В подарок неудачнику

Это утро (которое на самом деле давно уже было днём) Савада встретил в прекрасном настроении. Репетитор признал его и позволил идти своим путём, с Хранителями, судя по его словам, всё было хорошо, даже Вонгола – и та как-то обошлась без последнего потомка Примо! Такого облегчения Тсуна давно не чувствовал – мысли о том, как всё сложилось в его мире, и тревоги угнетали его, но теперь совесть парня, наконец, была спокойна. Грустно, конечно, что он не увидится со своими друзьями, но знать, что у них всё в порядке и они по-прежнему устраивают хаос на своём пути, дорогого стоило. Теперь, когда он окончательно свободен от прежних обязательств, когда он знает, что с его Семьёй всё хорошо, а он сам теперь совершенно точно останется жить в этом мире, Тсуна может строить планы на дальнейшую жизнь. И пусть Савада пока не знает, как она сложится, в этом мире уже есть не один человек, ради которого он готов преодолевать себя. Вспомнив реакцию Реборна его родного мира, парень покраснел. Как-то это неловко получилось, учитывая, что репетитор предпочитал крутить романы с девушками. Но сам Тсунаёши вчера очень чётко разграничил двух Реборнов, считая их разными людьми, пусть в чём-то похожими. Наверное, это было чем-то вроде общения с близнецами – два внешне похожих человека, с ними наверняка случались одни и те же события, но и характеры, и взгляды, и судьба в целом всё-таки различались. Потянувшись, он сел на мягкой постели, с любопытством разглядывая свои ладони. Как и ожидалось, не осталось ни шрамов, ни повреждённой кожи. Это было здорово, ведь Савада смирился, что на некоторый срок останется недееспособным. Умывшись и приняв душ, Тсуна прошёлся по номеру. Реборна не было, и где сейчас находится лучший киллер мира сказать было сложно: тот не счёл нужным предупредить Саваду. Конечно, в крайнем случае, можно было и позвонить, но крайний случай на то и крайний, а отвлекать мужчину от, возможно, важного дела только из собственного любопытства не хотелось. Стук в дверь отвлёк от размышлений. – Чем могу помочь? – поинтересовался Савада, разглядывая парня в классическом костюме. Как ни странно, интуиция молчала, а значит, этот молодой якудза не нёс ему неприятности. – Савада Тсунаёши? – уточнил гость. – Это я. – Мне поручено передать вам это, – Тсуне протянули конверт, в каких обычно пересылают документы. Тсуна нахмурился: – Кем поручено? – Оябуном, – так, будто это всё объясняло. И снова гиперинтуиция предпочла промолчать. Вздохнув, Савада забрал конверт: – Благодарю. Кто нашёл его здесь, да ещё и пожелал передать какие-то документы? Конверт лежал на столе и притягивал взгляд. И ведь передать велели именно Саваде, не Реборну, для которого такая посылка была бы нормальной, а обычному студенту Тодай. «Ладно», – принял тяжёлое решение Тсуна, – «это же мне прислали, в конце концов. Не будет ничего страшного, если я посмотрю его без Реборна. Мало ли что? Даже не обязательно, что это будет связано с мафией!» Правда, насчёт последнего Савада был неуверен. В конверте действительно были документы: отчёты о наблюдении, движение средств каких-то иностранных фирм. Некоторые строчки были подчёркнуты, и хмурившийся Тсуна, неплохо научившийся разбираться в подобном материале, понимал, что фирмы-однодневки были всего лишь прикрытием. У Вонголы действительно были проблемы: кто-то задался целью пошатнуть её влияние в Японии, перекупая в последний момент сырьё, срывая поставки, запугивая поставщиков. Конечно, Вонгола была мафией, но некоторая часть её бизнеса всегда была легальной, и вот на неё-то вначале и нацелились неизвестные. Дальше – больше. Как только на это обратили внимание и отправили в Токио компетентных людей, способных уладить эти вопросы, проблемы стали появляться и с незаконным бизнесом. Сначала был адвокат, целью которого было легальное устранение проблем – заключить несколько договоров, обсудить всё с компаньонами в Японии. Доверенное лицо босса Вонголы убили, стоило только этому адвокату выйти за пределы аэропорта. Естественно, полетели головы – в Токио началась почти незаметная для непосвящённых гражданских война, прибавившая работы полицейским. Когда-то Тсуна удивился, что Реборн не остановился в особняке главы токийского отделения Вонголы. Так вот, не было сейчас главы токийского отделения. А его сын был слишком юн, чтобы принять на себя обязательства, и пока находился под защитой Семьи. И тогда в Токио вылетел Внешний Советник, чтобы разобраться со всем происходящим на месте (тут Тсуна бросил бумаги на стол и закрыл лицо руками – он уже знал, чувствовал, о чём прочитает дальше). Дела у Савады Емитсу пошли лучше, чем у предшественников: поставки наладились, некоторые обвинения, предъявленные представителям Вонголы, были сняты, а мужчина начал тайное расследование. И, видимо, до чего-то сумел докопаться, раз Внешнего Советника у Вонголы не стало одновременно вместе с Девятым боссом. Каким бы отцом Савада Емитсу ни был, он был его отцом. Тсуна научился прощать его и принимать со всеми недостатками, как их обоих принимала и прощала Нана. В этом мире мама всё ещё ждала Емитсу дома, всё ещё надеялась когда-нибудь увидеть его. И Тсунаёши просто не представлял, как сказать женщине, что её мужа давно нет в живых? Тут уж, правда, не знаешь, что хуже. Несколько лет Дечимо Вонгола пытался удержать разваливающуюся на части Семью. Происходило это с шумом, междоусобицей и войнами между кланами – под шумок каждый попытался откусить свой кусочек пирога от такой притягательной и вкусной Вонголы. Когда же новый босс окончательно утвердил свои права на Семью, пролив немало своей и чужой крови, он, видимо, решил разобраться с тем, откуда всё началось. И, недолго думая, послал туда Реборна. По старой памяти, видимо. А киллер возьми, да и наткнись здесь на сына Внешнего Советника. Нелепое стечение обстоятельств… Тсуна заказал обед в номер и пустым взглядом уставился в окно. Что ему делать с этой информацией? Показать Реборну, вновь оказаться под подозрением? Но ведь Савада и сам не знал, откуда это взялось и кто решил его облагодетельствовать. Промолчать? В этих бумагах неизвестным доброжелателем было отмечено несколько мест, откуда начинались проблемы Вонголы. Банк, находившийся под покровительством Дзейтиро, второго по влиянию в Токио оябуна. Квартирка, на которой встречались с информатором полицейские, через несколько подставных лиц была арендована Томасо. Ещё парочка мест как вероятные штабы врагов Вонголы. От тяжёлых мыслей отвлёк звонок с неопределённого номера. – Слушаю. – Как тебе чтение, Савада? Тсуна прикрыл глаза, услышав знакомый голос в трубке. Он не мог слышать его в этой жизни, но в прошлой… о, в прошлой он слишком часто мог «наслаждаться» этим холодным презрительным тоном. – Значит, это вам я должен быть благодарен за предоставленную информацию, Хибари-сан? И зачем? Кёя усмехнулся в трубку: – Покажи мне, на что ты способен, Савада, задатки у тебя вроде бы неплохие. А то твой «напарник», похоже, решил сам во всём разобраться. – Реборн? Хибари его проигнорировал: – Нам не то чтобы особо интересны чужие разборки, но иметь дело с сильным противником и партнёром интереснее, чем с кучкой слабаков. Если, конечно, Вонгола действительно сильна. – Мне-то какая разница, я же не Вонгола, – пробормотал в трубку Тсуна, невидяще глядя в окно. – Аркобалено решил иначе, – сказал Хибари и отключился. – Что? Это было вполне в духе Хибари Кёи: озадачить, бросить вызов, смешанный с презрением, оказать услугу, заставив травоядных чувствовать себя слабыми перед грозным хищником. Кёя сказал: «Нам». Кому? Его клану? Его отцу? Или ему самому и Кимико? Тсуна склонялся к первому варианту. Ему казалось, что эта подачка – с раскрытой тайной исчезновения отца, с прямым указанием, куда ему следует отправляться – одновременно является эквивалентом благодарности и способом избавиться от конкурентов чужими руками. Дзейтиро, оябун Ямагути-гуми, был вторым по влиянию человеком в Токио. И он очень хотел стать первым, заняв место отца Хибари Кёи. Тсуна бросил телефон на кровать. Следовало подумать, куда же мог отправиться Реборн и какого чёрта киллер всё-таки решил действовать сам там, где не справился Ноно Вонгола и Внешний Советник со всеми их связями и возможностями.

***

Просто поразительно, как некоторая информация может лежать на виду, и всё-таки ускользать от взгляда пристального наблюдателя. Стоит дать небольшую подсказку, и ты сумеешь отыскать необходимое, но тем обиднее понимать, что без этой подсказки ты бы не справился. «Реборн», – сказал спящий Тсуна, – «ты не заставишь меня быть Дечимо Вонголой. Я не вернусь». И этого хватило, чтобы помочь киллеру посмотреть на происходящее под другим углом. Просто смешно, ведь Тсунаёши даже не скрывал свою фамилию, как и Емитсу когда-то! Но читая досье на мальчишку из Намимори, общаясь с ним каждый день, по сотню раз на дню произнося эту чёртову фамилию, Реборн не подумал даже, что речь идёт о членах одной семьи! Решил, что эти двое однофамильцы, а ведь истина лежала на поверхности. Емитсу был действительно гениален и не зря занимал место Внешнего Советника. Он устроил всё так, что даже неслучайный в мафии человек, по стечению обстоятельств выйдя на Тсунаёши, не смог сложить два и два. Если бы Реборн намеренно искал его сына и его семью, он не вышел бы на Намимори, как это не получилось у Энрико. Всё указывало на то, что свою семью Емитсу спрятал в Америке. Ища связи Тсуны с мафией, Реборн тоже не нашёл ничего. И только зная об обеих частях загадки, мужчина не просто понял, что происходит, но и нашёл оставленные перед смертью Емитсу документы. Внешний Советник словно чувствовал, что его настигнут. Хотя почему словно? Потомок Примо, он тоже должен был обладать легендарной гиперинтуицией боссов Вонголы. Как и его сын, вероятно… Емитсу прямо указал на виновников печального положения Вонголы, собрал доказательства для Вендиче, писал о возможном покушении на Ноно. Он просто не успел ничего сделать. Его убрали раньше. Судя по записям Емитсу, эта информация должна была попасть к Тимотео, старик был в хороших отношениях со своим Советником, считался другом семьи и, кажется, даже бывал у него в гостях. Ноно-то наверняка знал, где Емитсу прячет свою жену и ребёнка. Но Девятого Вонголу убили, и все связи с прямыми потомками Джотто были утеряны, а Савада Нана осталась одна с сыном, ничего не зная о судьбе своего мужа. Теперь Реборну предстояло принять серьёзное решение: сказать ли Энрико, что он нашёл потомка Примо, причём обученного, знающего о мафии, о своих правах на Вонголу… и, кажется, совершенно не желающего иметь с ней дело? Если сказать, это может быть выгодно Семье, а Савада Нана получит необходимую поддержку и узнает, что ждать супруга бессмысленно. Но вряд ли она будет рада потерять надежду, а Тсуну после такого совершенно точно не оставят в покое. А между тем, парень, пусть и бессознательно, но ясно высказал свою позицию по этому вопросу. «Нет, так дело не пойдёт», – подумал мужчина. – «Сначала разберёмся с нарушителями Омерты и врагами Вонголы, а потом вернёмся к этому вопросу. Но втягивать Тсунаёши и привлекать к нему лишнее внимание, пожалуй, пока не стоит…» Приняв решение, киллер отправил отчёт Энрико и известил Вендиче о нарушении единственного закона мафии. На этом он мог считать свою работу законченной, но Тимотео был его другом… и Реборн не видел ничего плохого в том, чтобы самому поквитаться с его убийцами. У него ведь не было гиперинтуиции, предупреждающей о проблемах.