Дневники Ит

Я обещал Базилю продолжить разговор «с этого же места», но из этой затеи ничего не вышло. – Привет, – сказал Рэмигус, когда я добрался до компа Базиля и нажал видеоприём. – Я к вам завтра приеду. И привезу Мартина – предупреди База. – Хорошо, – сказал я. – И… вот что… мне надо будет потом с вами поговорить. С обоими. Предупреди База и об этом. Я кивнул, ожидая, не прибавит ли он что-то ещё, но Рэм наклонился к экрану и прервал связь. Как говорят люди, «нет ничего тайного, что не стало бы явным». Похоже, последние элементы паззла с нашими приключениями в РепроЦентре стали Рэму известны, и он намерен учинить нам разнос. Справедливо, он ведь предупреждал, чтобы Базиль не сбивал с толку его людей, но – пол года? Я думал, что Рэм раскроет все секреты этой поездки гораздо раньше. Когда я передал новости Базилю, он сел, взъерошил волосы и некоторое время думал. Потом поднял на меня непроницаемый взгляд: – Итон, могу я попросить кое о чём? – Да? – Я хотел бы… сегодня ночевать без тебя. Ты не обидишься? – Хорошо. У меня же есть свой модуль. – И второе… – Баз снова взглянул на меня, будто боясь озвучить просьбу. – Завтра, когда они приедут… Не мог бы ты не попадаться Мартину на глаза? Хотя бы до того, как я с ним поговорю? После – как пожелаешь. – Конечно. Это звучит разумно. – Тогда… спокойной ночи? Я кивнул и аккуратно прикрыл за собой дверь, оставив Базиля расхаживать по комнате отдыха, рядом с его кабинетом. *** Утром я пришёл на своё рабочее место и до обеда занимался текущими делами фракции. Место Базиля пустовало и мне стоило некоторого труда не отслеживать по камерам его передвижения по Комплексу и что там делает делегация инквизиторов. Во время обеденного перерыва я остался в кабинете, опасаясь столкнуться в столовой с ним или же с Мартином. Часа в четыре пополудни Базиль вошёл в кабинет и остановился, окидывая помещение взглядом. – Я его видел, – сказал он, сжимая кулак. – Мельком. Кажется, он меня избегает. Рэм обещал прислать его сюда… – Мне уйти? – спросил я, поднимаясь из-за стола. – Да… Только недалеко! Подожди, пожалуйста, там, – и Баз махнул в сторону комнаты отдыха. Я кивнул и отправился туда. Закрывая дверь, я видел что он присел на столешницу своего стола и глубоко дышит, пытаясь успокоиться. *** Я не подслушивал. Почти. Просто у андроидов слух технически устроен лучше, чем у людей. Базиль предложил Мартину вернуться к службе в Комплексе. И продолжить их отношения. Мартин поблагодарил и вежливо отказался, сославшись на выгоды в карьере и скорую женитьбу. Потом сказал, что хочет отдать Базу то, что должен был ещё в РепроЦентре, и в кабинете стало тихо. Я приоткрыл дверь. Они… целовались. Потом пожелали друг другу счастья, и Мартин ушёл. Я выскользнул из своего убежища и подошёл к Базилю. – Ну, я попытался, – сказал он. На его лице влажно блестели глаза и светилась болезненная полуулыбка. Мне он так никогда не улыбался! Я почувствовал раздражение – и аккуратно приобнял «своего человека». Не хватало только чтобы он снова расклеился из-за рыжего! Это сведёт всю мою работу насмарку… Потом мы с Базилем сидели в комнате отдыха. Вернее, он сидел на диване, а я лежал, положив голову ему на колени. Баз молчал, глядя в стену и перебирая мои волосы. Минут через десять в дверь стукнули, и на пороге показался Рэм. – Можно? – спросил он, оглядев представшую идиллическую картину. Баз не ответил, а я согнул ноги в коленях, освобождая место на диване. Рэм глянул на кресло, на диван, почесал бровь и… присел на диван. – Меня снова отвергли, – сказал Базиль, глядя в стену и перебирая мои волосы. – Похоже на то, – согласился Рэм и покосился в нашу сторону. – Он действительно женится? – спросил Баз. – М-м-м… Да, – ответил Рэм. Я распрямил одну ногу и положил её Рэму на колени, отрезав путь к бегству. Редкая возможность собраться всем вместе и поговорить, и я не намерен был отпускать ни одного из них, пока не достигну своей цели. Рэм отпрянул к спинке дивана, держа руки в воздухе, Базиль же повернул голову и смотрел на эту манипуляцию: отрешённость и светлая печаль медленно выцветали из его облика. Однако, прежде чем он успел что-то сказать, я поймал его руку и переплёл со своей, приложив подушечку его пальца к шраму на среднем пальце моей руки. – Баз, – сказал я, и он опустил взгляд на моё лицо, оторвавшись от Рэма. – Ты для меня особенный, помнишь? – Д-да, – сказал он. – Помню. Через несколько секунд его мышцы расслабились, а рука снова заскользила по волосам, хоть и более медленно. Рэм выдохнул и, не зная куда деть приподнятые руки, и положил одну на подлокотник а вторую, помедлив, на мою щиколотку. Базиль искоса взглянул на это, но промолчал, только сжал зубы. – Ты хотел с нами поговорить? – спросил я Рэма, чтобы разрядить обстановку. – Да… – Будешь ругать? – с вызовом спросил Базиль и покосился на то, как обе руки Рэма обхватили мою щиколотку. – Не буду, – вздохнул он. – Что сделано – то сделано, и кончилось более-менее хорошо… Я вот хотел отдать, – Рэм залез во внутренний карман пиджака и протянул нам флэшку. – Это фотографии. Их удалось восстановить с простреленного ноутбука. Базиль протянул руку, но я успел перехватить флэшку и сжал её в кулаке. – Прости, – сказал я, встретившись глазами с Базилем. – Это моё. Он лишь опустил руку, прикусив губу. – Значит, ты видел? – спросил он Рэма. – И как тебе? – Ошеломительно, – сказал Рэм. – Обсуждаете мою неполную комплектацию? – встрял я. – Скажи лучше, ты видел на шестой фотографии край другой камеры с номером? Это поможет с поиском? – Да, видел. Это могло бы помочь, если бы я знал к чему применить эти цифры. Пока я не представляю, что делать с этой информацией. Никаких записей о других андроидах нет. – Это была Десятая, – сказал я. – Андроид-полицейский. И если с ней плохо обращались или если она сочла своё окружение не соответствующим вложенным в неё понятиям о законопослушном поведении… Будь осторожен, когда найдёшь её. – Конечно, – сказал Рэм. Он чуть сдвинул мою штанину вверх и теперь поглаживал косточки на щиколотке поверх носка. Лицо его было грустным. – Можешь стянуть носок, если хочешь, – сказал я. – Эй! – возмутился Базиль. – А вам не кажется, что наши посиделки странновато выглядят?! Я не готов видеть как моего секретаря лапают, в моём же присутствии! – Успокойся, – сказал я Базилю. – Он не лапает. Это чисто эстетическое удовольствие. Я действительно нравлюсь Рэму, но не весь. Он сам сказал, что я ему нравлюсь только на тридцать процентов. – Как это? – Базиль посмотрел на смущённое пожатие плечами Рэмигуса и перевёл взгляд на меня. – Нашему другу просто нравятся тонкие щиколотки, как выяснилось. Ты же сам видел, как он смотрел в поездке, когда я вышел из магазина в тех туфлях. И в подвалах РепроЦентра – ты же видел, правда? – как он держал меня за ногу, когда его камеру вскрыли. – Ах вот как… – пробормотал Базиль. – Но разве другие женщины… – Ни у одной из них нет таких тонких косточек, – сказал Рэм, – а детьми я не интересуюсь. Так что, ты меня не пристрелишь, если я сниму Иту носок? Баз что-то неразборчиво пробурчал и нахохлися, крепче сжимая мою руку, а Рэм, не дождавшись более внятного ответа, аккуратно скатал носок до половины ступни и прихватил тёплыми пальцами пятку. – На самом деле я хотел с вами поговорить не про Мартина, – сказал Рэм, – а про Ванду. Я узнал что с ней. – И что с ней? – спросил Базиль, искоса поглядывая на его руку, скользящую по своду моей стопы. – Много всего. Вы помните то совещание, где мы разбирали разгром нелегальной генетической лаборатории? Так это было не началом истории, как мы все думали, а концом. Оказывается, когда Ванда с О-Нилом ушли двадцать лет назад из Комплекса, их пути разошлись. Через какое-то время Фрейзер О-Нил вышел на людей, работающих на мафию и присоединился к ним, это всё не так интересно, а вот Ванда… Она, видимо, скомбинировала бесплодную сперму Отца, которую вывезла из Комплекса, и генетический материал бвышего жениха, О-Нила, соединила со своей яйцеклеткой и провела ЭКО. Единственный, в своём роде, генетический конструкт ручной сборки. – И что? – заинтересовался Базиль. – Что было дальше? – Дальше она выносила и родила сына. Ушла отовсюду, жила с мальчиком в глуши возле одной индейской резервации, а когда тому исполнилось восемнадцать и он ушёл в армию, Ванда связалась с О-Нилом – и со мной! – внедрилась в ту нелегальную лабораторию, где, видимо, по её разработкам пытались вырастить… мы так и не поняли кого, всё там порушила, сбежала, и вернулась в свою глухомань. – Та-а-ак… – сказал Базиль. – Почему-то мне кажется, что это было неверное решение… – Да, – сказал Рэм и его рука замерла, а глаза невидяще смотрели в стену комнаты. – Её бывший сообщник и бывший жених нашёл её. Нашёл и убил. Топором. Мы с Базилем переглянулись. – Слушай, мне жаль… – начал Баз. – Но и это не конец истории! – повысил голос Рэм. – Дело в том, что Фрэйзер О-Нил тоже был убит, в тот же день! Мы с Базилем переглянулись повторно. – Оказывается, как раз в этот день приехал в краткосрочный отпуск сын Ванды. – Его поймали? – тихо спросил Базиль. – Он и не прятался. Сам позвонил в свою часть, сам сдался. И, кстати, ферму он сжёг, с обоими телами. Флегматик, но очень предприимчивый пацан, действует весьма эффективно… – Почему ты нам об этом рассказываешь? – спросил Баз. – И что с ним стало? – Что стало? Я забрал его в учебку Инквизиции, будет служить в особом подразделении, где все такие же шустрые. Кроме того, что он сын Ванды, и я хотел о нём позаботиться, он ещё и подходит для этой работы – он высокий, крепкий и очень… устойчивый. Нервы – как канаты, блин… – Рэм почесал нос, и устало прикрыл глаза. – А почему рассказываю? Хотел получить маленькую частную консультацию. Дело в том, что… Марк Ставински – брюнет. – Но, ты же говорил, что Ванда была блондинкой? – сказал Баз. – А все дети… – …с неизбежной закономерностью в сто процентов повторяют фенотип матери, – подхватил Рэмигус. – Уж мне ли не знать! – А что говорит ген-сканирование? – спросил я. – Во-первых, что хромосом у него больше, чем надо и парнишка будет бесплодным. Во-вторых, по всем тестам ни Отец, ни О-Нил не имеют с ним генетических совпадений больше, чем на сорок процентов, можно считать – дальние родственники, не больше. В третьих – документы у него фальшивые, но очень качественная подделка, но это понятно, тут уж Ванда постаралась… – Есть что-то ещё, так? – тихо спросил Базиль. – Да. Он… Чёрт, он похож на меня… Но я же никогда… Двадцать лет назад я только начинал служить адьютантом у тогдашнего Главы Инквизиции. Мы с Вандой и пересекались-то всего несколько раз, так, только болтали и кофе пили... Ей в то время было уже тридцать четыре, на девять лет старше меня и я не решался переводить приятельство в другую плоскость. Так, как?.. Это невозможно… – Судя по фильмам и литературе, в прежние времена фенотип потомства был во многом случайным. Внешность могла наследоваться через одно поколение, через два или иметь и вовсе случайный характер. Может быть сходство просто случайное, – сказал я. – Я проверил, – сказал Рэм, смотря в стену. – С моим генотипом сходство менее пяти процентов. Значит, случайность… – А нельзя ли этот интересный генетический конструкт нам в Комплекс?.. – начал Баз. – Нельзя! – рявкнул Рэм. – Ну ладно, ладно, нет так нет, не волнуйся, – ухмыльнулся Базиль и поморщился, глядя как пальцы Рэма стали снова выводить круги по коже моей ступни. – Слушай, ну снял бы уже этот носок до конца! А то выглядит это… ну, почти неприлично! – Недопустимо, – покачал головой Рэм и медленно раскатал носок на обратно, а потом и поставил мою ногу на диван. – Ладно, пойду я… – Подожди! – я быстро сел, надел валяющиеся возле дивана туфли и обернулся к Базилю: – Дай мне поговорить, пять минут! Наедине. Здесь. Прошу тебя. Базиль не ответил, но поднялся и вышел, прикрыв за собой дверь. Я вздохнул. – Знаешь, друг мой Ити, в такие моменты ты меня реально пугаешь. Баз не обидится? – Поверь мне, нет. Хочешь поспорить? – Я с тобой ещё за прошлый спор не рассчитался. – И то верно, – сказал я. – Но ты же работаешь в этом направлении? Ты ищешь андроидов? Рэм кивнул, отведя взгляд. Мы молча посидели рядом. – Ты всё ещё носишь их, – сказал он, скосив глаза на чёрные очки, зацепленные дужкой за нагрудный карман моего халата. – Слушай… Извини, что я не забрал тебя тогда. В прошлый раз. Ты так сказал про эти «тридцать процентов»… Обиделся, да? – Не знаю, – пожал плечами я. – Но в целом – ты был совершенно прав. Мне нельзя было уезжать. И до сих пор нельзя. Хорошо, что ты остановил меня. – Не хорошо, – сказал Рэм. – Но поступить иначе было… недопустимо. – Я понимаю. – И я понимаю, но… Чёрт! – Рэм вскочил с дивана и заходил по комнате, грызя согнутый палец. Остановился напротив, сверля меня отчаянным взглядом. – Вашу дружбу с Базилем я восстановлю, не переживай об этом. Ты же этого хотел? – сказал я. – Только найди мою команду, ладно? – Да, я… Конечно. Я скажу тебе, когда найду их. И даже попробую устроить ещё одну поездку на место – тащить их сюда кажется мне сомнительной идеей… Итон, я… – Да? – Я постараюсь реже приезжать сюда, ладно? – Если так нужно для дела… – Да. И когда я буду приезжать, я буду большей частью общаться с Базилем. Ничего? – Если ты считаешь, что так будет лучше… – Так будет лучше, – сказал Рэм. – Пойду. У тебя всё будет хорошо? Я кивнул, но когда Рэмигус подошёл к двери, я окликнул его: – Ты оставил мне свои очки, хочешь, я подарю тебе флэшку с фотографиями? – Н-нет, – замялся Рэм. – Честно говоря, я их и так сохранил… Он помедлил, но потом, так ничего и не добавив, решительно вышел из комнаты. – Ты для меня тоже особенный… – сказал я, глядя на закрывшуюся за ним дверь. И ещё подумал о том, что скрывается за этим «недопустимо», которое он дважды упомянул за прошедший разговор. *** Вечером, дождавшись когда Базиль вернётся в модуль, я отправился в душ. Пять минут спустя я позвонил ему: – Баз, зайди ко мне! Вместе с мобильником! – Что случи… – Базиль влетел в ванный отсек и застыл, глядя на меня. – Ничего не случилось. Я сегодня забрал флэшку со своими фотографиями, помнишь? Но если ты хочешь, можешь сделать другие. – Сейчас? – спросил Баз, пялясь на мои мокрые волосы и стекающие по телу струи воды. – Мне кажется, что живой я выгляжу лучше, чем тот застывший труп в биогеле. – Ну… – пробормотал Базиль. – Нет, если не хочешь, не надо, – сказал я. – Но второго шанса не будет. – Да хочу я, – пробормотал Базиль и неуверенно поднял мобильник. – Чего это я не хочу? А сколько можно сделать? – Сколько угодно. Баз кивнул и начал снимать – сначала медленно, стоя на одном месте, но потом стал перемещаться по ванной комнате и снимать более активно, с разных ракурсов. И, наконец, опустил руку и выключил телефон. – Уже всё? Считаешь, достаточно? – Память кончилась, – смущённо сказал он. – А, ну тогда – положи телефон. Сейчас. Базиль приподнял брови, но положил телефон на полочку. – И – что дальше? – настороженно спросил он. Я не ответил, но протянул ему руку. Капли воды блестели в свете потолочных светильников и срывались на пол. Базиль некоторое время смотрел на мою руку, оглянулся, будто ищя подвох, снова посмотрел – я терпеливо ждал, не опуская – и вложил ладонь в мою. Я легко сжал его пальцы и медленно потянул на себя. – А… М-м-м… – замялся он, когда дошёл до границы ванны и льющихся сверху струй. Я молчал, но не ослаблял лёгкого притяжения и мы зависли в неустойчивом равновесии. Базиль поднял на меня взгляд. Я прямо смотрел в ответ, только вода, стекающая по лицу, делала иногда изображение размытым. Но вот, Баз решился – переступил высокий бортик и шагнул под струи, золотистые волосы тут же потемнели и обвисли, бежевая водолазка тоже потемнела и ещё больше облепила его торс. Это было странно, но я даже без подсказки программы психолога знал, что говорить сейчас ничего не надо. Мы просто стояли вместе под струями тёплой воды, молчали, держались за руки, и это было правильно. Баз поднял вторую руку и, будто на пробу, провёл кончиками пальцев от моего локтя до плеча – я шагнул и привалился к его груди в мокрой одежде, обнял за талию. Постояли и так. Но вот, его руки ожили и переместились на мою спину – скользнули по лопаткам, по пояснице, по бёдрам – вниз, потом вверх, опять вниз… – Господи, – сказал он. – В РепроЦентре именно ты был под душем одет. Но так мне нравится больше… Я прильнул к его груди, повернув голову боком, чтоб быть ещё ближе и ничего не ответил. Тело под мокрой тканью оставалось ещё чрезмерно худым, но было знакомым до мельчайших подробностей – от манеры дыхания верхней частью лёгких, когда от каждого вздоха расширялась и спадала вся грудная клетка, до гулких ударов сердца, близко бьющегося под моим ухом. Я мог бы вручную начертить его кардиограмму, без всяких приборов. – Почему? – спросил Баз. – Ох, ты такой сладкий… За что мне этот кусочек сахара? Я хорошо себя вёл? – Да. Ты хорошо себя вёл. Никаких истерик и ревности. – О… – сказал он, продолжая скользить руками по влажной коже. – А зачем ты флиртовал с Рэмом? Ради добычи информации? Я неуверенно кивнул, сильнее прижимаясь к мокрой одежде и быстрому биению пульса под ней: – А ещё я хотел отомстить за «тридцать процентов»… Баз фыркнул и капли разлетелись с его мокрых волос, когда он тряхнул головой: – Он серьёзно такое сказал? Я думал, что это шутка! – Это так странно? Любить кого-то на тридцать процентов? – Да бред вообще! – снова фыркнул Базиль. – Любовь, это такая штука, которая либо есть, либо нет. Она может пройти или сменяться периодами ревности или ненависти и снова возвращаться! Она может ослабеть, но даже тогда, если ты любишь, то не станешь мерить своё чувство в процентах! – А ты? – спросил я и поднял голову, чтобы встретиться с пристальным взглядом его голубых глаз. – Насколько?.. Он не ответил и наклонился, чтобы поцеловать, но я повернул голову, и его губы коснулись щеки. – Что-то не так? – спросил Базиль, отклоняясь и с тревогой заглядывая мне в глаза. – Я сделал что-то не так? – Нет… Просто… я видел как ты сегодня целовался с Мартином. А его ты любишь насколько? – Ну, это тут совсем не при чём… Я просто рад, что он в порядке и остался жив… Ит, да ты что – ревнуешь?! – Я? – Ну, точно… – потрясённо сказал Баз, чуть отстранившись и рассматривая меня, а потом крепко прижав к себе. – Тебя я люблю на сто процентов! На тысячу! – Это зависимость, – вздохнул я, упираясь лбом ему в грудь, и глядя как потемневшая трикотажная ткань его водолазки поглощает капли воды. – Мне всё равно, как это называется! – сказал Базиль и его руки снова заскользили по моей коже. – Ох, ну какой же ты!.. В глубине его груди родился глухой звук, похожий на рычание. Баз наклонился и изменившимся голосом сказал в самое ухо: – Хочу… Так хочу тебя… Можно? Я кивнул. – Точно? Ты точно не против? – спросил он, потираясь носом о моё ухо. – А что, сильно похоже, что я против? Стал бы я тогда тащить тебя под воду… – Не знаю, – сказал Баз. – В прошлый раз, в вертолёте я ведь ничего не заметил… И чуть не сдох потом, когда ты ушёл! Может и сейчас мне гормоны разум затмили? – Я не против, – сказал я, но снова отвернул голову, когда он попытался поцеловать в губы. Баз помедлил, но поскольку его поцелуи в лоб, скулы, шею, плечи достигали цели, остальные разбирательства он, видимо, решил оставить на потом. Он повернул меня спиной к себе и крепко притёрся, цепляя мокрой шершавой одеждой и легонько прикусив ухо. Его руки то скользили по всему, до чего могли достать, то судорожно прижимали меня к вздыбленной плоти. Но вот, он, жалобно всхлипнув, отпихнул меня, разрывая контакт тел и расстегнул плотно облепившие его мокрые брюки, после чего дёрнул меня обратно, пристроившись между бёдер. Я поднял голову к белому свету квадратных потолочных панелей и положил руки назад, на худые жёсткие ноги Базиля, придерживаясь, чтобы не отлететь от сильных толчков. Можно было упереться и в стену, но я слишком соскучился по живому горячему телу, по ощущению перекатывающихся под кожей мускулов. Его страсть была… ослепительной. Яркой. Безумной. И он совсем себя не контролировал в этот момент. Я же смотрел в белый электрический свет и сгорал от ужаса и ледяного восторга. Мне нравилось. Мне так нравилось, что причиной столь сильной страсти был я! Это была абсолютная власть! По изменившемуся тону его голоса, я понял, что разрядка близка и в нужный момент поймал в ладонь сперму. А когда он перестал биться в судороге оргазма и отдышался, я выключил воду и спросил: – Баз? Уже стоять можешь? Не мог бы ты… – Я слишком навалился на тебя? Прости… – Не мог бы ты подать мне пробирку? Тебе ближе – там, на полочке, криокамера. Базиль медленно оглянулся, а потом перевёл взгляд на мою руку, отставленную за пределы попадания струй воды. Он достал пробирку и подал мне. – Так… всё было ради спермы? – глухо сказал он. – Не всё. Это бонус. Но глупо было бы транжирить ресурсы, правда? – Ресурсы… – сказал он. Я передал ему закрытую пробирку и он аккуратно вложил её в криокамеру и запустил заморозку. – И что теперь? – спросил он, глядя в сторону. – Чем я ещё могу послужить человечеству? – А теперь, ты снимешь мокрую одежду и… – Может ещё крови сдать? Или какой там у вас план, господин секретарь? – … и отнесёшь меня в кровать. Силы хватит? – спросил я. – В кровать? – переспросил Баз, искоса меня рассматривая, но начав избавляться от мокрых брюк. Брошенные на пол они влажно чавкнули. – А может быть «в постель»? – А что, есть разница? – «Кровать» – это место, где люди спят, – сказал Баз и содрал через голову тянущийся тонкий свитер и майку. – А «постель» – где не только спят, но и занимаются любовью. Так куда тебя? – А можно я на месте решу? – спросил я, сложив руки на груди и наблюдая как от этих слов повеселел Базиль. – Кстати, а как называется ванная, где люди не только моются но и… – Ух, любопытный какой, – сказал он и выбравшись на пол, вдруг схватил и перекинул меня через плечо. – Много будешь знать – скоро состаришься! – Эй! Да ты сам не знаешь! И я не состарюсь! – Ну и что, ну и не знаю, – согласился Базиль и бережно опустил меня на кровать. Или постель? А я думал, он кинет… Он лёг рядом, укрыл нас одеялом, но повернулся на бок и, подперев голову рукой, смотрел на меня. – Что? – спросил я. – Итон, вот это всё… Фотографии и… то, что дальше… Это потому, что ты отдал флэшку Рэму, да? Решил подстластить мне пилюлю? Я вздохнул и потянулся к тумбочке, на которой была сложена моя дневная одежда. Вытащил из кармана штанов флэшку и показал Базу – глаза у него округлились. – Не было нужды, – начал я. – Рэмигус и так… – Подожди, дай я сам угадаю! Рэм… Он ведь и так скопировал? Да? Я кивнул, а Базиль засмеялся, зарывшись лицом в подушку и хлопая по ней рукой, а потом, чуть успокоившись, потянулся меня поцеловать. Но я вновь увернулся, подставив под его губы ухо. Баз взял меня за подбородок, но при попытке поцеловать в губы, я просто отклонил всю голову, вместе в его рукой. – Значит, не показалось, – сказал он, заглядывая в глаза посмурневшим взглядом. – Я всё-таки делаю что-то не так? Не правильно себя веду? В чём? – Нет, просто… не требуй многого. Не так давно я решил, что у нас больше не будет ни поцелуев, ни отношений. Госпожа Лилит приехала вместе со мной из поездки. И я не хочу, чтобы её поцелуи… принесли кому-нибудь смерть. – Итон… – сказал Базиль. – Ты изменился. Ты… не думаешь, что у тебя проблемы с логикой или… – Ты думаешь, что я сошёл с ума. Но я читал, что у людей тоже больше одной субличности в их психике. Что, если это просто новая ступень моего развития? Разве плохо, что с тобой я веду себя более… женственно? Я просто не хочу, чтобы ты пострадал. Баз молчал, только поглаживал меня пальцем по подбородку. – Ну, если это такой странный способ заботы обо мне, то ладно, – сказал, наконец, он. – Если тебе так спокойней… Главное – не бойся меня, как Отца… Он перевернулся на спину, закрыл глаза и добавил: – Знаешь, я всю жизнь хотел сделать что-то особенное, всё изменить, выйти из системы, нарушить правила, стать свободным. И вот, стоило мне залезть в душ прямо в одежде, как я чувствую себя страшным бунтарём и ниспровергателем устоев. Смешно… Я повернул голову и увидел, что Базиль заснул на половине фразы. Подсохшие волосы растрепались золотым ореолом по подушке, как нимб на старинных иконах, под закрытыми веками быстро перемещались глаза – он погрузился в сон, несущий успокоение людям и недоступный мне. – Ты понятия не имеешь, чего я боюсь, – прошептал я, вспоминая белый электрический свет и обжигающий ледяной восторг абсолютной власти. – Понятия не имеешь, солнце моё… Всё вертится вокруг тебя, как планеты вокруг солнца… И ещё я вспомнил, как в наш последний разговор на крыше Рэм встал напротив меня, закрывая собой солнце. И как он протянул руку, заправил выбившиеся на ветру волосы мне за ухо, обвёл контур лица пальцем и приподнял подбородок. Но так и не поцеловал… А может быть я действительно сошёл с ума, как мистер Дагг со своими греческими богами? И близкое присутствие Лилит – это просто расстройство моего мышления? Но мистер Дагг… Я припомнил его испуганный, но совершенно трезвый и разумный взгляд из-под упавшей на глаза пряди там, на кресле психокодирования. «Слёзы Лилит дарую жизнь, поцелуи же её приносят смерть» – сказал я тогда ему. Что ж, может быть я и спятил, если решил снова делить с Базом «постель», но от поцелуев стоит воздержаться. Ну, хотя бы в качестве напоминая самому себе о прошедшем кризисе.