Танцуй в припадке просветления, На ощупь в полумраке найди дверь; Наполовину искренние извинения. Кто мы друг другу теперь?..
Летние каникулы выдались достаточно красочными. Нет, серьёзно, они вышли очень яркими, заполненными учёбой и событиями, так что, отправляясь в школу, меня почему-то преследовало такое ощущение, что я еду именно «отдыхать». Начнём с того, что дома я пробыла от силы недели три-четыре. И то в первое время. Так уж сложилось, что просто отсыпаться или бездельничать я не могла ввиду своей особо деятельной натуры. Мне постоянно нужно было читать, писать что-то, рисовать, гулять, вышивать или учиться… Короче говоря, я была всё время при деле, чем какое-то время удивляла даже родителей. Я смогла посетить маггловский Лондон. Одну меня туда, естественно, не отпустили, но Нана с удовольствием согласилась составить мне компанию. В последнее время она частенько оставалась дома одна, а потому скучала. Там я, честно говоря, поначалу растерялась. Ещё в прошлой жизни я хотела посетить этот город, но провернуть подобное мероприятие мне всё никак не удавалось. И вот, наконец-то, мне выдался такой шанс. Проблема появилась, казалось бы, совершенно неожиданно. Мне хотелось всего. И в кофейне посидеть, и в парк сходить, и Тауэр посетить, и по магазинам пошататься. Подумав, мама весело объявила, что у меня вообще-то каникулы, а ей в общем-то скучно. — Так что почему бы нам не аппарировать сюда с утра, гулять, обедать в каком-нибудь кафе или ресторане, а время с обеда до ужина посвящать экскурсиям? Поверь мне, пройдёт всего неделя и ты устанешь от такого темпа. Я, в воображении потирая ручки, согласилась. Это был буквально предел моих мечтаний. А учитывая то, что Нана сама занималась поиском мест для прогулок, предварительно находя о них такое количество интересной и необычной информации, что наш поход, например, на известный во всём городе Блошиный рынок запомнился мне, кажется, на всю жизнь. Но обо всём по порядку. Первым делом я, естественно, потащила Нану по книжным магазинам. Женщина, в отличие от большинства аристократии, маггловским миром не брезговала, а потому разбиралась в происходящем достаточно неплохо. Она знала, куда идти, чтобы приобрести те или иные книги, не терялась при оплате покупок, водила меня обедать в любимые ею кафе и, в общем-то, была ходячим справочником. По магазинам, пускай и книжным, ходить вскоре немного поднадоело, так что мы наметили первый пункт нашего маленького путешествия: Риджентс-парк. Место было удивительным. Прохаживаясь по мощёной дороге и разглядывая аккуратно подстриженные газоны, ухоженные клумбы и очищенный пруд. Мы кормили уток, мама рассказывала мне о создании парка и о самом Генрихе VIII, по инициативе которого этот парк и стал возводиться. На следующий день мы смогли посетить Букингемский дворец, где, если постараться, можно поглядеть на смену караула. Нана просто накинула на нас обеих магглотталкивающие чары, так что мы стояли на одном из самых удобных мест, откуда всё было прекрасно видно. К сожалению, происходящее меня не особенно впечатлило. Ну сменяется караул и сменяется, да я и не такое в своём родном городе на каждый День Победы видела… Успели побывать мы и на рынке Боро, где продавались самые качественные и свежие продукты во всём Лондоне. Нана перед походом с удовольствием составила меню на день вперёд, так что после прогулки мы просто свернули на «рынок» — который и рынком-то можно было назвать с трудом — и купили там необходимые ингредиенты. Этот день мы провели дома, что вовсе не делало его скучным и однообразным: мы готовили, мама рассказывала забавные истории, которые вспоминала о своём детстве, я делилась новостями из Хогвартса, попутно обрисовывая складывающуюся обстановку. После рассказа об Алисе и Марлин мама задумалась, а после, улыбнувшись, сказала: — Не хочешь пригласить девочек на неделю-другую к нам? Думаю, им здесь понравится, да и тебе не будет так скучно… На самом деле, скучно мне не было. Но подумав, я решила принять такое предложение. Почему бы и нет? Всё-таки мы дружим, вроде как. По крайней мере, они считали меня своей подругой. Алисе точно будет любопытно посмотреть на дом русских эмигрантов, а Марлин вообще на дом чистокровных волшебников. Девочкой она была интересной, достаточно дружелюбной и весёлой, так почему бы и нет? — Немного позже, — лукаво улыбнулась я, беря её за руку и утягивая в сторону экскурсионного автобуса. — А пока что у нас есть, чем заняться… Через две недели такой энергии попросту не выдержала Нана, а потому, смеясь, попросила отложить оставшиеся прогулки до следующего года. Предложение-вердикт было вынесено под её бормотание о том, что я её умотала. Вот тогда я и напомнила ей о её идее пригласить в гости девочек. А, когда добро было получено, оставалось только отправить уже приготовленные заранее письма с портключами и ожидать ответа. Алиса согласилась сразу. Ответ от неё пришёл быстро, она обещалась прибыть в назначенное время и ни минутой позже. Улыбаясь, я вчитывалась в столь знакомый почерк и предвкушала предстоящие забавы. А вот Марлин, напротив, не отвечала, я даже успела забеспокоиться. Всё ли у неё в порядке? Быть может, что-то случилось… Опасения развеялись, когда ко мне в окно постучалась серая маленькая сова, держащая в клюве записку. В письме Марлин извинялась за неудобства, которые она наверняка причиняет, и объясняла, что сможет поехать только в том случае, если мои родители поговорят с её. Девочка была наслышана об отношении некоторых аристократов-волшебников к магглам, а потому сильно переживала. Вздохнув, я отправилась к матери. Девочки должны были во что бы то ни стало собраться у меня. Просто я была уверена, что в школе повторится прошлогодняя ситуация: мы будем так же делить комнату втроём, так же иногда ходить вместе на завтраки и так же обмениваться новостями, но большинство своего времени я всё равно буду тратить на учёбу и Мародёров. Да что там, иногда я ведь умудрялась это и совмещать! Ведь теперь каждый день я учила уроки в библиотеке, пребывая в компании Джеймса. Иногда к нам подтягивались Ремус и Сириус. Когда я зашла в гостиную, то обнаружила там не только маму, но и отца. Тот читал ей вслух, пока она вышивала очередную наволочку для подушки. Игорь, услышав скрип двери, тут же поднял голову и улыбнулся мне; Нана же отложила вышивку и раскрыла руки для объятий. Объяснить всё не составило ровным счётом никакого труда. Отец, улыбаясь, согласился поговорить с четой МакКиннон, а мама уже думала, в какую комнату поселить гостей. — Не переживай, солнышко, — наконец, подвела черту под нашим разговором Нана. — Всё будет в порядке, так что завтра ты уже увидишь своих подружек.***
Мать не солгала: с утра, в назначенное время, Алиса и Марлин оказались перед нашим крыльцом, смущённо улыбаясь и оглядываясь. Увидев меня, Розье взвизгнула и кинулась меня обнимать; Марлин вела себя более спокойно, но я всё равно оказалась в цепком кольце её рук, как только Алиса отпустила меня. — Мы скучали, — заявила блондинка и фыркнула. — Ты почему так редко пишешь? — Времени почти не было, — обтекаемо ответила я, пряча улыбку. — Ну, пойдёмте, покажу комнату? — Пошли, — рассмеялась Марлин и взяла меня под руку с противоположной от Алисы стороны. — Но мы правда скучали. Я кивнула, мол, сама соскучилась, таща их внутрь дома. Внутри что-то боязливо сжалось: как будто я уже сейчас понимала, насколько это счастье и спокойствие хрупкое и эфемерное. Последующая неделя пролетела как никогда быстро. Мы гуляли, болтали, играли в догонялки и прятки в саду, я безбожно жульничала, пользуясь чарами сокрытия и отвлечения внимания. С моими родителями мы пересекались достаточно редко: мама теперь предпочитала не задерживаться дома, чтобы не смущать девочек ещё больше, так что теперь она часто пропадала, нанося визиты или получая приглашения на чай. Игорь же и раньше большое количество времени проводил на работе, а теперь, казалось бы, вообще перестал появляться дома. Меня это особо не беспокоило: я понимала, что и отец, и мать изначально боялись оставлять меня в доме одну, чтобы я не чувствовала себя одинокой. Теперь же, когда рядом со мной были подруги, оба безбоязненно могли заниматься своими делами. А я просто надеялась, что в следующем году им будет проще принять мою феноменальную, так скажем, самодостаточность и они перестанут ущемлять самих себя только из-за того, что думают, будто мне скучно или, скажем, одиноко. Несмотря на протесты девчонок, хотя бы час в день мы посвящали урокам. Я работала по уже давно отточенной программе, изучая только то, что мне было интересно и чего нельзя было узнать в Хогвартсе: что-то фамильное, истории проклятий, биографии моих далёких предков… Девочки, естественно, к такому допущены не были. Однажды Марлин вообще спросила, почему я читаю книгу с пустыми страницами. Тогда и пришлось объяснять, что большинство литературы здесь защищено от посягательств чужаков. — А поэтому, если хотите что-нибудь почитать — говорите, я найду, — предупредила я, на секунду отрываясь от пергамента, на котором ровным крупным почерком появлялся список литературы, отсылки к которой использовал автор читаемого мной фолианта. — Хорошо? — Травология, — тут же ответила Алиса и улыбнулась. — Можешь найти мне что-нибудь по ней? — Чары, — пожала плечами Марлин, присаживаясь. — Раз уж предлагают, значит, нужно пользоваться возможностью почитать то, чего нет в библиотеке Хогвартса. — Еврейка, — хохотнула я, всё-таки вставая и задумчиво рассматривая полки. Когда обе девушки были снабжены литературой, я вновь вернулась к своему занятию, разбирая очередное сплетение боевых чар. Но нет-нет, да и лезли в голову совершенно другие, не относящиеся к моему делу мысли. Алиса выбрала Травологию, и мне почему-то думалось, что это неспроста. Девочка и раньше проявляла тягу к растениям, этот предмет у неё был одним из любимых. И почему-то мне подумалось, что если я смогу уберечь этого ребёнка от аврората, то в стране появится ещё один прекрасный Герболог. Марлин же действительно испытывала определённую тягу к чарам, которые у неё, стоит заметить, тоже шли достаточно неплохо. Кстати говоря, интересным был тот факт, что после того, как отец побывал в их доме, он вернулся к нам достаточно задумчивым. — Мистер и миссис МакКиннон — сквибы, — начал он, когда мы сидели втроём в гостиной; я пила чай и читала, мама же писала кому-то письмо, но эти слова тут же приковали наше внимание к нему. — И, если что, магию из окружающих, как грязнокровки, она не тянет, так что можем быть спокойны… Однако интересно, почему ей не сказал об этом хотя бы декан. — Не было распоряжения, — хмуро ответила Нана, откладывая письмо. — Никто в школе без согласия Дамблдора и пикнуть не может. — Боятся? — недоверчиво переспросила я. — Боятся, но не его, — покачал головой отец, — а его безумия. Он ведь совершенно непредсказуем. — Поэтому никто ничего и не предпринимает, — догадалась я, захлопывая книгу и ища подтверждения моим мыслям в глаза родителей. — Опасаются, что рванёт и зацепит всех. — Именно, — устало согласился отец. — Сейчас мы стараемся минимизировать последствия, но Лили, дорогая… многие действительно верят в непогрешимость и идеализм Дамблдора… Будь осторожна. И я старалась изо всех сил следовать его совету.***
Когда девочки покинули гостеприимный дом Каркаровых, обещаясь писать как можно чаще, отец вдруг загорелся идеей семейного отдыха. Отговаривался он тем, что на работе все дела уже либо решены, либо решаются, а его присутствие как таковое не обязательно. — Давайте съездим, скажем, во Францию? У нас есть там милый домик, недалеко от моря… к тому же, в этом сезоне там просто чудесная погода, — подхватила Нана, улыбаясь. А я всё никак не могла умерить свою паранойю. Мне почему-то казалось, что родители попросту хотели меня от чего-то уберечь. От чего? Не знаю, но ощущение было стойким и не отпускало. — Ладно, — вздохнула я, соглашаясь. — А куда именно? — Узнаешь, — усмехнулась мама, подталкивая меня к лестнице. — А пока что иди, собирай вещи. Пришлось согласиться. Я никогда не страдала манией к вещам. Нет, к одежде я относилась, как и ко всему мирскому, вполне спокойно. А зачем? Главное, чтобы было удобно, ну и мне нравилось; к тому же, я тешила себя мыслью, что вкус у меня всё-таки есть, причём достаточно неплохой. А потому, когда передо мной предстал чемодан с чарами незримого расширения, я впала в некоторое подобие ступора. Что с собой брать? Какая там будет погода? К чему готовиться? Вздохнув, я позвала свою домовушку, и вместе с ней мы всё-таки упаковали мои вещи. Помимо одежды, которая в большинстве своём состояла из платьев ниже колена, кардиганов, свободных брюк из приятной ткани, кружевных воротничков и лёгких блузок с юбками, я взяла с собой ещё несколько книг для «лёгкого чтения», перья и пергаменты… нашлось место и для плюшевой лисицы, с которой я спала дома. — Ну и что же тут криминального, — пропела я, гладя игрушку по рыжей шёрстке. Настроение скакнуло куда-то вверх, так что собиралась я дальше с несколько глуповатой улыбкой на лице. Утром следующего дня, позавтракав, мы аппарировали в Лондон. Мы прибыли всё ещё ранним утром на железнодорожный вокзал Панкрас, который находится чуть ли не в самом центре Лондона. Именно с этого вокзала мы сели на поезд Лондон-Дувр, путешествие на котором заняло всего лишь три часа. Выглядели мы со стороны как респектабельная английская семья, решившая провести летний отдых заграницей. Ни мама, ни отец в глаза не бросались, так что ни один маггл не мог даже подумать, что мы чем-то отличаемся от них. Нана лишь демонстрировала прекрасные манеры и лёгкий акцент, чем вызывала только умиление, Игорь же предпочитал отмалчиваться. Первое впечатление о вокзале Дувра… хотелось просто промолчать. Он напоминал скорее какое-то заброшенное складское помещение, хотя внутри всё оказалось вполне себе цивильно. Удивляться подобному было накладно: поезд задержался на пятнадцать минут, так что мы уже немного опаздывали на паром. После паспортного контроля и улыбчивой просьбы следовать за провожатым, мы сели на автобус, который провёз нас через территорию порта, прямо к посадке. В принципе, придумано достаточно неплохо: так достаточно большая группа пассажиров не потерялась, а у работников в два раза меньше проблем с организацией. Уже на самом судне мы наконец уселись за столики. Мама пошла узнавать насчёт еды, всё-таки мы достаточно проголодались за то время, пока добирались сюда, а отец разговорился с каким-то пожилым мужчиной, кажется, доктором… Я же крутила головой по сторонам. Пейзажи завораживали: вода была чистой, пускай и не очень-то прозрачной, от неё веяло прохладой и слегка солоноватым запахом, скорее всего исходившим с пристани. Знаменитые Дуврские скалы, один из символов Великобритании, были оценены, так скажем, по достоинству — их тут же захотелось зарисовать. Почему-то в голову пришла мысль о том, как красивы эти места во время заката. Дуврская крепость вписывалась в эти места так же органично, как и всё вокруг, словно выросла там вместе с деревьями и скалами по воле природы, а не человека. В порт Кале мы прибыли примерно часа в четыре. До заката было ещё далеко, но вид всё равно был восхитительным: мою радость омрачали лишь бункеры времён Второй мировой войны, раскиданные то тут, то там, и совершенно не бросающиеся в глаза, если не знать, что это такое. Таких бункеров на побережье Нормандии тысячи. Огромная и мощная линия обороны, она невольно напоминала о той горечи, которую испытывает, наверное, каждый русский, в семью которого в один тёплый май сороковых не вернулся хотя бы один солдат… Но не будем о грустном. Между прочим, Кале — это вполне себе курортный городок. Чистый песочек, прозрачная лазурная вода, тёплая погода… всё это привлекало туристов. Но здесь мы задерживаться, видимо, не собирались. Сойдя с судна, мы зашли в один из глухих закоулков и воспользовались достаточно качественным, по всей видимости, портключом. — Добро пожаловать в Нарбонну, — весело заключил Игорь, когда мы оказались перед старым каменным домом. — Иди выбирай комнату и разбирай вещи, — заботливо улыбнулась Нана, подталкивая меня к двери. — А я пока что разберусь с обедом. Покинув родителей, я принялась исследовать дом. Это был старый каменный особняк, довольно очаровательный и милый как для отдыха, так и для постоянного жилья в нём. Внутри было не так уж и много комнат, что меня приятно удивило. Вообще магический фон в этом здании был крайне плохо уловим. Напрягаясь, я чувствовала, что это место защищено ничуть не хуже нашего родового поместья, но на этом всё. Камины в каждой комнате, деревянные ставни, шторы из тёмно-синей ткани в гостиной… всё это было каким-то особенно уютным и милым. Блуждала я не долго: зайдя на второй этаж и толкнув первую попавшуюся дверь, захотелось счастливо выдохнуть — эта комната словно предназначалась для меня. Она была действительно скромных размеров и помещалась прямо над гостиной, так что одно её окно выходило на улицу и дорогу, а второе, расположенное как раз напротив первого — на море и скалы, виднеющиеся вдалеке. Кремовые обои в серо-синий цветочек, кованая кровать со снежно-белым постельным бельём, тумбочки из тёмного дерева по обе стороны от неё, умещающие на себе по светильнику и будильник, белый книжный шкаф слева от кровати, удобное кресло с деревянными подлокотниками — справа. Полы из тёмного широкого паркета, белёный потолок без лепнины и золотистая люстра с лампочками, отделанными под свечи… Я широко улыбнулась и поставила чемодан у своих ног, окончательно определившись с выбором. В этой комнате хотелось задержаться надолго.***
Нарбонна или Нарбон (или какой угодно промежуточный вариант — так получилось, что кириллическое написание не устоялось) был тихим, сонным городком на Юге Франции. Таким он был не всегда, естественно — город, будучи основанным более 2000 лет назад Римлянами, на протяжении нескольких сотен лет был важным экономическим и политическим центром. Сейчас, конечно, подобный статус был утрачен, а Нарбон нашёл себя в тихой и умиротворённой жизни. Туристов здесь было не много, каких-то жарких конфликтов и громких дел — ещё меньше. Зато здесь был один из старейших магических кварталов этой части Франции, несколько гильдийных домов и учебных заведений, адаптированных под волшебников. Фактически, Нарбон был одной большой занозой на Статуте Секретности — больше семидесяти процентов всех жителей этого городка были магами, ещё около пятнадцати-двадцати — волшебными существами вроде вейл или вампиров, остальные же десять процентов — магглами, знакомыми с волшебством и совершенно ничему уже не удивляющимися. Это было так странно… я имею в виду, странно было гулять по побережью и видеть нежившуюся на камне русалку, которая, в отличие от пресноводной, действительно была безумно красивой. В голове тут же лопнула идея о чуть более углубленном знакомстве с этими прекрасными существами. К сожалению, пришлось отложить — Нана хотела сначала поводить меня по музеям и достопримечательностям, познакомить с некоторыми семьями волшебников, да и вообще, я же с семьёй приехала… Жену и дочь Игоря Каркарова большинство принимало с достаточно искренней теплотой и добродушием. Его здесь знали, с ним дружили, его любили… а как можно не переносить эти чувства на красавицу-жену и не менее милую дочку? Ну ладно, я, конечно, утрирую… совсем чуть-чуть. Мне было действительно интересно общение со многими знакомыми моих родителей, особенно с гильдийниками. Им, кажется, тоже было любопытно. Ну ещё бы: одиннадцатилетний ребёнок, который оперирует таким огромным количеством информации, молниеносно выстраивает логические цепочки и всячески цепляется за возможность узнать что-то новое. — Игорь, — добродушно рассмеялся представитель Гильдии Чар, — если эта пигалица решит брать ученичество — не давай. Мы будем ждать её у себя. — Ты хотя бы спроси, нравятся ли ей Чары, — улыбаясь, подколола мужа статная блондинка — Софи Леура. — Иногда мне кажется, что она интересуется всем, — легкомысленно ответила Нана, обнимая моего отца. Конечно, этот разговор для моих ушей как бы не предназначался… но, если заглушающих чар нет, то почему бы не послушать? Поймав смеющийся взгляд Игоря, явно знавшего, чем я сейчас занималась, лишь пожала плечами — ну, а что такого? Но потрясло меня отнюдь не милое отношение к нашей семье, не виды старого города, не старые книги, которые хранились в Публичной Библиотеке Нарбона, а скорее та встреча, которая состоялась под самый конец моего пребывания во Франции… Это произошло в один из на редкость пасмурных дней. Я, надев поверх светлого крепового платья тёмно-синий кардиган и зашнуровав покрепче крепкие коричневые ботинки, отправилась на побережье, которое располагалось недалеко от моего дома. Оно не было облюбовано туристами — вместо песка там была обмытая галька, вместо лёгкого бриза обычно пронизывал холодный ветер… но это было единственное место, в котором я встречала одну крайне дружелюбную особу. С Птолемеей мы познакомились около недели назад, когда я по случайности забрела в это место. Русалка сидела на одном из крупных плоских камней, находящихся недалеко от берега, и расчёсывала густые, тёмно-русые волосы. Её хвост переливался от изумрудного к синему, постоянно бликуя и сверкая от потёков воды и брызг прибоя, а в районе груди, наподобие лифчика или скорее даже топа, находилась блёклая золотистая чешуя. Она не прыгнула в воду, завидев меня. Не испугалась. Не попыталась меня убить. Просто улыбнулась и запела. Я знала, что это была попытка пробиться в мой разум, подчинить себе. Знала так же хорошо, как была уверена в том, что у неё ничего не получится — слишком хорошо помнила слова Наны о том, что я совершенно не фонила на мысленном уровне. А потому просто подошла чуть ближе и опустилась на гальку, заинтересованно следя за её попытками пробить несуществующие ментальные щиты. Она пела долго, то хмурясь, то улыбаясь, порой на её лице мелькал непонятный мне страх. А мне оставалось только ждать, когда ей это надоест. Голос был действительно красивым, а в сочетании с завываниями ветра производил просто неизгладимое впечатление. Рассматривая водную красавицу, я лениво размышляла о возможности записать это пение, скажем, на магический диктофон… интересно, а будет ли оно обладать тем же эффектом на записи? — Что ты такое?! — наконец, в сердцах воскликнула девушка, досадливо нахмурившись. — Тебя как будто и не существует вовсе. — Так и есть, — загадочно улыбнулась я, устраиваясь поудобней и радуясь возможности наконец поговорить. — С одной стороны я здесь, но с другой… — Как такое возможно? — допытывалось существо. Голос у неё был приятный, слегка свистящий на некоторых согласных, образуя тем самым какой-то странный, ещё не слышимый мною акцент. — Не совсем обычная ведьма, — обтекаемо ответила я. — Птолемея, — неожиданно сказала девушка, а, видя моё непонимание, рассмеялась. — Моё имя. А ты… — Лилия, — пожала плечами я. — Будем знакомы, — хихикнула она и спрыгнула в воду, отчего брызги разлетелись на многие метры вокруг. Тишина, наступившая после этого, казалась оглушающей. — Позёры, — фыркнула я, поднимаясь и уходя прочь, к тёплому камину и книгам. Но на следующий день я вернулась. Как и она, впрочем. Какое-то время мы заинтересованно смотрели в сторону друг друга, молча, ничем не выказывая собственного нетерпения. Она заговорила первая. Рассказывала какие-то мелочи вроде имени матери или любимой рыбы, в какой-то момент я втянулась в этот странный разговор, изредка вставляя собственные замечания. И почему-то это стало традицией. Мы встречались каждый день на протяжении месяца. Птолемея ждала меня на одном и том же месте, а когда я приходила, говорила одну и ту же фразу: — Здравствуй, чудовище. И каждый раз я отвечала ей тем же: — Не чудовище, а большое чудо, — и, помолчав с минуту, добавляла. — Здравствуй. Она не стала мне подругой, но застолбила себе место хорошей приятельницы с самого начала. Мы очень много говорили, обменивались знаниями, делились информацией и своими мыслями по поводу этой самой информации. Так вот, в один из пасмурных тоскливых дней я снова выбралась из дома, чтобы встретиться со своей… подругой? Родители моих передвижений не стесняли, просто радовались тому, что я не сидела всё время за книгами. На случай непредвиденной опасности у меня всегда был многоразовый портключ в родовое поместье, который активировался силой мысли и пробивал практически любую защиту. В этот раз Птолемея спешила. Она, смеясь, рассказала, что мать решила навестить свою сестру. — Нам придётся плыть через весь океан, — предвкушающе улыбалась она; в какой-то момент выражение её лица сменилось, она хлопнула себя по лбу и быстро стянула со своей шеи простенький на вид кулон, болтавшийся на серебряной серёжке. — Это тебе, — протянула она мне вещицу и растянула свои губы в улыбке; вкупе с заострёнными зубами это смотрелось внушительно. — Ты говорила, что в твоей школе есть русалки… если будешь носить его, то ни одно морское существо не причинит тебе вреда — конечно, если ты не захочешь убить его — ну и понимать их язык более-менее будешь. — Ну и откуда у тебя такое? — с удивлением пробормотала я, осторожно принимая безвозмездный подарок и крутя его в руках. — Прабабушка создала, — усмехнулась чертовка, пожимая плечами. — Она такие своим земным любовникам дарила. — Любовникам? — уточнила я, намекая на половую принадлежность одарённых. — Не важно, — захохотало существо и, резко дёрнувшись вперёд, мазнуло губами по моей щеке. — Не скучай, чудовище. — Большое чудо вообще-то, — слегка растерянно пробормотала я, следя за тем, как на поверхности воды снова расходятся большие круги. В какой-то момент меня пробило на ха-ха, так что я прыснула, прикрывая рот одной рукой и всё ещё сжимая амулет в другой. Мда-а, отдохнула… — Русалки не умеют любить, — голос, раздавшийся где-то слева от меня, заставил вздрогнуть. — Имей в виду: ими управляет лишь похоть. Секунды оказалось достаточно, чтобы непроизвольно аппарировать на гальку, выхватить палочку и наложить несколько невербальных семейных щитов. Передо мной стоял мужчина… парень… чёрт возьми, не могу точно сказать. Выглядел он на двадцать пять, если не считать абсолютно седых волос и шрама, пересекающего правый глаз. Он был одет в чёрную мантию, наводящую на мысли об ассасинах, а поверх неё висел простенький серебряный крест. — Это когда я уже успела допечь инквизицию? — пробормотала я, зацепившись взглядом за эту деталь его одеяния. Парень — а сейчас я не могла назвать его иначе — расхохотался и потрясённо покачал головой. — Удивительная, — лаконично отозвался он. — То есть тебя хочет русалка, в паре метров от тебя появляется неизвестный тебе человек, ты находишься на проклятом пляже, а тебя интересует только крест? Он рассмеялся вновь, и я вдруг заметила, что у него действительно красивый смех. Покачала головой. Вздохнула. Прикинула количество связок заклинаний, которые я успею в него кинуть до того, как придётся аппарировать домой или выдёргивать себя МЕЖДУНАРОДНЫМ ЧЁРТ ВОЗЬМИ портключом в родное поместье на не менее родном Туманном Альбионе. Поморщилась от осознания того, насколько мне после этого будет, простите, херово. — Я Эммануэль, — представился седой незнакомец. — Ангел? — подняла брови я. — Как ангел, — поправил меня парень и улыбнулся, отчего на его левой щеке показалась ямочка. — Лилия, — пожала плечами я. — Как цветок? — Как демонесса. — Так она же Лилит, — нахмурился он. — Я скрываюсь, — мило улыбнулась я, всё ещё стоя в боевой позиции. Буквально седьмое чувство подсказывало мне, что передо мной не маггл. Нет, напротив, это был сильный волшебник, причём очень сильный. Об этом говорила хотя бы тишина в магических потоках — его сил хватало даже на то, чтобы скрывать их. Эммануэль всё ещё смотрел мне в глаза, пока досадливо не цокнул. — Ментальные щиты? — Нет, я просто немного мертва. — Совсем немного, — улыбнулся тот. — Чуть-чуть. Атмосфера разрядилась, так что я фыркнула и убрала палочку в рукав мантии, невербально отменяя действующий щиты. Эммануэль хмыкнул. — Доверие. — Скорее проверка. — И откуда же ты такая, чудо? — поинтересовался он, убрав руки в карманы мантии и слегка раскачиваясь на пятках. — Из Англии, естественно, — пожала плечами я. — А ты… — Из гильдии, естественно, — пародируя мой тон, картинно пожал плечами парень. — Зельевары? Чароплёты? — старалась не смеяться я. Где ж тебя так приголубило-то, солнышко, что ты весь поседел… В очередной раз порадовалась, что мои мысли нечитаемы. В очередной раз порадовалась, что умею контролировать эмоции и держать лицо. Нет, не жизнь, а сплошные плюсы. — Наёмники, — мило улыбаясь, ответил мой новый знакомый. Нет, ну какой лапочка! Загрызайчик, блин… — И кем же ты там работаешь? Садовником? Ох, прости… священником? — поправилась я, усмехаясь. Бояться, в принципе, было нечего. Если бы он хотел меня убить — я б уже давно была дома, в родном поместье, испытывая на себе все прелести международных портключей. А так, почему бы и не поговорить с хорошим человеком? — Скажем так, управляющий, — тонко улыбнувшись, ответил тот. — Твоя гильдия? — хмыкнула я, отводя лезущие в глаза пряди с лица. — Моя гильдия, — в тон ответил мне парень, усмехаясь. Напряжение спало. Мы посмотрели друг на друга. Осознали комичность ситуации. И, простите, заржали. — Прогуляемся, чуть-чуть мёртвая девочка? — Почему бы и нет, совсем немного священник. Мы гуляли по побережью, не рискуя выходить в город. Он рассказывал об этом месте, ловко уводя разговор от тем, которые были для него действительно личными. Под конец дня я всё-таки решилась задать один-единственный вопрос, который волновал меня всю нашу незапланированную прогулку, растянувшуюся на несколько часов. — Эммануэль… это настоящее имя? Парень задумчиво нахмурился и нерешительно кивнул. — А фамилия, естественно, нет, — понимающе усмехнулась я и зябко поёжилась; холодный для августа ветер пробирал до костей, а колдовать на проклятом побережье мне не особенно хотелось. — Естественно, — кивнул парень, улыбаясь только глазами. — Иди домой, чуть-чуть мёртвая девочка… на улице холодно. — Больше не встретимся, — скорее утвердительно сказала я, смотря на него. — Ну почему же? — фыркнул он. — В этом месяце я всегда разбираюсь с делами гильдии в старом-добром Нарбоне. — Это приглашение? — приподняла бровь я. — Ну почему же, — повторил Эммануэль, усмехаясь. — Всего лишь констатация факта. Мы разошлись в противоположные стороны, махнув на прощание друг другу рукой, а я какое-то время всё ещё продолжала ощущать острый, пронизывающий взгляд светло-серых глаз, буквально сверлящий мою спину. Это была моя первая и, к счастью, не единственная встреча с известным как минимум половине магического мира Эммануэлем Мортэ.