Жажда жизни

В вагоне метро было тесно. Руслан испытывал острое отвращение из-за того, что стоял вплотную к какому-то крепкому мужчине. Лицо того находилось в паре сантиметров от его собственного. Шелестов рассматривал смазливую физиономию, вспоминая рожи каждого из своих насильников. Поочерёдно, словно внутри него жил художник. Сзади кто-то жарко дышал в затылок. Руслану панически хотелось обернуться и треснуть того, кто пристроился позади. Сжимая-разжимая кулаки, он пытался успокоиться. На одной из станций вышла львиная доля пассажиров, стало легче дышать. Руслан отпрянул от того, с кем стоял лицом к лицу. Его била мелкая дрожь. Спустя десять минут он и сам вышел из вагона. Сразу стало немного легче. Мужчина остановился, на миг закрыв глаза, а после продолжил свой путь. Вокруг было слишком много людей. Кто-то передвигался с магнитофонами на плечах, из-за чего песни групп «Мираж», «Ласковый май», «Кино», «Комбинация» сливались в одну сплошную какофонию. Руслан, дойдя до закрытого гастронома, свернул во дворы. Возле старого, разрушенного вандалами дворика, находился пятиэтажный дом из белого кирпича. Шелестов вошёл в первый подъезд, оказываясь возле знакомой чёрной деревянной двери. Пару мгновений он мешкал, переминаясь с ноги на ногу, но в итоге позвонил в звонок. Дверь отворилась почти сразу. В тесном коридоре стоял мужчина средних лет с залысинами, острыми, неприятными чертами лица и дерзкой ухмылкой на тонких губах. — Какие люди, — протянул он едко, — не ожидал тебя увидеть. — Сам не ожидал. Поговорить можем? — хмуро отозвался Шелестов, пряча руки в карманы старой кожанки. — Ну, проходи, — прищурившись, Леонид отошёл в сторону. Они прошли в гостиную, где был включён телевизор, а на столе лежали пачки из-под печенья и сигарет. Балаганов рухнул в скрипучее древнее кресло, потирая худую щёку и с подозрительностью изучая лицо Шелестова. — Ты же знаешь, что я далёк от мира криминала и милиции, — негромко произнёс Руслан, останавливаясь рядом с окном, — но так случилось, что мне надо узнать, кем являются несколько… человек. — Ты совсем ничего о них не знаешь? — лениво подув на золотой перстень, спросил Балаганов. — Совсем. Знаю их физиономии. — И ты хочешь, чтобы я пробил их по базе? — хмыкнул Леонид, работающий уже шестнадцать лет в милиции. Не совсем честно, Руслан это знал. И сейчас ему было на это плевать. — Да, я хочу именно этого, — отчеканил Шелестов, — я заплачу. — Попробовать можно, — после короткого молчания произнёс Леонид, — но если их нет в нашей базе, то я ничем не смогу помочь, ты это понимаешь? — Ага. — А кто эти типы? — широко ухмыльнувшись, Балаганов резко поднялся. Руслан промолчал, тяжёлым взглядом глядя на старого знакомого. Тот тихо рассмеялся, словно получая от этого удовольствие. Ударив по косяку, он вышел. Шелестов слышал приглушённый голос, а затем шаги. И вот Балаганов снова появился в комнате. — Я договорился. Можешь приехать в отделение хоть сейчас. Тебя будет ждать капитан Крюков. Деньги отдашь ему — я его должник. Всё? — развязно молвил Леонид. — Всё. Спасибо, — бросил Руслан, выходя в коридор. Он чувствовал на себе тяжёлый взгляд служителя закона и испытал облегчение, оказавшись на улице. Шелестов поехал в отделение. Он знал, где работает Балаганов. Но, чем ближе становился пункт назначения, тем сильнее сомнения сковывали душу. Если эти мрази есть в базе — ему не удастся отомстить тихо. В случае чего, органам будет ясно, кто стоял за расправой… Шелестов вздрогнул: когда это он задумал «месть»? Он хотел сделать что-то. Безумно хотел. Но это было на уровне инстинкта и не более. Выходит, всё его нутро хотело лишь крови… Только поэтому он ещё жив, не повесился в своей тёмной квартире? Не доехав до нужной остановки, Руслан выскочил из автобуса. Кровь бурлила. Ему становилось то холодно, то жарко. Нет, он не должен «светиться» в милиции. Но как тогда быть? Как узнать имена и фамилии ублюдков, разрушивших жизни двух невинных людей? Шелестов долго бродил по улицам, пока случайно не вышел к Рижскому рынку, бурлящему торговлей в тяжёлые годы Перестройки. Сам не зная, зачем, он слился с толпой прогуливающихся вдоль киосков и развалов, горожан.