Only If for a Night

ST: Godsmack — Re-align (acoustic) Думаю, прежде всего мне нужно уволиться. С этими мыслями я проснулся в квартирке, которая казалась очень пустой и холодной (неправда) после того, как Фрейя собрала свои вещи и съехала. Потом мне стоит снять что-то однокомнатное. Переехать. Разобраться со своей жизнью. Пора возвращать её в более удобное для меня русло. Свадьба матери не должна влиять на меня так сильно, как делает. Мордред и Артур тоже не должны. Как и Уилл. Мне захотелось зарыться головой в подушку и никогда не вылезать из-под одеяла. Это всё… убивает меня. Эти люди, ждущие от меня каких-то шагов, эти нерешённые проблемы, всё это так навалилось, огромным комом, мне кажется, что я просто упал на дно самой глубокой ямы, и теперь не могу оттуда выкарабкаться. Потому что вспоминаю, что не могу просто отмахнуться. Не сейчас, когда Мордред шантажирует меня. Всё-таки, я… не могу подставить маму. Просто не могу. И эта тупая школьная передряга, в которую ввязался — так просто из неё не выпутаться. Думаю, просто нужно как-то дотянуть до свадьбы, а потом будет полегче. По крайней мере, Хунит будет счастлива, и, если что, «новости» её не сильно подкосят, всё-таки у неё будет уже двое сыновей. Уилл… с ним, скорее всего, я ещё не скоро разберусь. Так всегда. С неимоверным трудом я заставил себя вылезти из-под одеяла и уже направлялся к двери, когда зазвонил мобильный. Уж чего, а голос Ланселота я точно не ожидал услышать. — Привет, — выдохнул он в трубку. — Время есть? Я нахмурился. Я теперь, что, бесплатный секс по вызову? — …впрочем, даже если нет, слушай. Твои фото слили. Немного зависнув, я попытался обмозговать это высказывание. — Давай помедленнее и поподробнее, — наконец сдался я. — Какие нахрен фото? — Обнажённые. Тебя. И Артура. — Типа как фотки для фотосессии? Для порно-журнала? Или селфи из облака спёрли? Как у голливудских звёзд? — Те фотки, где ты отсасываешь Артуру. — Прости, что? — Ничего не всплывает в памяти? Пьяный вечер? Братские объятия? — Ты, нахрен, вообще о чём?! — взвился я. — Что за бред ты мне тут несёшь? В трубке заржали. Я выматерился и отключился. Бросил мобильный на кровать и уставился на него. Что. За. Хрень. Телефон снова зазвонил. Я не стал брать трубку и ушёл в душ. Даже осмысливать услышанное не хотелось. Просто Ланс захотел прикольнуться. Хотя я знал его совсем не таким. Это был человек скорее рассеянный и большую часть времени ушедший в себя, и вовсе не любитель таких вот розыгрышей. Так что, когда я вернулся, суша голову полотенцем, то ответил на вызов, который, видимо, не прекращался последние пятнадцать минут. — Давай к делу, — мрачно заявил я. — К делу, — эхом откликнулся Ланселот. — Артура спалили с каким-то темноволосым пареньком, это, ясное дело, не ты — уж мне ли не знать — но, подписали этого брюнетика как тебя. Так что теперь весь наш офис считает, что вы трахаетесь. — Что?.. — Повторяю. Артур Пендрагон дал какому-то парню у себя отсосать. И есть фото. И они попали в офис к нам и ещё к трём журналистам, если верить тому, что было написано в записке. — Это пипец, — отозвался я. Ощущение нереальности происходящего обрушилось на меня огромным, плотным, бесшумным валом. — Это угроза срыва всей предвыборной компании. Помнишь историю Клинтона? Как всем было похрен на его политику и прочее, но, когда в его личной жизни нарисовалась любовница, Моника Левински, все вдруг поднялись и осудили его. Плюс, банкротство. И это ещё нормальный скандал, а не это пидорское дерьмо. Понимаешь? — Если ты в курсе, что это не я, почему ты не сказал это? — Мы в любом случае должны замять эту историю. За Артуром уже бегает весь наш отдел, но пока что он умело скрывается. Скорее всего, торчит на какой-нибудь съёмной квартире или тусуется у своего любовничка. Или вообще свалил в Тайланд. Просто вопрос в том, знает ли он, что происходит… и скорее всего знает, потому что иначе ему было бы просто незачем прятаться, сам понимаешь. Он бы пришёл сегодня в офис на работу. К тому же, если никто не знает того парня, то лучше всё-таки, чтобы думали, что это ты. — Почему? Я ведь… — Скорее всего тот парень несовершеннолетний. Там плохо видно, но… ты сам понимаешь, что это может грозить Артуру гораздо большими проблемами, нежели будь это ты. — Мне нужно поговорить с ним. — И ты думаешь, что сможешь его найти? Я замялся. У меня не было никаких зацепок. — Я могу… позвонить ему. — Вне зоны доступа. Мы обзвонились ему на все его номера, которые были нам известны. Если только он не давал тебе какой-нибудь секретный личный номер, то всё это бесполезно. Он отключил телефон и явно не хочет, чтобы кто-то добрался до него в ближайшее время. И я напомню тебе, что выборы через восемь дней. А свадьба — через семь. Часики тикают. — Я тебе не сраный волшебник, — прорычал я в трубку. — И, если мы с тобой потрахались, это не даёт тебе никакого права говорить со мной таким вот тоном. — Извините, Ваше Колдунство. Я просто подумал, что Вы должны быть в курсе. Ланселот отключился. Я бросил мокрое полотенце на кровать и застонал. Пидорское дерьмо. Это — именно то, во что я сейчас вляпался. Перспектива разгребать это дерьмо вместо… нет. Только не говорите мне, что это — Мордред. Или… — я вспомнил слова Ланселота о несовершеннолетнем брюнете — это именно он.

***

ST: Blind Guardian — Mordredʼs Song До Мордреда я дозвонился нескоро, видимо, тот не хотел говорить со мной точно также, как и я не хотел говорить с Ланселотом. Впрочем, на моё предложение встретиться парень не отказал, но сказал, что он занят в студии, и чтобы я подошёл туда. Я удивился, потому что обычно тот всегда был просто счастлив, и от предложения встретиться просто писался от восторга (ибо такое бывало редко, только тогда, когда я жестоко страдал от скуки, но трахаться не хотелось, не было настроения), а сейчас воспринял всё это как-то прохладно. Разве он не должен был бросаться на меня и требовать моё тело, и что там ещё прилагалось победителю? Или это — странная дрожь пробежала по спине — всё-таки не он? В студию я приехал где-то минут через сорок и застал Мордреда с мечтательным выражением лица и с гитарой. Он взял не бас, а обычную акустическую гитару, перед ним на полу валялась изрисованная чёрными точками нотная тетрадь, и он явно что-то сочинял. Мне даже не захотелось прерывать его, но зелёные глаза поймали мой взгляд через мутное стекло, и пришлось зайти. Дверь я прикрыл. Он отложил гитару, и я поразился спокойствию на его лице. Это было спокойствие не победителя, но воина, встретившего грудью бой, и вышедшего из него с честью. — Ты… ничего не хочешь мне сказать? — разбил я молчание. — Раз ты пришёл, то ты уже всё знаешь… Артур сказал? — Нет. Один из помощников Утера. — А. Они уже получили фото. Чёрт. Он. — Да. Как, чёрт побери, тебе удалось? — На самом деле, довольно просто. Дело в том, что Артур оказался очень добрым человеком. — Настолько добрым, что подарил маленькому мальчику леденец? — саркастично вопросил я. — Или что? — Ты в курсе, что он сделал это, чтобы спасти тебя? — Он? Меня? От чего? — От пари. Он сказал, что сам снимет видео. И разошлёт фото. Только я должен расставить приоритеты. И если для меня всё-таки важно, чтобы Утер провалился на выборах, то я должен оставить тебя в покое. Это было его ценой. Цена этих фото — ты, Мерлин. Я отказался от тебя. Я замер. Если утром на меня обрушилась первая волна потрясения, то она ни в какое сравнение не шла с этой, что попросту сшибла с ног и оглушила до звона в ушах. Артур сделал это… ради меня? — Какого… почему? На кой я ему сдался? Я и мои проблемы? — Он напился тогда. Потом смотрел на меня так, будто вдруг всё мироздание осознал. А потом сделал мне вот это предложение. — А он сказал, почему он это делает? Мордред взглянул на меня прямо и пристально. — Он сказал, что ты не вещь. Поэтому он и делает это. Чтобы освободить тебя. Мне показалось, что пол плывёт перед глазами. Захотелось присесть. Взглянуть Артуру в лицо. Потому что никто и никогда для меня не делал чего-то подобного. Это… это скорее всего неправда. Только почему Мордред так спокоен? Будто бы действительно отказался от меня. Будто бы… смирился. Получил то, что хотел. — Ты… знаешь, где он? Где вы были? Мордред поднял с пола тетрадь, быстро накарябал в ней пару строчек и, вырвав лист, протянул его мне. — Это адрес его съёмной квартиры. Не думаю, что он кого-то ждёт, но… не знаю. Мне кажется, что он действительно заботится о тебе как старший брат. Я даже… немного завидую. Но, знаешь, Мерлин, мне кажется, что в этой ситуации он действительно освободил нас. И тебя, и меня. Так что… передавай ему привет. И очень надеюсь, что больше с тобой не столкнусь. Я более ничем тебя не потревожу. Но и ты окажи мне ответную услугу. Я кивнул, быстрым шагом вышел из студии, и, будучи на пути к метро, вдруг внезапно осознал, что хочу увидеть мать. До боли. Хочу освободиться от другого бремени, что так меня тяготило. Путь до пентхауса Пендрагона оказался долгим. За это время я успел изгрызть себе все ногти, помучиться от голода, потому что ничего не ел со вчерашнего вечера (и эти две вещи никак не связаны), но адреналин в крови упрямо велел мне двигаться только вперёд. Я мялся у ворот, а они не торопились открывать, хотя я уже назвал своё имя в домофон охраннику. Шли минуты, я даже не взялся их подсчитывать, всего лишь стоял и пялился на каменную кладку высокой ограды. Наконец, спустя целую вечность, на улицу вышел Утер. Каким-каким, а счастливым он не выглядел. Увидев меня, я даже удивился, как тот ядовитой слюной не брызнул мне в лицо. Впрочем, брызнул обычной, начав орать, но это меня ни капли не утешило. Когда он проорался, я пару раз сглотнул, чтобы избавиться от чувства заложенности ушей, и понял, что ни слова из этой гневной, в основном матерной, тирады, не разобрал. — Я хочу увидеть Хунит, — сказал я. — Мне не нужен в семье такой ублюдок, — прошипел Пендрагон, тыкнув пальцем мне в лицо. — И не смей, тварь, приближаться к Хунит. Накануне свадьбы. Ты вообще свою мать ни в грош не ставишь, такое дерьмо сваливать на неё?! — А, так вы хотите замолчать это. — Я замолчу это, даже если мне придётся тебе башку свернуть, больной ты говноед. Я поморщился. Всё-таки это было чересчур. — Вы мне, сынки, решили такую подлянку устроить за неделю до выборов? Думаете, это, чёрт бы вас побрал, смешно? Развлечься решили? Да хоть обдолбитесь там друг другу в жопы, только не на прессу, торчки ненормальные! — Так это отцовское благословление? — развеселился я. — Спасибо! А я как раз… Железные ворота захлопнулись перед моим носом. Впрочем, Утер сказал всё, что мне нужно было знать — до конца свадьбы меня к Хунит не подпустят. Причём, я более чем уверен, что моё присутствие на церемонии будет обязательно, даже если придётся пяти бугаям притаскивать меня туда за шкирку. И то же самое с Артуром. Да, кажется, мы действительно вляпались. Я стиснул в руке комок бумаги с адресом.