыли от моего путешествия, рядом сидел Лаурендил и держал меня за руку и тихо вздыхал. Я подняла глаза на брата, в его голубых глазах я читала и волнение, и тревогу, и счастье. — Лаура, как ты могла сбежать? — Прошу, не ругай меня, я хотела домой. — Но ты могла бы дождаться родителей, а ты повела себя, как малодушная человеческая девчонка. — Не могла, — я надула губы. — Что такого случилось, чтобы ты сбежала из Лориэна? — Я скучала. — Неужели? Так скучала, что готова была подвергнуть себя опасности. — Слушай, там очереди нет по мою душу, кто следующий ругать меня будет, — повысила голос я.       Он ругал меня, хотя в голосе звучали нотки переживания, Лафларион уже рассказал ему, в каком состоянии они меня обнаружили, от его слов, я покраснела и натянула на себя одеяло, меня затрясло и с глаз потекли слезы. Перед глаза всплыло это чудище, которое лежало на мне, его красные глаза, его грязные лапы… И если бы не патрульный отряд, чем бы дело окончилось, я не знаю, мне было страшно, я долго не забуду этого кошмара. Лаурендил рукой отодвинул одеяло и посмотрел на меня. — Малыш, прости, — он провел рукой по щеке, вытирая слезинки.- Иди ко мне. Ты же могла прислать сокола и мы с Лафларионом тебя бы встретили на границе Лориэна. — Я не догадалась, — я опустила глаза. — Не догадалась она, — ворчал он.       Я привстала и обняла брата, я думала о том, как хорошо быть дома, как хорошо, что у меня есть родные братья, и как я их люблю. Я обнимала и тяжело вздыхала, он крепко обнимал и гладил по волосам. В это время в палату пошла Итилиэн — эта была темноволосая с карими глазами целительница, когда-то она помогла моей маме появиться мне на этот свет. Итилиэн была очень доброй и заботливой, я воспринимала ее как вторую маму, я часто приходила к ней в палаты врачевания и помогала ухаживать за больными или ранеными. Их было не так много, но мне было интересно быть полезной, что-то поднести, что-то убрать, да и просто поболтать и поддержать воинов.       Когда-то в такой же палате я познакомилась с Талосом, его доставили раненым с границы. Тогда он только начинал службу, был молод, прибыл из одного из эльфийских поселений. У него большая семья, он был из простой семьи, его мама — травница, отец — кузнец, и еще две младшие сестренки, я просто пропадала возле него, и я чувствовала, что деду это не нравилось. Семья Талоса навещала его в палате врачевания, там я и познакомилась с ними. Они были удивлены, что сама принцесса ухаживает за ранеными. Я днями и ночами сидела рядом с ним, мне было интересно находиться около него. После излечения он продолжил службу в личной охране Трандуила. Я думаю, дед это специально придумал, чтобы держать его при себе и следить за ним. Мой дед ничего просто так никогда не делал. — Доброе утро, Лаурочка, — прозвучал мягкий голос Итилиэн. — Лаурендил, ты не должен волновать сестру, — она строго посмотрела на него. — Прости, — сказал он целительнице. — Мне нужно сделать перевязку, прошу, оставь нас, — продолжила она. — Лаур, я позже зайду, — он поцеловал меня в лоб и поднялся с кровати. — Может, я помогу? — Иди уже, помощник, — улыбнулась она. — Может тебе принести что-нибудь вкусное? — Лаурендил, попроси Суриона испечь пирог с морошкой, если она есть у него, — я мило расплылась в очаровательной улыбке. — Морошка? — Да, это такая оранжевая ягода. — Думаю, Сурион сам знает, что это. — Может еще что? — Нет, только пирог. — Хорошо, я прямо сейчас пойду на кухню. — Спасибо, — я послала ему воздушный поцелуй, он поймал его и рукой коснулся своей груди. — Хватит любезностей, — попросила целительница, указывая на дверь. — Ты меня задерживаешь.       Брат вышел, Итилиэн откинула мое одеяло и нагнулась над моей ногой, я поинтересовалась, что у меня, она сказала, что не большое растяжение, еще примерно с неделю придется побыть тут. Она аккуратно разбинтовала повязку, попросила потерпеть, но потом будет легче. Пока обрабатывала ногу, намазывая какой-то мазью, все время ворчала и что-то бубнила про то, как можно быть такой не внимательной. — Итилиэн, а сколько тебе лет? — я прервала ее ворчание. — Что? — она оторвала свой взгляд от моей ноги и посмотрела на меня. — Лет? Это просто смешно, может тысяч лет? — Так сколько? — Я чуть старше твоего отца, — ответила она. — Так вы росли вместе? — Нет, росла я в эльфийском поселении возле старого озера. А сюда я попала, когда мне было около тысячи лет. Я с детства занималась травами, меня бабушка научила врачеванию. — А мама? — К сожалению, мама умерла, когда я только родилась, у нее были тяжелые роды, — она тяжело вздохнула. — Прости, я не хотела… — Ну что ты, девочка, а вот когда на свет появилось такое сокровище, как ты, я была самая счастливая, белая головушка и зеленые глазки, ты как Айнур, посланный нам. Ты так громко закричала, врываясь в этот мир, я еще тогда подумала, что ты еще устроишь им всем светлое будущее, — она звонко засмеялась. Она перебинтовала ногу и укрыла одеялом. — У тебя голова не болит, не тошнит? — Нет. — Я обработала ее, ты сильно ударилась, — она посмотрела мне в глаза. — Спасибо, Итилиэн, — я мило улыбнулась. — Тебе сейчас завтрак принесу, потом ты должна поспать, так как нога будет ныть от мази, но заживление пойдет быстрее.       Я легла на подушку и укрылась одеялом, палата представляла собой обычную комнату: одно окно, одна кровать, тумбочка и небольшая ширма, на тумбочке стояли цветы из полевых ромашек, и я знала, кто их принес — Лауриндил, он был самым внимательным и ласковым из всех мужчин моего семейства. Через 20 минут принесли мою любимую кашу, ее принес сам Сурион. — Я так хотел навестить мою маленькую принцессу, — ласково расплылся он в улыбке, в руках он держал тарелку с кашей.       Я с радостью поела и поговорила с главным поваром, он обещал испечь пирог с морошкой, и поинтересовался, откуда принцесса знает о такой ягоде, я рассказала, как путешествовала через болото, он только вздыхал и удивленно поднимал брови, мой рассказ приводил его в ужас. Сказал, что надо было меня выпороть, я знала, что он шутил, потому что при этом улыбался. Когда я поела, он принял тарелку, поцеловал мою руку и ушел печь обещанный пирог.       Нога, как и говорила целительница, начала болезненно ныть, она принесла настойки и сказала выпить и поспать. Я, как послушная больная, выпила и закрыла глаза. Перед глазами всплыл образ улыбающегося Айнуриона, его нежные объятия, его губы были так близки, что я чувствовала его дыхание, я сама тянулась к нему и тут его отец: — «Примени свое очарование, что тебя учить надо…». Картинка поменялась и это чудовище, которое меня чуть не изнасиловал, протягивающее ко мне руки, я первый раз в своей жизни увидела орка. Я билась и кричала, зовя о помощи, а он лапал мое тело, сильно и больно сжимая его, облизывая свои губы. Я резко вскочила и закричала. — Тише, все хорошо, это только сон, — мягкий голос деда. Он сидел рядом и гладил меня по голове, вытирая вспотевший лоб. — Деда, мне страшно, — с моих глаз катились слезы. Я привстала и обняла деда, прижимаясь к нему. — Все, моя звездочка, ты дома и я никуда тебя не отпущу, — он поцеловал меня в лоб.  — Ты не хочешь рассказать, что произошло в Лориэне, что за беда с тобой произошла, что ты, таким образом, покинула Владения Галадриэль, еще я хочу узнать, как она позволила тебе это сделать? — он строго посмотрел в мои глаза. — А если бы ты погибла? Ты не подумала о наших чувствах, как только тебе в голову это пришло, путешественница наша, — он обнял меня. — Когда пришло письмо то Келеборна, я поседел. — Деда, ты поседел? — я улыбалась сквозь слезы, я прикоснулась к его белоснежным волосам. — Что ты думала, что дед бесчувственный? — он нахмурил брови. — Я никогда так не думала, ты самый красивый и добрый, — хитро улыбалась я. — Еще бы, ты так похожа на меня, — он смотрел на меня своим проницающим взглядом. — Дед, я знаю одну красивую эллет, ее улыбка, как утренний рассвет, ее глаза излучают только добро, ее голос, как самый чистый родник, а руки такие мягкие и нежные, как у мамы. Дед удивленно поднял брови: — И где ты выстрелила такую неземную красоту? — В Лориэне. — Деда, а она тебя знает, ты ей очень нравишься, — я хитро уставилась на него, мне хотелось заинтересовать его, зная его характер. — А еще, ее волосы спадают по спине, как воды Нимродель, а ее… — Хватит, меня это не интересует, — строго посмотрел он. — Только она простая дева и ее зовут Мириэ, — я продолжала говорить, не обращая внимания на слова деда. — Ведь в любви это не важно? Правда? — Лауриэль, — он повысил голос и поднялся с кровати. — Тебе надо отдыхать, я позже зайду. — Дед, я же не все еще рассказала, — я протянула к нему руки. — Мне некогда, — он поцеловал мои пальчики. — Когда ты придешь? — Улажу дела и зайду, — уже возле дверей, не оборачиваясь, сказал он.       Дед ушел, а я опустила голову на подушку и смотрела в потолок. Дед сделал вид, что его это не интересует, но я его знаю… он заинтересовался ею. Конечно, он никогда не покажет виду и встречи специально искать не будет, он же король, но если будет шанс, он его не упустит. Трандуил был высокомерным, надменным, но это была не правда, он просто хотел казаться таким. Он просто не имел права быть другим.       Дед был моим другом. Когда мне было 8 лет, я хотела сделать ему подарок. В его саду я нашла красивую веточку колючки и покрасила в разные цвета и посыпала золотой пыльцой. Я знала, что дед в это время всегда был в тронном зале, куда и направлялась, но, к сожалению, в тот момент его там не оказалась. Мне пришлось немного подождать, но когда я услышала его шаги, я свой подарок положила на трон и спряталась за него, хотелось сделать сюрприз. Думала, увидит и обрадуется. Я сидела, как мышка, и ждала восхитительных вздохов и благодарностей. Шаги приближались, и я замерла в ожидании. Через пару минут — такой крик, что стены затряслись, и послышалась ругань, на старом эльфийском языке, который я никогда и не слышала, я от такого крика сжалась от страха. На крик сбежалась вся стража. Дед кричал: — «Кто это сделал? Что это? Где она? Найдите мне ее». Я же перестала дышать, мое сердце остановилось. Как я потом поняла, дед просто сел на мой подарок и смял его, он испортил его, мой труд, мое первое детище. Я долго сидела за троном, пока стража бегала по дворцу и искала меня. А дед знал, что я там, и делал вид, что не знает, так я просидела около двух часов. Потом он решил меня пожалеть и сказал, что знает, что я там: — «Выходи, мелкая хулиганка», я долго оправдывалась, стоя перед ним, опустив глаза. Хотела объяснить, что это был подарок. Он крутил остатками от моего подарка и сверкал глазами: — «Это твой подарок, я теперь долго сидеть не смогу… ладно подойти ко мне». Дед посадил меня на свои колени и прижал меня к себе: — «Спасибо за подарок» — он нежно погладил меня по волосам. Я же поцеловала его в щеку, и еще сильнее прижалась к нему…       В моей жизни много было сюрпризов, которые я устраивала родным. Особенно моя фантазия появлялась в гардеробной деда, сама не знаю почему. Если честно, знаю почему — там был такой выбор красивых вещей. Это были первые попытки стать королевским кутюрье, только я хотела сшить на своего плюшевого медведя, негоже ему раздетым ходить, а у деда и так много вещей. Я выпросила у Ладроса ножницы и нитки с иголкой, он поинтересовался, не нужна ли мне помощь, я отказалась и сказала, что это сюрприз. С этим арсеналом я направилась в покои к деду. Ох, что я там вытворяла… Я обрезала самые красивые пуговицы и спрятала в свой мешочек, это были мои драгоценности, я хотела зарыть их в саду, как клад. А с одной мантии я вырезала и сшила штанишки своей игрушке, он все же мальчик. Когда меня обнаружили за этим швейным делом, мне показалось, что дед не очень был рад увидеть свою трудолюбивую внучку в руках с ножницами. У меня их грубо отобрали, и так же грубо выставили из покоев, при этом ворча и ругаясь, а еще отобрали мешочек с пуговицами, в которой я вцепилась мертвой хваткой. После этого сюрприза кое-что у меня болела пять дней и большой замок на моей двери, и два двухметровых стражника.       Еще был такой случай, даже не случай отмщения после амнистии, я на кухне взяла соль и перец и насыпала эту смесь деду в графин с вином, а сама следила за ним из гардеробной в щелочку. Дед грациозно вошел в покои и скинул мантию, подошел к столику и налил из графина вина в хрустальный фужер. Поднес его к лучам света и смотрел, как переливается вино, крутя фужер в руках. Потом поднес к губам и отпил его, я замерла. Дед резко выплюнул и начал кричать, чтобы принесли воды. Ему принесли воды и он приказал, чтобы эту дрянь вылили. Как только слуги ушли, двери гардеробной резко открылись, и рука деда схватила меня за ухо, и вытянуло на свет Эру. — Ну что с тобой делать? — строго спросил дед. — Это не я. — А кто? Что-то других я тут не вижу. — Это и правда не я, — я стонала от боли, ухо просто сильно болело. — Почему Лафларион и Лаурендил не были такими? — Какими? — Сующие везде свой нос, — он строго смотрел на меня. — Деда, я больше не буду. — Когда это кончится? — он отпустил мое ухо. — Никогда, — бубнила я себе под нос, прижимая рукой бедное пострадавшее ушко. — Что ты там бубнишь? — дед посмотрел на меня. — Так разве можно обращаться с леди? — мне было больно, но я не плакала, еще чего, показать слабость перед дедом. В упрямстве я не уступала ему. — С леди, да… так как леди так себя не ведут, а вот с тобой, моя дорогая внучка, еще стоит разобраться, — он взял меня за руку и повел в покои родителей. — Дед, я больше не буду, — я упиралась ножками и не шла. — Прости меня, — кричала я. — Ладно, еще раз выкинешь подобное, посажу тебя в темницу, и будешь сидеть там как преступница, — он отпустил мою руку.       Так я его и послушала, это была бы не я, и прямо так сильно испугалась его угроз, что уже на следующий день, сидя на дереве, я обдумывала очередную шалость… — Итилиэн, я бы хотел поговорить с тобой о Лауриэль, — в коридоре послышался строгий голос Владыки. Я даже вздрогнула от неожиданности, так глубоко я ушла в воспоминания. — Да, Ваше Величество, — мягкий ответ целительницы. — Я бы хотел узнать… — Она в порядке, я проверяла, повреждений нет. — Давай пройдем в твой кабинет, тут не место разговорам на эту тему. Шаги удалялись, и в коридоре настала тишина. Я лежала и думала о своем путешествии, и тут голос в моей голове: — Привет, Лаур. — О. привет, спаситель, — я развернула голову в сторону окна, на окне сидел сокол. — Скучаешь? — А то. А ты где был? — Да так, был у Брауна, он передал тебе привет, и вот это, — в его когтях был маленький узелок, он пролетел и сел рядом на кровать. Я привстала и забрала подарок. — Что это? — Баночка с медом. С моих глаз скатилась слеза, не из-за подарка, а из-за того, как я тонула в болоте, а он спас меня, вытаскивая из него. Сколько опасностей поджидало меня впереди: — «Спасибо, Эру, что я жива». — Эй, хорош реветь, — сказал Коготь. — Дай я тебя обниму, — я протянула к нему руки. — Нет уж, без этих нежностей, мне мои перья дороже. — Я не собираюсь их выщипывать, — я прищурила глаза. — Я воздержусь, — сокол моргнул. — Коготь мне не хватает ласки. — Ладно, я полетел, а то тебе отдых нужен, я еще прилечу, «моя мамочка», — он прокричал и вылетел в окно. — Нашелся сынок, — пробурчала я.       Двери тут же открылись и заглянула Итилиэн, поинтересовалась, что это было, на что я только пожала плечиками. Через два часа мне принесли большой кусок пирога с морошкой, на подносе лежала веточка розы, я даже знаю, с какого места сада был срезан цветок. Я ела и облизывала пальчики, да, это неприлично, но я была одна и от еды получала большое удовольствие. Послышались шаги и в дверях стояли два моих брата. — О, я вижу ты уже пирог ешь? — сказал Лафларион. — Как пирог, вкусно? — Будете? — я протянула им откусанный кусок пирога. — Нет, я потом поем, — сказал Лафларион.       Лаурендил сел рядом на мою кровать и откусил от моего пирога: — С твоих рук, малышка, еще вкуснее, — он поцеловал мои пальчики. — Как ты себя чувствуешь? — строго спросил Лафларион. — Ты такой же, как дед, — я посмотрела на брата, который стоял, сложив руки на груди. — А что в этом плохого? — Да так, — я пожала плечиками.       Я продолжала есть пирог, облизывая свои пальчики. Мне не хотелось отвечать на его вопрос. Он сам знал, что по характеру был копия деда. — Ты такая упрямая, — продолжил Лафларион. — А ты холодный, как снег зимой. — Хватит вам ругаться, — вмешался Лаурендил. — Что, пришли поумничать? — я смотрела на братьев. — Тебя стоило бы выпороть, — сказал Лафларион. — Жирно тебе не будет. Раньше надо было, а сейчас я взрослая, — я показала брату язык. — Ты взрослая?! — он засмеялся. — Нет, ты. — Да хватит вам, — Лаурендил смотрел то на меня, то на него. — Это еще отец не знает, подожди, он тебе устроит, как побеги устраивать.       От слова « Отец» с моих глаз скатилась слеза, мамочки, как я боялась его гнева. У меня руки затряслись, Лаурендил принял у меня тарелку, ставя ее на тумбочку. Брат обнял меня, прижимая к своей груди: — Лафларион, прекрати, ты что, нарочно ее довел? Я уткнулась в грудь брата, шмыгала носом. — Ладно, прости, да мы тут с ума сходили, пока она до дома добралась, — не мог успокоиться он. — Ну, добралась ведь, — пытался заступиться Лаурендил. — Оставь ее. — Прости меня, я же волновался за тебя, дуреха, — он подсел с другой стороны кровати и притянул к себе и обнял меня.- Я люблю тебя, малыш. — Что тут происходит? — послышался властный голос деда. Оба брата повернулись в сторону дверей, в которых стоял дед и строго смотрел на них. — Визит окончен, — сказал он и указал им на дверь. Лайрендил и Лафларион поднялись и вышли. — Лаура, как нога? — дед сел рядом. — Дед, расскажи что-нибудь. — Что тебе рассказать? — О драконе. Брови деда поднялись в удивлении. — Что ты хочешь узнать про них? — Все. — Ну что ж….       Трандуил начал свой рассказ о великих змеях Севера, об их силе и могуществе, об их пристрастии к золоту, этот рассказ был самой интересной сказкой для меня, дед говорил, его голос лился, как хрусталь, и гладил меня по голове, от его мягких рук меня клонило в сон и я даже не заметила, как уснула… Натиэль.       Уже две недели как Леголас покинул меня, отправившись на поиски нашей дочери: — «Где она? Что с ней»? Эти вопросы не давали мне покоя: — «Боже, почему, эльфы не изобрели телефоны, такие древние, а живем как 15 веки». Сердце только и болело, отец знал мои проблемы, то и дело подсовывал пузырьки с лекарством.       Я сидела на своей лавочке, уже темнело, появилась первая звезда. Ее свет проникал сквозь крону листвы, нежным голубым светом накрывая землю. Я не могла отвести глаз от ее сияния, мне показалось, что она мне подмигивает, даря свою красоту, я подумала о маме и тяжело вздохнула. Больше она не приходила ко мне, как бы я ее не звала. «Мама», как мне ее всегда не хватало, но я всегда чувствовала ее присутствие, она была рядом, она была моим ангелом-хранителем. -Мама, — с моих глаз скатилась слеза.       Папа всегда пытался заменить ее и лаской, и заботой, чтобы пятилетняя девочка не чувствовала потерю матери. Так в жизни бывает, и как было объяснить ребенку, что ее мамы больше нет, и она никогда не обнимет и не приласкает ее… Я только тяжело вздыхала.       Ночной ветерок гулял по саду, я обхватила себя руками, и уже подумывала вернуться во дворец, а то отец будет волноваться. Не успела я подумать об этом… — Привет, Наташа, — послышался мужской голос.       Этот голос я никак не могла забыть, как бы не старалась. По мне прошла дрожь, сердце сковало льдом, разум метался в панике. Внутри я до жути боялась его. — Ты мне не рада? Нет, я слышу, как ты мне «рада», — он смеялся ужасным смехом. — Люблю биение твоего сердца. Я не могла произнести ни слова, меня просто парализовало. — Ты по мне скучала? — продолжил он. — Даже не мечтай, — я собрала всю волю в кулак. — О, наконец-то ты очнулась от счастья, — он уже был совсем рядом. — Что тебе надо? — Хотел тебя видеть, — он протянул мне руку. — А я нет, — я проигнорировала его руку. — А я напротив, мечтал о тебе, хорошо выглядишь, да ты всегда хорошо выглядела. — Да пошел ты со своими комплиментами, они мне не нужны. — Обычно женщинам приятны комплименты. — Иди ты к дьяволу, — я поднялась с лавочки. — Ты не меняешься.       Его голос был властным — это был самый темный Валар, так же дьявольски прекрасен, тысячелетия не меняли его, он был таким древним, как создание вселенной. — Ты самое страшное зло этого мира. — О, это комплимент? — Нет, это правда. И как тебе удается избегать наказания? — Я самый могучий Айнур. — Эру — самый могучий, а ты — второй сорт, — зачем я его злила, сама не знаю. — Такой красивой и воспитанной эллет не стоит говорить в таком тоне, — он пристально смотрел на меня, не отводя своих огненных глаз. — А другого тона ты не заслуживаешь. — Неужели? — Зато я знаю все твои деяния, — я не могла оторвать глаз от него, он привораживал, как колдун. — Милая, не волнуйся, я знаю твои проблемы с сердцем. — Я тебе не милая, и тебя это не касается.       Я развернулась и хотела уйти. Он резко взял меня за руку и с силой усадил на лавку. — Мне надоело играть с тобой, все это время я следил за тобой, у тебя чудесные дети, а могла бы и мне родить, — его рука лежала на моем плече. — Ты еще и извращенец, который подсматривает, — я повторила попытку встать. — Я сказал сиди, разговор еще не окончен и слушай внимательно, эльф. Я резко скинула его руку со своего плеча. — Нам нечего обсуждать. — Не зли меня. Я Айнур, а не создание Эру, и не привык в отказе. Я был слишком терпеливым и добрым к тебе. Ты слишком долго бегаешь от меня, я устал играть в кошки мышки. Мое сердце забилось в панике: — Зачем Темному Айнур простая эльфийка? — Ты как дитя, я же уже говорил, и повторять не стану, — он говорил спокойным голосом. — Почему тебе не создать свой мир, лучше, чем создал Эру, раз ты такой могучий или ты только можешь все извращать? А я знаю почему, ты всего лишь только падший Ангел, а не Бог, тебе это не под силу. — Я могу создать мир, ты думаешь, что мир Средиземья и мир, в котором ты пробыла 500 лет, по моей воле — это единственные миры? О нет? ты ошибаешься, дорогая, — он взял меня за руку. По мне прошла волна боли от его прикосновения, я одернула ее, как будто обожглась огнем: — Не трогай меня. — Я очень терпелив, дождусь, когда ты сама будешь умолять меня о том, чтобы я ласкал тебя. От таких слов меня передернуло. — Ты будешь думать только обо мне, и звать ночами и умирать в тоске без меня… — Этого не будет никогда. — Глупая, ты уверена? — он ехидно улыбнулся. — Оставь меня в покое. — Мы уже обсуждали с тобой эту тему или у эльфов проблемы с памятью, я так и думал, что Эру создал таких бестолковых детей. Я уже молчу о людях. — Ты просто ужасен. — И этот комплимент мне нравится, — расплылся в довольной улыбке, сверкая глазами и пристально смотря на меня: — Ты просто будешь стонать в моих объятиях. — Да пошел ты. — С тобой хоть в другой мир. — Мелькор, отвали от меня, — я встала и хотела уйти. — Тебя тот мир испортил, ты была такой приятной девочкой. — Сам послал туда. — Да, а что мне было делать, я же злодей, — он злостно улыбнулся.  — Как вы меня бесите, дети Илуватара. Когда появились перворождённые, он души в вас не чаял, а мы Валар… пришлось смотреть, как он вас любит, потом эти второсортные появились не идеальные, ошибка бога… Я горел огнем злости. Мне хотелось стереть вас с лица Арды. — Ты больной на голову. — Я идеален. — Ты псих, — я уже сделала пару шагов, чтобы уйти. — Тебе не уйти от меня. — Натиэль, — послышался голос отца. — Пап, я тут, — ответила я ему. — Помни, я слежу за тобой, моя девочка, и когда придет время, я вернусь, и ты сама бросишься в мои объятия, — он стоял так близко ко мне, что мое сердце готово было остановиться, Мелькор прикоснулся своей рукой к моей щеке и провел по ней. Моя щека сразу заполыхала огнем. Он превратился в черное облако и как дым развеялся в ночи. Внутренний страх прошелся по всем органам, я стояла и не могла пошевелиться, мрак, ужас, страх сковали меня. — Натиэль, я искал тебя, — ко мне подошел отец, и коснулся моего плеча. — Что происходит? С кем ты говорила? Я повернулась к отцу, мое лицо было бледным, в глазах страх, отец встряхнул меня за плечи: — Да что происходит? — спросил он. — Натиэль… — Папа, — я обняла его, прижимаясь к нему.       Я даже и не думала рассказывать ему о том, что произошло, лучше было рассказать, но зная его реакцию, он сразу отправит в Валинор. — Пойдем, уже поздно, — он обнял меня за плечи, и мы пошли во дворец.        Мне было холодно от летнего ветерка и от слов Мелькора. Я думала, когда это кончиться, когда можно будет жить в мире и спокойствии. Неужели только в Валиноре это можно сделать. — Я хотел сказать, — отец посмотрел на меня.- Лауриэль нашлась, она дома, с ней все хорошо.       С моих глаз потекли слезы, слезы счастья, душа успокоилась, моя девочка дома, она жива, я благодарила Эру, что он уберег ее. Леголас теперь вернется за мной, от мысли о муже, сердце как птичка запело в предвкушении увидеть любимые голубые глаза. Самый любимый цвет глаз.