Спокойствие — сильнее эмоций. Молчание — громче крика. Равнодушие — страшнее войны.
У каждого из нас в какой-то определённый период жизни наступает такой момент. Иногда эти ощущения застают нас за утренним кофе, иногда — на прогулке, или же за просмотром очередного шоу по телевизору, забавного и бессмысленного. И вот ты сидишь, медленно прикрываешь глаза и думаешь: я жив. Прямо сейчас, в этот момент я существую. Я — это я. Меня накрыло в утреннем душе. Проснулась я раньше своих соседок, что позволило мне занять ванну первой. Как обычно приняв душ и умывшись, я, завернувшись в полотенце, стояла перед запотевшим зеркалом ванной и чистила зубы. Дико хотелось спать, я постоянно зевала, но надеялась, что после завтрака меня отпустит. И вроде бы всё оставалось таким же, как обычно. Всё те же зелёные глазища, те же тёмно-рыжие волосы, те же несколько едва заметных веснушек на носу… но именно в этот момент я поняла, что окончательно приняла себя, как Лилию Каркарову. Прямо здесь и прямо сейчас. Это было так странно, возможно даже немного нелепо, но это произошло. Настроение было странным. Эйфория быстро прошла, так что я, пребывая в приподнятом расположении духа, вышла из ванной. На уже заправленной мною же постели лежала школьная форма, которую я приготовила до ухода в душ. Когда я уже заплетала вторую французскую косу, моё внимание привлёк к себе тихий кашель сбоку от меня. — Доброе утро, — поздоровалась со мной миловидная девочка с русыми волосами. — Доброе, — я улыбнулась ей, перевязывая косу лентой и исподволь разглядывая одну из соседок. Если мне не изменяла память, это была Алиса. Алиса Розье, я видела пару раз её мать — кажется, они достаточно неплохо общались с Наной. Удивляюсь, как мы ещё с ней не познакомились до школы. — Алиса Розье, — подтвердила мои догадки девочка, слезая с собственной постели и являя мне себя, облачённую в милую ночную рубашку. — А ты… — Лилия Каркарова, — кивнула я, всё так же улыбаясь; мой взгляд упал на пушистые волосы девочки, которые растрепались за время сна. — Помочь с причёской, Алиса? — Если можно, — кивнула она и принялась заправлять кровать. Какое-то время тишина в комнате нарушалась лишь сопением ещё одной девочки, которую я пока не знала. Впрочем, что-то мне подсказывало, что в каноне она тоже отметилась. Кто знает, может и вспомню… Пока Алиса умывалась, я складывала учебники. Итак, сегодня у нас по расписанию: Трансфигурация и Зелья, они пойдут перед обедом, после приёма пищи поставили ещё ЗОТИ и Травологию. Каждый урок похож на институтскую пару или школьный модуль — ну вот и отлично, всегда считала, что это наиболее оптимальное время для занятий. Значит, мы три часа будем заниматься, а из этого следует, что перед обедом у меня будет кое-какое время на поход в библиотеку. Замечательно, мне уже нравится эта школа. — Который час? Я резко обернулась, так что кусочек ленты ударил по моему плечу. Что поделать, у меня всё ещё был пунктик на неожиданные появления или реплики — паранойя не дремлет, так сказать. На меня с растерянностью взирали огромные шоколадные глаза довольно милой девочки. Костеря себя за проваленное первое впечатление, я наколдовала Темпус и пожала плечами. — Половина восьмого… а что? — Кажется, пора вставать, — хмыкнула девочка и спрыгнула с кровати; оглядев меня, она протянула мне руку. — Марлин МакКиннон. — Лилия Каркарова, — я улыбнулась и осторожно пожала протянутую мне ладонь. — Будем знакомы. — Это точно… ванная свободна? — Уже да, — раздался позади нас голос Алисы. — Алиса Розье. Русоволосая девочка подошла к нам, теребя в руках расчёску. — Марлин МакКиннон, — повторила шатенка и усмехнулась. — Подождёте меня? На завтрак тогда пойдём вместе. — Без проблем, — я пожала плечами и кивнула в сторону высокого табурета, стоящего у достаточно старого туалетного столика. — Садись, Алиса, сейчас мы что-нибудь придумаем с твоими волосами…***
Теперь, когда я достаточно выспалась и отдохнула, замок открывался передо мной совершенно с другой стороны. Это, безусловно, было безумно старое и интересное здание. Нельзя было назвать его просто красивым — нет, он был величественным, грандиозным, поражающим… все эти витражи, кованные поручни, ниши и многочисленные каменные коридоры, все они создавали определённую атмосферу — атмосферу какой-то пафосной средневековости, да позволят мне филологи такое странное определение. Здесь хотелось быть леди. Хотелось говорить о погоде, пить кофе по утрам, заплетать сложные косы и носить длинные юбки. Именно здесь всё очарование прошлого завладевало с чудовищной силой. Именно в этот миг я поняла, за что боролись чистокровные маги. За эту бесконечно дорогую атмосферу, которую больше чувствуешь душой и сердцем, чем умом. Подобное нельзя объяснить ни на пальцах, ни в огромных философских трактатах. Впервые я осознала всю силу фразы «зов крови». Впрочем, в облаках витать было некогда. Тараканы в моей голове уже вовсю потирали тоненькие лапки, предвкушая веселье. Естественно, сильно палиться было нельзя, но задница уже чуяла предстоящее веселье. Но ведь на самом деле: это место было заполнено подростками, так что даже атмосфера у вполне себе жилых помещений была соответствующая, буйная и яркая. Гостиная Гриффиндора ожиданий моих не оправдала. Я, грешным делом, думала, что это будет эдакое «золотисто-алое безобразие», однако здесь было вполне себе уютно. Тёмно-бордовые шторы с золотистыми лентами и гардинами, гобелены на стенах, несколько больших каминов, а также множество столов, кресел и диванчиков — всё это создавало благоприятную, домашнюю атмосферу. Здесь был уголок для посиделок с друзьями, как раз у камина, где были живописно разбросаны подушки, было и место для чтения, а круглые столы в одном из углов словно приглашали присесть за них. Были и книжные полки, и ковры, и множество чужих питомцев. Кстати о питомцах… где моё чудовище? Словно вторя моим мыслям, навстречу мне выбежал Мефистофель. Я рассеянно погладила его, потрепала за ушком и выпрямилась, хмурясь. А кто их кормит? Домовики, наверное… но лучше уточнить. — Идём? — спросила, видимо, меня появившаяся рядом Марлин; Алиса, стоящая рядом, кивнула, но как-то рассеянно. Уже в Большом зале я встретилась с потенциальными Мародёрами. Ремус тоже сидел среди них и робко улыбался. Девочки на секунду затормозили, видимо, размышляя, куда им сесть, так что я решила взять дело в свои руки. — Сириус, Джеймс… доброе утро, — солнечно улыбнувшись, я устроилась на длинной скамье, занимая свободное место рядом с Поттером; девочки переглянулись и устроились рядом. — Доброе, Лилс, — ответили мальчишки нестройным хором и переглянулись. — Познакомься, это Ремус. — Ремус Люпин, — добавил милый мальчик и неуверенно мне улыбнулся. Он был очень худым для своего возраста, выглядел даже каким-то замученным. Впрочем, неудивительно, учитывая то, что он являлся носителем ликантропии… эх, лекарство бы ему найти. Но это планы, которые заходят слишком далеко вперёд, так что, как говорится, поживём — увидим. У мальчика были тёмно-русые волосы, медового цвета глаза и множество шрамов. Выглядел он до боли мило, его хотелось тут же обнять и успокоить. Поняв, что мой взгляд слишком смущает ребёнка, я принялась болтать со своими ближайшими соседями, постепенно втягивая в разговор и Ремуса. Почему-то при нём я чувствовала какое-то обострившееся желание заботиться о других людях. Вообще-то странно, раньше за мной подобного меценатства не наблюдалось… ну да ладно. — Готовились как-то к первым урокам? — поинтересовался Сириус, уже доевший свою порцию овсянки и теперь пытающийся хоть чем-то занять себя, пока его друг активно поглощал кашу. Кстати говоря, кормили тут действительно неплохо. Овсянку накладывали большими порциями, хорошо сдобренными маслом, подавали несколько видов джема, тосты и чай. Мне, по крайней мере, понравилось. Я с удовольствием поедала тосты с вишнёвым джемом и допивала чай, наблюдая за будущими однокашниками. И наблюдения, стоит признаться, пока радовали. — На самом деле, если только дома, — ответила Алиса и пожала плечами. — Вчера уже не было сил. Ремус согласно кивнул. Ребёнок явно чувствовал себя не в своей тарелке — оно и немудрено, ведь он-то в курсе, чем отличается от других. — Мы вчера полистали учебник Трансфигурации, — сказал младший Блэк и пожал плечами. — Для тех, кто хоть немного занимался дома, там нет ничего сложного. Maman заставляла меня зубрить Трансфигурацию с шести лет, хотя практическую часть я начал отрабатывать только с девяти. — Повезло, — вздохнула Алиса, — меня заставляли больше всего времени уделять Зельям и Травологии, а я просто ненавижу копаться в земле. — А у тебя что, Лилс? — с интересом спросил Джеймс; все знали, что Поттеры натаскивали своего ребёнка в Чарах, готовя его к профессии артефактора, но за столом об этом не упоминали, словно подобное знание было само собой разумеющимся. — Боёвка, — мрачновато заключила я, залпом допивая свой чай и ставя стакан на стол. — Пока лишь теорией, но с этого года начну и практику. Сириус присвистнул. — Определённо, ты бы понравилась моей матери, — деланно серьёзно заключил мальчик, хотя его тёмно-синие глаза искрились смехом. — Она всё пыталась утянуть меня в боевую магию, но мне как-то больше артефакторика… Это было бы забавно, если бы не было так грустно. Мы были детьми, но не могли ими быть из-за наших семей. Чистокровные маги взрослели рано, так что мой менталитет и прошлый жизненный опыт не особенно бросался в глаза среди сверстников. — Кстати, о твоей маме, — вспомнила я. — Как она отреагировала? — Лучше, чем я думал, — весело ответил мальчик, взлохмачивая и так растрёпанные волосы. — Она, конечно, не в восторге, но вроде бы спокойна. Кстати говоря, сказала, мол, если уж Каркаровы и Поттеры закрыли глаза на то, где их дети, то ей не остаётся ничего, кроме того, как смириться. Джеймс хихикнул и пожал плечами, молчаливо соглашаясь с другом, а меня уколола совесть. Я настолько замоталась вчера, что забыла отправить письмо родителям… нужно сделать это до обеда, определённо. А библиотека никуда не убежит.***
Уроки проходили, по моему скромному мнению, шикарно. Начнём с того, что первой парой у нас стояла Трансфигурация. Серьёзная и собранная МакГонагалл оглядела свой класс и первым делом представилась. Далее мы должны были записывать под её диктовку технику безопасности при работе в её кабинете. — Запомните, — вещала женщина, строго оглядывая всех в общем и каждого в отдельности. — Главное здесь — не махать без разбору палочкой; никто ведь не хочет оставить своего товарища без глаза, не так ли? В оставшееся время мы писали конспект и разбирали первую тему — Основные законы Трансфигурации. Видно было, что Минерва умела общаться с детьми, находить к ним подход, так что я не сомневалась в её компетентности, как преподавателя. Единственный минус — я пока не поняла, что её держит рядом с директором, какая сила заставляет эту сильную личность находиться постоянно рядом и слепо поддерживать его. Сидела я вместе с Алисой и Марлин. Сзади нас, переговариваясь и шурша, расположились Сириус и Джеймс. Ремус, как ни странно, пересел ближе к нам с Алисой и старательно писал аккуратным разборчивым почерком. Честно говоря, из всей дружной компании Мародёров он понравился мне больше всех. С ним хотелось дружить, хотелось обмениваться книгами и конспектами, хотелось болтать о какой-нибудь чепухе. И я надеялась, что в какой-то момент мои фантазии станут реальностью. Сейчас главное ничего не испортить, а дальше прорвёмся. На перемене, которая длилась пятнадцать минут, я отделилась от компании ребят, а, дойдя до нужного кабинета Зелий, уселась на подоконник и принялась листать учебник по Зельям. На самом деле, необходимости в этом особенно не было, но мне хотелось занять себя чем-то полезным в то время, как остальные дети развлекались. — Можно? — голос, раздавшийся левее от меня, заставил поднять глаза и приветливо улыбнуться. Передо мной стоял Люпин. — Садись, конечно… Ну, как тебе первый урок в новой школе? Мальчик уселся на подоконник и тоже достал книжку — у него она была немного более потрёпана, чем у меня. В голову почему-то пришла мысль о том, что книга раньше принадлежала его родителям. Почему-то это показалось мне милым. — Да вроде ничего, — сдержанно ответил он, будто бы стараясь не выглядеть особенно восторженным. — МакГонагалл вроде неплохая… — Вроде бы… Интересно, как будет со Слизнортом… Это наш профессор Зельеварения, Гораций Слизнорт, — объяснила я, видя оттенок непонимания в глазах собеседника. Мальчик рассеянно кивнул и посмотрел в окно. — Так странно… и как они выдерживают такое давление? — Какие-нибудь заклинания, наверное, — я пожала плечами. — И правда… Мальчик почему-то покраснел. Наверное, подумал, что выглядел сейчас глупо. Улыбнувшись, я прижалась ладонями к стеклу, вглядываясь в мутную воду. — Как думаешь, тут есть русалки? Словно в подтверждение моим словам, прямо мимо окна пронесся русал, напоследок ударив хвостом по стеклу, отделяющему нас от таинственного существа. Ремус тихо рассмеялся и тоже прилип к стеклу. Почему-то мне показалось, что начало дружбы положено. Последующий урок Зельеварения мне понравился. Слизнорт был вполне себе дружелюбным, но разительно отличался от строгой и суровой МакГонагалл. Он тоже заставил писать нас технику безопасности, но сделал это как-то добровольно-принудительно, шутя и смеясь. Немного рассказал о Клубе Слизней, в который мы могли вступить через «пару-тройку лет», если будем достаточно талантливы и хороши в учёбе, упомянул о ждущих нас через пять лет экзаменах. На Зельях я села с Северусом, единственная нарушив факультетскую расстановку. Джеймс Поттер, завидев своего соседа, подхватил свои вещи и пересел ближе к нам. Поскольку строгого правила рассадки попросту не существовало, мы с Севом уселись на задние парты, и как-то исподволь туда же переместилась вся моя «компания», тоже как-то исподволь собранная ещё утром. Она состояла из меня, Джеймса, Сириуса, Алисы, Марлин и Ремуса. Против подобного общества я не имела ровным счётом ничего, так что была более чем рада, что всё сложилось так удачно. Как я и говорила ранее, Зелья были интересным предметом, так что время для меня летело незаметно. Я действительно любила писать, писала быстро и разборчиво, ведь использовала не стандартные перья, которыми пользовалось подавляющее большинство учеников, а перьевые ручки. Ну, а что, правилами не запрещено, а подобное намного удобнее. Кстати говоря, нужно купить ещё прытко пишущее перо, пригодится на Истории Магии: мне уже сказали, что её ведёт призрак, а так же предупредили, что будет скучно. Очень скучно. Ну, сегодня я не смогу в этом ни убедиться, ни опровергнуть подобные заявления. Если мне не изменяет память, Историю Магии нам поставили завтра… но я не уверена. Когда порядком уставшие первачки выползли после звонка в коридор, я постаралась как можно более незаметно и быстро улизнуть от ребят. Нет, их общество меня вовсе не напрягало… но они догонят меня в гостиной, а я хотела поглядеть на замок одна. Стоит сказать, что я даже не заплутала, так что до гостиной Гриффиндора я дошла довольно быстро. Моих будущих — или уже настоящих? — друзей пока что не наблюдалось, чему я была даже немного рада. Хотелось написать письмо родителям в более-менее спокойной обстановке. Захватив из спальни пергаменты и конверты, я устроилась за одним из столов в гостиной. Сначала я набросала достаточно короткую записку Эвансам. Сказала, что со мной всё в порядке, и что я доехала до школы. Так же пообещала отписываться раз в неделю, если они хотят получать от меня письма. Ответ просила прислать с моей же совой, оговорила, что пришлю её за ним вечером. Письмо же Нане и Игорю получилось намного длиннее, чем я думала. Я рассказала о первом впечатлении о преподавателях и замке, поблагодарила за личную сову, ведь это намного удобнее школьных, рассказала о друзьях. О ликантропии Ремуса решила пока что не писать, нечего волновать и без того переживающих родителей. Так же предупредила, что писать буду два раза в неделю, во вторник и в пятницу, так что пусть не волнуются. Закончив своей аккуратной подписью и пожеланием всего наилучшего, я с удивлением поняла, что уложилась буквально минут в пятнадцать-двадцать. Ну оно и верно: писать пока что особенно было не о чем, плюс я корила себя за то, что не написала раньше. Пройдя к хорошо раскрывающемуся окну, я замешкалась у него, не зная, как позвать свою птицу, но она уже показалась невдалеке, так что мне осталось лишь посторониться и подождать, пока Брежнев опустится на подоконник. Ну конечно же. Это же фамилиар, вот он и прилетел по моему первому зову. Я погладила птичку, и объяснила, что сначала нужно слетать домой и оставить письмо, которое я привязала к правой лапке, а потом наведаться к Эвансам и отдать им записку, которую я прикрепила к левой. Птица понятливо ухнула и улетела как раз в тот момент, когда дверь в гостиную раскрылась и в комнату ввалилась моя честна’я компания. — А мы тебя искали, — радостно оповестила меня Марлин, подскакивая к окну и улыбаясь. — Пойдём играть в плюй-камни?***
Оставшаяся часть дня пролетела незаметно. Всё время до обеда мы болтали и играли в местную игру, которая показалась мне достаточно забавной. Было действительно весело, так что даже обычно зажатый Ремус втянулся. Джеймс рассказывал забавные истории, Алиса делилась фактами о семье того или иного ученика, который проходил мимо, МакКиннон рассказала нам о ферме, на которой жила. Оказалось, Сириус кое-что понимал в породах лошадей, так что эти двое достаточно быстро нашли тему для разговора. Я же изредка отвлекалась от игры на свои мысли, то рассматривая свои руки, то сидящего невдалеке от меня Ремуса. Как же ему помочь?.. На обед подавали достаточно сытный суп, чем-то напоминающий «Харчо», который варила ещё моя бабушка, когда я приезжала к ней в деревню в детстве. На второе у нас было рагу из овощей и что-то, напоминающее отбивные. Довольно вкусно, так что голодные дети даже и не думали жаловаться. Я старалась не налегать на жирное, пила сочок и смотрела кругом. Оставшиеся уроки тоже прошли довольно быстро. ЗОТИ у нас вела бывший аврор, Селена Эвердин. Женщине было немного за тридцать, она слегка прихрамывала на правую ногу, всегда заплетала свои шикарные чёрные волосы в достаточно сложную на первый взгляд косу и питала пристрастие к стрельбе из лука. Последний факт меня особенно веселил, учитывая, что я сравнивала её с небезызвестной Китнисс*. И опять: техника безопасности, конспекты и основы предмета… Сидела я на этот раз с тихим Люпином. Соседом по парте он был шикарным: под руку не лез, под нос не бурчал, изредка что-то спрашивал, быстро и разборчиво писал, а, главное, он понимал. И тему, и важность темы, так что сидеть с ним было действительно приятно. Я тихо радовалась. Травология запомнилась только улыбчивым профессором и, опять-таки, конспектами. Класс был уютным и, наверное, в солнечную погоду очень светлым. Я надеялась, что ещё увижу его во всей красе, а пока на улице уже пару часов лил проливной дождь, который почему-то не нагонял на меня сонливость, а, напротив, вызывал какую-то бешеную работоспособность. До ужина я засела в библиотеке, обложившись книгами, в которых хоть как-то упоминались оборотни. На самом деле, таких было очень мало: История магии да пару фолиантов о магических тварях, так что внимания я не привлекала. Паранойя визжала внутри меня и орала дурным голосом, так что помимо нужных мне книжек я прихватила ещё пару талмудов о каких-то древних магах и их поселениях, так что все мои изыскания выглядели как безобидное углубление в историю. Я зачиталась настолько, что не заметила приближение к моему столу постороннего человека. — Можно? — осторожно спросил Люпин, неуверенно переминаясь с ноги на ногу и улыбаясь; у него в руках я заметила сегодняшние конспекты. Ну понятно. Этого я и боялась, когда поступала на Гриффиндор: в гостиной, по-видимому, было слишком шумно, чтобы делать домашнее задание там. Кивнув, я захлопнула книгу, которую читала минутой ранее, решив, что возьму её с собой, и достала собственные конспекты. Пожалуй, действительно надо позаниматься. Мы молчали, пока я шумела тетрадями и пергаментами, но неловкости в этом молчании не было ни на грамм. — Итак, значит Трансфигурация? — спросила я, мельком заглянув в тетрадь мальчика. Ремус улыбнулся и кивнул. — Решил, что с ней будет труднее всего, так что… — Мне она тоже не особенно нравится, — призналась я, поморщившись. Видимо, мальчику моя гримаса показалась забавной, так что он тихо хихикнул и опасливо оглянулся на дремавшую библиотекаршу. Мадам Пинс, пока что молодая, но такая же вялая и вредная, к нашему счастью дремала. Мы сравнивали записи, тихо переговаривались и посмеивались над забавными ошибками друг друга. Косвенно затронули тему семьи, немного погрустневший мальчик скупо рассказал о своём отце, которым, кажется, неприкрыто восхищался. Однако было заметно, что он боится сболтнуть что-нибудь лишнее, так что я не давила. Мы засиделись вплоть до ужина, так что до Большого зала пришлось буквально бежать. Марлин тут же утянула меня за стол, заставив сесть рядом с собой, и начала рассказывать о какой-то девчонке с Хаффлпаффа, с которой успела познакомиться. Уже в гостиной я получила письмо от Эвансов, которое принёс уставший Брежнев. Покормив птичку совиным печеньем, которое ему особенно нравилось, я распечатала конверт и быстро пробежалась глазами по содержанию. Да, они рады, что со мной всё в порядке, но нет, они не хотят, чтобы я впредь писала им. «Так будет лучше». — Кто пишет, Лилс? — с интересом спросил Джеймс. Мы сидели все вместе перед одним из каминов, у Люпина на коленях мурчал мой кот-предатель, Марлин вместе с Сириусом корпели над небольшим для первокурсников домашним заданием, а Алиса вязала что-то нежно-розовое и воздушное. — Друзья семьи, — соврала я, чувствуя странную горечь и какую-то детскую обиду. — Поздравляют с поступлением. — Что-то ты не особенно рада, — пробормотал Поттер, а Ремус укоризненно посмотрел на друга и покачал головой. Это я заметила лишь краем глаза, да и то потому, что старалась отвлечься от оглушающей пустоты, вдруг образовавшейся где-то внутри. — Нет, — прохладно улыбаясь, ответила я. — Я счастлива.