Небо было серым, похожим на расплавленный свинец. Седрик глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Конференция прошла просто отвратительно и немолодого, но неопытного химика никто не захотел слушать. Считай зря потратил деньги на билет и на проживание. Мужчина от досады сжал ручку своего потрепанного чемодана. Уж лучше бы он не скупился и снял приличную комнату в приличном отеле, а не тот отвратительный угол на втором этаже отвратительной забегаловки. Мало того, что жизнь там была просто ужасной, так еще все сбережения мужчины были безжалостно похищены вместе с особо ценными вещами. Владелец этого мерзкого места посмеялся над пронзительной речью химика и выразительно указал за дверь, пряча толстые жирные губы под усами.
Седрик похлопал по полам пальто, совершенно четко понимая, что у него за душой нет и шиллинга. Не то что на ночлег, так и на один единственный звонок домой. Это была самая настоящая ловушка из которой не было выхода. Еще раз с тоской взглянув на телефонную будку, мужчина поник.
— А кому бы я позвонил? — пробормотал Седрик в толпу. Никто, конечно же, был не в силах понять, о чем толкует этот странный долговязый тип.
Дома у него никого не было. К своим двадцати девяти годам он так и не обзавелся женой и детьми, настойчиво храня свое одиночество. Матери и отцу он тоже не решился бы позвонить, прекрасно помня старый конфликт. Гордость не позволила бы спустя столько лет игнорирования родителей вернуться домой попросив у них помощи.
Старшая сестра тоже не была вариантом. Она была слишком занята воспитанием дочери и налаживанием контактов со своим мужем. Седрик умом понимал, что может невольно стать катализатором очередного скандала.
Ворон в клетке протяжно каркнул, как бы предсказывая беду. Мужчина посмотрел в даль и глубоко вздохнул. В воздухе начала ощущаться влажность, предрекающая долгий дождь. Да и нога, сломанная семь лет тому назад, неприятно ныла, предрекая смену погоды. Ученый поджал губы в тонкую линию, обдумывая дальнейший план действий. В полицейском участке он побывал, но только вот это никаких плодов не принесло. Ему, тощему и странному на вид, никто не поверил. Конечно можно было бы ворваться в булочную напротив и попытаться ограбить здание, обеспечивая себе крышу над головой и право на один телефонный звонок. На такое мог бы пойти любой ученик его института, но только уж не сам химик. Порядочный англичанин со стыда бы сгорел, если бы ему пришлось звонить родне из тюремного участка.
Но где тогда искать ночлег и помощь?
Тротуар из бледно-желтого кирпича тянулся вперед, в самую даль этого нелепого пригорода. Обхватив ручку чемодана сильнее, а клетку неумело подхватив под бок, мужчина направился прочь с автобусной остановки. Ощущая себя Дороти из старой сказки, он прошел вперед по дорожке, намереваясь попросить помощи где-нибудь там.
Здесь было полно маленьких, нелепых домиков, раскрашенных в пастельные цвета. Серьезно, здесь было просто сказочно, что рвота сама по себе невольно подкатывала к глотке. Седрик бы не удивился, если из-за одного заборчика выскочил единорог.
Клетка с вороном мирно подпрыгивала на каждой неровности, а Седрик раздражался все больше. Подул холодный ветер, раздувающий полы горчично-желтого плаща. Правда, не лучший знак.
Этот дом определенно был таким же, как и все дома на этой улице, но было здесь что-то, что кардинально отличало это жилище. Бледно-сиреневый коттедж, напоминающий такой миленький и симпатичнейший замок. Открыв белую дверцу калитки, мужчина растерянно посмотрел по сторонам. Вроде здесь было все, как у приличных людей. Почти-идеальный газон без лишней растительности, кусты роз у окон и даже белоснежная калитка, что же здесь может быть не так?
Присмотревшись, мужчина заметил блики у окон. Словно там кто-то носится, совсем близко. Осмелев, Седрик подошел к входной двери и уже занес руку для удара, как эта самая дверь открылась прямо у его носа.
— Добрый день! Вы по объявлению? — эта женщина выскочила неожиданно из дверного проема. Достаточно красивая, но с совершенно измученным лицом и синяками, которые так глубоко и плотно засели под глазами цвета ореха.
— А-а-а, — неопределенно ответил Седрик, растерянно смотря на эту странную барышню.
Кожа прямо пряничная, волосы длинные, темные, как зерна кофе. Но эта хроническая усталость прямо-таки сквозила сквозь возвышенные жесты. Да, было в этой измотанной несчастной что-то такое… Ну, доступное не всем.
Проигнорировав ступор незнакомца, эта чудаковатая особа обхватила молочно-белые руки химика и потащила за собой прямо в глубь дома.
А где-то там, на улице, послышались первые раскаты весеннего грома.
Внутри было достаточно симпатично, но довольно неряшливо. Сам мужчина не понимал, как эти два разных понятия могли прийти в голову вместе. Бумажные обои, пожелтевшие от времени и не особо чистый деревянный пол. Они пахли стариной, навивая Седрику воспоминания о далеком детстве. Казалось, все это помнит то время, когда уважаемые джентльмены наведывались друг к другу в гости близко к вечеру, чтобы попить хороший коньяк за круглым столом и поиграть в карты.
Коридор напоминал барахолку, где было без преуменьшения — все! И обувь, неряшливо скинутая в углу и несколько массивных вешалок. А так же бесконечное количество коробок, обычно в такие используются для того, чтобы упаковать вещи во время переезда. Но пыль, осевшая на картонных створках свидетельствовала, что с момента этого переезда прошло достаточно много времени.
Седрик привык подмечать подобные вещи, все же годы работы с учениками и частые практики в лаборатории набили значительную внимательность.
— Давайте пройдем дальше и все обсудим! — говорила женщина, медленно шагая вперед, приподняв полы застиранного домашнего платья с пестрыми вышивками. — Не спешите покидать нас, ведь мои условия достаточно хорошие и низкое жалование не будет казаться таким низким!
— Мэм, — подал голос Седрик, отчаянно не понимая, что ему твердит эта женщина. — Я…
— Мое имя Миранда, не стесняйтесь называть меня так, — она его бесцеремонно перебила, даже не извинившись. — Как зовут вас, уважаемый?
— Это не так важно, Миранда, дело в том, что…
— Мы пришли, — она снова не дала Седрику закончить предложение.
Послышался скрип и женщина отворила другую дверь, которая вела в очень странную, круглую комнату. Здесь все так же безобразное пересекалась с прекрасным, создавая странное впечатление. На стенах висели картины-пыле сборники (Седрик даже чихнул!), на полу отвратительный ковер непонятного цвета и дешевенькая мебель. Мужчина поморщился от такого симбиоза. Пахло откровенной фальшью и желанием накидать пыли в глаза.
Хозяйка дома указала на кресло, а сама удобно разместилась на диванчике, который стоял напротив. Седрик еще раз посмотрел по сторонам и заметил массивную лестницу, которая повторяла форму комнаты. Удивительная работа с украшенными и на полированными ручками, которые переливались в свете ламп.
— Простите за то, что не предлагаю вам чай или кофе, -извинилась женщина, стыдливо краснея. — Времени катастрофически не хватает, дети и работа не дают не только угостить чаем, но и окончательно распаковать вещи после переезда!
— Я заметил, — угрюмо пробормотал мужчина, покосившись на клетку с вороном. Птица с интересом осматривала эту комнату. — Извините за дерзость, но меня обокрали этим днем и мне срочно требуется…
— Какой ужас! — воскликнула Миранда, прерывая предысторию Седрика. Она схватила его за руки. — Неужели вы проделали свой путь из-за нас, но в пути вас постигли неприятности?! Ох, мне так жаль!
Седрик начал медленно, но верно выходить из себя. Эта женщина совершенно не была похожа на английскую леди. Ведь правильные леди молчат и не перебивают собеседника, не важно, что он говорит. А еще английские леди не хватают первого встречного за руки и не смотрят такими глазами! На мгновение мужчине показалось, что он в чем-то провинился. Обычно мать на него смотрела в далеком детстве, когда малыш Седди вел себя не очень хорошо по отношению к сестре.
— Вашей вины здесь нет, — пробормотал химик, стараясь освободить руки от этой цепкой хватки. — Пожалуйста, отпустите мои руки, мэм!
— Но меня зовут Миранда, вы забыли? — как-то обиженно тянет хозяйка дома, оскорбленно поджимая губы. — Неужели вы забыли?
— Нет, я не забыл, — ворчит Седрик, потирая подбородок. — Просто мы не знакомы настолько хорошо, чтобы вы могли называть меня по имени! Подобное ставит меня в тупик!
— А-а-а, — она закусывает подушечку пальца и вновь краснеет со стыда. — Ну, я не из здешних мест. В Испании не принято подобное фамильярное…
А дальше химик не слушает подобные оправдания, а лишь раздраженно мычит, подпирая подбородок рукой и устремив взгляд на лестницу. Или ему показалось, или меж перил промелькнуло что-то?
Переехала значит из заграницы? Значит учи местные порядки, чтобы не выглядеть клушей перед уважаемым джентльменом.
— …не смотря на маленькое жалование, мы готовы выделить вам любую комнату на выбор и вы имеете право есть с нами из одной кастрюли… А так же проводить досуг… А дети? Вы их видели? Они же лапочки!
— Дети? — переспрашивает химик.
— Да, а вы точно пришли по объявлению?
На месте Миранды Седрик бы без зазрения совести выставил подобного гостя за дверь, так еще и приплел бы полицию для пущего эффекта. Но Миранда так не поступает, а лишь показывает мужчине объявление, где говорится о поиске няньки с самым низким жалованием. И черт возьми, но нечто подобное мужчина видел в одной художественной литературе.
Прочитав объявление, мужчина сглотнул. Да, жалование было даже слишком низким и на билет скопить сразу не выйдет. Однако условия были уж слишком заманчивыми. Подняв взгляд вверх, он увидел одну пару ярко-голубых глаз.
***
Утром следующего дня мистер Седрик из комнаты, которая была смехотворно близка к чердаку, был представлен трем маленьким членам семьи. И был представлен не каким-то посредственным нянькой, а самым настоящим гувернером. Старшие дети, уже ставшие длинный и тернистый пусть взросления, лишь гаденько посмеивались и закатывали глаза, когда противная мачеха упорно говорила об уважении и равенстве. И лишь самая младшая, родная дочь Миранды, спокойно улыбалась мужчине.
Непохожая на загорелую мать, которая прямо дышала национальными стереотипами о красоте, юная София была обладательницей нордического типа внешности. Русоволосая, с голубыми глазами-незабудками, она зрительно выбивалась из всего своего семейства.
Старшие дети были чересчур похожи на порочных близнецов Ланнистеров из литературной саги «Лед и Пламя». Что внешними данными, что внутренним содержанием.
Эмбер самоуверенная и амбициозная, но настолько ленивая, что несомненно в будущем она будет крутить мальчишками, дабы те исполняли ее прихоти. Джеймс, далекий от сестры хулиган, который вроде бы и со стержнем, но только без царя в голове.
Седрик даже не знал, что хуже? Отсутствие личного мнения или полая черепная коробка? У этого мальца на лицо был крайне неприятный, но увы, распространенный диагноз, который звался «слабоумие и отвага».
А что же было с Софией, которая умудрилась стать белой вороной в собственной семье?
Ну, она была крайне удобной и активной жизненной позиции не имела. Это и не мудрено, девчонке было всего лишь восемь лет. Но только это не спасает от насмешки старших. Такая уж участь у белой вороны, и почему-то в этом ребенке Седрик отчаянно видит себя в молодые годы.
— Мое имя Седрик, — наконец говорит мужчина, прерывая звенящую тишину. — И с этого дня прошу вас относиться ко мне серьезно, ведь я вам гувернер, а не друг-одногодка.
— А разве гувернер не может быть другом? — интересуется София.
Нет, и все-таки она раздражает.
***
Это семейство оказывается настоящим рассадником невежества и раздражения. Первые две недели Седрик хочет выть, вцепившись пальцами в железную спинку кровати. Эти дети хамоватые существа, не способные понимать значение слова «нет». И если София действительно ведет себя, как воспитанный ребенок в обществе, то близнецы действительно дурные. Похоже, им мало в чем отказывали, раз Джеймс позволяет себе впадать в истерики прямо в общественных местах, а Эмбер откровенно говоря, самая обычная стерва с размытыми моральными ориентирами. Седрик даже подумать ранее не мог, что сможет употребить подобное ругательство по отношению к девочке двенадцати лет. Но меньшего ругательства не было, увы. Эмбер, старшая из детей, была совершенно точно будущей стервой с манией величия. И это жутко!
Когда вожделенный телефон наконец попадает в его руки, мужчина долго не решается набрать нужный номер. Или родители, либо сестра. Коллегам ученый не доверял, а начальника уже известил об отпуске за свой счет по семейным обстоятельствам.
Сестра берет трубку не сразу. Она глотает слезы, шумно дышит и готова вот-вот сорваться на непутевом брате, который позвонил так вот не вовремя. Седрик позволяет себе отвлечься и выслушать долгий рассказ о том, какой муж неблагодарный свин и о скором разводе. И это очень грустно, ведь Седрик надеялся, что этот мужчина сделает сестру самой счастливой женщиной в этом мире.
— Меня не будет некоторое время в городе, — бормочет Седрик. — Если хочешь, можешь забирать Калисту и некоторое время пожить в моей квартирке.
— То есть? Седрик, что произошло?!
— Я просто решил немного поэкспериментировать. Уверяю, тебе не стоит волноваться!
***
Первые три недели Седрик хочет сбежать от сюда и не вспоминать все то, что произошло в этих стенах.
Мальчишка-сорванец украл из мясной лавки кусок колбасы. Непременно, если бы столь досадный случай произошел, когда Джеймс гулял с Седриком, то последний бы сразу лишился работы и был изгнан на улицу.
Миранда стыдливо краснеет, когда мясник отчитывает ее, как маленькую девочку и обещает, что подобного больше не произойдет. Джеймс гадко хихикает, и уже тянется к другому прилавку, когда отец грубо бьет его по рукам и хватает за пиджак.
— Джеймс, так нельзя поступать! — заявляет Ролланд, а после еще раз извиняется перед мясником и тащит свою семью прочь от торговой площади.
Уже достаточно позора легло на семью, которая появилась на этих чудных улочках совсем недавно. Всю дорогу супруги хранят молчание, когда средний ребенок гаденько хихикает и совсем уж не думает раскаиваться. Едва родители дошли до дома, как с порога их встречает София с горящими глазами.
— Мистер Седрик помог мне приготовить печенье с шоколадной крошкой!
Миранда устало улыбается и запускает руку в прическу дочери, лохматя русые волосы. Только София была маленьким солнечным лучиком в этой теме.
Девочка вздрагивает, когда видит почти-обиженный взгляд старшего брата. Джеймс не сильно толкает сестренку в плечо, и проходит вперед, пробубнев что-то про наказание.
Родители не пытаются его остановить.
***
Эти стены дышат одиночеством, — подмечает Седрик, смотря на сиротливые коробки в углу. София удобно уселась под его боком и с нескрываемым интересом смотрела на ворона, который сидел в металлической клетке. Черноклюв относился к девчонке чуть более снисходительно, нежели к остальным детям.
— А когда вернуться Эмбер и Джеймс? — вопросительно спрашивает девочка, оторвав свой взгляд от чудной птицы. — Сегодня они задерживаются больше, чем обычно!
— Вам скучно, София?
Девочка замолкает и ее щеки странно рдеют. Будь она старше лет на пять, то Седрик непременно списал бы подобную реакцию на смущение. Но сейчас София слишком мала, чтобы действительно смущаться. Мужчина не долго думая принимает сидячее положение.
— София, будьте добры…
Он лениво зевает, а позже жестом просит девочку подняться на ноги. София мелко дрожит, пока глаза цвета золота смотрят прямо на нее. Девочка подмечает, что радужка у них неестественно узкая и едва ли заметная издалека. Мистер Седрик сам встаёт на ноги, чтобы потом присесть на колени. Даже в таком положении он на целую голову выше Софии и может ровняться по росту с близнецами! Удивительно!
— Вы плохо себя чувствуете? — интересуется мужчина, смотря прямо в её глаза.
— Немножко жарко, — признается девочка.
— Ясно.
Сначала он щупает ее запястье, позже кладет холодную ладонь на ее лоб. Подушечками пальцев массирует кожу, пытаясь понять, а есть ли у нее жар? Температура достаточно не стабильная, неясная. Посмотрев по сторонам, Седрик решительно наклоняется и дотрагивается своими губами ее лба. Так делала мама, когда он заболевал, чтобы точно определить наличие температуры.
София засмеялась, ведь это было так щекотно!
***
Тринадцатый день рождения близнецов выпал на рабочий день. Миранда и Ролланд вернулись бы в лучшем случае к девяти часам вечера, а уроки в школе длились до часа. И что же было делать детям целых восемь свободных часов праздника?!
Седрик мрачно посмотрел на свои сбережения, которые в скором времени должны были перекочевать в билет на ближайший поезд, и крепко задумался. Грустные сорванцы в такой день — это худшее наказание. Неизвестно, что может выкинуть Джеймс со своей сестренкой в этот день.
Утро для близнецов уже заранее было самым скверным из всех возможных. Родители уже ушли на свои работы, а это значит не будет обнимашек и праздничных целовашек. Джеймс уже был готов пнуть вешалку от досады, но его дурной нрав укротил такой знакомый запах любимых блинчиков.
— Ты тоже это ощущаешь? — спросила Эмбер, сонно потирая шею.
— Да-а, — ответил Джеймс, и посмотрел на сестру.
Они переглянулись, и не говоря друг — другу ни слова, рванули с места и понеслись прямиком вперед. Прямо в зал, где был накрыт праздничный стол и где их поджидала сводная сестра и вечно недовольный Седрик.
***
Он спустил большую часть своих сбережений. На билет все равно не хватало, сестра до сих пор не освободила его квартиру, так зачем экономить лишний раз? Прекрасно понимая, что этот день может в любой момент пойти не так, как нужно, Седрик ведет малышню на крокет.
Джеймс сначала зевает, не понимая, зачем этот странный дядька повел их в это скучное место. Кругом были одни взрослые дядьки и дряхлые старики, что здесь может быть интересного? Но мальчик мрачный лишь до того момента, пока ему не дают забавную палку, которая отдаленно напоминала клюшку для гольфа.
— Вау, какая бита! — восклицает Джеймс, замахнувшись и едва не ударив Эмбер по голове.
— Это не бита, юноша, — монотонно говорит Седрик, но в его глазах загорается самый настоящий азарт. — Это большее, это молот!
— Минуточку, — восклицает Эмбер, смотря на молот. — Но мы же играем в крикет, а там используются биты! Разве я не права, а София?!
— Юная леди, вы ошиблись, — говорит ученый, обхватив молоток. — Я вас привел на кр
окет, битами пользуются лишь в кр
икете.
— А разве разница есть?! — удивленно воскликнула Эмбер, посмотрев на молоток. — На мой взгляд все эти игры похожи на гольф, а я, к вашему сведению, хорошо разбираюсь в мини-гольфе!
— Я бы сказал, что крикет больше напоминает игру в бейсбол, — весело воскликнул Седрик, смахнув белую челку с глаз. — А вот в крокете есть что-то от гольфа, признаю.
— Но это не важно, — самодовольно заявила Эмбер, схватившись за молот. — Ведь я выиграю и лишу вас чести в этом состязании, мистер Седрик.
— Принимаю ваш вызов.
***
София была восхищена, когда этот мужчина с такой легкостью расправился с Эмбер и фактически положил на лопатки Джеймса. Сейчас близнецы сладко дремали по комнатам, устав от соревнований. Удивительный мужчина.
— Надеюсь, вы с нами надолго, мистер Седрик?
— Пока ветер не переменится, София.
