Покажи, насколько ты крут.

Проснулся я от стука пальцев по клавиатуре. Не то чтобы у меня такой уж чуткий сон, скорее наоборот. Просто здесь, в Турции, все как будто перевернулось с ног на голову. Сейчас я хотел открыть глаза, потому что мне казалось, что вся эта турецкая земля и море были лишь сном. Но нет, я явно в номере отеля, а братец сидит на балконе, набивая на ноутбуке текст и без палева дымя сигаретой. Пока я спал, на улице стало совсем темно, что давало Артемию дополнительную защиту от вездесущей мамашки. Прищурившись, я разобрал на комоде новые предметы, которых точно не было, когда я засыпал. Только непонятно, зачем брат притащил в номер бутылку и закуску. Видимо, мириться хочет. А я что? Я не против! - Через двадцать минут мои родители со своими друзьями ждут меня на ужин. У тебя есть выбор: привести себя в подобающий вид и присоединиться к нам или остаться до утра в номере. На примирительный его тон был совсем не похож, но зато соответствовал противному характеру. Ужинать с его семьей (да еще и с их друзьями) я не собирался, но и в номере меня не запереть, особенно когда, судя по звукам с улицы, где-то рядом местная дискотека. Хотя крутые парни не танцуют, но постоять с пивом - хорошее дело. Включенный братом свет заставил даже мои мысли замолчать. На комоде действительно стояли бутылка вина и фрукты, но обрамляла все это нелепая рамочка, обтянутая шелковой лентой в форме сердца. - Артемий, эта хуйня - твоих рук дело? Или ты мечтаешь сюда девчонку привести? Ты меня только предупреди, я пацан понятливый, пошарохаюсь по территории, тем более выспался - хоть до утра тусите. Только меня больше такими вот натюрмортами пугать не надо, - я немного успокоился, поняв, что такой приторной романтике есть нормальное объяснение. - Если бы ты был пацаном понятливым, то сейчас у нас этой красоты бы не стояло, - промурлыкал брат, облачаясь в рубашку. - Дверь нужно закрывать и табличку вешать, чтобы нас не беспокоили. Вопросов я больше задавать не стал. Подумаешь - дверь не закрыл... А зачем эти турки нам тут пикник устроили - непонятно. Хотя и фрукты на вид аппетитные, а вино... оно без разницы - с сердечком стоит или в пакет упаковано. Пей его и пей. К тому времени, как я вышел из душа, брата уже и след простыл. Первой мыслью было послать все их семейство на небо за звездами, но бурчащий живот силком потянул меня по направлению к столовой. Но пришел я прямо к ресторану, в котором заседали мои родственнички. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что там кормят лучше, а пожрать я люблю. - Сорри, нельзя сюда ходить. Ты не одет, - перегородил мне дорогу турок. - С какого это нельзя ходить? Глаза-то разуй, отлично я одет. Что за люди эти турки: то лебеди у них на кроватях, то сердечки везде, а теперь одежда - не одежда. Шлепанцы у меня новые почти, шорты с тремя полосочками и олимпийка фирмы "Адидас" (от костюма, что мне тетка перед самым отъездом на рынке прикупила). И это я не одет, называется. Турок ткнул пальцем на картинку с перечеркнутыми шортами, а я ткнул пальцем в родственников, давая понять на языке жестов, что мой аргумент весомее. Друзья Дмитрия Мстиславовича смотрели на меня с интересом, а вот тетку всю перекосило и глаз у нее задергался. - Эй, Любовь Федоровна, скажите, что я свой, - крикнул я. Теперь на меня уже смотрел весь ресторан, а турок, поклонившись, пригласил зайти. Вот только я уже перехотел. Раз шорты мои не понравились, то и я не нравлюсь. - Когда я при тебе надевал рубашку и брюки, у тебя никакая светлая мысль не появилась? Коля-Коля, из-за тебя я оставил свой ужин, а у моей мамы испортилось настроение. Чем будешь искупать свою вину? - проговорил брат, догнав меня. - Слушай, а чего там за цирк был? - спросил я, не реагируя на его приступ остроумия. - Там, где клоун, там и цирк, Коля. В пляжной одежде не ходят на ужин. В шортах на ужин нельзя, а вот почему, ответа я так и не получил. Зато получил вкуснейший шведский стол, два литра пива и соленый воздух. На следующий день я был полностью предоставлен сам себе. Молчаливый брат скучающей тенью передвигался за мной, не утруждая себя разговором со мной. Я же старательно его не замечал: только и делал, что ел и в море плавал. Тетушка вызвала сына на ковер и, видимо, отчитала его по полной. Раз у нас он разводящий, то и спрос с него. А справляется с обязанностями Артемий плохо: не доглядел за мной, не разрулил ситуацию с обузой в моем лице, за дело огребает. Тут я с теткой солидарен. Постепенно вино, пиво и солнце делали свое дело, возвращая меня к прежней проспиртованной жизни. Тетка на глаза мне не попадалась, да и брату заметно надоело ходить за мной. Поэтому вечером я вышел из номера один. Когда все включено, надо этим пользоваться, поэтому я расположился за столиком под открытым небом, откуда было прекрасно видно, что творят артисты на сцене. - Ты один тут сидишь? Не против? Я даже не успел рот открыть, как две сильно поддатые кукушки приземлились за мой столик. - Почему в одиночестве? - спросила блондинка. - Откуда приехал? - проговорила брюнетка, пытаясь сфокусировать взгляд на моем лице. - Совсем один я, девушки, с Сибири приехал, море вот повидать, - ответил я в надежде, что они отвалят от меня. Но они не ушли, а предложили выпить. Вот уж крепкие девчонки мне попались. Пили похлеще меня. Да что я! Вообще не авторитет в этом деле... Лучше Димона заливали и не морщились. - Красивые вы такие, - проговорил я, зажатый между ними на мягкой лавке, на которую мы перебрались в процессе разговора. - А пошли на море! - провизжала блондинка, чмокнув меня в щеку - видимо, из благодарности за комплимент. С трудом поднявшись, я обнял двух девушек, пытаясь не упасть вместе с ними. Представление к этому моменту закончилось, только музыка долбила из главного корпуса. Посетители открытых кафе заметно поредели, только несколько шумных компаний остались допивать турецкие запасы. Девочки были невысокие и хрупкие. Их визгливое хихиканье резало слух. Каждая старалась прижаться поближе, а я себя ловил на мысли, что мне уже пора на боковую, а не вперед к любовным подвигам. Я когда пьяный, то мирный. На чужой кулак мое лицо не просится, а скорее бы только до подушки себя донести. Поэтому хоть и прижимал я к себе девочек, но старательно думал, как мне отмазаться грамотно. - О, какие люди и без охраны, - я еще сильнее прижал девушек, получив взамен новую порцию визгов. - А я вижу - тебе охрана понадобилась, чтобы до корпуса дойти? - спокойно проговорил брат. - Мы идем на пляж, пойдем с нами, - проговорила блондинка, и я почувствовал, как она отстраняется от меня. У меня было два варианта: пойти прямо к морю или свернуть налево и пойти спать. Вот только ключ был у брата, а просить его при девушках было бы неловко. - Мне жаль, но боюсь, что сегодня уже не получится, - Артемий улыбнулся. - Не буду мешать. Я смотрел, как стройная фигура брата медленно удаляется в темноту и чувствовал, как блондинка снова прижимается ко мне. - Девушки, боюсь, что и мне надо с вами попрощаться, - проговорил я, выпутываясь из пьяных объятий. - У того парня трагедия на личном фронте приключилась. Нужно с ним побыть. Оставшись без опор, я чуть не упал, качнувшись в сторону. Медленно и осторожно я брел в сторону корпуса. Мысли были заняты поиском оправдания для самого себя, почему я выбрал молчаливое (и это в лучшем случае) общество брата, оставив двух относительно симпатичных девушек одних. Ничего толкового не придумал и решил все списать на алкоголь. Когда я зашел в номер, брат курил на балконе - красный огонек медленно двигался за окном. Свет я включать не стал. Быстро раздевшись, забрался на кровать, надеясь, что получится как можно быстрее заснуть. - Коль, - брат зашел в номер, принося с собой запах сигарет. - Зачем ты пошел с ними? - спросил он, и я почувствовал, как прогнулась кровать под его весом. - Просто, - говорить было лениво, да я и не мог ответить за правильность разговора. - Тебя любой позовет и ты просто пойдешь? Мне показалось, что я почувствовал тепло его тела, запах табака стал сильнее, но все это было уже во сне.