В подарок неудачнику

– Ты умеешь готовить? – с любопытством спросил Реборн, глядя на принесённый суп, бульон даже, с мелко нарезанной зеленью. Тсуна подавил вопль: «Да ты же от меня и потребовал научиться!» – напоминая себе, что этот человек никогда не был его репетитором. На самом-то деле именно в этом и заключалась его основная проблема. – Ты же идеальная жёнушка, Савада! – продолжил восхищаться мужчина, и Тсуне пришлось себе напоминать ещё и о том, что этот засранец нездоров и бить его нельзя. Даже если очень хочется. – И что, будешь кормить меня с ложечки? А вот и причина плохого поведения пациента. – Именно, – довольно улыбнулся Тсуна. Сбывалась мечта всего подросткового периода и юности – он мог практически безнаказанно издеваться над Реборном! И отомстить ему за всё-всё-всё. И даже неважно, что этот Реборн не был его репетитором – он и своих ошибок в общении со злопамятным Савадой успел насовершать. Мужчина, казалось, догадался о его мыслях: – Ты же понимаешь, – вкрадчиво начал он, – что рано или поздно я избавлюсь от этого украшения? – цепь жалобно звякнула. – И тогда, Савада, ничто не спасёт тебя от возмездия. Звучало вполне угрожающе, и Тсуна подозревал, что так всё и будет, и скорее рано, чем поздно, но предпочитал не загадывать надолго и наслаждаться сегодняшним днём. – Ты – самый неблагодарный пациент из всех, что у меня были! После всего, что я для тебя сделал… – И много у тебя было пациентов до меня? – скептически уточнил мужчина. – Ну… некоторое количество, – уклончиво ответил Тсуна. – А теперь хватит увиливать, Реборн. Лекарства надо принимать до и после еды, поэтому съешь-ка ложечку за Леона… – За этого предателя? – попытался возмутиться Реборн, но Савада ловко подсунул ему ложку с тёпленьким супом. – Это я тебе тоже припомню, – пообещал мужчина. Тсуна укоризненно вздохнул: – Как будто не с взрослым человеком, успевшим ввязаться в криминал, разговариваю, а пытаюсь накормить младшего брата. – У тебя разве есть младший брат? Тсуна бросил на него гневный взгляд: это же надо даже в таком положении пытаться вытянуть из него какую-то информацию и в чём-то подозревать. – В том-то и дело, что нет, и я никогда не собирался примерять на себя роль старшего брата. Почему я вообще с тобой вожусь? – Мне бы тоже хотелось это узнать. Савада хмыкнул, делая вид, что не замечает испытующий взгляд. – Думаю, – протянул он спустя какое-то время, – я знаю, в чём дело, – выдержав театральную паузу и дождавшись того, что на лице мужчины явно проступил интерес, Тсуна объявил: – Я просто слишком добрый! К его огромному сожалению, Реборн даже не подавился. Только смотрел очень уж выразительно, ожидая развития мысли. Ну, для благодарного слушателя не жалко. – Мне с тринадцати внушали, что добрые дела наказуемы, что нужно думать только о себе и своей… своих близких, а я всё не верил. А ведь каждый раз жизнь доказывала мне, что я не прав, что рано или поздно это заведёт меня в неприятности! И вот результат: я сижу здесь и буквально с ложечки кормлю человека, похитившего меня посреди белого… хм, посреди тёмной ночи, подозревающего в принадлежности к якудза и собиравшегося меня пытать. А этот человек после того, как я решил ему помочь вместо того, чтобы вызвать полицию, снова начал мне угрожать. – Очень патетично, – признал мужчина. – А всё-таки, Савада, чего ты добиваешься? – Спокойной жизни, желательно без контактов с организованной преступностью, – фыркнул Тсуна, игнорируя чужое недоверие. Реборн посмотрел на очередную ложку с бульоном как на врага народа, перевёл взгляд на Тсуну. – Не очень-то похоже на правду, учитывая, что ты сейчас находишься рядом с одним из её представителей, вместо того, чтобы прятаться в какую-нибудь безопасную норку. Тсунаёши промолчал. Ну, не убеждать же его, что помочь решил действительно без всяких задних мыслей? Всё равно не поверит. Молча встав с кровати, парень отправился на кухню – вымыть чашку из-под бульона. Вопрос «что делать дальше?» был актуален как никогда. Как снова не оказаться на крючке у Вонголы, интересы которой Реборн представлял здесь, в Японии? В этом мире, без поддержки отца и Ноно, это было бы худшим вариантом: как бы то ни было, он не собирался становиться чьей-то пешкой и не хотел «случайно» погибнуть на каком-нибудь задании, когда от проблемного потомка Джотто захотят избавиться (а если он не будет послушным – захотят наверняка). А искать союзников и должников, набирать репутацию, постепенно подниматься по карьерной лестнице в мире мафии, не привлекая поначалу внимания, было слишком долго и грязно. Он пытался сбежать от этого в прошлой жизни и не хотел снова заниматься тем же, раз уж ему выпал уникальный шанс начать всё сначала. Вопрос заключался в том, успел ли Реборн кому-то рассказать о своих подозрениях и строил ли какие-нибудь планы на него. Если нет, то проблему можно решить почти безболезненно: в конце концов, если не жизнью, то здоровьем мужчина ему обязан, а Тсуна не постесняется стребовать этот долг. Конечно, если бы речь шла о задании, если бы Тсунаёши был угрозой Вонголе, Реборна это не остановило бы. Значит, Саваде просто нужно доказать, что он не собирается влезать во внутренние дела Семьи и вообще – он белый и пушистый. Собственно, именно этим Тсуна и занимался. – Опять, – закатил глаза мужчина, завидев Саваду со стаканом воды в руке. Но у Тсуны появилось подозрение, что, несмотря на ворчание и капризы, его забавляет происходящее. – Чем на этот раз порадуешь? – Это на всякий случай, – заверил Тсуна. – Я же тебя пытать не собираюсь, так что, если захочешь пить, обращайся. – Учту, – фыркнул Реборн, с лёгкостью игнорируя очередную подколку, но напряжённо застыл, когда Тсунаёши, пересадив Леона на подушку, откинул одеяло. – Савада, что ты делаешь? – Собираюсь проверить, как заживают твои раны, – рассеянно отозвался Тсуна, осторожно убирая повязку. – Ты бы сходил потом к врачу всё-таки. Хорошая регенерация и первая помощь – это неплохо, но мне красочно расписали последствия заражения и ненадлежащего лечения. Ещё Шамал, ругаясь и накладывая швы Гокудере, объяснял Тсуне, чем могут грозить такие ранения. Почему именно Тсуне? Потому что только его и мог бы послушать беспокойный Хранитель Урагана, так и не научившийся беречь себя, чем ужасно злил своего бывшего учителя. Поэтому-то Шамал принялся пугать Дечимо, вываливая тонны сведений об осложнениях, чтобы тот повлиял, наконец, на Хаято. Киёши, тот самый знакомый, который помог Тсуне со справками и рецептом для аптеки, только воскресил в памяти эти сведения. Нельзя сказать, что студент медицинского факультета был в восторге от идей Тсунаёши, но парню удалось подобрать правильные слова, чтобы уговорить помочь и не сообщать куда-то ещё о просьбе Тсуны. Правда, Савада подозревал, что приятельские отношения у них теперь не сложатся – Киёши совершенно справедливо сделал вывод, что Тсуна как-то причастен к якудза, и смотрел на него с подозрением и лёгкой опаской. – Трогательная забота, – хмыкнул киллер, впиваясь взглядом в растрёпанную макушку, пока Тсуна менял повязку. Действовал мальчишка очень осторожно, чтобы не причинить лишней боли, и это приводило в недоумение. Ладно, помощь, лечение, – допустим, часть какого-то плана, но ведь есть ещё и отношение. Профессионалы могли бы быть настолько же аккуратны, но на то они и профессионалы, а у Савады нет большого опыта в лечении, это заметно. Тсунаёши, как мальчишка не раз уже успел напомнить, ему не только ничем не обязан, но ещё и должен быть здорово разозлён. Но Савада, кажется, и сам не отдавал себе отчёт в том, насколько он сейчас… небезразличен. Взгляд Реборна стал каким-то оценивающим: – Значит, всё-таки эта причина… – Эй, я не умею читать мысли! – возмутился, отвлекаясь, Тсуна, сам не понимая, почему вдруг стало не по себе. – Что там тебе ещё пришло в голову? Леон скосил один глаз на Тсунаёши, второй на Реборна и только подивился тому, какими бестолковыми могут быть даже самые лучшие из двуногих. А уж как они умеют себе на ровном месте проблемы придумывать!.. – Ничего, – невозмутимо отозвался мужчина. Теперь он выглядел абсолютно расслабленным и даже чем-то довольным. Интуиция намекала, что Тсуна не захочет услышать ответ, поэтому парень только вздохнул: – Ради собственного спокойствия я сейчас сделаю вид, что поверил. Начинающуюся пикировку прервал настойчивый стук в дверь. – Ты кого-то ждал? – озадаченно спросил Тсуна. – Об этой квартире никто не знал, так что нет. Встречный вопрос, Савада. Стук прозвучал ещё более настойчиво и громко. – Я же не идиот, – почти обиженно проворчал Тсуна. В руках его появился знакомый Реборну пистолет – ещё бы, не узнать своё оружие было бы странно. – Савада! – прошипел он, – стой! – Если я сейчас не отзовусь, нам выломают дверь, так что подожди со своими претензиями. – Савада!.. – бесполезно, мальчишка выскользнул в коридор и наивным тоном поинтересовался, кто это стучит в дверь. – Попробуй, убеди меня, что ты не идиот, после этого! Леон! В отличие от Савады хамелеон невысказанную вслух просьбу понял. Хвост Леона хитро изогнулся так, как не смог бы сделать ни один хвост обычного хамелеона, превращаясь в идеальную отмычку. Грохот и крики в коридоре заставили вскочить, не обращая внимания на боль и неудобство после нескольких суток без смены положения. – Упс! А я ведь вежливо попросил не ломиться сюда, – пробормотал Тсуна, стоя над бессознательными телами двух мужчин. Он перевёл взгляд на выскочившего Реборна и возмущённо воскликнул: – Ну, и куда ты в таком виде собрался? Ещё один самоубийца на мою голову! Леон, я же просил присматривать! – У нас в коридоре двое якудза, наверняка решившие навестить нас в куда большей компании, а ты возмущён тем, что я не соблюдаю постельный режим? – подавив желание выругаться, поинтересовался Реборн. – А какая от тебя сейчас польза? Лучше бы собирался, – фыркнул Тсуна. – Ты же не хочешь рассекать по улицам Токио в одной простыне? Хотя это была бы шикарная месть, не скрою… – Савада, а ведь меня сейчас ничто удерживать не будет… – намекающе протянул Реборн, но в комнату вернулся и рекомендацию поспешил выполнить. – Ммм… тройка подозрительных чёрных машин на улице в качестве сдерживающего фактора подойдёт? – спросил парень, осторожно выглянув в окно. – Нет, ну кто так делает? Они бы ещё транспаранты с надписями «Работает якудза» сделали! – Это ты сейчас возмущаешься их непрофессионализмом? Какая разница, если всё равно никто вмешиваться и помогать нам не будет. Тсуна смахнул в спортивную сумку свои немногочисленные вещи и все купленные лекарства, которые он ещё надеялся как-нибудь споить своему пациенту. Паники не было. Наоборот, в крови разгорался азарт. Проблема была только в том, что они оба не в лучшей форме, чтобы устраивать здесь с якудза конкурс «Кто кого переборет». – Как они нас нашли? – выбрал нейтральный вопрос Тсуна, окидывая Реборна изучающим взглядом. Выглядел тот как обычно – очень самоуверенно. Вот только Савада знал, что такие раны даже с Пламенем Солнца за неделю не заживают. – Вариантов не так уж и много, – скривился тот, но объяснять не стал. Впрочем, и так было ясно, что либо проследили за Тсуной – и тогда, чтобы связать Саваду с Реборном, следить должны были как минимум с его похищения, либо за самим Реборном, когда тот был ранен. – Уходим. Радовало, что сам киллер даже не рассматривал мысль о том, чтобы разделиться, хоть Савада и не рискнул предполагать, по каким причинам. Выводить их с незнакомой территории Тсуна доверил Реборну – в конце концов, было бы странно, если бы тот не нашёл себе парочку путей для безопасного отхода. Но стоило бы учесть характер киллера, чтобы предугадать, что если вы поднимаетесь наверх, а не спускаетесь вниз, рано или поздно тебе предложат… – Ты серьёзно хочешь, чтобы мы оба сейчас перепрыгнули с крыши на крышу? На высоте в двадцать этажей? – Есть другие предложения? Тсуна покосился на заблокированный ими выход на крышу, точно зная, что преследователи тоже догадались, куда им стоит идти, посмотрел на расстояние между крышами и скрипнул зубами. – Это опасно, ты не здоров, да мы оба скорее превратимся в лёпешки на асфальте, если прыгнем без подстраховки! – Предложения, а не возражения, Савада, – наставительно ответил Реборн. – В любом случае, времени на них уже нет. Тсуна открыл в себе бездны запаса нецензурной лексики на японском, итальянском и английском, пока летел вниз, сброшенный внезапным толчком. Он и сам от себя не ожидал – думал, будет просто и бессвязно что-то кричать. Савада продолжил строить сложные многоэтажные матерные конструкции, даже когда в воздухе его подхватили, а потом они вместе с Реборном разбили окно чьей-то квартиры и выбежали на лестницу, не обращая внимания на злых и растерянных хозяев, что-то кричащих им вслед. На Тсуну удивлённо смотрел даже Леон, благодаря которому киллеру удалось провернуть этот фокус, а парень всё никак не мог заставить себя замолчать. Лишь начав задыхаться после пробежки по улице, Тсуна сумел завершить свой спич фразой: – И почему каждый раз, как ты появляешься в моей жизни, у меня начинаются какие-то глобальные проблемы? – Высказался? – устало уточнил Реборн. – Не думал, что ты такой впечатлительный. Едва успокоившийся Тсуна уже открыл рот, чтобы продолжить возмущаться, но тут заметил, что мужчина как-то очень уж нехорошо побледнел, и нашёл в себе силы заткнуться. Это было непривычно и ново, ведь его репетитор никогда не позволял себе демонстрировать слабости при ученике. Реборн его мира всегда стремился создать иллюзию «идеальности», сделать вид, что ему всё удаётся по мановению руки (или хвоста Леона, например). Тсуна глубоко вздохнул, в очередной раз напомнив себе, что этот человек мог даже не быть Аркобалено – одним из сильнейших людей мира, и решил обратиться к более важным проблемам: – Есть идеи, где можно остановиться, чтобы нас не нашли? Идеи у Реборна были, но Саваде они не понравились.