Возвращение домой-2. Эта другая история

Ривенделл. Натиэль.       Прошло уже больше трех недель, как мы приехали в Имладрис. Я гуляла по саду и наслаждалась каждым мигом, прожитым в отчем доме, это был дом моего детства и юности…       Каждый день я навещала свою подругу, мы гуляли с ней, вместе слушая пение птиц, Линдир баловал нас своим голосом, я просто в это время улетала душой и парила над землей, забывая обо всем на свете. Аримэ наши прогулки шли на пользу. Я чуть-чуть завидовала ей, в плане ее беременности, ребенок — это чудо, самый лучший подарок Эру, я люблю детей, но я боялась саму беременность и особенно роды, меня пугало жить рядом с унитазом и быть зеленого цвета, ну, или белого…       Я проснулась от самого горячего поцелуя в объятиях самых нежных рук, а просыпаться так не хотелось, я прижалась к нему и притворяясь спящей, думала о том, как бы еще чуть-чуть поспать в его объятиях, понежиться в постели с ним, чувствуя его горячее тело и самый любимый запах… но моим мечтам не суждено было сбыться. Он развернулся ко мне и горячим поцелуем обжог мои губы. — Может хватит претворяться, — он гладил мое тело, да так нежно, что по мне побежали мурашки. — О, Боже, Леголас, ты за старое? — Ты думаешь я не могу отличить тебя спящую. У тебя ресницы вздрагивают. — Давай еще поспим, прошу тебя. — Не могу спокойно лежать рядом с обнаженной девой. — А с одетой? — я хитро прищурила глаза и смотрела на него через узкие щелочки. — Теперь я понимаю Эру, почему он сначала создал эльфов, красивых и сексуальных, от которых можно потерять голову, особенно человеческим женщинам, и ошибся, даря им такой темперамент и бессмертие. Потом решил исправить свою ошибку и создал людей, хотя они по темпераменту не уступают эльфам, но срок жизни у них… — Натиэль, что ты говоришь? И откуда ты знаешь, про темперамент людей? — Бедные эльфийки, сколько нам приходится терпеть, — я хитро посмотрела на мужа и вздохнула, пытаясь отодвинуться от его рук, зная, чем это кончится.       Как я его люблю, его глаза цвета неба, улыбку, сводящую меня с ума, брови, особенно когда он поднимает одну — это прямой выстрел в сердце, а руки, которые приводят меня … не скажу куда, от которых низ сразу начинает тянуть от приятной боли и ждать волны удовольствия. — Сегодня у меня счастливый день, — он притянул меня к себе. — С чего это? — Ты мне дочь подарила в этот день, — он поцеловал меня в висок. — О, Боже, с тобой забудешь обо всем на свете, ты меня с ума сводишь, — я подняла на него глаза. — На то я и муж. — Как там моя Лаурочка? — вздохнула я. — В Лориэне обещали устроить в честь нее бал. — А мы тут, — я строго свела брови. — Милая, она взрослая девочка, уже почти невеста. — Ты опять, что у вас за желание выдать ее замуж, зачем ей торопиться? — Я тебя люблю… — У тебя на все вопросы один ответ. Мы будем вставать, а то я есть хочу, — я приподнялась с кровати. — А утренний супружеский долг? — Что? Какой еще долг? — я удивленно посмотрела на мужа, приподнимая брови на манер Трандуила. — И не делай такую удивленную рожу. Иногда воздержание полезно. — Ты такая жестокая, — притянул меня к себе и навис надо мной, его волосы спадали мне на грудь, ласково щекотая ее. Его губы были так близко, обжигая мои своим теплым дыханием, а глаза смотрели в душу, наполняя теплом. — О, боже, — это последнее, что я успела сказать, прежде чем он накрыл мои губы своими. Его губы гуляли по моему телу от мочки уха до… ниже пояса. — Я люблю тебя, — я еле шептала в губы мужу, руками я сжимала его сильные плечи: — Не мучай меня, прошу. Дай мне то, что я хочу, — я стонала и выгибалась в его руках. Он улыбался хитрой и довольной улыбкой, синхронно двигаясь в один такт со мной. После разряда молнии и взрыва вулкана, нас накрыла волна удовольствия, которая прошлась по всему телу. Мы дышали чаще, чем тогда, когда преследовали орков, которые похитили наших друзей и несли их в Изенгард. — И кто из нас жестокий? — я поцеловала грудь мужа и прижалась к вспотевшему телу, обнимая его. Он обнял меня и одной рукой гладил по спине, спускаясь все ниже и ниже… — Леголас, не заводи себя, я на больше сегодня не потяну и так после этого мне нужна неделя отдыха. — Что? — Не меньше, — утвердительно сказала я. — Это много, только до завтра, я согласен. — Сексуальный маньяк. — Кто это? — Да так, один мужчина, мечта одиноких женщин, у которых долго не было секса, — он удивленно смотрел на меня. — Дурачок ты мой, самый красивый, — я хихикнула и поцеловала его в губы. — Раньше ты так не считала. — Считала, только не хотела признаваться, даже себе, каждая вторая эллет вешалась тебе на шею, теряя от тебя голову. — Каждая первая, — поправил он. — Да ты хвастун и самовлюблённый павлин… И не удивлюсь если каждые пять минут смотрелся на себя в зеркало. — Я не смотрел, — надулся он. — Не дуйся, если бы ты не был таким красивым, я бы за тебя замуж не пошла. — Так все-таки я тебе нравился?! — Терпеть тебя не могла, и жутко ревновала… — А раньше сказать нельзя было? — А я откуда знала, что ты мой жених, если ты флиртовал со всеми эллет Ривенделла. — О, Эру, я так хотел разжечь огонь в твоем сердце. — И тебе это удалось, — я коснулась его щеки и нежно провела по ней. — Я люблю тебя, — он коснулся моей руки и поднес ее к своим губам. Бал       Сегодня вечером состоится небольшой бал в честь нашей дочери. Отец как всегда решил порадовать эльфов и особенно эльфиек, устроив им праздник. Для эллет это был повод лишний раз показать самые лучшие наряды.       Столы были накрыты по типу фуршета. Осветительные фонарики, как гирлянды украшали зал. В зале собрались все желающие, отец никогда не разделял эльфов на сословия. Бал был для всех…       Играла тихая музыка. По всему залу стояли эльфы и эльфийки, эллет были в роскошных нарядах, улыбаясь, переговаривались с эльфами. Я бы даже сказала, что они строили им глазки. Эльфийская жизнь длинна, и сам Эру распоряжался нашими судьбами. И найти свою любовь не так уж и просто.       В зал вошел Владыка Элронд, музыка тут же стихла, наступила тишина и все обратили свой взор на него. — Уважаемые гости, — обратился он к подданным. — Сегодняшний бал посвящается моей внучке Лауриэль, у которой сегодня день рождение, — по залу прошелся радостный гул, он поднял руку, и все замолчали. — К сожалению ее здесь нет, она в Лориэне, но мы желаем ей счастья и любви, — все зааплодировали. — Прошу, начинайте праздник.       Заиграла музыка, и в центр зала стали выходить первые пары.       Я стояла, прижавшись к мужу, что-то внутри меня сдавливало. — Леголас, что-то мне тревожно и грудь сдавило. Он сжал мою руку: — Все хорошо, это просто волнение. — Какое к черту волнение, я говорю, мне с сердцем плохо. Я хочу сесть и принеси воды.       Я сидела на мягком стуле со стаканом воды, жаль, что тут нет нитроглицерина. Что-то меня мутит. Леголас вернулся и принес пузырек с какой-то жидкостью. Протянул и сказал, чтобы я выпила, я же, конечно, поинтересовалась о том, что это. Оказалось, он успел сходить к целителям и попросить сердечные капли. Все же у эльфов тоже бывают проблемы со здоровьем. Через минут 10 после принятия лекарства по мне прошла теплая волна, и я успокоилась. Наркотик что ли подсунули? У меня и настроение поднялось, нет, не думаю, даже от травки Радагаста эффект другой. — Леголас, я что, старею? — я протянула руку мужу. — Эльфы не стареют. — Я неправильный эльф, ты же знаешь, — на моих глазах подступила слеза, но я удержала ее, и она не скатилась по моей щеке. — Не придумывай ерунды, — он сжал мои пальчики. — А если я состарюсь и умру? — Как только что-то подобное начнется, мы с тобой покинем Средиземье и отправимся в Валинор. Я не собираюсь тебя терять. — А дети? — За ними Трандуил присмотрит.       Я кивнула, а сама сжала его руку, мне было страшно от таких мыслей, зато время пребывания (500 лет) в другом мире не прошли даром, я была наполовину человеком, я это чувствовала и Валар могли не пустить меня в Валинор. Но в эти минуты меня мучало что-то другое, а что — я не могла понять. Я даже побелела, но я не хотела никого пугать, особенно отца. Леголас нагнулся и шепнул мне на ухо, предлагая потанцевать и отвлечься. О, Эру, одна мысль, что я могу потерять его, приводила меня к мучительным страданиям. Я с нежностью посмотрела на мужа и кивнула. Он потянул за руку и склонился в поклоне и повел на танцполе. Играла мелодичная музыка, чем-то напоминающая вальс. Леголас прижал меня к себе и не отводил своих голубых глаз от меня. Все было так, как когда-то, когда он первый раз пригласил меня на танец в мой день совершеннолетия, только тогда я боялась поднять на него свои глаза, а сейчас я сама не сводила с него глаз и не могла насмотреться. — Я люблю тебя, — тихо, только губами, сказала я. Он расплылся в улыбке. Музыка стихла, я села в легком реверансе перед ним, он повел меня на мой стул. Через 10 минут в зал вошел Линдир, под руку он держал Аримэ, ее животик был уже виден, я незаметно махнула ей, чтобы она шла сюда. Как только они вошли, некоторые эльфийки стали перешептываться, да, такой подарок, как ребенок, Эру не всем дарил, и его стоило заслужить. Линдир подвел ее и склонил голову передо мной. — Моя принцесса, — он прижал руку к груди и так же поприветствовал Леголаса. — Добрый вечер, — ответила я и подала ему руку, он нежно поцеловал ее. — Прошу прощения, — к нам подошел слуга и поставил еще один такой же стул для моей подруги. — Леди, я оставлю Вас, — перед нами склонился Линдир и отошел. — Аримэ, а где твоя дочь? — Она постеснялась прийти, говорит, что она некрасивая. — Подростковый период, помнишь, как мы смущались, особенно когда на нас обращали внимания эльфы, а иногда и люди, у отца всегда было много гостей. И он везде нас представлял с Арвен. — Когда это на тебя другие эльфы смотрели? — в наш разговор впрял Леголас. Я подняла глаза и с нежностью посмотрела на него. — А ты думал, что мы никому не нужны были? — Ты была моей, — мысленно ответил он мне. — Собственник, — также ответила я. — Хочешь проверить насколько? — Нет, и так знаю, — я расплылась в улыбке.       В зал вошел военноначальник Ривенделла, как всегда ослепительно красив. Он подошел к отцу, и встал рядом с ним, они улыбаясь, о чем-то беседовали. Я уловила его взгляд, и на секунду мое сердце замерло, память напомнила наш поцелуй, я побелела и закрыла глаза. Одна из эллет подошла к ним и присела в реверансе, что-то сказала ему, он склонил голову и протянул ей руку. Вывел ее на танцполе и положил руку на ее талию и закружил под музыку. Я смотрела, не отрывая глаз, она улыбалась ему, а я улавливала его взгляды на себе. Я протянула руку мужу, и он принял ее и поцеловал. Я не должна «его» ревновать, я не принадлежу ему, а он мне. Что это за чувство, мне было не по себе, его слова: — «Я люблю тебя»… Эру, зачем такие испытания? — Милая, ты мне так руку сломаешь, — мысленно голос Леголаса в моей голове. — Прости, — ослабила руку. — Что происходит? — не понимал он. — Все хорошо, — я подняла глаза на мужа.       Музыка стихла, Глорфиндел с грацией самого короля отвел деву на ее место и вернулся к отцу. Они улыбались и беседа возобновилась. Я поддерживала разговор с Аримэ, а сама думала о нем. Я в то время не могла трезво оценивать обстановку в своей голове. Заиграла музыка и пары стали выходить на паркет…       Глорфиндел склонил голову перед отцом и что-то сказал и пошел к нам, мое сердце участилось: — Только не к нам, — думала я. — Пусть он пройдет мимо. Но это было не так. — Я могу пригласить мою принцессу на один танец, — он склонил голову и приложил руку к груди. Я посмотрела на Леголаса. — Ваше Высочество, позвольте украсть вашу жену на один танец.       Леголас кивнул, давая на то разрешение. Глорфиндел протянул мне руку, я, поднимаясь, вложила свою руку в его, сразу почувствовала тепло его руки. Я присела в легком реверансе и он повел меня в центр зала, нежным прикосновеним своих рук притянул меня к себе и закружил под музыку, он был не только восхитительным воином, но и танцором, может, и любовником… — Я мечтал об этом, — тихо сказал он. — Глорфиндел, прошу тебя, — я подняла на него глаза.- Зачем ты ищешь встречи со мной? Зачем ты мучаешь меня и терзаешь мою душу? Я и так считаю себя виновной, что разожгла огонь твоей любви и не могу его поддержать. Ты ослепительно красив, любая эллет пойдет за тобой и разделит твое ложе. — Мне не нужна любая, мне нужна ты. — Я не думала, что ты такой упрямый. — Я не упрямый, я влюблен, как мальчишка.       Я от его признаний то краснела, то бледнела. Как быть? Как жить? Для меня существовал только один эльф, тот который стоял и не сводил с меня глаз. Я видела как он ревновал, немного злился… К нему подошел мой отец, в руке держал небольшой лист бумаги и что-то сказал ему. Леголас тут же побледнел, что-то ответил. Мое сердце пропустило удар. — Глорфиндел, мне плохо. — Что? — Мне плохо, — я стала оседать на пол. Руки Лорда спасли меня от падения. Последнее, что я помню— это то, что к нам подошел Леголас и поднял меня на руки, и все… темнота. Мое сознание потихоньку приходило в норму, я открыла глаза. Я лежала в своей комнате, на своей кровати, рядом сидел Леголас. — Что случилось? — прошептала я. — Ты потеряла сознание. — Леголас, я боюсь спросить, я не беременна? — Нет, я бы увидел душу ребенка. — Ты уверен? — Эльфы не ошибаются.       Я глубоко вздохнула, и коснулась его руки, прижимая к своей щеке: — Прости меня, — я хотела извиниться, сама не знаю за что… наверно, за то, что не такая как все, за то, что такая слабая, такая не послушная и не покорная, да, за мной водилось много грехов. Он заслуживал покорную жену, а не такую, как я, которая везде сует свой нос, и за словом в карман не полезет. Прости меня, Эру… — Я еще не готова, — я опустила глаза. — Я уж вижу, — вздохнул он, нагнувшись, поцеловал меня в губы. — Ты очень слабая.       Я попросила его обнять меня, он лег рядом и прижал меня к себе. От него исходило душевное тепло, и мое сердце наполнялось спокойствием. Какое счастье найти любимого, доверять и любить без памяти. — Малышка, не пугай меня, прошу тебя, — от таких слов я сильнее прижалась к нему. — Я без тебя не выживу. — Все хорошо, я в порядке. — Я должен кое-что сказать тебе, но боюсь твоей реакции. — Что случилось? — я подняла на него глаза. Он только глубоко вздохнул. — Леголас, прошу, говори… — Лаура сбежала из Лориэна.       Услышав эти слова, меня как будто окатили холодной водой, я закрыла глаза, а мое сердце рвалось наружу, как это произошло, почему, она бы никогда на это не решилась. Где теперь моя девочка? Где искать ее? Если она заблудится? Если на нее нападут, она не сможет за себя постоять. — Тише, любимая, — мягкий голос мужа. С моих глаз потекли слезы, я чувствовала это, я знала, что что-то случилось плохое. — Что теперь делать? — я смотрела на него испуганными глазами. — Я возьму небольшой отряд и отправлюсь на ее поиски. — Я с тобой. — Нет, ты очень слаба, — строго сказал он, поднимаясь с кровати. — Я не останусь тут, я изведусь вся. — Натиэль… — Я с тобой, — я начала подниматься вслед за ним, спуская ноги с кровати. — Я сказал нет, и на этот раз ты будешь послушной женой. — Милый, прошу, — с глаз скатилась слеза. — Это окончательное решение, — он обнял меня и большим пальцем нежно вытер слезы с моей щеки. — Не дуйся, прошу, я не хочу потерять вас обеих. Милая, я найду ее. — А как же я без тебя? — За тобой отец присмотрит. — Леголас, — я надула губы. — Нет, и прекратим этот разговор, — он начинал злиться. — Ты тут в безопасности. Я отвернулась от него. — Ну, Натиэль, прошу, мне так будет спокойнее, я буду искать дочь, зная, что с тобой все в порядке, ты думаешь, мне легко с тобой расставаться, или думать, что по дороге с тобой что-то может случиться, когда ты падаешь в обморок, — он обнял меня за плечи и прижал к своей груди, целуя мои волосы. — Ты прав, прости меня, — я повернулась в его объятиях. — Найди ее. — Как только что-то выясниться — я вернусь за тобой, — он поцеловал меня, я обняла его, да так сильно, как будто прощалась навсегда. — Я умру без тебя, — сказала я. — Не умрешь, — строго посмотрел на меня. — А будешь ждать. Ты меня слышишь. Будешь ждать… Я кивнула и он еще сильнее обнял меня. — Когда ты хочешь ехать? — Прямо сейчас. Я всхлипнула и уткнулась в его камзол. Он обнимал и гладил по спине, шептал успокаивающие слова, целуя меня в висок. Я не могла не отпустить его, там наша дочь, где она, что с ней? — Ты проводишь меня? Я только посмотрела на мужа, он поцеловал в страстном поцелуе и пообещал вернуться за мной…       Я стояла на крыльце и смотрела, как отряд из 10 воинов исчезал в ночной мгле. На мое плечо легла рука отца, он обнял и тяжело вздохнул. Сказал, что все образуется, и она найдется. Я сильно переживала за нее, он сказал, что на то мы и родители, и мило улыбнулся. О, Боже, я сама когда-то сбежала с братством, что чувствовал отец, какую боль причиняла я ему, он искал меня, он ждал, а я? — А я была эгоисткой, делала то, что хотела, и думала, что это правильно. Даже не задумываясь о его волнениях. Только когда сама стала мамой, я поняла его. — Пап, почему так? — Пойдем, уже поздно, я дам тебе успокоительное, тебе надо поспать.       Отец проводил меня до спальни и протянул флакончик с лекарством, попросил выпить, и пожелал спокойной ночи, ушел. Я лежала на своей кровати и мысленно звала Лауру: — Глупышка моя, куда ты побежала? Как так вышло? Ведь сердце мне подсказывало, что что-то случилось…       От отцовского лекарства я и не заметила, как отключилась… Лауриэль.       Дождь прошел, и ветер отогнал тучи и открыл звездное небо. Я стояла и смотрела на создание Варды, и тяжело вздыхала, на душе была тяжесть из-за своего поступка, заставив переживать столько родных и близкий. Да, я молода, во мне бушует бунтарь, я все время пытаюсь сопротивляться, на чёрное — говорить белое, а на белое — черное, мне кажется, что вокруг все противоречило, я принимаю любую критику в штыки. Считаю, что все вокруг не правы, и даже не хотят меня выслушать и понять, они желают добра только себе, а как же я? Как же мое мнение, я устала быть послушной, хотя я никогда и не была ей и все равно я устала. Я даже самой себе противоречу… — О чем задумалась? — голос сокола. — Да так, о жизни, — ответила я. — Прости, я спать, завтра трудный день.       Я поднялась рано утром с первыми петухами, только тут я узнала смысл этой фразы. Солнце уже поднималось, лес пробуждался, первые лучи пробивались через крону деревьев. Я вышла из покоев в столовую, очаг уже горел и на огне стоял котелок, по запаху, видимо, варилась каша, наполняя приятным запахом все помещение. Двери открылись и вошел Браун, в руках он нес охапку дров. — Доброе утро, Лаура, — сказал он и аккуратно опустил дрова возле очага. — Уже проснулась? — И тебе, я вижу, и ты ранняя птица, — я одарила его улыбкой. — Браун, как бы мне не хотелось остаться, но мне нужно идти дальше, меня ждут. — Я понимаю, я провожу тебя через болота.       Позавтракав и сложив припасы в походную сумку, мы вышли из дома. Браун обернулся медведем, сказав, что ему так комфортнее ходить по лесу, улучшается слух и обоняние. Он вел меня лесными тропами, когда я уставала, он вез меня на своей спине. Я наваливалась на него, ложа голову на его шею, и обнимая его, от него исходило тепло, он был такой мягкий и приятный на ощупь, я впивалась в его шерсть пальчиками и поглаживала. Он напоминал мне моего плюшевого медвежонка, который ждал меня дома на моей кровати. — Лаура, просыпайся, скоро болота, — тихий голос медведя. — Нужно быть осторожнее. — Чтобы я без тебя делала бы? — я прижалась к нему щекой и провела рукой по шерсти. — Наверно, заблудилась бы, — шутил он. Я удивленно посмотрела на него. — Хотя, с таким сопровождающим, как у тебя, навряд ли… — А кстати, где он? — я посмотрела по сторонам. — Он полетел вперед. — Отлично, когда он нужен — его нет. Медведь остановился, я спустила ноги и слезла с него. — Ты самый лучший транспорт передвижения, — я улыбнулась и коснулась его лица морды. — И мягко и тепло. — Рад был покатать тебя, я бы и на руках понес тебя, если бы потребовалось. — Ты меня смущаешь, — я опустила глаза. Через пару минут прилетел сокол и сел на ветку. — Ну, — сказал он. — Коготь, ты можешь понести мою сумку, чтобы мне легче было идти по болоту. — Без проблем, — он подхватил сумку и взлетел: — Жду на той стороне, — сказал он. Уже полчаса мы шли по болоту. — Вот эта ягода очень вкусная, — сказал Браун, показывая лапой на оранжевую ягодку. — Мы ее называем морошкой.       Я потянулась и сорвала несколько ягод и тут же запихнула в рот. Медведям можно верить, они знатоки в ягодах и грибах. На вкус ягода была очень сладкая. Мне сразу напомнило, как Сурион приготовил пирог именно с таких ягод, я тогда не знала, что это за ягода, а спросить забыла, пирог был просто пальчики оближешь.       Браун шел впереди, а я за ним, след в след. Я шла, как по перине, балансируя руками, мне было немного не по себе от того, что я не чувствовала твердую почву под ногами. И тут я увидела очень красивый цветок, на веточке было несколько распустившихся сиреневых цветков и бутоны, большие листья раскинулись в разные стороны. Я и сама не ожидала, как бросилась к цветку, позабыв про то, сколько опасностей таит болото. Уже осталось пару шагов до заветного цветка, в туже секунду, я даже не поняла как, мое тело погрузилось в тину, я только успела крикнуть. Браун тут же оказался поблизости: — Куда тебя понесло? — ворчал он. Я разгребала руками и пыталась выбраться из этой жижи на более твердую поверхность. — Не бултыхайся, — сказал медведь. — Только хуже делаешь.       Он встал на задние лапы и согнул молодое деревце, направляя ветки на меня, и сказал, чтобы я хваталась за ветки и пыталась подтянуться. Мне пришлось отстегнуть плащ, он намок и тянул меня ко дну. Я схватилась за ветки и пыталась ползти, сама себя вытаскивая из болота, но это было нелегко. Медленно… я выбралась. Я лежала возле того самого деревца, которое меня спасло, и тяжело дышала, пытаясь восстановить дыхание и прогнать страх. Я на самом деле сильно испугалась, как будто вся жизнь прошла перед глазами, и образ мамы стоял передо мной. С моих глаз скатились слезинки. — Тише, девочка, — сказал медведь и положил лапу мне на плечо, пытаясь обнять в своих медвежьих объятиях. Я обняла его, уткнувшись в его шубу, и вытирала слезы грязными руками. — Спасибо, — тихо шмыгая носом, сказала я.       Я была грязная, но счастливая, что не утонула. Мои волосы были похожие на паклю, одежда — одно название, из-за слоя грязи ее не было видно. Видела бы меня мама, сказала бы, что Кикимора Болотная и то краше, теперь я знаю, как она выглядит, я уже не говорю про папу и деда. А лучше бы она и не видела, ей бы на месте стало плохо, и еще бы пришлось решать, кого первой приводить в чувства. — Отдышалась? — меня вывели из размышления.- Надо идти дальше, — сказал Браун. — Браун, я же вся… — Грязная, — продолжил он. — Зато живая. Ладно, идем уже, тут недалеко есть родник, умоешься.       Болото кончилось и я ступила на твердую поверхность земли — это было счастьем, мы шли уже с час, вернее медведь шел, а я плелась позади и шлепала сапогами, в которых бултыхалась болотная жижа. Я пыталась избавиться от нее, но у меня не вышло. — Что нос повесила? — спросил медведь. — Да так, никогда не думала, что так легко можно расстаться с жизнью. — Лес бывает суров, он может и приласкать, и наказать. — Ты думаешь, что он меня наказал? — я удивленно посмотрела на медведя. — Ты что, это просто случайность. — Эй, что случилось? — голос моего друга, который парил уже рядом. — Вы чего так долго? — Да я решила помыться, принять грязевые ванны, — пошутила я. — Фу, от тебя так воняет, — сказал сокол в моей голове, пролетая совсем рядом. — Да иди ты, — ответила я. — Тоже мне знаток духов. — В болоте что ли купалась? — Да, — резко ответила я. — И как водица, я вижу чистая, как родник.       И тут я не выдержала, и из глаз скатились слезы. Я вытерла рукой со щеки слезинки, вернее размазала грязь по щекам. — Да ты чего, я же пошутил, — начал оправдываться Коготь. — Она чуть не утонула, — сказал медведь. Сокол строго посмотрел на меня: — Я от тебя ни на шаг теперь. За тобой, как за птенцом, глаз да глаз. — Коготь, а где мои вещи? — Возле ручья, я так понимаю, мы туда идем? — Кто-то идет, а кто-то летит.       Уже через полчаса я мылась в ручье, заставив своих сопровождающих отвернуться и не смущать меня. Сокол ворчал, как старый дед, похожий на Гэндальфа. Я отмывалась часа два, вещи я оставила возле ручья, я их не стала даже пытаться отстирывать. К сожалению, запасных сапог у меня не было, пришлось их вымыть и поставить сушиться. Я оделась во все чистое и села рядом с друзьями, от теплого солнца, а больше от усталости, меня морило в сон. Я облокотилась на медведя и закрыла глаза… — Лаура, просыпайся, — тихо сказал медведь. — Прости, я так устала, — я лежала в медвежьих объятиях, мне было так уютно и тепло, и самое главное — спокойно. — Мне пора возвращаться. Я привстала и посмотрела на него: — Браун, мы еще увидимся? — Я не знаю, но кто знает на какой дороге сведёт нас судьба. Только тот, кто не боится трудностей, сможет достигнуть большого успеха в жизни. Удачи тебе, Лаура — золотая дочь… Леса. Я обняла друга за шею: — Я буду до конца жизни помнить тебя, ты спас меня, — я поцеловала его в большой, черный и влажный нос. — Лучше бы ты меня поцеловала в образе человека. — Шутишь?! — я прижалась к его шее. — Мы еще увидимся, я верю в это, — он обнял меня своей лапой.       Я стояла и смотрела, как силуэт медведя, потихоньку исчезал из моего поля зрения. Стало так тяжело на душе, как будто повесили камень. Он был хорошим другом, может, судьба сведет нас еще… Мы сами не знаем, где судьба подарит нам друга или подсунет врага, в котором сразу не разглядишь врага. Как определить кто друг, а кто враг? Дальше наш путь мы продолжили вдвоем с Когтем. — Коготь, а ты хоть знаешь, куда нам идти? — Вы меня обижаете, Леди, мне же сверху все видно, — ехидничал он.       Мы уже почти дошли до нашего родного леса, я чувствовала это, он звал меня. Он был рад мне. Я шла, переговариваясь с Лесом, и не заметила большую корягу, ну и, конечно, навернулась, покатилась кубарем в ухаб, видимо, по ходу ударилась головой, так как мое сознание в ту же минуту отключилось.       Через сколько времени очнулась — я не знаю, но зато знаю, что от того, что кто-то на мне прыгает. Я простонала и открыла глаза. — Ну слава Эру, — голос сокол. — Коготь, слезь с меня, у меня и так все тело болит, еще ты, нашел матрас. — А как мне было тебя в чувства привести, ты и так два часа в отключке лежала, я же не железный, переживаю.       Я кое-как сняла сумку с плеч, не сдерживая стон. Голова трещала и немного тошнило, но я была жива, а это самое главное. Я прикоснулась к голове, и моя рука окрасилась в алый цвет крови: — Это я хорошо приложилась, — рядом был большой камень с моими каплями крови. — И как меня так угораздило, о, Эру, какая я неуклюжая.       Я хотела подняться на ноги, но боль прошлась по всему телу, боль шла от правой ноги. Я приложила все усилия, чтобы снять сапог, нога немного опухла и сильно болела, когда я ее касалась, хотелось выть, как раненое животное, хотя чем я лучше него: — Что теперь делать? Как идти дальше? Если я не встану, то как я дойду до дома, меня ведь тут никто и не найдет. — Коготь, что делать? — Может, я за помощью? — У нас нет выбора, — я кивнула ему. — Прошу, только не долго, а то мне страшно. — Ты же смелая, — подбадривал он. — Да, смелая и неуклюжая. — Будь тут и не вздумай уйти, — шутил он. — Смешно… лети уже, спаситель мой.       Сокол взмыл в небеса и улетел. Я опустила голову на сумку и закрыла глаза, боль не отпускала, наоборот, еще больше ныла. Прошло больше часа, но Коготь не вернулся, я еще раз попыталась подняться, но боль просто парализовало ногу, и я взвыла. — Помогите, — кричала я, в расчете, что патрульный отряд услышит и найдет меня.       И меня услышали, но не те, на кого я рассчитывала, рано я обрадовалась, сначала я услышала треск веток, потом показалось чудовищное животное, похожее на волка, но это был не волк, он был уродливым, из пасти текли слюни, глаза горели бешеным огнем. Я попыталась воздействовать на животное, но не вышло, это было животное, не созданное Валар, я не понимала его, так же, как и оно меня. На животном восседал всадник, не хуже чем само животное. Всадник что-то шипел, я такого не видела. Сказать, что он был уродливый — это ничего не сказать. Кожа серая, глаза маленькие и красноватые, ни одной волосинки на голове, нос, вообще, как будто отсутствовал. В общем, картина была неприглядная и жуткая. Одет в какую-то страшную и грязную одежду. — Это кто у нас тут? — злобная тварь подъезжал все ближе, а животное рычало, опустив морду ближе к земле. Этот уродливый всадник стал принюхиваться, как животное, втягивая носом запахи. — Чувствую запах эльфа, — прошипел он. — Жаль, что я не могу сказать того же, — ответила я. — И кровь, — продолжил он и облизал свои губы. По мне побежали мурашки, сердце забилось в панике. — Помогите, — закричала я. — Так я и пришел тебе помочь, — он стал слазить со своего «коня». — Не подходи ко мне, — я, превозмогая боль, ползла назад. — А то что? — шипел этот урод. — Что ты мне сделаешь? — Помогите, — кричала я. — Я сам помогу тебе, мы поиграем с тобой, — сказал он, вытаскивая меч, угрожая мне им. — Что тебе надо от меня? Он стоял так близко. Его вонь, наверно, разносилась за километр. От этого запаха меня еще больше замутило, ком подступил к горлу, и перехватило дыхание. — Ты хотя бы мылся иногда, — сказала я, закрывая рот рукой. — Тебе не нравится, как я пахну? Ты дерзкая. — Да пошел ты, козел. — Мы сейчас поиграем, как взрослые мальчики и девочки, обещаю ты получишь удовольствие. — Не подходи, урод.       Он начал снимать свои штаны, его зверюга рычала на меня. Я не прекращала звать на помощь, он опустился передо мной на корточки, я отвернулась от его рожи. Он взялся за мой подбородок своей грязной лапой и сжал его, я думала он мне челюсть сломает. Я плюнула ему в рожу. Он на секунду ослабил хватку, но потом со всей силы ударил меня по лицу, с моих губ пошла кровь. — Ах ты сука, — шипел он. — Эльфийская подстилка, — беря меня обратно за подбородок.       Его руки стали грубо нащупывать мое тело и с болью сжимать, прикасаясь к моей шее, груди, стискивая ее. Я как могла сопротивлялась, эта тварь при этом мерзко улыбалась черными зубами, он получал удовольствия, ударив меня еше раз начал рвать на мне вещи… прикасаясь к моему обнаженному телу. Его глаза горели азартом, он играл со мной. Я кричала и царапалась, за что получила еще один удар по лицу, от которого на пару минут отключилась. Когда я пришла в себя, он лежал на мне придавив меня всей тушей, и шипел, облизывая свои губы. Его руки спускались ниже моего пояса, я пыталась сопротивляться, скинуть его, но что может девочка, против такого большого урода. Его пальцы прошлись по моему лону, я завизжала из-за всех сил, вцепилась в его рожу, царапая ее. Он ударил меня и прошипел, чтобы я не орала, все равно помощь не придет. — Ах, какая ты аппетитная и теплая, у тебя были мужчины? — Помогите, — я уже без сил кричала. — Я все равно получу тебя, как бы ты не сопротивлялась, — одной рукой он зажал мне руки, а другой начал вытаскивать из штанов, то чем делают детей. — Эру, помоги, — шептала я под ним. — Мамааааааа.       И тут эта туша наваливается на меня всем телом, во лбу у него торчала стрела. Его «скакун» тут же встал на лапы и ощетинился, и мерзко зарычал, приближаясь ко мне. Но следующая стрела пробила его грудь, еще одна голову, и зверь упал. Я была в шоке, меня трясло, я попыталась сбросить тело с себя, но ничего не выходило, он был слишком тяжелый. — Привет, мам, что — развлекаешься? — голос сокола. — Как видишь. — Тебя и на минуту оставить нельзя, — проложил он.       Я не выдержала и разревелась, перед глазами все поплыло, меня тошнило, ног просто не чувствовала. — Лауриэль, — ко мне подбежал Лафларион и ногой спихнул это чудовище с меня. — Малышка, милая как ты? Что он с тобой сделал?       Я стала прикрывать разорванные на себе вещи, я что-то там бормотала и ревела. У меня началась истерика. Брат быстро снял себя плащ и завернул меня, как ребенка. -Ты ранена.       Он нежно поднял меня с земли, я застонала, он посмотрел мне в глаза, спросил, что с ногой, я только бормотала какую-то несуразицу. К нам подоспели другие члены отряда, и самое главное — с ним был дед на вороном коне. Я прижалась к груди брата и шмыгала носом. — Дай ее сюда, — послышался повелительный голос Владыки, он протянул руки ко мне. Лафларион посадил меня перед дедом, сказав ему, что меня ранили. — Дед, прошу, будь с ней помягче, если бы ты видел, что эта тварь хотела сделать с ней.       Соболиные брови деда поднялись и глаза вместе с зрачками увеличились. Он прикоснулся рукой к моей голове и провел по волосам, его пальцы окрасились кровью, потом нежно поцеловал в макушку и прижал меня к себе. — Деда, у меня нога болит, я подняла на него глаза. — Вылечим. — Только не ругайся, пожалуйста. Я скучала по тебе.       Он улыбнулся и крепче прижал меня к своей груди. Пока мы ехали до дворца, дед тяжело вздыхал и периодически целовал меня в макушку. А я стонала от боли, потому что от каждого шага коня по мне проходила волна боли. — Потерпи, прошу, моя звездочка.       Как мне было хорошо от его мягкого голоса и его теплых объятий, и от чувства защищенности. — Деда, я люблю тебя. — И я тебя, моя девочка. Я добралась. Я дома. Я жива.