Я не посмею отобрать у тебя жажду мести

Несмотря на произошедший инцидент, бои на арене продолжились, и Парциль участвовал еще в одном поединке. На этот раз его противником была химера. Ядовитый разумный считался опасным соперником, мужчина убедился в этом не раз и не два. За время боя он едва успел увернуться от ядовитых когтей химеры, получив несколько ранений от гибкого подвижного хвоста. Однако, победа все же осталась за Парцилем, несмотря на то, что он серьезно рисковал жизнью. Алайбар определенно останется доволен. После того, как эльф разрешил ему ночевать в его спальне на постоялом дворе, Парциль больше не сталкивался с «хозяином», лишь с Тосом. Эльф оповещал его о тренировках и предстоящем бое. Когда поединки были закончены, вся делегация возвратилась обратно в Хойю. На этот раз повезло: в клетках везли всех шестерых рабов, никого не оставили на арене в качестве побежденного. Разве что один из эльфов-братьев получил существенное ранение на ноге, но его заверили, что можно будет подлатать. Во время своего боя Парциль, почти добив соперника, осмотрелся, увидев решетчатые окна, которые наверняка были окнами множественных камер. Именно здесь когда-то находился Барк, которого теперь звали Киртэкосом. Как он жил здесь? Шимбилий знал о нем правду, значит, Барк доверял ему. Значит, он не был одинок в этом месте. И все-таки, что должен был чувствовать парень, оказавшись в чужом мире, в другом теле и среди такого… Наверняка ему было страшно. Наверняка он паниковал. Наверняка он внушил себе, что Аластор не придет ему на помощь… Парциль покачал головой, запустив пятерню в слегка отросшие волосы. К своему стыду он вынужден был признать, что, если бы Клац не донес до него информацию, демон и не пошевелился, думая, что дело сделано. Он сильно жалел обо всем: они расстались с Барком на весьма неприятной ноте. Формально демон отказался от чувств в отношении парня. Когда вся делегация оказалась дома, и рабов выпустили из клеток, одного из эльфов сразу унес в лекарский кабинет его брат, ни на кого не глядя, лишь кратко отвечая на указания Тоса. Остальных же отправили в купальни привести себя в порядок. Этот день и следующий после него должны были стать для рабов-бойцов днями отдыха. Узнав об этом, Парциль удивился. Аттракцион невиданной щедрости от Алайбара? Вот уж неожиданность в лице надменного эльфа. Или это была своего рода награда за спасение? Но ведь наградили тогда всех рабов. Впрочем, Парциль решил не забивать себе голову лишними мыслями, а сосредоточился на том, что узнал, а еще на побеге Клаца. Разумный искренне верил, что у того все получилось, ведь останков среди погибших найдено не было. Стыдно ли Парцилю за учиненный поджог? Ничуть. Чтобы достичь своей цели, он готов был спалить всю арену. Ближе к вечеру небо медленно заволокли тучи. Видя это, Парциль вскинул бровь. Пока он находился в этом мире, на небосводе не было ни облака, лишь нещадно палящее светило, которое кстати называлось Нирс – так сказал ему однажды Римерэль. Конечно, эльф не проговорил прямым текстом «а вот в небе у нас светит Нирс», он просто выглянул в окно и оповестил, что Нирс уже в зените. Парциль просто сложил дважды два. Первые капли дождя обрушились на горячую землю ближе к ночи, а уже на рассвете с гор потянулся туман. - Первая Га́рия на этот раз наступила точно в срок, - проговорил Римерэль, когда настал час утренних водных процедур. Несмотря на то, что рабам-воинам дали выходной, валяться весь день в постели было непозволительной роскошью. На слова светлого эльфа Парциль лишь молча кивнул. Он предпочитал не особо трепаться языком с местными, хотя хотелось спросить про эту самую первую Гарию. Но если он задаст вопрос подобного характера, Римерэль непременно удивится такой неосведомленности мужчины. Мало ли, узнает кто… Парциль и так уже знатно наследил с выбором плети и своим неподобающим поведением, как раба. Ведь в этом мире рабов воспитывали чуть ли не с подросткового возраста, учили их рабскому языку и тому, как следовало себя вести с хозяином. Парциль на ура провалил все это. Свободный день мужчина провел в тени деревьев прилегающего к особняку сада. Он не хотел никому попадаться на глаза и даже не пошел на обед, чтобы его ненароком не заставили что-либо делать. Никого не хотелось видеть, особенно Тоса и Алайбара. Несмотря на дерьмовый характер, эльф чем-то цеплял. И это так раздражало мужчину, что он сильно тряс головой, чтобы мысли о нем вылетели. Вместо этого он старался думать о Барке. Парциля волновал один весомый вопрос – что он скажет парню, когда они вновь встретятся? То, что тогда Аластор «отпустил» его, наверняка было воспринято разумным, как издевка, измена. Аластор оставил его, лишь сказав «нам не позволено любить человеческое дитя». Парциль фыркнул, привалившись к стволу дерева. Дурак, какой же он был дурак, сказав подобное мальчишке, который тенью ходил за ним и всецело доверял. Ведь Аластор чувствовал то, что к нему испытывал Барк, ощущал влечение и знал о своих собственных предпочтениях насчет разумного. Это сейчас Парциль понимал, что нужно было тогда наплевать на все принципы и просто оставить бессмертную душу у себя. В Тартаруме он бы выкупил ее, материализовал дух Барка и жил бы с ним в своем замке. Сейчас эти мысли были похожи на сказку. А вот реальность оказалась невероятно суровой. Парциль стиснул зубы, сжав в кулаке пучок сочной зеленой травы. Она была мокрой от ночного дождя, но сейчас на небе вновь возник Нирс и грел землю своими яркими лучами. Пристальный взгляд хьюмана скользнул по высокому забору, который находился по всему периметру территории. На вскидку этот бетонный забор был метра два с половиной в высоту. Парциль знал, что его силы хватило бы перемахнуть через ограждение под покровом ночи и скрыться, убраться как можно дальше от Алайбара, Тоса, этого долбаного особняка и всего остального. От ошейника он сможет избавиться, а рабского клейма на нем не было. Трудности состояли лишь в том, что он не знал никакого языка, кроме опять же рабского. Прикинуться немым? Долго он так не протянет, у него могли потребовать письменность. Сидя в ненавистном особняке под пристальным вниманием Алайбара и его сторожевого пса, Парциль не видел каких-либо перспектив для помощи Барку. Он и сам занимал незавидное положение. Была бы у него сила… Но если посмотреть на все это с другой стороны, если Клацу удастся добыть какую-нибудь информацию, он будет искать своего хозяина именно здесь, в Хойе, в особняке Алайбара. Поэтому, как бы ни ненавидел Парциль эльфа, ему следовало не рыпаться и сидеть на ровном месте тихо-мирно. От осознания этого настроение портилось только больше. Вообще от нахождения здесь желудок сводило спазмами. Когда отдых закончился, Парцилю все же пришлось столкнуться с двумя долбаными эльфами. Тос встретил его после умывальной комнаты, скользнув по разумному пристальным взглядом. - Не опоздай на тренировку. У тебя десять минут. - Я осведомлен о своем времени, спасибо, - процедил Парциль сквозь зубы, закинув полотенце себе на плечо. Недавно он выпросил у одного из слуг бритву и убрал с лица ненужную поросль. Демон никогда не носил бородок и усов, не собирался делать это и сейчас. На сказанное им Тос изогнул бровь в немом удивлении: - Что за тон, раб? - А сам-то ты кто? – парировал мужчина и обогнул эльфа, идя к общей комнате. Ему совсем не хотелось стоять и препираться с этим разумным. - Я правая рука хозяина! – донеслось ему в спину. Тос явно негодовал от такого поведения раба. Однако Парциль ничего не ответил на это и пошел дальше, даже не обернувшись. Алайбару можно было позавидовать – такую преданную собачонку нужно еще поискать. Тос чуть ли не пятки ему лизал, стремясь угодить во всем. Вспомнив о том, что Алайбар сказал в первую встречу его и Парциля, хьюман невольно усмехнулся. Следовало показательно продуть на арене, чтобы шкура Тоса пострадала в качестве наказания. Ведь именно об этом Алайбар тогда сказал. Когда мужчина направлялся на задний двор, чтобы начать тренировку, на пути у него возник ненавистный эльф. Мужчина куда-то целеустремленно направлялся в компании двух оборотней слуг. Сегодня его волосы были заплетены в несколько сложных кос и убраны назад золотыми заколками. Пугающая красота лишала дара речи, и Парциль бы откровенно пялился на эльфа, если бы не взгляд последнего, устремленный прямо на него. Мужчина передернулся и забыл, что в этом проклятом доме требовали соблюдать этикет в отношении хозяина. Когда свита прошла мимо, один из оборотней развернулся и быстро подошел к Парцилю. Он схватил его за плечи, с силой ударив ногой по сгибам под коленками. Ноги подкосились, мужчина с тихим рыком упал на пол, а оборотень сразу отошел и вернулся к хозяину. Глянув исподлобья, Парциль наткнулся на пристальный взгляд холодных карих глаз. Алайбар смотрел на него с интересом, снисхождением, но ничего не сказал, просто пройдя мимо. Когда все трое скрылись за входной дверью, разумный поднялся и решил посмотреть, куда это так чинно прошествовал гордый эльф. Подойдя к двери и чуть приоткрыв ее, он увидел, как к Алайбару подвели скакуна, и он ловко взобрался в седло. Жеребец, к слову, странно выглядевший, всхрапнул и переставил с места на место передние ноги. Алайбар превосходно держался в седле. Перехватив у слуги поводья, он похлопал животное по сильной шее и пришпорил его. Скакун слегка дернулся и побрел в ту сторону, куда эльф натянул поводья. Так он покинул пределы особняка и дальше пустился в галоп. Парциль отстранился от двери и побрел в сторону выхода, который вел во внутренний двор. Что же все-таки цепляло его в этом эльфе? Вроде бы обычный разумный, наделенный властью. Но та демонстрация силы, которую он однажды устроил мужчине, напрягала и заставляла появиться в голове нескольким вопросам: что это была за сила; каким образом эльф мог обладать ей, если уровень этого мира не позволял такой мощи; каким образом при помощи силы он смог заставить Парциля добровольно трахнуть его так, что самому хьюману это жутко понравилось; кем на самом деле был эльф и эльф ли это вообще? Спрашивать напрямую было бы чревато последствиями. Поэтому Парциль продолжал взращивать в себе любопытство. Когда он вышел к остальным бойцам и взял свое оружие – плеть, то начал тренировку, но мысли были в другом месте. Имея прошлую жизнь демона, мужчина знал множество заклинаний и обрядов, а также печатей, которые позволяли ему делать совершенно все, как Высшему демону. Память отлично сохранила все это. Возникла сумасшедшая мысль попытаться вернуть себе утраченную силу. Без магического воздействия это было практически невозможно, но разумный хотел убедиться в этом лично. Поэтому, когда очередной день подошел к концу, и рабы, поужинав, начали готовиться ко сну, Парциль незаметно улизнул из особняка на улицу. Он не знал, вернулся ли Алайбар, но пока мужчину никто не трогал, ему было как-то спокойней. Пробежав по периметру ограждения, хьюман пригнулся к траве, осмотрелся. Из окон в некоторых частях дома еще лился свет, но постепенно он начал гаснуть. Прокравшись во внутренний двор, он убедился в том, что света не было ни в хозяйской спальне, ни в кабинете. Поэтому Парциль проследовал на другую сторону особняка, туда, где располагались конюшни и иные хозяйственные помещения. Выбрав темное место амбара, он прикрыл за собой скрипучую дверь, стиснув зубы. Затем прошел вглубь помещения и остановился в центре. Чтобы начать действовать, необходимо было сконцентрироваться. Магическая концентрация мужчине давалась легко еще со времен его детства. Тогда он еще только входил в полную силу и не мог как следует контролировать магические потоки. Но чем больше он тренировался, тем лучше у него получалось. Юный демон отлично чувствовал внутренние энергетические переплетения, был с ними на «ты», а со временем и вовсе перестал обращать на них внимания. Ведь он достиг высокого уровня ближе к восьмистам годам, и вызов магии занимал долю секунды. Сейчас же Парциль ощущал себя несуразным ребенком, которому только-только предстояло постичь самые необходимые азы. Сконцентрироваться не получилось, ибо разумный попросту не видел магических переплетений. Даже когда он начал произносить простейшие заклинания на древнейшем магическом языке – ничего не произошло. Сатанея, Парциль начертил в почти кромешной тьме печать призыва силы прямо на полу, надеясь, что получилось более-менее ровно. Но все, чего ему удалось добиться своими действиями, это внезапный порыв ветра, что распахнул скрипучую дверь. И то Парциль был глубоко убежден, что ветер подул просто так, а не благодаря магическому влиянию. Обычно пальцы привычно покалывало от собственной силы, но сейчас все было глухо. - Да разъебиться сердце перестало, - грязно выругался мужчина и пнул землю под ногами. – Так. Призыв слуги. Заклинание. Сосредоточься, демоническая ты тряпка, - прошипел он себе под нос и запустил пальцы в волосы. Так он простоял несколько долгих минут. А потом тихо зашептал, держа в голове образ Клаца. Раньше было достаточно произнести заклинание призыва лишь мысленно, и Клац непременно появлялся перед ним. Сейчас же Парциль повторял нужные слова, как мантру, снова и снова произнося замудренный текст. Но ничего не происходило. Совсем ничего. - Давай, Аластор. Не может же все быть по нулям. Мужчина пыжился вернуть себе силы еще несколько часов. Он чертил печати, рисовал пентаграммы, произносил заклинания на нескольких демонических диалектах, но под конец, когда он замер, раздалось лишь громкое бурчание из живота. Парциль стиснул зубы, сжал руки в кулаки и шумно выдохнул, опустив голову. Все тщетно. Магии в нем не было от слова совсем. Но откуда, черт возьми, у долбаного эльфа такая силища? Кому нужно было ради этого продаться? Что подписать? Парциль толкнул дверь и вышел наружу. Но он опомнился и тут же придержал скрипучую конструкцию, чтобы не быть обнаруженным. Только этого не хватало в самом разгаре ночи. Короткими перебежками вернувшись в особняк, мужчина без происшествий добрался до общей комнаты и разделся перед самой дверью. Он не хотел долго топтаться у кровати, поэтому, как только подошел к ней, то скинул вещи на пол и тут же улегся под одеяло. По помещению разносился тихий храп, чье-то прерывистое дыхание и едва слышимое бормотание. Парциль накрылся с головой, он был подавлен. Без своей силы он был, словно без члена. А теперь он убедился, что вернуть ничего не получится. Он возвращался к этому замысловатому занятию еще несколько ночей подряд, пока однажды, выйдя из амбара, не заметил скользнувшую по забору тень. Парциль спешно направился вслед за неожиданным ночным гостем, в свете Кадиша мелькнул темно-зеленый хвост. Парциль стиснул челюсти, узнав в незнакомце нага Рагиса. Эта чертова ящерица определенно видела, чем он занимался. Парциль поднажал, уже не прячась в траве. Однако, когда он забежал в особняк, Рагиса уже и след простыл. Не было слышно ни единого звука, как бы Парциль ни прислушивался. - Гребаный шпион, - хьюман ударил кулаком по стене, остановившись. Неизвестно что увидел наг и невесть как он донесет информацию об увиденном до своего золотого хозяина. Гадать долго не пришлось. Уже на подходе к общей комнате его остановил появившийся из-за поворота Тос, у которого за спиной маячил Рагис. - Стоять, - скомандовал эльф. Пришлось остановиться, однако плечи напряглись. Наг не сводил с хьюмана взгляда. – До меня дошла любопытная информация. - И какая же? – Парциль наигранно удивленно вскинул бровь, будто вообще не представлял, о чем шла речь. Тос скользнул по нему пристальным взглядом, его желваки задвигались, а сам он замолчал. В коридоре повисла невольная пауза. - Следуй за мной. И заткнись, - сказав это, Тос развернулся и, молча кивнув Рагису, быстрым шагом пошел вдоль по коридору. Парциль смерил нага уничтожающим взглядом, последовав за эльфом. Он предполагал, куда его могли вести. Ведь цепной пес спешил поскорее рассказать все любимому хозяину. Его не смущало даже то, что сейчас стояла глубокая ночь. Не смутило это и Рагиса, который донес обо всем эльфу и, очевидно, поднял его с постели. Дойдя до дверей хозяйской спальни, Тос остановился и вскинул руку, заставив мужчин позади него замереть. Он постучался костяшками пальцев, а когда услышал тихое «войди», тут же поспешил исполнить приказ. - Продажный балабол, - тут же проговорил Парциль, стоило только им остаться одним перед дверями. – Выслужился? - Я ничего не забываю, - ответил ему Рагис, подняв руку и указав на обрубок пальца, который уже почти зажил. – Мой долг был расскрыть тебя. - Я раскрою тебе череп, - Парциль повернулся к нагу, но в этот момент дверь распахнулась, на пороге возник Тос: - Заходите, оба, - проговорил он и отступил вглубь комнаты. Внутри было необычайно светло. Десятки зажженных свечей разогнали тьму и окрасили спальню в приятные теплые тона. Но сейчас был неподходящий момент, чтобы любоваться обстановкой. Алайбар сидел на кровати, прикрытый до пояса. Его распущенные волосы ниспадали с сильных плеч и опускались на обнаженную грудь. Мужчина не выглядел сонным, хотя Парциль был уверен – до их появления он спал. Скользнув взглядом по Рагису, Алайбар тихо хмыкнул: - Говори. Рагис тут же опустился на собственный хвост в полуприсяди, склонившись и опустив голову. Тос пристально посмотрел на Парциля, и тот тяжело вздохнул, опустившись на колени. - Хозяин, - на выдохе проговорил наг, не поднимая головы. – Я засстал Парциля в амбаре, когда он занималсся запрещенным… - Чем? Наг замолчал, сглотнув. В голосе хозяина послышались нотки раздражения. - Он разговаривал на чужом языке и чертил на земле сстранные знаки. Он… он называл ссебя другим именем. Не тем, что указано на его родовом тату. - Вот как, - на удивление спокойно проговорил Алайбар и свесил ноги с кровати, но все еще был прикрыт до пояса одеялом. – Спасибо за информацию, Рагис. А теперь оставьте нас. Тос поспешил поклониться и, проходя мимо Рагиса, тронул его за плечо. Тот склонился почти до пола и поспешил за эльфом. Когда за ними закрылась дверь, спальня погрузилась в тишину. Парциль молчал, как и эльф, пристально смотревший на него. Слышалось только тихое потрескивание свечей, по стенам скакали отблески. - Ну и как же ты объяснишь мне то, что я только что услышал? – наконец, произнес Алайбар, положив обе руки себе на ноги. – Знаешь, чем пахнет часть того, что сказал Рагис? Парциль не ответил. Он лишь качнул головой в знак отрицания. - Тебе светит четвертование. Это когда берут четверых нэгри и крепят к ним веревки. Этими веревками связывают руки и ноги разумного, после чего скакунов разгоняют на четыре стороны. По исходу данной казни тело приговоренного разрывает. Эта казнь может состояться завтра на рассвете, у меня есть все полномочия ее провести. Парциль по-прежнему молчал. Он не представлял, что ответить на это. Подползти к эльфу и начать умолять его о снисхождении? Он никогда этого не дождется. Новость о скорой смерти не прельщала, в Тартаруме его наверняка встретят с распростертыми объятьями и придадут демоническому суду. И тогда он уж точно не сможет как-то помочь Барку. - Однако, - продолжил между тем Алайбар. – Я могу отсрочить твою казнь, если ты мне скажешь, что ты там произносил и на каком языке. - Вы не знаете этого языка, он будет непонятен для Вас, - проговорил Парциль, смотря перед собой в пол. - Откуда в таком случае этот язык знаешь ты? Насколько мне известно, рабов обучают лишь рабскому языку. - Я знал этот язык всегда, - Парциль повел плечом. Отчего-то ему казалось, что своими словами он ничуть не усугубит уже сложившееся положение. - Я хочу услышать этот язык. Мужчина поднял глаза на эльфа. Тот был совершенно спокойным. Его расслабленная поза говорила о том, что разумный не собирался представлять какой-либо угрозы и причинять рабу вред. Стоило ли сказать ему что-то? Впрочем, Алайбар ни слова не поймет из того, что Парциль произносил в амбаре. - Voluntatem magistri, veni ad meam vocationem, bypassing omnia impedimenta. Non sentis mea potentia (Исполни волю хозяина, явись на мой призыв, минуя всякие преграды. Откликнись, почувствуй мою силу), - быстро проговорил Парциль одно из заклинаний призыва, не став произносить для примера имя того, кого бы он хотел призвать. Да это и не нужно было, все равно в нем не осталось ни капли былой магии. Алайбар смотрел на него, не сводя взгляда. Когда мужчина замолчал, эльф тихо хмыкнул, а потом неожиданно усмехнулся. Парциль поднял голову, посмотрел на разумного, вскинув бровь. Почему тот улыбался? - Как твое имя? – задал он весьма неожиданный вопрос, чему Парциль удивился еще больше. Алайбар что, спятил? - Извините? – изумленно выдохнул он. - Извиняю, - снисходительно проговорил эльф. – Ну так что, назови мне свое имя. Имя, данное тебе при рождении. - Меня нарекли Парцилем при рождении, о чем свидетельствует моя татуировка, - мрачно ответил хьюман. Не нравился ему этот разговор. - Назови мне свое имя, раб, - вновь потребовал Алайбар, но спокойно, без единого намека на грубость. Парциль промолчал, его буквально испепеляло изнутри невероятное удивление от того, что сейчас происходило. К чему был весь этот разговор? Алайбар вновь улыбнулся. - Проговори еще раз то, что ты произнес ранее, Парциль. Только проговори медленней. Решив, что из-за собственных капризов невозможный эльф только что поехал крышей, Парциль покачал головой и произнес, но уже медленно: - Voluntatem magistri, veni ad meam vocationem, bypassing omnia impedimenta. Non sentis mea potentia… - Voluntatem magistri, veni ad meam vocationem, bypassing omnia impedimenta. Non sentis mea potentia, - вторил ему Алайбар, вытянув вперед руку. То, что произошло в следующий миг, поразило Парциля до глубины души. Аура в спальне будто преобразилась, стала тягучей и осязаемой. Пространство вокруг ощутимо исказилось, а когда эльф закончил произносить сказанные ранее Парцилем слова, от его раскрытой ладони отделилась мгновенная вспышка, которая, подобно красному цветку расцвела переплетениями магической печати. Края печати то и дело подрагивали, заклинание призыва было незаконченным. Требовалось назвать имя призываемого, чтобы ритуал считался завершенным. - Что это? – пораженно выдохнул Парциль, уставившись на печать, которая подпитывалась энергетическими переплетениями из ладони эльфа. Он даже приподнялся и встал с колен, позабыв о том, как там следовало себя вести в присутствии хозяина. Перед ним была магическая печать. Печать, которую могли сотворить только демоны. Печать, которую он силился призвать самостоятельно на протяжении нескольких ночей. - Скажи свое имя, раб, - вновь потребовал Алайбар и сжал ладонь в кулак. Алое свечение печати померкло, после чего она исчезла совсем, оставив после себя в воздухе лишь слабые отголоски разреженности, как во время грозы. - Скажи свое истинное имя, - по телу пробежались мурашки. Парциль был не в силах отвести взгляд от разумного перед ним. Алайбар словно пленил его, но не тело, а разум, заставив себя слушать. - Аластор, - проговорил мужчина едва слышно, но эльф все расслышал. Усмехнувшись, он зачесал черные пряди прямых волос назад, воздух вокруг сдавил Парциля со всех сторон, но не причинил ему вреда. - Я так и знал. Значит, Аластор, - проговорив это, Алайбар встал с кровати. Одеяло соскользнуло с него, явив неприкрытую ничем наготу. Но мужчина, видимо, совсем не стеснялся ее, сделав шаг в сторону Парциля. – Что же ты забыл здесь, Аластор? Этот мир не для тебя… Длинные красивые пальцы скользнули по щеке хьюмана. Некоторое время Парциль откровенно пялился на мужчину перед ним, а тот оказался уже в шаге от него, остановившись. Но когда эльф произнес последнюю фразу, оцепенение спало тяжелым грузом под ноги. Парциль часто заморгал. - Кто ты? – на выдохе спросил он, уйдя от прикосновений, но не отходя от разумного. Казалось, что, если он увеличит дистанцию между ними, ответы на его вопросы ускользнут. - Позволь представиться, - эльф положил руку на грудь. Улыбка не сходила с его губ. – Мое имя, данное мне при рождении, Алайбар. Моим здешним отцом был эльф из знатного уважаемого рода. А моим вторым отцом был… - мужчина выдержал паузу. – Моим вторым отцом был чистокровный демон.