Зона комфорта

Виноваты в этом были все. Был виноват Снейп — ведь это у него в лаборатории взорвался котел с Веритасерумом. Это он отвлекся на хлопок двери, и его рука дрогнула так, что в котел высыпалась целая горсть чешуек саламандры огненной. Был виноват Гарри — если бы он в эту минуту думал о работе, а не о рухнувшей личной жизни, он бы сообразил, что не надо врываться в лабораторию, если на ее дверь наложены запирающие чары и висит табличка для тех, кто плохо понимает: «Не входить. Идет заключительный этап работы». Но он машинально снял чары, распахнул дверь, вошел и со всего маху толкнул ее обратно. Но в первую очередь, разумеется, была виновата тревожная экологическая обстановка в мире. Магглы спасали свое — тигров и китов, фиалки и кувшинки. У магов хватало собственных проблем. Акулобразы теряли свои иглы и попадались в сети рыбаков, как самые обычные тунцы. У гиппогрифов резко сузился рацион, отчего скорлупа яиц истончилась до того, что вылупиться успевал хорошо если каждый третий птенец. Много было сложностей у магических зоологов, но достаточно трудностей появилось и у аврората, хотя эта связь казалась совсем не очевидной. Проблема, на которую на первых порах никто не обратил внимания, вскоре проявилась во всей красе — на допросах исчезла возможность применять к подозреваемым Веритасерум. Сначала сменили ареал обитания выскакунчики. Эти юркие птицы и так считали Англию лишь перевалочным пунктом на пути из Америки в Северную Европу. У зоологов оставалось только несколько дней в году, чтобы выловить сотню мелких пташек в Запретном лесу, а затем надергать из них голубых перьев. А теперь не было и этого — выскакунчики перестали быть перелетными и окончательно выбрали местом жительства леса Финляндии. А местные зоозащитники делиться сокровищем отказались. Без вытяжки из перьев выскакунчика Веритасерум сделался горьким и мутным. Подливать его незаметно стало невозможно, и область его применения катастрофически сузилась. Но на официальных допросах в аврорате подозреваемые морщились, боролись с рвотными позывами, но все-таки глотали гадкую муть и отвечали правду. Может быть, так бы все и осталось, но в полях Англии и Шотландии буквально за пару лет перестал встречаться еще один ингредиент сыворотки — Говорушка обыкновенная. Не слишком красивая, но очень душистая трава с желтыми метелками. А ее подвид — Говорушка стрельчатая — развязывала язык, однако не вынуждала говорить правду — можно было молоть любую чушь. Пока не догадались изъять и уничтожить всю бракованную партию, хозотдел аврората не успевал закупать самопишущие перья и пергаменты — с каждого допроса свитки выносили охапками, но, увы, в них не было ни слова правды. Министерство магии, вероятно, еще долго топталось бы на месте, решая, предпринимать ли что-нибудь, спонсировать ли исследовательский проект или оставить все как есть, спаивая драгоценные остатки качественной сыворотки лишь особо опасным преступникам, но из Азкабана к тому времени как раз стали выходить первые попавшие под амнистию — не Пожиратели, но «лица, лояльно настроенные» — и были нужны проверки. Еще быстрее заставил шевелиться случай с новобранцем Диггерсом. У молодого аврора, нагловатого и горячего, не выдержали нервы, и на одном из допросов он применил Круцио к довольно безобидному владельцу аптеки, предположительно приторговывавшему из-под полы легкими наркотическими зельями. Аптекарь оказался чист, скандал замяли, аврора Диггерса тихо и быстро задним числом отправили в отпуск. А по лабораториям страны и частным практикующим зельеварам был брошен клич, подкрепленный весомым денежным вознаграждением — как можно скорее создать и внедрить новый Веритасерум. Цвет и вкус значения уже не имели, сейчас согласны были только на то, чтобы он сносно выполнял свою основную функцию — заставлял говорить исключительно правду. Северус Снейп работал над этим проектом два года. То ли он был просто удачливее других достойных зельеваров, то ли действительно лучшим из всех, но именно он совершил прорыв в зельеварении — сварил сыворотку правды, которую не надо было глотать или вливать насильно в рот, а потом чистить мантии от плевков особо упрямых допрашиваемых. Достаточно было капнуть пару капель на запястье или на любой открытый участок кожи — и дело шло на лад: сдавались пароли, явки, раскрывались соучастники, писались признания на самые серьезные преступления последних лет. Северусу Снейпу заслуженно вручили его награду, а в придачу к этому он вступил в должность начальника лаборатории аврората и получил пятерых подчиненных. Беднягам сочувствовали все, текучке кадров в лаборатории никто не удивлялся. Была первоклассно оснащенная лаборатория, были идеально подобранные ингредиенты и расторопные помощники зельевара, были чары на двери и максимально сконцентрированный на зелье мистер Снейп. Но было два «но», которые свели на нет всю кропотливую работу и личную жизнь двух людей: Северус Снейп впервые в жизни пренебрег техникой безопасности и принялся отсчитывать чешуйки саламандры прямо над кипящим котлом, а Гарри Поттер — злой, разочарованный в жизни, не спавший целую ночь, переживающий свой разрыв с Полем Морелем — наплевав на все предупреждающие чары и таблички, вломился в лабораторию и отвлек Снейпа. В котел №2 посыпалась чешуя. Лаборантка Джоан на другом конце комнаты с визгом закрыла лицо руками. Снейп, вместо того, чтобы отпрыгнуть к двери и обезопасить себя, рванулся к ней, а Гарри, увидев что из котла со свистом стали выстреливать красные искры, на автомате попытался спасти ближайшего к нему. Сработал рефлекс, вбитый многолетними аврорскими тренировками — Поттер схватил Снейпа за край мантии, повалил его на пол и упал сверху, закрывая своим телом от выплеснувшейся жидкости. Спину окатило огненной болью, сознание отключилось.