Дневники Ит

С прошлых событий прошло два года, но особо рассказать о них нечего. Рэмигус, как и обещал, стал прилетать реже и общается, большей частью с Базилем, обмениваясь со мной лишь взглядами и дежурными приветствиями. Ему уже тридцать семь и когда мы иногда пересекаемся во время совещаний я замечаю первые тонкие иголочки седины в его короткой причёске. Базиль стал спокойнее, никакие перестройки помещений и пожарные учения Комплекс больше не потрясают. Он стал меньше говорить, на людях теперь ведёт себя более сдержанно, мне не в чем его упрекнуть. Он по-прежнему каждый день ходит к Отцу и я пару раз в месяц хожу вместе с ним – только вместе с ним – чтобы проверить физическое состояние Отца и провести, если нужно, необходимые медицинские процедуры или подправить протез. Отцу семьдесят три, если учитывать только его биологический возраст без времени, проведённого в криокапсуле. Он всё так же ужасно общается с Базилем, стараясь ранить его каждым словом, но видно что при наших посещениях Отец чуть распрямляет спину и звук работающих сервоприводов меняет тональность, выдавая что движения становятся более резкие и быстрые. Он неоднократно пытался заинтересовать меня какими-нибудь совместными проектами, но и сам понимает, что это бесполезно. И всё же каждый раз пытается, снова и снова, иногда выдумывая совсем уж смехотворные темы. И каждый раз морщится и вздыхает, когда я отказываюсь и называю его «Уилл». Базиль хорошо ест и много занимается в спортзале, делая упор на выносливость и подвижность. «Хочу сохраниться как можно лучше, – как бы шутя сказал он однажды, – и как можно дольше. Ты не меняешься и если я не буду следить за собой, то через десяток-другой лет буду выглядеть рядом с тобой педофилом». Десяток-другой лет, подумал тогда я, люди способны планировать и формировать своё будущее так надолго… А я действительно не меняюсь. Единственное, что во мне изменилось за последние два года – это удлинились постриженные в поездке псевдо-волосы, теперь я их гладко зачёсываю назад и собираю в хвост. Это намного удобнее, чем закрывающие глаза пряди да и весь образ из-за этого тоже стал более «взрослым» и строгим, из-за чего мы с Базилем выглядим примерно сверстниками, на его двадцать семь. Когда же я хотел укоротить причёску до плеч, Баз попросил этого не делать, аргументировав тем, что ему нравится пропускать мои волосы между пальцами. Арчибальд, который так и остался с остальной командой нашими телохранителями, напротив, сказал что волосы до лопаток носят только девчонки, чем неприятно напомнил Мартина. Впрочем, с командой телохранителей у нас сложились ровные рабочие отношения. А ещё Рэмигус за эти годы устроил Базилю пять поездок за пределы Комплекса, от трёх дней до полутора недель каждая и, излишне говорить, что меня в эти поездки уже не приглашали. Насколько я могу судить, их дружба полностью восстановилась: несколько раз я заставал лёгкий оживлённый разговор между Рэмом и Базом, который увядал при моём появлении и, спустя несколько таких случаев, я перестал делать попытки к ним присоединиться. Так наша жизнь и шла. Я неоднократно подумывал каким образом вызвать Рэма на разговор, чтобы узнать как продвигаются поиски моей команды, но он… ускользал. Постепенно мне начало казаться, что никакой нашей поездки с инспекцией РепроЦентров не было, как не было и его обещания помочь с поисками. Я спросил Базиля может ли быть такое, что Рэм найдёт андроидов, но не скажет об этом? Баз помолчал, но потом ответил, что вероятность этого довольно низка. И я бы с ним согласился, но та пауза, которая понадобилась ему на обдумывание и тот факт, что я два года не могу поймать Рэма для разговора вселили в меня определённые подозрения. *** Снова начать дневник заставили меня последние события. Рэмигус приехал и пригласил База составить компанию в небольшой проверке, тем более, что место, куда он намеревался полететь находится не очень далеко от Комплекса, тоже в Южной Америке. Я бы не обратил внимания на эту очередную поездку, но услышал: «…спутники засекли большой интернет-трафик в совершенно пустой местности». – Спутники? – спросил я. – Не волнуйся, Ити, с нами будет команда спецназа, я верну тебе Базиля в целости и сохранности, – сказал Рэм с широкой пластмассовой улыбкой. – Если это мафиозный картель, наш вертолёт даже садиться не будет, пока спецназ всё не проверит и не доложит о безопасности. Но если там будет нелегальная лаборатория, Базилю будет полезно взглянуть. – Я скоро вернусь, не скучай, – похлопал меня по плечу Баз, и они ушли. Люди! Кажется я переборщил с покладистостью и неконфликтностью, изображая женские качества, они что, оба относятся ко мне как к самке своего вида? Раньше я встречался с предвзятостью Отца, который считал что люди безусловно выше андроидов, но сейчас, столкнувшись с гендерными стереотипами, должен признать, что это не менее неприятно. Ключевое слово тут было «спутники»! Значит, у Земли сохранились не только метеоспутники, но и другие, с другими функциями? За все годы существования и работы в Комплексе я ни разу не слышал чтобы Отец или остальные учёные упоминали об этом, а это значит, что остатки космической программы находятся в ведении Инквизиции. И тут я остро пожалел о том, что не улетел и не сменил фракцию, когда была такая возможность. И ещё задумался – кто фактически являлся на данный момент ответственным за остатки космической программы, раз уж кое-что от неё осталось действующим. Я безоговорочно подчинялся Отцу, как пробудившему меня специалисту, но кто на самом деле являлся моим начальником? И знает ли этот человек, что я обязан ему подчиняться? Это был очень важный вопрос, потому что… Я больше никому не хотел подчиняться. Люди слишком эмоциональны и непредсказуемы. И они делают совершенно неправильные выводы из моих слов и поведения. Я устал от них, но совершенно не представлял как разорвать этот порочный круг и что-либо изменить в своей жизни… *** Возвратились Рэм и Базиль быстро, часов через пять, и довольно эпично, «поставив на уши» весь Комплекс. Началось с того, что минут за двадцать до подлёта пилот вышел на связь и потребовал подогнать на крышу каталку. На вопрос нужна ли команда медиков, ответ был отрицательный. Продолжилось это тем, что меня не выпустили на крышу, встречать вертолёт. В верхнем холле стояла вооружённая команда инквизиторов, преграждая путь к выходу, так что я не имел шанса проверить сработает ли мой допуск или Баз отменил его, улетая. К тому же, вместе со мной в лифте поднялась вся наша команда телохранителей и Арч положил руку мне на плечо, удерживая на месте и обозначая позицию. Я выдохнул, и остался стоять. Всё равно другого хода внутрь Комплекса нет, им по-любому придётся ехать на лифте! Так всё и вышло. Когда появились Рэм и Базиль, в сопровождении медицинской каталки с упакованным в чёрный мешок телом и под усиленной охраной совсем уж гигантских даже для инквизиторов, парней в зелёном камуфляже, я применил силу – вывернулся из-под клешни Арча и, изящно оттерев прочую охрану в сторону, пробился в лифт к основной группе. Базиль машинально коснулся моей руки, поджал губы, но ничего не сказал. Рэмигус с непроницаемым лицом смотрел в стену лифта пока мы спускались, на изломах чёрного пластикового мешка отражались осветительные панели, а от одежды спецназовцев пахло потом, пылью и соком раздавленных тропических растений. Мы вышли и направились… к лабораториям Хрустального Дворца, где все последние годы безвылазно жил Отец. Солдаты заблокировали все коридоры этажа и внутрь лабораторий вошли только мы трое: я ввёл код, Рэм завёз каталку, а Базиль придерживал дверь. – Господин Веллингтон! – громко позвал Рэм, когда мы оказались внутри. Через минуту Отец появился, поскрипывая сервоприводами киборгизированной руки и хмуро глядя на нас. – Что вам угодно? – спросил он и остановил взгляд на запакованном в мешок теле. – Что это? – Не думал, что доведётся когда-либо вас увидеть, господин Веллингтон, – проговорил Рэм бесцветным голосом. – Ещё вчера я сказал бы, что это честь для меня – увидеть Отца всего ныне существующего человечества, сегодня же… Просто взгляните на это. Рэмигус расстегнул змейку и сдвинул чёрный пластик мешка в стороны, освобождая тело для осмотра. Отец хмыкнул и подошёл ближе, как и я. Базиль остался на месте. На каталке лежал труп пожилой тучной женщины в странной длинной чёрной одежде. От ткани пахло той же раздавленной зеленью, что и от спецназовцев, а ещё кровью и пороховым дымом. Подошвы растоптанной ветхой обуви были в красной глинистой земле, характерной для сельвы. Отец поперхнулся и я перевёл взгляд к её голове. Лицо незнакомки было нездорового бледно-синюшного цвета, под закрытыми глазами лежали тёмные тени, рисунок морщин, глубоко избороздивших её кожу, намекал на суровый характер и привычку хмуриться и поджимать губы. Коротко стриженные седые волосы кое-где слиплись от пота и торчали в разные стороны. Из носа поперёк щеки шла застывшая струйка крови. – Вы знаете кто это? – спросил Рэм тем же бесцветным голосом. – Изабель… – прошептал Отец и покачал головой. – Вот мы и встретились… От чего она умерла? – Есть версии, господин Веллингтон? Отец пожевал губами и потянулся к струйке крови на её лице, но в последний момент отдёрнул руку и поднял глаза на Рэма, его человеческий не киборгизированный глаз застыл с расширившимся зрачком. – Вижу, у вас есть версии, – глухо процедил Рэм. – Вы явно видели такие вещи раньше. – П-психокодирование? Но, как?.. Почему теперь? Что вы делали? – Хотел бы я знать, «почему теперь»… И мы ничего не делали. Когда мы прилетели, нашли её уже такой. Опоздали совсем ненамного, тело было ещё тёплое. Рэм опустил пронзительный взгляд и прошёлся по лаборатории, разглядывая пустые столы, шкафы со стеклянными дверцами, пожелтевший плакат со схемой эвакуации на стене у входа, мусорную корзину с двумя банками из-под кормосмеси. Лаборатории, после того как я перестал тут работать, приобрели до странности нежилой вид. – Так вы подтверждаете, что это Изабелла Альенде? – спросил Рэм, вернувшись в центр комнаты. – Она. Хотя, изменилась, конечно, за эти годы. Но, вы же должны были проверить ген-сканером, разве не так? А, скажите, вы там не находили… с ней рядом… м-м-м… – Вопросы здесь задаю я, – сказал Рэм. – И, в свете того, что я сегодня узнал, вопросов будет много, господин Веллингтон. Рэм повернул к нам голову, но так и не поднял глаз: – Господин Базиль, прошу вас удалится. И, к моему удивлению, Баз вздохнул, но кивнул и потянул меня к двери. *** – Это действительно Изабелла? Та самая? – спросил я. – Базиль? Он меня не услышал. Баз сидел за своим столом в кабинете и что-то напряжённо обдумывал, покусывая губы. – А? Да, та самая… Удивительно, правда, как складывается судьба?.. – Что там произошло? – спросил я, присаживаясь на краешек стола, чтоб лучше видеть его лицо. – Ну, – Баз всё ещё хмурился, глядя в стену, – это был крохотный… как это называется – монастырь? Женский монастырь. В самой глухомани, в сельве. На вершине заброшенной каменной пирамиды чёрте-какой давности. Когда мы туда прилетели… – Баз? – А, прости. Когда мы туда прилетели – всё было уже кончено. Семь женских трупов в таких же чёрных хламидах – все со свёрнутыми шеями. Изабелла – кровоизлияние в мозг. Кроме того, там были ещё застреленный из пистолета старик-индеец и пацан, привязанный к кровати. Тоже застреленный. В голову. Почти в упор. Никогда не думал, что выстрел с близкого расстояния выносит огромный кусок затылочной кости… С мозгами, конечно… – Баз? – Пистолет валялся там же, на полу, и Рэм провёл их военным бесконтактным сканером, снимающим отпечатки… Это была она. Базиль поднял на меня взгляд и продолжил: – Это она застрелила мальчишку и старика. Рэм сказал, что устраняла свидетелей, скорее всего. А потом мы провели ген-сканирование, чтобы определить личность… – И что произошло? – Никогда не думал, что для того, чтобы узнать результаты, потребуется доказывать свою личность и подтверждать допуск собственным ген-сканированием, как и Рэму… Эта Изабелла действительно всепланетная террористка, раз даже спустя больше, чем три десятка лет после предполагаемой смерти маленький и, как мне казалось, безобидный приборчик ген-сканирования включил «синий код»! – Что? Первый раз слышу о подобном коде... – Ага, – Базиль потёр подбородок и невесело усмехнулся. – Я тоже первый раз увидел. А у нас, как я полагаю, никакие системы не сработали, пока вертолёт не приземлился на крышу, верно? – В верхнем холле были солдаты, когда я туда подошёл. А пошёл я только после вызова с вертолёта. – Даже так. Итон, мы… Мы… Слов нет, чтобы описать нашу наивность и несостоятельность. Теперь мне кажется, что я вообще ничего о жизни не знаю, а инквизиторы поставляют нам искажённую картину действительности. И… Кажется, я здорово лажанулся, что не нашёл времени рассказать Рэму о проекте с бессмертием. Базиль посмотрел на меня и добавил: – И теперь наш единственный союзник среди инквизиторов ужасно зол. – А… А как же «эксперимент Ева»? Вы ничего такого в этом монастыре не находили? – Да чёрт его знает, – ответил Базиль, – кажется, нет. Все убитые женщины были индианской наружности. Я видел фотографии Ангелины Веллингтон, жены Отца, она была блондинкой. Может тот ребёнок, которого унесла Изабелла и не выжил. Впрочем, не сомневаюсь что инквизиторы прочешут там всю местность мелким гребнем… Я поморщился от очередного употребления идиоматического выражения, на которое должен был тратить время чтобы его расшифровать, но Базиль этого не заметил. – …но о результатах мы, скорее всего, никогда не узнаем. Мы перекусили на месте, прямо в кабинете, потому что при попытке выйти, дорогу нам заступили собственные телохранители: «Господин Бартон просит вас оставаться здесь». Ну, как перекусили, я настоял чтобы Баз поел хотя бы печенье и сок, которые хранились в комнате отдыха, а он вяло согласился. Ждать пришлось долго. На исходе четвёртого часа в дверь заглянул Арчибальд и передал что «господин Бартон ожидает вас в своём кабинете». И мы с Базом пошли. За все годы работы в Комплексе я заглядывал в этот кабинет считанное количество раз и сейчас, войдя вслед за Базилем, убедился что ничего из обстановки там ни йоту не изменилось: аскетически-белые стены, эмблема фракции над рабочим столом, лаконичное «Служить и защищать» в рамочке, под эмблемой, полированный стол тёмного дерева и жёсткий деревянный стул рядом. Нынешний глава Инквизиции бывал тут редко, а заместитель, тот самый подтянутый генерал, что извинялся за поведение своих сотрудников, не считал нужным или возможным менять в этом помещении мебель или добавлять личные мелочи. Сейчас он стоял перед сидящим за столом Рэмигусом, склонив голову и слушал. Когда дверь открылась, оба инквизитора взглянули на нас и генерал, коротко кивнув, вышел. Рэм повёл рукой, указывая на одинокий стул для посетителей под пустой стеной, напротив. Базиль подошёл к нему, но остался стоять. Мне ничего не оставалось как стать по другую сторону и ждать что будет. Рэмигус потёр подбородок, а потом поднялся и переставил свой стул напротив нас, как бы вынося будущий разговор из официального русла. – Что же мне с вами делать? – спросил он, тяжело усевшись и глядя на то, как Базиль скрестил руки на груди. – То, что вы столько времени скрывали сведения о проекте такой важности, это… преступление. Это сознательный саботаж. Ладно, допустим вы не доверяли мне как человеку, или своему другу, но вы обязаны были сообщить об изменении программы исследований! На это, в конце концов, тратятся немалые средства! – Мы узнали об этом всего два года назад, прямо перед поездкой, когда Отец вызвал меня поговорить, из вертолёта, – сказал я, видя что Базиль говорить не намерен. – Перед поездкой! – всплеснул руками Рэм. – И ты мне тоже ничего не сказал! – Это было не в моей компетенции, – пожал плечами я. – Да и некогда. В этой поедке было полно других откровений. Потом, – я глянул на Базиля, который смотрел в пол, – следующие пол-года тоже не способствовали дружескому общению и разговорам, я был почти под арестом. А потом ты сам устранился. – Да… – сказал Рэм и, оперевшись локтями о колени, взлохматил волосы и с силой потёр лицо. – Что же мне с вами делать? Он откинулся на спинку стула, рассматривая нас. – Вы же понимаете, что проект бессмертия невозможен и разрабатываться не будет? Достаточно того, что преступные действия вашей фракции поставили человечество на грань вымирания. Бог мой, я и подумать не мог, что проклятущий вирус был создан вами! – Я ведь тоже не знал, – сказал Базиль. – Отец счёл возможным поделиться этими сведениями с Итом, но не со мной. И если бы не Итон, я бы не знал до сих пор. – Да, я понял. И теперь многие разговоры из этой поездки предстали передо мной в новом свете… Что ж… Как бы то ни было, утаивать такие сведения вы всё равно не имели права. А я теперь не имею права оставлять тебя на должности главы фракции Верных. Рэм вздохнул и продолжил: – Господин Базиль Веллингтон, сдайте карточку полного допуска главы фракции. Баз снял с шеи шнурок с карточкой и передал мне. – Согласен с этим решением. Весь этот фарс мне давным-давно поперёк горла. Итон, отдай карточку господину Бартону, это последнее твоё поручение, как моего секретаря. Я сделал три шага и протянул карточку Рэму. Он медленно спрятал её во внутренний карман пиджака. – Что дальше? – спросил я. – Кто будет главой фракции вместо База? – Главой снова станет Уильям Веллингтон. Всё это время мы обговаривали условия сотрудничества. – Дай угадаю: меня в доноры, Итона к нему! – Точно. Ты отлично знаешь старика, Баз. – И ты согласился! – У меня не было выбора. Это было условие, при котором он согласился взяться за рассмотрение проекта Ванды об оптимизации генотипа. У нас есть куча биоматериалов её сына, подтверждающих жизнеспособность подобного организма, может у господина Веллингтона что и получится. Всё равно пока нет других идей, раз проект «Ева» провален, клонирование потеряно, а доноров осталось тоже не много. – Ты согласился! Я не отдам Ита! И не буду сидеть на цепи! – Уильям Веллингтон сказал, что твоего согласия и не требуется. И что программа подчинения Ита имеет разный ранг приоритетов, а Итон обещал, что не оставит его. Итон? Чувствуешь непреодолимое желание остаться с Отцом? – спросил Рэм, повернув ко мне голову. – Мне он тоже обещал, что не оставит… – Итон? – повторил Рэм. – Базилю я обещал первыму, – с облегчением сказал я, быстро прокрутив память на эту тему. – Я остаюсь с ним. – Спасибо, – выдохнул Баз. – Но это, всё равно ничего не меняет. Потому что, если Отец станет главным, жизни у нас тут не будет. Стоит ему только встретиться с Итом... Он отдаст новый приказ. – Думаю, да, – согласился Рэм. – Поэтому, вспомни, ты говорил, что мог бы исполнять обязанности донора и вне Комплекса, верно? Ты мог бы… уехать. Вместе с Итоном. И охраной. – Как будто Отец меня выпустит… Никогда в это не поверю! – Пока карточка полного допуска Главы фракции у меня, – Рэм похлопал по отвороту пиджака, – смена власти не состоялась и он не может приказывать. Рекомендую собрать вещи и валить нахрен отсюда, вертолёт я вам дам, охрану и жильё обеспечу, давно уже присмотрел дом в одном тихом городишке. Согласен? Если ты не отказываешься и дальше быть донором, на таких условиях, конечно. – Согласен. Что мне терять? – криво усмехнулся Баз. – Итон? Ты же со мной? Иначе я останусь здесь, с тобой. – Нет, я хочу уехать! – Отлично, – подъитожил Рэм. – Баз, возьми ребят, пусть помогут вытащить чемоданы. Ты же умеешь собирать вещи? Соберёшь, отправишь их на крышу и возвращайся – мне как раз нужно поговорить с Итоном, думаю к тому времени мы закончим. Базиль взглянул на меня, нахмурился, но, так ничего и не сказав, поспешно вышел. Он ушёл, дверь закрылась, и в кабинете повисла тишина. Рэм сидел на стуле, чуть отвернувшись, я стоял рядом – отдав карточку Базиля, так и не успел никуда сдвинуться. – Не слишком ли жестокое наказание – лишать его должности за молчание? – спросил я. – Помнится, такого не было даже когда Баз наставлял на тебя пистолет, командовал твоими людьми и устраивал прочие беспорядки. Почему сейчас? – На это есть две причины, – сказал Рэм. – Во-первых, угроза лично мне, вызванная ревностью и ущерб, нанесённый человечеству – это разные категории вины, а во-вторых… Вряд ли будет более удобный повод вытащить его из Комплекса. Сейчас – очень подходящий момент… Рэм всё ещё не смотрел на меня и это было очень странно – разговаривать с человеком, который намеренно на тебя не смотрит. Психологическая программа активировалась и вещала, что так себя ведут тогда, когда стараются скрыть правду. К тому же, с самого возвращения с телом Изабеллы, Рэм ни разу не назвал меня тем сокращённым вариантом имени, которым он долгие годы полушутливо выражал симпатию. Вкупе с его супер-ответственным отношением к «благу человечества», это заставляло меня тревожиться о дальнейшей судьбе Базиля, фракции и гадать что он задумал. Почему он так легко отпускает «предателей»? – Почему ты отослал Базиля? – спросил я, глядя на упорно отвёрнутую от меня черноволосую голову и делая полшага ему за спину. – Ну, не чемоданы же собирать, в самом деле? – Знаешь, – сказал Рэмигус, опустив глаза и искоса наблюдая за моим перемещением, – это было сложно. Вести партию так долго и ждать, ждать, ждать… То одно не складывалось, то другое – и так десятки раз. Я люблю игры, но связывать такое количество нитей действительно сложно… Я слушал, медленно сдвигаясь ему за спину и пытаясь унять фантомную дрожь, от которой холодело что-то внутри. – Но знаешь что самое сложное? – продолжал Рэм. – Это даже не просчитать все варианты, не выбрать оптимальный, а остаться человеком, достойным уважения, хотя бы в собственных глазах. Я остановился за его спиной и, помедлив, легко положил руки ему на плечи – едва касаясь ткани пиджака и надеясь, что этот жест можно принять за дружеское ободрение. – Что ты имеешь в виду? – тихо спросил я. – Я имею в виду, что за последние два года мне пришлось сотрудничать с многими м-м-м… заинтересованными сторонами и увязывать ужасно разносторонние требования. Это хуже чем пасти кошек, скажу я тебе. – И что, тебе удалось «остаться человеком»? – спросил я, подвиснув на очередной человеческой пословице и отбросив её, по рассмотрении, как не имеющую смысла. Ибо кому понадобилось бы пасти кошек? Они мелкие хищники, насколько мне известно, а не одомашненные жвачные животные! – Ити, – Рэм накрыл одну мою руку ладонью и чуть повернул голову, не делая резких движений, – ты совсем мне не веришь? Больше не считаешь меня своим другом? – Не знаю, – сказал я, чувствуя как его пальцы обхватили мою кисть и чуть сжали. – Это же не я два года бегал, не желая общаться! – Эм-м-м, да… Не мог бы ты, ради всего святого, стать так, чтоб я тебя видел? – Рэм провёл пальцем по тыльной стороне моей кисти и потянул руку чуть в сторону, снимая её со своего плеча. – А то, когда ты так стоишь, мне кажется, что ты собираешься свернуть мне голову. Вот бред, правда? – Я не… – Ну да, я так и подумал, – Рэм более властно потянул за руку и я вынужден был шагнуть вперёд, остановившись рядом с его стулом. Он взглянул на меня снизу вверх, чуть развернулся со стулом, снова потянул за руку и вдруг… усадил меня боком себе на колени. – А… Что это ты делаешь? – спросил я, испытывая странное чувство узнавания – почти таким же образом меня усаживал на колени и Баз в той поездке. – Пытаюсь немного стабилизировать ситуацию, пока ты не решил что я угрожаю Базилю. Хотя бы на время, чтобы объясниться с тобой. Ну и… испытываю свои принципы, ясное дело. – И как принципы? – я перевёл взгляд от ироничной улыбки Рэма на его руку, которая легла поперёк моего бедра, придерживая на месте. – Гнутся, но не ломаются, – доложил он. – Принципы, Ити, на то и нужны, чтобы опираться на них тогда, когда рассудок отказывает. Некоторые вещи делать… недопустимо. – Слушай, – сказал я, чувствуя как его рука отвела халат и полу пиджака и скользнула по ткани моей рубашки, остановившись на талии, – я не понимаю. Ты же сам говорил, что не хочешь, чтобы я раздавал авансы… – Нет. Я говорил, чтобы ты не смел этого делать. Но я не говорил, что не хочу этого. Я застыл, пытаясь анализировать свои чувства: вроде бы такого ступора как с Отцом или как с Базилем в вертолёте я не испытывал и управлял своим телом, но тревога и непонимание происходящего достигли такой степени, что при любом движении человека я был готов применить силу и покинуть комнату. Но… он больше не двигался. И я продолжал сидеть, вглядываясь в его лицо. И чувствуя сквозь ткань тепло его рук – на пояснице и на коленях. – З-зачем? – спросил я. – Я не понимаю. Ты ведь тогда сам отказался от меня! – В любой непонятной ситуации – собирай информацию, да? – усмехнулся Рэм. – Мне просто очень давно хотелось узнать – что Базиль чувствовал, когда держал тебя? Считай, закрываю гештальт, чтобы снять этот вопрос. – Ох уж эти твои вопросы… – пробормотал я, вспомнив каким вопросом задавался Рэм, сидя в плену и что он хранил в рабочем сейфе. Я смущёно поёжился и спросил: – Ну что, узнал? – Да. – И… как? – Намного лучше, чем я себе представлял, – с лёгким смешком сообщил Рэм. – Ты… смеёшься надо мной?! – я попытался встать, но Рэм хоть и легко, но придерживал меня, улыбаясь моему возмущению. – Всё потому, что я не понимаю ваших гормональных реакций? Да с чего ты вообще вспомнил про эти «авансы» спустя столько времени?! – О, вот ради этого я тебя и задержал, чтоб сказать без Базиля, – Рэм согнал улыбку с лица и придвинулся. Я опасливо отклонил голову, как всегда, когда Базиль собирался целоваться в губы. Однако, Рэмигус имел в виду другое – он склонился к уху и прошептал: – Я нашёл их. – Что? – не понял я. – Я нашёл их, Ити. Твоих андроидов, – и пока осмысливал новость, он потёрся носом о мою скулу и отклонился обратно, внимательно глядя на меня. – Кого? Где? Сколько? – схватил я его за одежду, мигом забыв обо всём прочем. – Рассказывай! – Конечно. Я нашёл всех. Троих пробуждённых и семь неактивированных, в капсулах. – Где?! – Далеко. На нашей базе, но далеко, считай – на другой половине земного шара, в Сибири. С ними всё хорошо и мы их заберём, не волнуйся. Как только я подготовлю куда забирать и как только вы с Базом чуть освоитесь с «вольной жизнью». Честно, Ити, я не собираюсь их прятать или присваивать. Просто нужно выбрать подходящий момент, ты же понимаешь? Веришь мне? Я смотрел на его прямой взгляд и… верил. А что ещё оставалось? – Как давно ты нашёл?.. – едва выдавил я. – Некоторое время назад, – сказал Рэм. – Говорю же – всё очень сложно. Я не мог тебе сказать, пока не появился шанс вытащить вас с Базилем из Комплекса. Или ты хотел бы познакомить свою команду с Отцом? Я с ужасом покачал головой. – Я так и подумал. Поэтому и придерживал эту информацию. – А пробуждённые… Кто они? – Я разговаривал только с Десятой, – сказал Рэм. – Она работает инструктором по рукопашному бою на базе. Я обещал ей вытащить тебя на волю и устроить вам встречу. Остальные двое тоже работают на базе, – Рэм нахмурился и отвёл глаза, – обслуживающим персоналом. – Как они выглядят? – спросил я. – Красивые, – сказал Рэм и погладил меня по спине. – Десятая даже похожа на Милану – типаж такой же, только не такая домашняя. Итон, могу я тебя попросить? – Да? – с некоторой опаской сказал я, отслеживая перемещения его руки на своей спине. Рэм снова наклонился к моему уху и серьёзно сказал: – Наберись терпения, ладно? Я устрою поездку и передам твою команду тебе, но произойти это должно в правильный момент. – Ладно, – сказал я. – Что-нибудь ещё? – Да… Не оставляй, пожалуйста, База. – Да я и не собирался… – Хорошо. Тогда это почти всё, чт… И, конечно, в этот самый момент распахнулась дверь и нас увидел Базиль. – Я так понимаю… мы уже никуда не летим? – сдавленно спросил он, споткнувшись на пороге. – Прямо наоборот – летите, и очень быстро! – Рэм незаметно вытащил ладонь у меня из-под пиджака и аккуратно ссадил со своих рук. – Провожать не буду, сами понимаете что тут сейчас начнётся, но чуть позже обязательно вас навещу в городе. Ваши телохранители в курсе адресов и всего прочего – проводят и поддержат, обращайтесь. Итон, вот ваши новые документы, – Рэм достал из кармана две карточки и передал мне, а потом ещё одну, – а это с деньгами. На имя Базиля, извини, потом сделаю тебе отдельно. Он подтолкнул меня в сторону двери и быстро выпихнул нас с Базом из кабинета. – Позвоните мне, как устроитесь. Я скоро вас навещу, – а потом повернулся к нашей охране: – Вам всё понятно? – Так точно! – Охраняемых объектов на борт! – Есть! Рэм кивнул, махнул нам рукой и скрылся обратно в кабинет. А мы дружно пошли к лифту. *** Уже сидя на борту вертолёта и слушая как раскручиваются винты, я коснулся руки Базиля и он, хмуро взглянув на меня, всё же переплёл пальцы. Я чувствовал, апатию и растерянность – жизнь как внезапно переменилась! Нас изгнали из фракции. Нашлась моя команда. Из закрытой искусственной среды мы попадём в настоящий человеческий социум. Как люди справляются с такими радикальными и непредсказуемыми переменами? Могу ли я доверять Рэму или он всё это затеял только ради власти, что нередкая мотивация для членов его фракции? Всё, что он говорил – неужели всё это правда? Какие-такие нити он связывал? С кем и о чём договаривался, если боялся потерять самоуважение от этих договорённостей? Так много вопросов и никаких ответов – информации недостаточно. Я подвинулся к единственному надёжному островку в этом море хаоса и склонил голову на плечо База. – Ит, ты в порядке? – Базиль наклонился, вглядываясь мне в лицо и крепче сжимая переплетённые пальцы. – О чём вы с ним говорили? Я понимаю, что всё опять «понял неправильно», но всё же? – Баз, скажи… А тебе никогда не казалось, что… Рэм относится к тебе больше, чем дружески? – Ко мне?! – Пожалуйста, просто скажи. Подумай. Базиль нахмурися, глядя в пространство, а потом перевёл взгляд на меня. – Ну? – не выдержал я. – Думаю… мне показалось. Иначе… Да нет, ерунда, этого не может быть. Точно показалось. Я кивнул и закрыл глаза, чтобы не видеть его озадаченного лица. Значит, он тоже что-то такое заметил, как и я, просто сомневается. Как и я. Ох, Рэмигус! Что же тогда значит твоё «никогда не говорил, что не хочу»? Почему тогда ты так упорно оставляешь меня с Базилем? Неужели только лишь из долга перед человечеством? Но ты же говорил, что это та ноша которую можно нести только добровольно? Я никогда не пойму людей… Да и себя-то… Почему, ощущая ледяную пустоту на том месте, где пару минут назад была тёплая рука Рэма, я продолжаю отчаянно стискивать пальцы Базиля? Почему досадую, что непонятные принципы Рэмигуса прогнулись, но так и не сломались? Почему гадаю что это за такие вещи, которые «недопустимо делать»? Это же он не про секс, верно? Это явно что-то другое! Но тут тональность гула винтов изменилась, вибрация корпуса вертолёта уменьшилась, пол накренился и мы, надеюсь в последний раз, оторвались от крыши Комплекса и понеслись сквозь ночь в полную неопределённость новой жизни.