Зеркало

      Тошико не сразу приступает к расспросам, вначале деловито проверяет Шоджи, осматривая на наличие ран. В конце концов, цепи у Узумаки быстрые и он успел ими воспользоваться до того, как его убили и заточили в барьер. Если бы не быстрая реакция Шоджи, девочке бы не поздоровилось, слишком близко стояла, а так никаких видимых ран, ни у нее, ни у ее спасителя. Только пара пятнышек крови на одежде мальчишки, которые Кагами тут же уничтожает точечными воздействиями огненной чары, игнорируя легкое удивление Шоджи. Он не должен ему ничего пояснять.       Кагами обреченно вздохнул, когда убедившаяся в безопасности друга девочка, повернулась в его сторону. Тут гением быть не надо, вопросы прямо отражались в ее глазах, но… какую часть из происходящего он имеет право рассказать?       Глава безжалостен! Лучше бы он его отправил на одиночную миссию в стан врага, чем оставил наедине (ну, не совсем наедине, конечно) со своей племянницей! Знает ведь, насколько ему тяжело врать любимой (и единственной!) дочери наставницы!       Молодому Учиха не по себе, но рассказывать что-либо он отказывается. Отделывается общими фразами и с надеждой поглядывает в сторону, куда ушли Мадара-сама и Ашина-сама. Не мог же Глава забыть о верном подчиненном?       Не забыл. Вернулся через пару десятков минут, когда Кагами уже окончательно потерял надежду и у него закончились отмазки для Тошико. Дочь наставницы была слишком любопытна и умна, она быстро поняла, что напрямую задавать вопросы бессмысленно, поэтому начала искать обходные пути, перескакивая с темы на тему. В одно мгновение она рассказывает о том, как прошел ее путь, а вот уже спрашивает видел ли он что-то такое сам.       Еще немного и он бы проболтался о том, где проходила миссия! Такими темпами недалеко и вовсе все рассказать… жуть. Впрочем, не будь Тошико ему дорога, подобное не оказало бы на него влияние. Он бы просто проигнорировал, но… не ее.       Появившегося Главу он встречал с плохо скрытой радостью, что на мгновение даже подняло настроение Мадаре. И плевать. Тошико и без того уже смогла вытащить из него достаточно, чтобы сделать какие-нибудь выводы, да и направление бега скрыть от нее не удастся, следопытству ее учили на совесть. Одна надежда, что Шоджи не даст ей их проверять.       — То-сан! — чужой голос звучит с плохо скрытым любопытством.       — Твой ранг недостаточен, — Мадара-сама явно пытается уменьшить резкость в голосе, но удается ему крайне плохо.       — Но… — чужую неохоту нетрудно увидеть.       — Никаких но, — твердо звучит в ответ и взгляд Главы падает на неловко мнущихся в стороне мальчишек. — Кагами, отправляйся на помощь.       — Есть! — приказ воспринимается парнем с облегчением, и пока его не успевают остановить, уходит шуншином, тут же связываясь с Тобирамой-саном.       Преследование и загон врагов в ловушку дело важное, но самым главным можно назвать уборку последствий. Все же Глава совершенно не сдерживался, а его огонь горел куда сильнее и жарче обычного. Требовалось много сил, чтобы потушить его и не допустить лесного пожара. Кагами давно так не выкладывался. Благо с ними были Сенджу, а в особенности Тобирама-сан, вот кто собой мог заменить целый взвод пожарников.       За тушением забывается практически все. В конце концов, площадь была слишком большой и потребовалось несколько дней, чтобы убрать последствия. Хаширама-сан даже позже подстегнул рост деревьев, чтобы стереть все следы боя и существования того существа.       В небольшой лагерь все возвращались крайне измученные, сил не было даже на то, чтобы узнать, как прошло общение Мадары-сама с Ашина-сама. Хватало и того, что красноволосые действовали вместе с ними и не ушли, это показывало, что вражды не возникло. Мимолетно скользнула мысль чем от них откупились? Но тут же исчезла. Все же за пару дней они потратили слишком много чакры, усталость забивала все.       — О, Кагами! — в лагере его измученное тело перехватывает пышущая бодростью Тошико. — Отвратно выглядишь.       — Благодарю за комплимент, — парень фыркает, прекрасно понимая зачем та его поджидает. — Ничего не скажу.       — Бяка! — девочка тут же надувается, но не уходит, всем своим видом показывает, как хочет пообщаться.       — А где Шоджи? — Кагами кидает мимолетный взгляд по сторонам, не находя невольный хвостик Тошико.       — В лагере мне не нужно его сопровождение! — тут же вскидывается девочка, но в глазах парня это выглядит даже мило. Уж очень похожа она в его глазах на наставницу. Впрочем, она быстро сдувается. — Он проверяет чего еще не хватает нашим, не зря же он настоял на этой миссии, даже маршрут подбирал.       На чужие слова Кагами только кивает, хотя что-то в них кажется ему странным, но усталость не дает понять что. Он краем уха слушает щебетания девочки, которая не оставила мыслей выудить у него информацию и просто изредка хмыкает, показывая, что не отключился от действительности. Впрочем, продолжается это ровно до входа в его палатку, после чего он довольно бесцеремонно обрывает Тошико и скрывается с ее глаз за пологом. И надо отдать той должное, несмотря на свою некоторую избалованность (а как иначе с такими-то родителями?), врываться и мешать отдыху она не стала. Да даже ранее, хоть и пыталась что-то узнать, но не так активно, как могла бы. Все же наставница умела воспитывать непослушных детей.       Сон к парню приходит моментально, он его заслужил, но назвать его спокойным не получается. Он постоянно просыпается, пока окончательно не понимает, что продолжать спать дальше уже не может. Его что-то тяготит, не дает покоя. Какая-то мелочь, но в данный момент она кажется невообразимо важной.       Молодой Учиха поднимается с лежака и выходит, стараясь не потревожить остальных, кто делит с ним палатку. Естественно, его движение заметил каждый и открыл глаза, но убедившись в отсутствии опасности, тут же их закрывают. Кагами же выходит наружу, в прохладу ночи. Он проспал минимум полдня. Интересно, Тошико уже оправилась назад? Наверняка да. Это и к лучшему, никто не будет выносить мозг и проявлять любопытство.       Парень идет в сторону импровизированных душевых, желая смыть с себя запахи гари и пота. По-хорошему он должен был сделать это сразу по прибытию, но несколько суток непрерывного тушения пожаров, дали о себе знать. Он просто поленился, использовав наличие Тошико, как успокоение своей совести.       Тошико. Тошико. Тошико.       Имя постоянно крутится в голове. С ней связано что-то важное. Внезапно вспоминается: «не зря же он настоял на этой миссии, даже маршрут подбирал». Эта мысль настолько яркая и ошеломляющая, что Кагами на мгновение забывает, что окунулся с головой в бочку для воды и едва не захлебывается, когда забывшись открывает рот, чтобы выругаться.       Кашель раздирает горло, но мысли кристально чистые. Идет сопоставление произошедшего, маршрут загоняемого существа, то как он менял направления движения. Тогда он не обратил на это внимание, но сейчас в глаза бросается уверенность с какой он двигался. Ни малейшего сомнения или заминки, когда они выскочили на вставший лагерем караван.       Он будто знал куда шел и чего ему ждать.       Его атака была стремительна, но… была ли его целью Тошико?       Перед глазами вновь всплывает тот труп-Узумаки. Сейчас ему кажется, что его губы были приподняты в едва заметной усмешке, а еще… следы капель крови на коже Шоджи. Сейчас они кажутся ему слишком темными, будто это венозная кровь, но откуда ей взяться? Удары были нанесены так, что брызнувшая кровь должна быть ярко-красной. Артериальной, как называла ее наставница, объясняя, что в такой крови больше кислорода.       Паника бьет по нервам. Возможно он ошибается, но… Шоджи был рожден той, кто подвергся воздействию врага. Мог ли тот оставить в ребенке частичку себя? Неактивную, чтобы даже неко ее не почувствовали?       Ками-сама, как же он хочет ошибиться! Но лучше он будет паникером, чем допустит ошибку в последний момент.       Продолжение следует…