***
— Ого, вот бы эта была его сестрой! — Любопытный изучающий взгляд молодого мейстера с короткой цепью надолго задерживается на Маргери, даже в слезах, и плохо сочетающейся между собой одежде, остающейся блистательной. Она стоит перед стойкой регистрации, пальцы теребят край красной спортивной курточки, совершенно не подходящей к оливковому строгому платью, что на ней надето. Но девушка в такой спешке убежала из дома, что хорошо что она вообще вспомнила об одежде. Вполне могла остаться в халатике. Хотя мужчины вокруг этому были бы только рады. Маргери великолепна. Только она не смотрит сейчас ни на кого вокруг, никому не дарит своей обворожительной улыбки. В глубине зрачков плещется страх, и она почти задыхается. Будто железный обруч сдавливает ей голову, сложно сосредоточиться. Девушке подробно рассказывают, что было сделано для спасения жизни Томмена, сбитого неизвестным. О том, что его сердце перезапускали два раза, о том, что сломаны рёбра, и его лицо больше никогда не будет выглядеть так, как выглядело раньше. Но главное для неё — это то, что он жив. После окончания операции его переведут в реанимацию и девушка остаётся ждать этого волнующего момента. Видя, в каком состоянии находится Тирелл, ей предлагают успокоительный укол, на что она и соглашается. Через некоторое время голова болеть перестает, Маргери трёт виски пальцами, и идёт к торговому автомату купить себе воды. Воды нет, а выйдя на улицу и оглядевшись, она замечает невдалеке открытый магазин. Внутри помещения холодно от работающего кондиционера, немногочисленные покупатели мажут по ней взглядом, встречаясь между полок с разложенными на них продуктами. Черт! Черт! Черт! Он соврал! Маргери зажмурилась и сжала от злости кулачки. Он врал ей о том, что Томмену вреда не причинят, а сейчас тот лежит под ослепительно яркими лампами и над ним склонились люди, что пытаются спасти его жизнь. От злости она даже уронила бутылку с минералкой. Та, грохнувшись на пол, издала глухое «блум!» и покатилась под стеллажи, чем привлекла к растерявшейся девушке внимание всех, кто стоял рядом. Нагнувшись, Тирелл поднимает упавшую бутылку, а потом, поставив ту на место, мягкой походкой направляется к сияющим рядам стеклянных бутылок. Выбрав вермут, Маргери не глядя, берет ананасовый сок и расплачивается. Очень опасно мешать алкоголь и лекарства.***
Сансу выбросило из сна и она рывком села на кровати. Такого с ней раньше никогда не бывало. Вроде бы там не было ничего особенно, это был не кошмар, всего лишь кто-то как-будто стоял на пороге ее комнаты не решаясь войти, а ей было так грустно и одиноко... Может кровать была слишком мягкой, да и новизна обстановки нервировала? На цыпочках пробравшись по коридору на кухню, она набрала воды и жадно выпила ее. В квартире стояла мертвая тишина. Похоже встреча с Петиром ей сейчас не грозила — того просто не было дома. Так и есть — ни ботинок, ни пиджака на вешалке в виде собачьих голов. Санса побрела в ванную, радуясь отсрочке. Мизинец чем-то увлек ее, но вот чем? Вспомнить бы. Санса раздевшись, встала под прохладные струи воды. Полотенце и другие принадлежности еще вчера вечером ей выдал хозяин дома. Новая зубная щетка в упаковке, даже шампунь, каким она пользовалась дома, здесь тоже был! Как он только узнал, вот совпадение! Петир Бейлиш, закрыв за своей спиной дверь, прислушался. Санса была в ванной, но надолго ли? Стоило поспешить.***
Этот момент все откладывался и откладывался, поэтому Сандор разжал кулаки. Но тогда и началось. Слабый первый разряд прошёлся по всему его телу, заставив выгнуться. Будь он не пристегнут как следует, то бы упал на пол, сил двигаться вдруг вообще не осталось. Но наручники держали его, а маска все посылала нарастающие разряды к его голове. Не убивая, а пока лишь обжигая, как адский огонь тогда, в детстве. Даже запах начал появляться похожий — паленых волос и горящей кожи. Что они делают? Что происходит? Разве это так бывает? Почему он не умер сразу же? Сандор теперь мог вдыхать воздух в секундные перерывы между разрядами, потом этот же воздух выбивался из легких с криком боли. Глаза застилала кровавая пелена, грудь жгло, а руки и ноги дёргались уже сами по себе. И вот тогда, когда он понял, что не сможет выдержать больше эту пытку, она внезапно прекратилась.***
Томмен потерялся в закоулках памяти. Какие-то кусочки воспоминаний, происшествий, лица людей, далекое и близкое, все смешалось перед ним. А над всем безобразием стояла Маргери. Но юноша все ещё сомневался, может ли он подойти к ней. Опасная и милая, и внутри несгибаемый стержень. Любая ее цель будет достигнута. А он слишком уж нерешительный в отношении этой девушки. Такой стеснительный, хотя по всем другим вопросам нет никого настойчивее его. Что ж, он бы попытался, ведь она согласилась с ним встретиться! Томмена как ошпарило, точно, Маргери идёт с ним на свидание! Или они уже сходили? Он не мог понять, произошло ли это уже или ещё нет. Если да, то чем закончилось, не дал ли он маху, не запорол ли свидание. А если нет, то почему он блуждает в этом тумане, а не готовится к столь судьбоносной встрече? Кто мог ему помочь, и где выход из этого лабиринта? Сомнения одолевали, и Томмен все дальше отдалялся от выхода из ловушки своего сознания.***
— Извините, но вы не можете пить здесь. — Почему это? — возмутилась девушка, убирая бутылку ото рта. — Мой друг умирает, а я не могу тут пить??? Кто мне запретит? Ты? — И она встав, воинственно уперев руки в бока, прищурилась на темнокожую медсестру. — Ваш друг уже относительно стабилен, его перевели из операционной, а пить здесь нельзя по закону. — И начиная уже с опаской коситься на девушку, медсестра указала пальцем на большой плакат со сводом правил госпиталя, висевшим на стене. Маргери, не обратив на него ни малейшего внимания, оставила недопитую бутылку на столе и бросилась к выходившим из дверей мейстерам. «Точно тронутая», — подумала про себя медсестра, и пошла дальше по коридору, через пару минут должны привезти нового пациента, передавали, что его поджарили на электрическом стуле, но он еще был жив, и нуждался в срочной помощи. «Не перестаёшь удивляться, что люди с собой делают», — и она направилась дальше по коридору, качая головой.