not for life, but for death.

Каждое утро было одинаковым, для столь особой персоны, как Мин Юнги. Его отец каждый раз требовал все больше. Наверное, поэтому он сидел до поздней ночи за книжками и фортепьяно, а потом ненавидел весь этот ебанный мир, начиная с себя и заканчивая университетом в котором учился. Он любил хамить каждому встречному, забывая временами о последствиях. Первые три года обучения, его принимали не больше, чем за воздух. Пока тот не написал проходной экзамен на высший балл. Естественно поползли слухи, дабы его отец просто заплатил за это. Но Юну плевать на слухи безмозглых учеников, что любят потусить в клубах, отдавая предпочтение заезженной классики. Вот и сейчас он сидит на лестничном пролете, наплевав, на урок сольфеджио. Ну а зачем ему это надо? Слушать болтовню про то, что он и сам может рассказать на пальцах? Мин достает из рюкзака уже остывшую банку колы. Неприятная на вкус жидкость скатывается по горлу, заставляя морщиться, как от крепкого алкоголя. Он отставляет ее в сторону и клянется написать жалобу на столовую, в которой он это купил. Лестница холодная, немного влажная и все еще пахнет чистящим средством для мытья полов, со вкусом лайма. Эта школа явно не приносит удовольствия, но и деваться больше некуда. Кто – то слегка ударяет его по затылку и садится рядом, наблюдая за реакцией. - Слышь, мелкий, тебе совсем жить надоело? - Опять прогуливаешь? - Тебя спросить забыл. А сам - то какого хуя тут, а не на уроке? Чонгук протянул холодную бутылку газированного напитка. Мин выхватил ее из рук, удовлетворяя свой организм, и взглянул на Гука. Они дружат не так давно, чтобы полностью доверять друг другу. Но для Юнги, это наверное, единственный человек, с которым он может прогулять уроки и свалить загород на несколько дней. Разница у них не больше трех лет. Но умственно он не катит на почти совершеннолетнего. - Во-первых, я не готов. Во-вторых, я собирался свалить. В-третьих, гонки через четыре часа. - И ты опять попрешься к черту на кулички, чтобы простоять в толпе маньяков и наркоманов? Помни, в этот раз, я тебя из тюрьмы забирать не буду. - Опять ты за свое. А что если я сам захочу участвовать? -Ты еще мелкая сопля, для таких мероприятий. Чонгук лишь недовольно фыркнул. Он главная фанючка гонок, что запрещены законом. Но это не останавливает его. Ведь, в том мире у каждого свои правила. Гук узнал про них от старшекурсников, что сами участвовали в этом. Его первая гонка, в качестве зрителя была в пятнадцать. Завораживающе зрелище, когда воздух от скорости байков режет лицо, заставляя сердце остановиться на доли секунды. Рев двигателя и запах бензина. Чонгук готов купаться в этом, только бы стать одним из участником лисьих гонок. - Ох… Юнги, признай, ты ни разу не был там, а значит, что не понимаешь меня. - А на что там смотреть? Как парочка потных мужиков сидят на своих масляных байках и умирают на трассе? - Или ты идешь со мной на гонки, сегодня. Или я попрошу рассказать о твоих прогулах отцу. - Ты мелкий говнюк. Во-сколько начало? - В семь вечера.

***

Выехав, за пределы Сеула их встретила лишь темнота и восторженные крики толпы, там, где – то за высоким забором. Путь, ко входу вело, что-то вроде закоулки. На деревянных стенах висели куски изтотуированной кожи людей. На каждом кусочке были не понятные для Юнги слова, буквы, цифры. Но от одного вида бросало в дрожь. Оторванные крылья птиц, с еще не высохшей кровью на перьях и потрепанные косухи. Смятые в восьмерку колеса и раздробленные шлемы. Большего страха прибавляли растекшиеся свечи, горящие здесь вот уже вечность. - Что на кусках кожи? - Марка мотоцикла, на котором ты участвуешь в гонках. Каждый участник, должен сделать это на своем теле, в знак преданности правилам, установленным здесь. За их несоблюдение, кожу, на которой набито тату, срезают. А потом вешают сюда, в знак предательства. От таких слов сердце где-то внутри затрепетало, а живот скрутило в петли, вызывая тошноту. - Если ты решишься участвовать…тебе тоже придется набить тату? - Да, таковы здешние правила. Дойдя до самого входа, уже были слышны ревы мотоциклов и визиг зрителей, что пришли сюда развеяться и потрепать свои нервишки. Перед дверьми стояло двое мужчин с непонятным списком в руках. Один из них жадно выкуривал сигарету, выдыхая в лица посетителей. Запах перегара не давал спокойно дышать и все больше разъедал гортань. -Чон Чонгук, плюс один. Грубо и четко произнес Гук, шокировав тем самым Юнги, что уже было собирался свалить от сюда. Только вот теперь пути назад нет. Дверь со скрипом открылась, куча людей с алкоголем, сигаретами и мешками под глазами, создавали свои кучки, около игроков, на чьи жизни делали ставки. -Нам сюда.. Схватив Юнги за руку, проговорил Чонгук и повел его в самую глушь. Они остановились перед самим стартом, наблюдая за готовностью участников. Юн не успевал осматриваться, вокруг слишком много людей, слишком много внимание нужно уделить всему, что тут происходит. Высокий юноша с красными волосами и таким же цветом байка, осторожно подъехал к Мину, смотря тому прямо в глаза, будто считывая всю информацию с его души и создавая личную папку. Юнги не мог выговорить и слова, он лишь молча смотрел на то, как юноша подмигнул и уехал на старт. Заставив вдохнуть клубы дыма, после себя - Кто это? – указывая на красноволосого, спрашивал Юнги - Это Чон Хосок. Ветеран этих гонок. Он не проигрывает из – за своих принципов жизни. Мало кто решает бросать ему вызов. - Каких принципов? - Всегда быть победителем. Мин еще минут десять смотрел на красную макушку и наблюдал за происходящим вокруг него. Пока на середину дороги не вышел высокий брюнет с белым платком в руке. -Внимание, дамы и господа. Сегодня стартуют двадцать шестые лисьи гонки. - крики толпы оглушают все больше, но моментально утихают, как только брюнет начинал говорить, - Приготовьте свои ремни. Эти слова отдавались эхом, пока Юн не увидел рядом с красноволосым , девушку, что сцепила его и себя ремнем со спины. - Вы готовы? – трепет сердца, рев мотоциклов и восторженная вокруг толпа. Они готовы разорвать себя в клочья, дабы их предмет обожания выиграл гонку. Платок опускается, а на старте будто никого и не было. Они мчатся по автотрассе, ловко обходя повороты. Сейчас, Юнги наблюдает лишь за одним участником, что практически касается асфальта. Дыхание учащается, он сам готов проехать вместо него, лишь бы тот не пострадал. Проходит первый круг, красноволосый прибавляет скорости и сшибает маленький мотоцикл с двумя пассажирами, что влетают в непонятное сооружение, бак с бензином воспламеняется, взрыв неизбежен. На уголках глаз появляются слезы. Он наблюдает за горящими людьми, но не может помочь. Чонгук, кажется, привык к такому. Ведь, он тут не впервые и явно видел не одну смерть. Юнги пытается пройти сквозь толпу, но Гук его одергивает. - Отпусти меня. - Нет. - Почему? - Нельзя уходить до окончания гонок. Нас могут выгнать и больше никогда не впустить. - Да что это за место вообще? Что это за правила? Там люди погибли! - Это входит в перечень правил. Выживают сильнейшие. Слезы выступают все сильнее. Он смотрит на то, как кто – то прижимает того юношу и он вот – вот покончит свою карьеру мотоциклиста в лисьих гонках также, как и те двое. Юн жмуриться, закрывает лицо руками. Слышен грохот. Но он не может открыть глаза. Ему страшно. Он не может смотреть на это.