Нарушить правила

      Северус Снейп лежал в постели и чувствовал неимоверный зуд в шее, в том месте, куда вцепилась Нагайна, когда этот безносый ублюдок Волдеморт решил избавиться от своего, как он наивно полагал, самого верного слуги. Шея была плотно перебинтована, и, Великий Мерлин, как же ему хотелось почесать это место! Но, несмотря на такой дискомфорт, Снейп был ему все-таки рад. «Если мне так неприятно, значит, я живу», — философски подумал он. Терпеть он умел. Хорошо умел. Рядом с Волдемортом по-другому нельзя было — он замечал малейшую слабину и бил прямо туда, наслаждаясь муками жертвы. И все-таки его, Снейпа, пальцы слегка поскрёбывали одеяло, выдавая желание унять этот зуд.       Снейп перевел взгляд на свою сиделку. Та, явно измученная бессонными ночами, свернулась калачиком в кресле и посапывала носом. Под глазами у нее залегли тени, весь вид выдавал крайнюю степень усталости. Бывший шпион в который раз подумал о том, что, несмотря на усталость, она совсем не изменилась с того раза, когда он увидел ее впервые. Хотя, оно и понятно — она уже тогда не была ребенком, хоть и училась. Снейп улыбнулся кончиками губ*. Он и не надеялся выжить в этой войне. Не надеялся и не хотел. Считал себя мертвым с того момента, как Волдеморт убил Лили Поттер. Жить было просто незачем. Снейпа тогда поддерживало только одно желание — отомстить. Для этого он жил, ради этого он оберегал все семь лет ее сына — несносного мальчишку, так похожего на ненавистного Джеймса Поттера, раздражающего, невероятно легко влипавшего в разнообразные неприятности. Это было его обязательством перед покойной Лили. Теперь, когда все закончилось, и проклятый Повелитель действительно, на самом деле, мертв и никогда больше не воскреснет, Снейп смутно представлял, что ему делать дальше.       Почти сорок лет своей жизни он только и делал, что пытался выжить. Сначала рядом со своим чертовым отцом-пьяницей. Затем — в Хогвартсе, где его преследовали Мародеры, не давая ему ни минуты покоя. Хотя, и они не могли похвастаться, что он их пакости принимал со смирением — мстил, и еще как! После этого — рядом с безумным маньяком, жаждавшим подчинить весь магический мир себе. Небольшую передышку на каких-то десять лет Снейп получил, когда Волдеморт опростоволосился, пытаясь убить маленького Поттера, а вместо этого чуть не убил себя самого. Но, как только Поттер появился в Хогвартсе, все началось по новой, и Снейпу опять не было покоя. А когда мальчишка перешел на пятый курс, в Хогвартсе появилась она — Забава. Снейп даже не предполагал тогда, что она окажется тем человеком, который вытащит его с того света буквально за шкирку. Тем не менее, ей удалось сделать это. К добру это или к худу, он не знал. Снейп вообще полагал, нет, даже надеялся, что она забыла его, как он ей и велел, когда они виделись в последний раз. А было это два года назад, и Забава не подавала никаких вестей о себе, чему он был даже рад — еще не хватало, чтобы и она пострадала по его вине. Оказывается, не забыла. И пришла к нему именно тогда, когда он почти умер. Но только вот Снейп понятия теперь не имел, что с ним будет.       Забава глубоко вздохнула, просыпаясь, и томно потянулась в кресле, разминая онемевшее во сне тело. Она перевела свои синие, все еще слегка мутноватые после сна глаза на мужчину, лежавшего в постели. Ее бывший профессор уже не спал. Снейп задумчиво смотрел на нее, и она заметила, как его пальцы еле заметно скребут одеяло — конечно, у него опять наверняка сильно чешутся эти ужасные раны на шее. Между его бровей залегла складка, и выглядел он слегка потерянным. Никогда раньше Забава не видела его… таким. Снейп был человеком жестким, решительным, уверенным в своих силах. Если он и испытывал сомнения по поводу того, что делает, то этого не знал никто, за исключением, пожалуй, покойного директора Дамблдора. По лицу Снейпа обычно мало что можно было понять. Все, что он считал нужным выдавать прилюдно — было разве только раздражение или невероятно едкая ирония, то и дело переходящая в самый ядовитый сарказм. В очень крайнем случае — ярость. Забава вспомнила, как Снейп напугал ее, когда она увидела его в первый раз.       Мрачное выражение лица, непроницаемый взгляд черных глаз — Снейп словно поглощал в себя все, что видел, но обратной связи не было, он не позволял ни ученикам, ни коллегам вторгаться в свое пространство. Мантия, развевающаяся за спиной, подобно адским крыльям, тихий вкрадчивый, словно шелковый, голос. Одно его присутствие наводило страх на студентов, дисциплина в классе была железная, ему не приходилось напрягаться для того, чтобы его слушали. Малейшее непослушание каралось штрафными очками или отработкой, в худшем случае — у Аргуса Филча, старого желчного завхоза Хогвартса. Более-менее спокойно рядом со Снейпом чувствовали себя разве что слизеринцы, — все-таки он был их деканом, но и они не смели прекословить ему. И большую роль тут играло уважение, которое они к нему испытывали — Снейп был практически единственным преподавателем, который обеспечивал слизеринцам защиту и заботился о них, остальные недолюбливали этот факультет. Оно и понятно, именно там учился пресловутый Волдеморт.       Но сейчас в глазах Снейпа застыло сомнение. Забава, однако, решила не заострять на этом внимание. Человек только недавно пришел в себя, будучи на пороге смерти. Она мягко улыбнулась и спросила:       — Что, так сильно чешется?       Снейп какое-то время молча смотрел на нее.       — Терпимо, — наконец произнес он. Это прозвучало хрипло, словно он целый год молчал и отвык разговаривать, и от этого его голос заржавел. Верно, змея повредила ему связки, когда вцепилась в его шею.       — Я знала, что ты скажешь именно это, — Забава хихикнула и переместилась на краешек широкой постели. — Ты позволишь? Я хочу посмотреть.       Снейп кивнул, и она начала аккуратно разматывать бинты на его шее. Раны уже не выглядели такими невыносимо страшными, воспалений не было. Забава увидела, что они даже начали потихоньку затягиваться. Это было чертовски прекрасно. Это значило, что яд мерзкой змеи вышел из его организма, и теперь восстанавливающие зелья Снейпу пойдут впрок.       — Сегодня выглядят гораздо лучше, — сказала она, закончив осмотр.       Снейп опять кивнул. Забава осторожно смазала его шею какой-то мазью с сильным запахом мяты, и Снейп тихонько вздохнул от облегчения — зудеть стало гораздо меньше. И то, как она касалась его своими нежными ловкими пальцами… Это было приятно.       — Спасибо, — тихо сказал он.       Забава с улыбкой кивнула.       — Есть хочешь? — спросила она.       — Немного…       Она с хлопком трансгрессировала и через некоторое время появилась опять с подносом.       — Здесь куриный бульон, — сказала Забава. — Мы побоялись давать тебе что-то более сытное.       Снейп ухмыльнулся.       — Было бы крайне неприятно, если бы меня начало выворачивать наизнанку, — заявил он.       — Узнаю профессора Снейпа, — засмеялась Забава. — Думаю, что скоро ты совсем оправишься. Язвишь ты как в старые недобрые времена, я словно опять попала на пятый курс в вашем Хогвартсе.       Снейп фыркнул и протянул руку к плошке с бульоном. Прихлебывая бульон, он украдкой посматривал на нее, вспоминая, как началось их знакомство, а Забава отвечала ему задумчивым взглядом.       Они оба вспоминали…