Нарушить правила

      Снейп проспал целые сутки. Когда он с трудом выплыл из сна, то первым его вопросом было:       — Темный Лорд?.. — голос его был хриплым, еле слышным.       — Издох! — коротко ответила Забава, и Снейп, с облегчением вздохнув, отключился опять.       После этого он двое суток находился между явью и сном, зыбко плыл от одного состояния к другому, неохотно приходя в себя, только чтобы съесть что-то жидкое, напиться воды и лекарств, и справить нужду.       И вот только сегодня Снейп, наконец-то, сидел, оперевшись о подушки спиной, прихлебывал бульон и посматривал на Забаву. Та выглядела какой-то несчастной и неуверенной. «Возможно потому, что я теперь — преступник в магическом обществе», — с тоской подумал он.       — Ты не беспокойся, — подал голос Снейп. — Как только я встану на ноги, я покину ваш дом. Не хочу подвергать вас опасности…       Забава непонимающе вскинула на него глаза.       — Какой опасности? — спросила она.       — Девочка, я для всего магического мира — грязный предатель, убивший Альбуса Дамблдора, — хмуро пояснил Снейп. — Пожиратель Смерти, верный Темному Лорду. Неужели ты думаешь, что тебя, которая вытащила меня с того света, погладят по головке за то, что ты мне помогла?       — Именно так я и думаю, Северус! — твердо сказала Забава. — Ты — не предатель. Ты постоянно спасал жизнь Гарри Поттеру, и об этом знает весь магический мир. Как бы они мне Орден Мерлина Первой степени не додумались дать за твое спасение. Гарри Поттер всем рассказал правду о тебе, настоящую правду.       На лице Снейпа отразилось изумление, даже страх.       — Поттер жив?! Но как же так?! Он должен был умереть! — побелевшими губами прошептал он. — Темный Лорд должен был убить его…       — Он и убил. Запустил в Гарри этой вашей Авадой Кедаврой. Только Гарри не умер. Волдеморт, — она увидела, как Снейпа передернуло от этого имени, — убил частицу себя, застрявшую в Гарри, но сам Гарри остался жив и покончил с Волдемортом. Об этом тоже кричали все газеты, — настойчиво заявила Забава. — Как и о том, что ты все это время любил маму Гарри, — тихо закончила она, опустив голову.       Снейп с облегчением закрыл глаза. Даже то, что Поттер оповестил всех о его тайне, не могло испортить то чувство облегчения, когда Снейп узнал, что эта безносая тварь, наконец-то, подохла. Но затем он слегка встрепенулся. До него вдруг дошло, почему Забава была такой печальной и унылой.       — Посмотри на меня, девочка, — прохрипел он. Она упорно сверлила взглядом его одеяло. — Не будь трусихой и погляди мне в глаза!       Забава вскинулась. О, сколько в ее глазах было горечи!       — Теперь послушай меня, — Снейп вздохнул. — Да, я очень долгое время любил Лили, так звали мать Поттера. Я с ума сходил, когда она погибла, жил только для того, чтобы отомстить за ее смерть. Умер ради этого. А вернулся я сюда, на этот свет, только из-за тебя. По всем правилам мне полагалось быть мертвым, но я их нарушил. Потому что ты меня позвала. Я никогда не забуду Лили, но я похоронил ее в тот момент, когда услышал, как ты меня зовешь. Ни за что бы не вернулся, если бы не ты.       Забава всхлипнула. Снейп дотянулся до ее руки и накрыл своей.       — Тебе не придется бороться с мертвецами, глупая девчонка, — мягко сказал он.       — Зато, наверное, мне придется бороться с твоей ненавистью… — пробормотала она.       — О чем ты говоришь? — Снейп нахмурился.       Забава глубоко вздохнула и призналась:       — На твоем теле было слишком много ран. Человек бы с такими не выжил. А вот оборотень — запросто. В общем… Мне пришлось укусить тебя… Ты теперь оборотень, Северус! — она спрятала лицо в ладонях.       — Вот оно что… — проронил Снейп. Он подавил свое возмущение от того, во что его превратили. Не следовало обрушиваться на нее так сразу. Что она там говорила про оборотней? — Ты как-то сказала мне, что над укушенным проводится какой-то ритуал? — уточнил он. — Чтобы он сохранял свой разум во время перевоплощения? Это было сделано?       — Сразу же! — она вскочила на ноги, взяла маленькое зеркало, стоявшее на тумбочке, и протянула ему. — Тебе сейчас тяжело поворачивать голову, посмотри так.       Снейп вгляделся в свое отражение. На левой стороне его груди была тонкая вязь татуировки — снежный барс. Такой же, как и у Забавы на плече.       — Значит, тебе придется все время быть рядом со мной, — задумчиво сказал он и кивнул. — Меня это более чем устраивает.       — Ты не сердишься? — она не могла поверить своим глазам. В конце концов, она помнила, как он отреагировал на нее в первый раз, когда только что узнал ее секрет.       — Ну… Я помню, как ты себя вела, когда оборачивалась. Быть таким оборотнем я не возражаю. Вот если бы мне была уготована участь Люпина… Я бы был в бешенстве, — он усмехнулся.       Забава припомнила это имя. Что-то похожее она видела в некрологах в «Ежедневном Пророке».       — Ремус Люпин? — переспросила она.       — Ты его знаешь? — Снейп вздернул бровь.       Забава вдруг осознала, что Снейп говорит об этом Люпине, как о живом. Он ведь ничего не знает…       — Северус, Ремус Люпин… Он погиб, защищая Хогвартс от Волдеморта, — тихо сказала она.       Снейп побледнел. Да, он не любил Люпина, потому что тот был вместе с Мародерами, хоть и никогда не издевался над ним лично. Разве что попытался убить, но тогда Люпин был не в себе. И все-таки… Все-таки они долго были в одной связке. Сколько же еще было жертв?!       — Кто еще?.. — хрипло спросил Снейп.       Забава закусила губу.       — Я принесу тебе газету, — прошептала она. Не было смысла уговаривать его потерпеть, упирая на его состояние — Снейп все равно настоял бы, он должен был знать, кто еще погиб. Забава вернулась с «Ежедневным Пророком» и отдала его Снейпу. Тот уткнулся в некрологи, и его руки слегка дрожали. Ремус Люпин, Нимфадора Тонкс, Фред Уизли, Колин Криви… И еще многие, совсем дети… То, что погибло много взрослых — это было понятно, то был их долг, они поклялись не дать Волдеморту захватить магический мир. Но дети… Не они развязали все это. И что они могли против хорошо обученных взрослых? Это была не их война…       — Я учил этих детей… — его голос дрогнул. — Я так старался уберечь их…       По его щеке скатилась слеза.       — Я оставлю тебя… — Забава неуверенно встала, но Снейп тут же схватил ее за руку.       — Нет! Останься! — он мучительно сглотнул. — Я не хочу сейчас быть один!       Она присела на краешек его постели. Снейп потянулся к ней и со стоном уткнулся в ее плечо. Забава слегка укачивала его, а он схватился за нее, словно утопающий за соломинку. Сколько они так просидели, Забава не знала. Но Снейпу требовался сон, он был еще так слаб.       — Тебе надо поспать, Северус, — тихо сказала она. Снейп слегка кивнул. Забава помогла ему улечься и укрыла одеялом.       — Думаю, ты тоже нуждаешься в отдыхе, — просипел он. — Ложись рядом.       Он откинул краешек одеяла. Забава вдруг почувствовала себя такой уставшей… Она скинула сандалии и улеглась рядом со Снейпом, прижавшись к нему. Спустя некоторое время они уже спали.       Через несколько дней Снейп окреп настолько, что изъявил желание вымыться в ванной.       — У меня пакостное ощущение, что от меня до сих пор несет Визжащей Хижиной, кровью и змеей, — морщась, сказал он.       Забава отвела его в ванную комнату, где для него была приготовлена ванна. Когда она помогала Снейпу залезть туда, то машинально закатала рукава на своей рубашке, и тогда он увидел глянцево-розовый шрам от ожога на ее правом предплечье, который она старалась ему не показывать. Снейп перехватил ее руку и нахмурился.       — Раньше этого не было! — сказал он. — Откуда у тебя этот ожог?       — Он появился, когда мы тебя инициировали, — Забава чуть покраснела. — Думаю, что тебе можно показать… — она разрезала повязку на его левой руке, на которую Снейп не особо обращал внимания — раной больше, раной меньше, ему было уже без разницы. Единственное — повязка прикрывала его Метку, и Снейп даже сначала подумал, что руку ему завязали от нежелания видеть ее. Но, когда увидел, что было под повязкой, то ахнул. Метки не было. Вместо нее был такой же нежно-розовый шрам, как и у Забавы. Снейп, приоткрыв рот, все сидел в воде и смотрел на свою совершенно чистую, если не считать шрама, кожу.       — В тот момент, когда защитный амулет впечатался в твою грудь, твою Метку словно зажег кто, — сказала Забава. — Бабуля сказала, что это был Предок, а он не терпит рядом с собой такую грязь, как Волдемортовы метки. Тебе было так больно, что я взяла часть боли себе, иначе ты сошел бы с ума…       Снейп молча поцеловал ее в ладонь и прижался к ее ладони щекой.       — Я никогда не забуду всего этого дерьма, — сказал он, — да это и невозможно. Но я рад, что хотя бы моя кожа перестанет мне постоянно напоминать о том, каким идиотом я был.       Полнолуние становилось все ближе, но задолго до него Снейп начал кое-что замечать. Он и раньше имел весьма тонкое обоняние, — а для зельевара это очень важно! — но сейчас оно обострилось еще больше. Снейп совершенно спокойно мог сказать, кто стоит за дверью: Забава или ее прабабушка Василиса. Теперь он ни за что бы их не перепутал, как в первый раз, когда только познакомился с Василисой. В комнате был полумрак, Снейп только проснулся, спросонья дотянулся до своей сиделки и нежно погладил ее по руке.       — Ты бы легла поспать, девочка… — сказал он. — Все-таки я не собираюсь уже умирать.       — Вижу, что не собираешься, внучок, — хихикнули из кресла, и Снейп резко сел. В свете тусклой лампы он напряженно смотрел на женщину, которая сидела возле его постели. Она была почти полной копией Забавы, только постарше, и ее волосы не были льняными. Они были абсолютно седыми.       — Мерлин! — выдохнул он. — Вы — вылитая Забава!       — Скорее, это Забава — вылитая я! — хмыкнула женщина. — Все-таки, она мне правнучка.       — Так вы — прабабушка Василиса? — понял Снейп. — Она мне рассказывала о вас. Вот, значит, как Забава будет выглядеть, когда ей будет триста лет, простите за бестактность. И за то, что вас перепутал.       — Ничего, скоро ты перестанешь это делать, — усмехнулась Василиса. — В смысле, путать. Полнолуние ведь скоро, — она подмигнула Снейпу и вышла, чтобы принести ему новую порцию лекарства.       И сейчас Снейп понимал, что Василиса была абсолютно права. Запах у этих двух женщин был совершенно разный. Точно так же обстояло со слухом. Снейп и на слух никогда не жаловался, но сейчас он слышал даже то, как по чердаку бегают мыши, как филин Забавы чистит свои перья, сидя там же, на чердаке, под самым потолком. Все его чувства обострились. И чем ближе было полнолуние, тем лучше он себя чувствовал. Силы прибывали с каждым часом. Еще никогда Снейп не ощущал себя таким здоровым. А на Забаву в последнее время он смотреть не мог спокойно — кровь вскипала в жилах. Два года он и думать не мог ни о чем подобном — не до этого было, совсем не до этого. Теперь же…       Наконец, он не выдержал. Когда Забава вошла в комнату, чтобы раздвинуть плотные портьеры, как она всегда делала, Снейп соскользнул с постели, подошел к ней сзади и обнял. Возбуждение дало о себе знать весьма красноречиво — его член напрягся, пульсировал и ныл от желания.       — Забава… — хрипло прошептал Снейп. — Девочка моя…       Он терся об нее своими бедрами, его руки поглаживали ее, слегка сжимая выпуклости грудей, губы касались ее виска, нежной шейки, и Забава судорожно вздохнула прижимаясь к нему.       — Северус, ты… — она не договорила. Снейп развернул ее к себе, смял ее рот своими губами в жадном поцелуе, и Забава, отвечая ему, совершенно перестала думать — все мысли вылетели из ее головы, сейчас она просто жила этим моментом, когда волна чувственного желания так и прокатывалась по ее телу.       Снейп увлек ее на постель, по пути расстегивая пуговицы на ее одежде. Он с наслаждением ласкал ее, зацеловывал каждую частичку ее тела, пока она не захныкала жалобно, раздвигая свои ножки, приглашая… Снейп вонзился в нее одним толчком и задохнулся от счастья. Он подождал немного, только для того, чтобы это не закончилось слишком быстро, и начал неспешно двигаться. Забава отвечала ему встречными движениями, она поглаживала его спину, ягодицы, подталкивая к тому, чтобы он был более интенсивен. Под конец Снейп был резок, даже грубоват, врываясь в нее глубоко, яростно, когда по ее телу прошел разряд, и Забава выгнулась под ним, с криком, который он поймал своими губами, накрыв ее рот. Его собственный экстаз был ослепительным, долгожданным…       — Оказывается, ты уже совсем здоров… — выдохнула она спустя пару минут.       Снейп прижал ее к себе и усмехнулся.       — Пожалуй, ты права. Я бы хотел выйти отсюда и прогуляться с тобой. Надоело все время тут лежать. Только вот моя одежда куда-то испарилась, — пробурчал он.       — Нам пришлось ее развеять, когда я перенесла тебя сюда. Не было времени тебя раздевать, — мурлыкнула она, потягиваясь в его объятиях. — Впрочем, мы исправили сие упущение.       Она вывернулась из его рук, спрыгнула с кровати и подбежала к большому шкафу, стоявшему в углу комнаты. Забава открыла его, и Снейп ахнул и засмеялся. Там было полно мужской одежды. Причем, черной. Только рубашки были ослепительно белые.       — Все как ты любишь, — хихикнула Забава. — Правда, завтра утром одежда тебе не понадобится. В полнолуние она тебе только помешает.       — Да, я помню, — он кивнул. — Но меня вот что беспокоит. В мае ведь тоже было полнолуние, как раз одиннадцатого числа, но я ничего не помню. Я не перекинулся?       — Перекинулся, и еще как. Просто ты был так слаб, что все это время проспал. А вот мы с бабулей в осадок выпали, — Забава вернулась в постель и прижалась к Снейпу.       — С чего бы это? — он с любопытством посмотрел на нее.       — Понимаешь, мы думали, что ты будешь снежным барсом, как и мы. Но ты перекинулся в пантеру. Черную, без единого белого пятнышка. Вроде и кот, да не тот, — засмеялась она.       — Выходит, я опять нарушил правила, — хмыкнул Снейп с ноткой удовлетворения.