Дневники Ит

В последующие несколько недель я часто думал о том, что рассказал мне Отец. Особенно, полюбил я размышлять сидя на крыше, куда Базиль настроил мне коды доступа. Выпускали меня, правда, только в сопровождении охранников и только в дневное время. Первые несколько раз он выводил меня сам, держал за руку, опекал и отирался поблизости, пока не убедился, что я освоился и больше не «падаю в обморок» от вида открытого пространства. В качестве подстраховки я выходил в тёмных очках, был недалеко от входа на крышу и, естественно, если там не было ни других людей, ни вертолётов. Почему Базиль на это пошёл, я не знал, но был ему изрядно благодарен за его доверие и предоставленный кусочек свободы и одиночества, пусть и под присмотром охраны. Днём Базиль плотно занимался делами фракции, но вечерами и по ночам частенько составлял мне компанию, правда, в таких случаях мне было уже не до спокойных раздумий. Сегодня я сидел на бетонном парапете крыши, смотрел на приподнявшийся неровный край горизонта, поросший тропическими деревьями, и слушал музыку через маленькие наушники, подсоединённые проводками к старой модели мобильного телефона. Эту дикую древность конца двадцатого века я нашёл в одной из кладовок, куда сгрузили личные вещи из старых жилых модулей, забытые при отъезде из Комплекса их прежними владельцами. Солнце припекало мне спину сквозь чёрный хлопок стандартной униформы уборщика – в последнее время я предпочитал её прочей одежде за удобство и за то, что меня в ней не всегда или не так быстро узнавали в коридорах. Кто бы мог подумать, что для того, чтобы стать почти невидимым, частенько хватало лишь надеть спецодежду, понижающую твой статус, собрать волосы в хвост, нацепить рабочую кепку и смотреть в пол? Благодаря субтильному телосложению меня принимали за молодого, а от того и не стоящего внимания уборщика, нашей конторы. Полагаю, что если ещё взять в руки ведро или пару коробок с хламом, то можно будет ходить невидимкой везде, где нет зон особого допуска. Знал бы Рэм о такой дыре системы безопасности! Очередной «человеческий фактор»… Тёплый, даже жаркий, порыв ветра принёс запахи тропического леса, и я стянул резинку, позволив дыханию стихии спутать и бросить мне в лицо белые пряди. На горизонт я уже насмотрелся, а процесс подзарядки от солнечного света, не блокируемый кремний-органическими стёклами Комплекса, не пропускающими ультрафиолет, оказался неожиданно… приятен? По крайней мере, он принципиально отличался от прочих способов пополнения энергии и был неожиданным бонусом, приложившимся к моему дневному сидению на крыше. Я пропустил белые полупрозрачные нити оптоволкна между пальцами, как расчёской, и посмотрел сквозь оттянутую чёлку на неровную гряду гор на горизонте. Отец, рассказывая о прошлом, обмолвился, что Комплекс находится в Южной Америке, но где? Здание явно стоит посередине старого, довольно плоского кратера вулкана, поросшего лесом. Дорога есть, но если отсюда выбираться, то явно лучше по воздуху… Ветер трепал «волосы», солнце грело мне спину, а безмятежная музыка из устаревшего технического устройства связи, будила во мне странные мысли. И воспоминания. Сегодня утром я сидел на кровати с ноутбуком на коленях и снова пытался вскрыть ту папку, в которой, как я начал подозревать из подслушанной фразы Рэма, могли храниться мои фотографии. Потому что во всех остальных запароленых Базом файлах их не было. Приходилось признать, что либо Рэмигус ошибся в своих предположениях для чего Баз брал ноутбук с собой в сан-блок перед сбором спермы, либо… их там не было. Однако задача была интересной, поскольку только эту папку я не смог вскрыть и подобрать к ней пароль. Было раннее утро. Базиль проснулся, я чувствовал это по колебаниям матраса, пока он поворачивался на бок и устраивался, опираясь на локоть и подперев голову. Я не оборачивался, погружённый в работу. Он тоже молчал, не мешая, и вдруг ткань чёрного кимоно из искусственного шёлка съехала у меня с плеча, а пальцы База медленно и едва касаясь, прочертили линию по моей шее вниз, по плечу, и завернули её спиралью на лопатке. Я перестал печатать. Базиль молча вычерчивал узоры по моей освобождённой от ткани коже. – Знаешь, – наконец сказал он, – сколько мы уже вместе, четвёртый год? Но я раньше как-то не задумывался, а что ты чувствуешь? В смысле – андроиды вообще способны чувствовать? Как ты воспринимаешь мои прикосновения? Ты их ощущаешь? Ах вот это он о чём, а я уж было подумал… Говорить о том, что я чувствую не физически было бы весьма затруднительно. – Да, я ощущаю. Прикосновение. Степень давления. Скорость. Температуру твоей руки. Направление движения. Ещё несколько скользящих полос и спиралей появились на моей коже. – И что ты об этом думаешь, Ит? Какой вывод из этого ты можешь сделать? – Слишком неконкретный вопрос, – я чуть опустил голову, но не обернулся. – Исходя из этих косвенных физических признаков, я могу, отчасти, предположить степень приязненного ко мне отношения человека. – О, ну-ка! И как же я к тебе отношусь? – Мне кажется… – я замешкался, – ты меня ценишь. И тебе приятно ко мне прикасаться. – А тебе? – пальцы Базиля замерли, подрагивая. – Тебе приятно, Ит? Тебе это нравится? – Мне… – я ещё наклонил голову и чуть обернул её в сторону База, будто прислушиваясь одним ухом. – Мне нравится. – Правда? – тепло его выдоха проникло сквозь тонкую ткань шёлка, когда он это спросил, уткнувшись мне в спину. – А что именно? – Мне нравится, что ты касаешься моей оболочки легко. И медленно. Действуешь так, будто я очень ценное и хрупкое оборудование, – я усмехнулся, вспомнив резкие и жёсткие тычки инквизиторов при драке в подвале. – Хоть на самом деле это и не так. По крайней мере, в отношении хрупкости. – А ещё? – Баз провёл по пряди моих волос, по шее и дальше, по позвоночнику, от чего и вторая половина чёрного шелкового халата соскользнула с плеча. – Что тебе нравится ещё? – Мне нравится, что ты способен признавать свои ошибки, учиться на них и в другой раз поступать по-другому, – это мнение не относилось напрямую к той теме, что мы сейчас обсуждали, не к физическим прикосновениям, но почему-то я это сказал. – А ещё, Ит? Скажи, что тебе нравится ещё? – Ещё? Что при сборе спермы ты действуешь так, будто вставляешь чрезвычайно хрупкую флешку с бесценными сведениями в поломанный Ю-эС-Би разъём – не торопясь и с полным вниманием. – А-ха-ха! – Базиль привстал и теперь сидел рядом, хихикая мне между лопаток. – Ты… бездушное чудовище, Ит, ты знаешь? Но это… даже поэтично… а-ха-ха… своего рода… Я замер, когда его лоб прижался к моей спине и губы защекотали кожу. Что-то было не так. Базиль просунул руку вперёд и обнял меня поперёк груди, легко поглаживая и продолжая что-то шептать. Вот оно. Я переставил ноутбук со своих колен на прикроватную тумбочку и накрыл его руку – она была теплее, чем обычно. И лоб тоже. Я, наконец, обернулся и посмотрел на него – лицо База было бледноватым, с блестящими глазами и… он весь был горячее, чем обычно. Температура? С чего это? Небольшое повышение от гормонального всплеска? От нашего разговора? Я освободился от рукавов кимоно, повисших на предплечьях и сковывающих движения, и полностью развернулся к Базилю. Уложил его, преодолев сопротивление, на кровать, одну руку приложил ко лбу, вторую к груди – так и есть, тридцать семь с половиной. Баз распахнул глаза и уставился на меня, приподняв брови. Думает, это часть игры? Жаль, я ничего не понимаю в этих играх… Базиль так смотрел, что жаль было разочаровывать в его ожиданиях или заблуждениях на мой счёт, но мне надо было понять что не так с его состоянием и что может нагнетать температуру. Кстати, как там говорил Рэмигус, Базиль по природе не лидер? И что он был бы рад подчиняться, но положение и ответственность не позволяют? Я перехватил его руки, когда он попытался убрать мою ладонь со своего лба, потом завёл их над головой База и, сложив запястье к запястью, прижал к подушке. Базиль дёрнулся, в шутку попытавшись освободиться, но когда не смог, глаза его раскрылись ещё шире. – Ит… – беззвучно выдохнул он. – Тихо, – сказал я. – Мне нужно тебя осмотреть. Он не ответил, только облизнул пересохшие губы, и нахмурившись смотрел на меня. Я сидел рядом с Базом на кровати и, удерживая его запястья одной рукой, второй вёл вдоль его тела, надавливая на внутренние органы брюшной полости, проверяя целость костей и отслеживая температуру тела в разных участках. Рёбра были у него в порядке, надавливания на живот тоже не вызывали беспокойства, Баз лишь чуть брови сдвинул, но когда я повёл руку по внутренней части его бедра вверх, он вдруг задёргался. – Нет! Нет! – он взбрыкнул ногами, запутал их в покрывале и перекрутился на бок. – Хватит меня лапать! Лапать? Как интересно. Что это его так взволновало? Значит, меня ему лапать можно, причём по всему телу? Прижиматься, гладить, скользить кожей по коже, ему это нравилось, возбуждало, учитывая отсутствие у меня некоторых как выпуклых, так и вогнутых деталей, присутствующих в человеческой анатомии. Почему же сейчас Базилю не нравится, когда глажу я? Или… ему больно? Не может быть – я ничего не сделал. Страшно? Я глянул – глаза расширенны так, что видна вся круглая голубая радужка, взмокший лоб, повышен тонус всех мышц, фигура так перекручена на кровати, что не удерживай я его руки над головой, он уже свалился бы на пол, прерывистое дыхание… Боится. Он боится меня до такой степени, что даже не может контролировать это состояние. – Базиль, – позвал я, возвращая на кровать его ноги и пересев поверх него так, чтобы удерживать их своим весом. – Успокойся. Ты чего? – А ты… – Баз перестал брыкаться только окончательно убедившись, что вырваться не может, но ничуть не расслабился, – …чего? Я не двигался и молча смотрел на него, и он постепенно отдышался. – Извини… я, наверное, не так понял… А… – он прикусил губу, но потом поднял на меня глаза, – что ты делал? – Я проводил медицинский осмотр. Ты знаешь, что у тебя температура повышена? А ты что, действительно меня испугался? Баз? Разве у тебя были поводы? Я разве причинял тебе боль? Хоть когда-нибудь? – он зажмурился и покачал головой. – Нет? Почему же ты меня боишься? – Ну, конечно, всего лишь медицина… – пробормотал он. – Прости… Я… не боюсь тебя. Спонтанная реакция… – Баз на секунду открыл глаза, но тут же зажмурился и снова отвернул голову. А мне вдруг показалось, что он был… разочарован. И ужасно расстроен. – Базиль, посмотри на меня. Ты же понимаешь, что я должен знать о причине температуры? Что её вызывает? – Понимаю… но, давай оставим, как есть. Всё со мной нормально. Уже. – Если бы не последнее слово, я бы ещё подумал, но теперь должен знать всё. Базиль пошевелил пальцами и печально поднял глаза к пленённым конечностям. – При других обстоятельствах, – криво улыбнулся он, – я был бы даже рад подобному положению… При других обстоятельствах? Что он имел в виду? Я убрал падающую на глаза Базиля золотистую чёлку и наклонился ниже, всматриваясь в его глаза. Они сверкнули и… потухли, под опустившимися веками. Баз отвернул голову набок. – Базиль? Рассказывай, в чём дело. – Слезь с меня, мне не удобно! – фыркнул он и сделал очередную попытку разорвать захват. – Рассказывай! – Да нечего рассказывать, Ит! Ну, правда, отпусти меня! Всё нормально со мной! – Не нормально! Тридцать семь и пять – это не-нормально! – Ах, боже мой… Ну, слезь ты с меня, правда… Антибиотика выпью и снова всё… Не надо было этого говорить, да? Ну до чего же они упрямые, эти людишки! До чего нелогичные! – Ит, не надо! Я сам расскажу! Я, уже не обращая внимания на его вопли, завёл руку под покрывало, ему в промежность и, судя по окаменевшим мышцам, поднявшейся до тридцати восьми температуре и паническим дёрганьям Базиля, понял, что проблема была в этой области. – Рассказывай. Баз отдышался и отвёл глаза. – Да нечего рассказывать, Ит. Я сам виноват. Стыдно признавать, но это была моя ошибка. Ошибка планирования. – Вот как? – я поймал себя на том, что невольно копирую язвительный тон Отца. – Очень интересно. Только совершенно не понятно. – Ах, ну как это объяснить… Я бы предпочёл не вдаваться в подробности… Нет! Я всё объясню! – возопил он, когда я чуть шевельнул пальцами между его ягодиц. – Объясняй. – Ладно! Ладно, сейчас… – Ошибка планирования, – напомнил я. – Да-а, – с величайшей досадой протянул Баз. – Я… просчитался. Не учёл один фактор… Он горестно вздохнул и отвернулся, что бы не смотреть мне в лицо. – Я… говорил уже, что переспал с теми, кто охранял меня? Ошибка была в том, что… Я сам их выбрал, из списка тех вояк, которые посещали бордель с мальчиками. Я думал, раз они это часто делали, то они опытные… Думал… Не знаю, о чём я тогда думал? Но мне до смерти надоело мастур… заниматься сбором спермы одному. Понимаешь? Я могу, но это вгоняет меня в депрессию и отвращение к самому себе. Я слишком насмотрелся на безмозглых клонов, которых мы доим, как… Я думал, что живые люди, тем более опытные в таких штуках, будут всяко лучше, чем мне одному… Я слушал База и не перебивал, хотя вопросы увеличивались в геометрической последовательности. Мне, например, очень хотелось спросить, какого чёрта он вдруг ушёл тогда от меня и прекратил общение? Ничего не сказал, ничего не объяснил! Всё только потому, что Отец назвал меня опасным монстром, превышающим по всем параметрам возможности человека? И… что? Почему вдруг Базиль этому поверил?! Но я молчал, давая ему высказаться сейчас, что бы добраться до сути проблемы. Вопросы можно задать и позже. Я подожду. Да, подожду… – И-и-и… Короче… Я просчитался. Самым глупейшим образом. Они, эти дебилы… я даже обвинить их не могу, на самом деле, потому что, будь я умней, сам бы об этом подумал… Они ведь привыкли заниматься сексом с мальчиками из борделя. А у них всех стоит «имплант шлюхи». А у меня нет. И-и-и… меня порвали. Урррроды непрошибаемые… Они, видите ли, думали, что мои протесты – это кокетство, пикантная часть игры, чтоб их… Было больно… Я молчал, быстро обрабатывая полученную информацию. Вопросов было так много, что… С которого же начать? – Ты говоришь «они»? Во множественном числе? – наконец определился я с тем, что хотел знать в первую очередь. – Да-а, – протянул Баз и брезгливо поморщился. – Поверь, для меня этот факт тоже оказался неожиданностью. – Как ты мог допустить… Сколько… – Один раз, – догадался Базиль о том, что я хотел спросить. – Я, конечно, тоже дебил, но быстро учусь. И на одни грабли дважды не наступаю… Я отогнал возникшую перед мысленным взором три-дэ модель того, что может приключиться с человеком, наступившим на древнее сельскохозяйственное орудие «грабли». А, вот он что имел в виду. Дурацкая человеческая особенность вставлять в свою речь идиоматические выражения… Отвлекает. Я опустил взгляд на свою руку, лежащую на животе Базиля и невольно провёл по выпуклым мышцам его пресса, вызвав новый странный взгляд База. И вырываться он вдруг перестал. Я, между тем, перешёл к следующей непонятной вещи. – «Имплант шлюхи»? Что это? – О-ох, ну-у… Это, как бы тебе сказать… Это кустарно переделанный медицинский имплант, создаваемый… м-м-м… разными преступными группировками, специализирующимися на торговле «живым товаром». Проституция. Нелегальная. Ит, вот, оно тебе надо, эти подробности? Я молчал, вспоминая своё знакомство с «мальчиками» из борделя. Так они были… рабы? Базиль, правильно поняв затянувшуюся паузу, нехотя продолжил: – Наше общество, сегодняшнее общество, очень несовершенно. Мужчины – абсолютно бесполезны, лишний балласт нашей цивилизации, имеющий значение разве что как плательщики налогов и потребители товаров для оживления экономики. Но в биологическом смысле – ноль, ты же понимаешь? И прослойка тех, кто об этом знает – и в нашей фракции и среди инквизиторов – достаточно велика. А так же, прибавь к этому членов их семей, мафиозные структуры, которые наживаются на секс-бизнесе и огромное количество тех, кто за несколько поколений вырос с убеждением, что кое-где, если знать места и иметь деньги, можно получить живую и выносливую игрушку для своих фантазий. Женщины могут рожать, они – ресурс, а вот мужчин совсем не жалко. Нынешняя секс-индустрия состоит на девяносто пять процентов из мужчин-шлюх. Базиль вздохнул и уже тише добавил: – Как говорил наш друг Рэм: «Проклятый, прогнивший мир»… – Не слышал от него такого. – Ещё бы, – фыркнул Базиль, посмел бы он только с тобой на такие темы беседовать… – Так как устроен этот имплант? – спросил я. – О, ну, точно я не скажу, их всё время дорабатывают… Да, не все люди с мозгами состоят во фракции Верных, к сожалению, многие работают на мафию… Я знаю только основной принцип. Изначально это был медицинский имплант, почти протез, для лечения тяжёлых случаев геморроя. Он представлял собой цилиндрическую мелкую сеточку из квазиживого биогеля, совершенно нейтрального к организму носителя и внедрявшегося в ткани прямой кишки. Кстати, отличная была штука и эффективная при данном заболевании, пока… – Пока люди это не извратили. – М-м… да, – согласился Базиль. – Креативное мышление, направленное не по тому вектору. Бич нашего вида. – Что этот имплант делает сейчас, в доработанном виде? – Препятствует тому, что произошло со мной – стиранию и разрыву слизистой от чрезмерной… посторонней нагрузки. – Понятно, – пробормотал я, но когда Баз попытался опять вывернуться из-под меня, снова сжал его руки и так и не встал с бёдер. – И каков ресурс противостояния этой, хм, посторонней нагрузке? – Да бесконечный! И никакой смазки не надо. На чём я и погорел. Ошибка планирования… – Ещё один вопрос. Я кое-что читал по поводу однополых отношений и человеческой физиологии и мне кажется, что в любом случае, даже если ты самостоятельно и плохо лечил внутренние повреждения – ты ведь не обращался к нашим врачам, верно? – за столько времени они должны были уже исчезнуть? Регенерировать? Почему этого не произошло? – Я думал об этом, – взгляд Базиля приобрел отстранённое выражение, как всегда, когда он увлекался решением абстрактной задачи. – Думаю… у меня несовместимость с белками другого генотипа, с… с чужой спермой, в данном случае. Раздражает и вызывает воспаление… – он вздохнул. – И этого я тоже не знал. А эти дебилы, конечно, не пользовались презервативами… – Несовместимость… с белками другого генотипа, – пробормотал я, разворачивая перед мысленным взором несколько экранов со сравнительными графиками и объёмными моделями ДНК Отца и его клонов – и простых людей-модификантов. – Базиль, а скажи мне, какие антибиотики и в каких дозах и количествах ты использовал? Он начал дотошно перечислять, благо образование и память свободно ему это позволяли, а я тут же вносил мысленные коррективы в модель того, как эти лекарства могли воздействовать на его организм и получалось, что польза от них если и была, то сугубо временная, как снятие симптомов, а вот печень Базу они засоряли изрядно и хорошо, если это удастся выправить… Потом, если до этого я придумаю как справиться с основной проблемой. – Что, плохо? – спросил Баз. – Не представляю, что можно сделать, – честно сказал я. – А… Отец говорил, что в тебя должна быть вложена копия медицинской программы. Ну, как у капитана команды андроидов, у тебя должны были быть все копии программ и медицинская в их числе. Может быть там что-нибудь?.. Точно. Я завис, перетряхивая свои архивные файлы в режиме форс-мажора. Вот оно. – Что? – Базиль снова поёжился подо мной, поймав неподвижный взгляд. – Есть что-нибудь? – Тебе не понравится. Процедура экстренной медицинской помощи на поле боя. И в медицинской программе этого нет – там больше инструкции по обращению и настройке капсул регенерации, слышал о таких? И я нет. А то что я нашёл было в программе для… андроида-полицейского. Местный вариант инквизитора, в переводе на сознание и тело андроида, военная разработка. – Господи, Ит, мне уже страшно. Так что там? – Такой способ спасения человека предполагалось применять только в самых крайних случаях, когда была непосредственная угроза для жизни и полная невозможность доставить пострадавшего к врачам. – Предполагалось? – сразу же вычленил главное Базиль. – До испытаний дело не дошло, как ты понимаешь, как и до полётов в космос в составе смешанной группы. Как и до прочих исследований по взаимодействию андроидов и людей. Но рекомендательная инструкция есть, – зловеще усмехнулся я и стянул с тела Базиля остатки мятого покрывала, обнажив полностью. – А может не надо?.. – пролепетал он. – Итон? – Я не дам тебе умереть, если есть шанс спасти! К тому же, это интересный научный эксперимент. Я в последний раз сверился с инструкцией, созданной военными медиками до-катастрофной эпохи и смёл все мысленные массивы информации, графики и расчёты, чтобы не отвлекали и не занимали оперативную память. Если что-то пойдёт не так – мне нужно будет быстро соображать. Потом медленно ощупал свои зубы и нижним клыком прокусил и располосовал подушечку среднего пальца. – Ит, что ты делаешь? – не остался безучастным Базиль, напряжённо наблюдавший за моими действиями. – Надо же, красная, – сказал я, рассматривая во вспоротых тканях пальца красную субстанцию псевдокрови, которая хоть и появилась, но и не думала капать, будучи более густой, чем человеческая кровь. Усилием мысли я заставил её выступить за поверхность раны и тонкой, лаково блестящей кармином плёнкой, покрыть последнюю фалангу пальца. – Что… это? Твоя кровь? – То, что её заменяет. И не спрашивай, из чего она состоит – раньше мне не приходило в голову изучать себя. – Больно? – снова спросил Баз. – Я чувствую повреждение целостности оболочки. Это считается? – меня больше удивил тот факт, что Базиль интересуется моим самочувствием, чем, собственно, оттенки самоощущения. – Повреждение не критично, менее ноль целых, ноль ноль… – Господи, какой ты зануда, Итон, – пробормотал Базиль, закатив глаза. – И что ты собираешься с этим делать? – А? Ну да… Я закончил любоваться на фрагмент своего внутреннего содержания на поверхности тела и заодно убедился в том, что могу усилить приток наноботов в выбранную часть тела, в данном случае – к повреждённому пальцу и псевдокрови, покрывающей его и перевёл взгляд на человека, на котором я всё ещё сидел. Поза была не очень удобна для следующих действий. – Эй, – забеспокоился Баз, когда я привстал и одним коленом раздвинул ему ноги. – Ит! Что это ты, к чёрту, задумал?! – Тихо. Моя кровь обладает мощным антисептическим и анестезирующим действием. Считай, что это лечебная мазь. Я просто смажу повреждённую область. – Гос-с-споди, почему я во всём этом учас-с-ствую? – зашипел Баз, извиваясь подо мной, когда мой палец коснулся его сжатого намертво сфинктера. – Чувствуешь что-нибудь? – спросил я, не двигаясь, чтобы дать ему время привыкнуть и нагоняя всё больше наноботов в свою кровь. – А должен? – проворчал Баз, но перестал извиваться, пытаясь отползти подальше от моей руки, и прислушался к ощущениям. – Вроде бы – нет… Я чуть повёл пальцем, делая круговое движение и растирая свою псевдокровь по его коже. – А… долго это всё будет продолжаться? – нервно поинтересовался Базиль, отведя взгляд, и прикусив губу. – Некоторое время. – Л… ладно… – он снова попытался выпутать из захвата руки, и это снова у него не получилось. – Ит, может, всё-таки отпустишь меня? Руки затекли, я их уже не чувствую… – Нет. Я тебе не доверяю. Мне нужно сосредоточится, чтобы управлять этой… мазью, а ты можешь дёрнуться и сбить концентрацию. – П-понятно… – Тебе, что, так непереносимо терпеть моё прикосновение? Не можешь немного подождать? – Нет, ну не то, чтобы… совсем уж… но… – Базиль смотрел в сторону, пока нёс эту не информативную чушь, но с каждым мгновеньем дыхание его становилось глубже, а сердце стучало чаще. И ещё – у него началась эрекция. А я постепенно усиливал интенсивность массажа, проверяя напряжение мышц скользящим в густой субстанции пальцем. – Как-то оно всё не очень прилично выглядит, да? – рёбра Базиля чётко обозначались от глубоких вдохов, голос стал тихим и неуверенным, и ещё он зажмурил глаза. – Не знаю, что ты имеешь в виду под этим понятием, – соврал я. – Я… имею в виду, что… всё это немного напоминает… секс, а не… медицинскую процедуру… – Тебя это тревожит? – отозвался я. – Я никому не скажу. Баз на мгновенье расслабился, то ли от моих слов, то ли для того, чтоб набрать воздуха для нового вдоха и очередного вопроса, и я тут же ввёл в него палец на одну фалангу. Мышцы База железным кольцом сжали его, а глаза испуганно распахнулись, но было уже поздно – стремительный поток насыщенной наноботами псевдокрови быстро, будто вода из прорвавшей трубы, заполнял его изнутри, передавая мне, заодно, отчёт о его повреждениях. – Ит!!! – Тихо, я работаю. Гематомы, да, да, воспаление… И тут… И тут… И ещё здесь… И здесь… Чувствуешь что-нибудь? – мне было всё равно, что говорить, лишь бы отвлечь его и дать время на управление многомиллионной армией миниатюрных целителей. Хорошо, что у меня был тот опыт подслушивания под дверью – второй раз управлять микромашинами было намного проще. – Д-да, кажется… Будто я наелся ментолового пюре – занемело всё… – Отлично, – я для пробы ввёл палец глубже, на всю длину и Баз этого совсем не заметил. Его горячая бархатная теснота болезненно пульсировала, и я поворачивал руку то так, то эдак, нащупывая повреждения. И наткнулся на более твёрдую и выпуклую область у него внутри. Базиль застонал и вдруг сдвинулся навстречу, насаживаясь на палец сильней. А когда я глянул ему в глаза – они были открыты, но с таким выражением, будто он видит не меня, а что-то другое. Такого странного выражения я у него раньше не видел – каковы бы ни были наши игры, он всегда сохранял контроль и разум во взгляде. Это пугало. – Базиль? Как ты? Он заскулил и снова насадился на руку. – Скажи что-нибудь! Тебе плохо? – Мне… хорошо. – Ну, же, скажи что-нибудь! – Что? Спрашивай. – Баз, что с тобой происходит? Описать можешь? – Я думаю… это выброс гормонов, – он тихо захикикал и снова со стоном подался навстречу, задев ту выпуклую точку внутри своего организма. – Приход у меня… Наркоманский… Что тебе ещё… выдать? – Баз? Не молчи. Объясни мне, почему ты тогда ушёл из нашего блока и не вернулся? Почему ты мне ничего не сказал? Я не понимаю. – Потому что… Мне было стыдно. Отец был прав. Ты… превосходишь нас во всём, по всем категориям. И когда… он зачитал мне ту цитату о ревности, мне захотелось сдохнуть. Просто сдохнуть, как скаредному животному, которое покушалось на твою свободу! – Базиль застонал, в очередной раз подаваясь навстречу и из его зажмуренных глаз потекли слёзы. – Я не имею никаких прав на тебя и я не могу без тебя… Никогда не мог. Я… хотел тебя с самого детства, с первого взгляда, даже не понимая, что чувствую… Баз хлопнул мокрыми, слипшимися ресницами и застонал сквозь прикушенную губу. – Это было ужасное чувство, Ит… Будто… все хотят каши с мясом, а ты – не то, что поймать ветер, а вообще – то, чего и на свете нет! Понимаешь? Я молчал, чувствуя под рукой трепещущее тело человека, который вдруг открылся для меня во всех смыслах, был так уязвим и беззащитен, что мой разум онемел, осознав это. А он продолжил говорить, выгибаясь, поскуливая, подаваясь навстречу, насаживаясь мне на руку, завораживая той властью, которую он давал над собой своими словами и подтверждая эту власть, отдаваясь всем телом. – Но, мне казалось, что дети чувствуют половое влечение позже, когда гормональная система сформируется… – Не знаю, что там должны чувствовать дети до-катастрофных времён или сегодняшние модификанты… Мы с братьями – искусственные, столько всего могло пойти не так… И потом, я говорю не о сексе, как ты не понимаешь! С первого же взгляда на тебя я хотел иного, чему и названия нет! Наверное, я хотел твою душу… И сейчас хочу, ещё больше! А отдать могу только сперму и тело, и ни то, ни другое тебе ни к чему… И ты даже удовольствия от меня не можешь почувствовать! Я молчал, обдумывая это и смотрел на Базиля, которого выгибало неконтролируемым образом, силой их древнейшего биологического инстинкта. И всё же, он умудрялся говорить. – Ит, что для тебя... счастье? – вдруг выдохнул он. – Счастье? Приносить пользу. Быть эффективным. А ещё лучше – абсолютно незаменимым. Решать задачи, которые невозможно решить. – Ит… У тебя эффективность уровня «Бог». И ты для меня незаменим, ты – смысл и цель моей жизни. Убей меня, а? – Что?! – Я сейчас абсолютно счастлив и подозреваю, что это высший момент моей жизни... дальше может быть только хуже… Я не хочу дожить до того дня, когда как-нибудь разочарую тебя и ты меня бросишь... Или замучаю своей ревностью. Или ещё что-нибудь… Убей меня сейчас, Ит… ты ведь можешь. Пожалуйста! – У тебя… как это говорится… крыша поехала?! Базиль засмеялся и из его глаз снова потекли слёзы. – А она никогда и не стояла прочно. Просто у моей крыши, после встречи с тобой была одна цель – побыть немного на месте и ухитриться завоевать тебя… И-и-ит… Я беспомощно оглянулся, не зная, что предпринять. Ничего в нашем модуле не могло помочь мне поправить поехавшее сознание человека. Разве что, накачать его успокоительным, как сделал в тот раз Рэм? Но у него печень и так перегружена после антибиотиков и, к тому же, я сейчас физически привязан к телу Базиля, пока не завершится починка его внутренних повреждений… Я ускорил этот процесс, как мог и ощутил, что собственное сознание начинает «плыть» от почти критического оттока наноботов, обеспечивающих правильное функционирование мозга. Люди бы сказали, что у меня сильно закружилась голова, зрительная картинка начала смазываться и едва не повело в обморок. – И-и-ит, – между тем продолжал Базиль, глядя в потолок стеклянным взглядом. – Знаешь, о чём я мечтаю? – О чём? – хрипло спросил я. – Я всегда мечтал подчиниться такому маленькому, хрупкому, но всесильному существу, как ты. А теперь, когда это случилось, когда ты внутри и мои границы больше не имеют значения, я мечтаю, что бы все узнали, что я принадлежу тебе… Это будет так ужасно… и так правильно… если бы ты взял меня так, как сейчас… прямо на столе, во время совещания… а все стояли бы и смотрели… И-и-ит, ты сделаешь так? – Нет, – я снова беспомощно оглянулся. – Не думаю, что это хорошая идея… – Да-а-а, – застонал Баз, – будет лучше, если они все по очереди будут трахать меня, а ты – смотреть… Так лучше… Спятил. Он совсем спятил. Окончательно пошёл в разнос… Что делать? Не убивать же его, в самом деле? А, процесс почти завершён – некое подобие ажурной сетки из наноботов удерживало болезненные гематомы в теле Базиля, слизистая, воспалённая враждебным белком, слегка восстановлена, и если влившиеся в общий поток его крови микромашины отловят, разложат и выведут из организма чуждые элементы, дальше иммунитет справится сам. Больше я ничего не могу сделать. – Ит, я сейчас… Да, по косвенным признакам я понял, что Баз сейчас закончит выбросом спермы. – Нет! – вдруг взмолился он, глядя на меня. – Ит, пожалуйста, один только раз! Не собирай её, ну её к чёрту! Поцелуй меня… Что ж, это я мог сделать… *** Через несколько часов Баз проснулся и рефлекторно сжал меня крепче, прижимая к себе. Вдохнул глубже… – Ты здесь? – он отодвинулся и, не выпуская из рук, хмуро глянул на меня. – Здесь, – я снова пристроил голову у него на груди и закрыл глаза. – Где же мне быть… – А… э-э-э… – Почему мы не на работе, хочешь спросить? – Да… И почему? – Ты был болен и мы тебя лечили. – Правда? Так это не сон… Вот чёрт… – голос Базиля был такой мрачный и расстроенный, что я улыбнулся, уткнувшись ему в грудь. – Э? – с подозрением покосился на меня он. – Итон, а… скажи мне… я ничего такого не говорил? А то мне такое приснилось… – Какого – такого? – Странного. Не… неприличного. Сумасшедшего. – Ага, говорил. – Что?! – Что ты влюбился в меня с первого взгляда, ещё в детстве. И что я эффективный кризисный менеджер уровня «Бог». Он помолчал и, не дождавшись продолжения, спросил снова, с подозрением в голосе: – А ещё? – Это было всё, что я разобрал. Остальное было бредом, от несовместимости лекарственных средств, которые ты употреблял и высокой температуры. Базиль помолчал, осмысливая это, а потом подгрёб меня ещё ближе, сжав изо всех сил. Не знаю, поверил ли он мне или просто был благодарен за тактичную возможность сохранить лицо, неважно. В игру «я знаю, что ты знаешь, что я знаю» можно играть и вместе. – Ит, поклянись мне, не знаю чем… Пообещай!.. – Что? – Что ты никогда не будешь... повторять того, что случилось. С проникновением. Никогда. Даже если я буду умолять об этом. Мне нельзя – крышу сносит. Обещай! – Я обещаю, Базиль. Он облегчённо вздохнул и расслабился, а я подумал, что Рэмигус ошибся – если Баз по природе и не лидер, если ему физиологически нравится подчиняться, он стал лидером благодаря своему уму и воле, которые удерживают его по эту сторону безумия. Пожалуй, я горжусь человечеством. И своим знакомством с этим маньяком. И рад тому, что могу находиться в его объятиях. Как там говорил Отец, достойный партнёр? Да, достойный. – Ит? Я знаю, что ты давно пытаешься взломать ту папку в ноутбуке. Зачем? – Там мои фотографии? – Да. – Я хочу их увидеть. Он помолчал, прижимая меня к себе, гладя по голове и разбирая пряди. – Я могу только дать тебе подсказку на счёт пароля. Пароль – это твой статус. То, кем ты для меня являешься. Если ты это поймёшь, то пусть будет так, ты их увидишь. – Спасибо, Базиль. – Удачи… *** И вот, я сижу на крыше, впитываю солнечный свет, который в отличие от холодного ядерного синтеза, зарядки от электричества и переработки органики единственный способствует восполнению прежнего количества наноботов в моей крови, и думаю. Статус? Кем же я являюсь для Базиля? Варианты «секретарь», «сотрудник» и «коллега» – не подходят. «Друг» – слишком короткий, то слово длинней. Так что же это может быть? Каков же пароль?