Чёрно-белые строки

      — Сэр, уже четыре корабля за последний месяц пропали без вести в двенадцатом секторе. — Который день квартирмейстер пытается образумить капитана. Хотя их корабль с Весёлым Роджером на грот-мачте и под гордым именем «Скарлетт» уже пересёк границу аномальной зоны, а попытки склонить команду к возвращению домой всё не прекращаются. — Власти вот-вот откажутся покорить сей участок и огласят опасным. Так почему мы безрассудно тащимся в заведомо мёртвые земли?       Сектор номер двенадцать — самый загадочный, неизученный сектор здешнего моря. Что-то вроде Бермудского треугольника.       — Если власти потопили уже четыре корабля ради этого места — значит, они что-то нашли и хотят достать.       Капитан непреклонен. Подтянутое жилистое тело так и сочится напором, энергией, как подземные камни — проточной водой, а улыбка будто вобрала десять солнц, чтобы светить ярче всякой звезды. Он весь соткан из лучистого рассвета и рождён в сиянии лазурного моря. Жёлтые, как мёд, волосы собраны в смешной пучок. Казалось, чем может быть омрачён столь безупречный самородок, кроме как татуировками? Он — человек сердца, не отвергающий ни одно из своих противоречивых желаний: хочет на абордаж — команда вертает на торговые пути, хочет загадок — вот предстаёт пред взором затерянный остров, хочет женской ласки — уже спущен трап на континенте, покуда хозяин трактира не выпнет за разгром. Хочет геройств — под маской анонима пленяет королевских дочерей, а затем спасает от собственной команды и скромно принимает щедрость любящих отцов. Характер его открыт, ум честен перед самим собой, но давно погряз в искушении богатства. Впрочем, любой пират, не ищущий сокровищ, — не пират вовсе.       — Сэр, повернуть назад ещё не поздно.       — Поздно, др-руг мой, поздно! — перекрикивая ветер, победострастно смеётся капитан.       Вода бурлит и пенится, хотя секундой ранее почти не волновалась под раздольным чистым небом, колышется и вздымается подобно капюшону кобры. Она играет, плещется в попытке укусить фрегат за деревянный бок. Великое нечто пробуждается под морем, но капитану — почему-то только ему — жутко весело. С грохотом, присущим лишь вулканам, поднимается ужасная волна, и, разрывая воду на осколки, выныривает из неё синий кит. Большой и могучий, как летящая глыба, он проносится над кораблём в опасной близости, цепляет хвостом флаг и скрывается обратно по другую сторону. Упади такой спиною точно на палубу — разломит всякий корабль пополам. Наверное, так и пропадали государственные посудины. Скарлетт кренится и скрипит деревяшками, как если бы от страха визжала женским голоском.       Сие действо побуждает матросов схватиться за пушки, канаты и бочки, а капитана — вдохнуть широкой грудью брызги, вызванные китом. Бесстрашный парень, смеющийся с восторгом, пока другие молятся перед гибелью. За это незамедлительно платится падением — и никто не успевает спасти его от голодного моря. Не растерявшись, он группируется, будто сам, добровольно порывался нырнуть.       И вода, заглотив человека с китом, замирает удовлетворённо, точно сытый удав. Ни бескрайнее небо, ни спокойные волны — только бешено качающийся фрегат хранит память о быстротечном, но безумном событии. Канониры заряжают пушки и готовят фитили на случай, если колоссальное существо вернётся. На палубе господствует молчаливая паника, имевшая голос только в виде топота чьих-то ботинок. Наконец весь мир в ожидании застывает вместе с дыханием моряков.       А глубины моря встречают не развёрстой пастью смерти, но удивительно насыщенной жизнью: стайки рыб с интересом вьются вокруг капитана, и тот, вместо того чтобы выплыть на воздух, вдруг решает задержаться и погостить ту короткую минуту, которую выдержит без кислорода. Несмотря на то, что сектор двенадцать находится далеко от суши, тут подозрительно тепло — вода не кусается, не морозит кожу, а наоборот, мягко обнимает бесформенностью рук. На дне не сгущается темень, но блестят купола необъятного города. Из чистого золота, из коралловых рифов, из дорогих самоцветов, которых ни один корсар за всю жизнь не награбит, построен он — город невиданной красоты. Столь же светлый, как наружность златовласого капитана.       У ворот, будто машины, припаркованы корабли — снаружи их считают без вести пропавшими, — а вместо фонарей вдоль мощёных дорог плавают цветастые медузы. И люди, добрые, мирные, отвечающие застенчивой улыбкой и машущие ладонями в знак приветствия. Под водой наверняка нет слов, но капитану и не нужен чей-то голос, чтобы понять двенадцатый сектор.       Когда лёгкие почти сжимаются от натуги, он стремится наверх. Море отпускает его без препятствий, даёт вкусить свежий воздух по-новому, как новорожденному.       — Человек за бортом! — орёт квартирмейстер и, чтобы не зацепить капитана килем, приказывает взять лево руля. Скарлетт покорно поддаётся, поворачивается, и вечно улыбчивый пират взбирается по верёвочной лестнице. — Сэр, мы уже отчаялись вас ждать.       — Минута, друг мой. Я отсутствовал всего минуту.       — У вас поразительно счастливый вид. Такой, будто только что нас не пытались отправить на дно без шанса на спасение.       — Никто и не пытался, друг мой! — горячо отвечает капитан, хлопая матроса по плечу. — Я нашёл все сокровища мира, узел богатств! Но твёрдо заверю: то, за чем охотятся власти, невозможно достать.       — Почему? Мы можем подготовить несколько кораблей, разобрать любое сооружение, поднять цепями любую тяжесть. Что, что вы там такого нашли, что можно разглядеть без снаряжения? Мы достанем это.       Капитан отрицательно качает головой. Уста изогнуты в мягкой улыбке, сам он наполнен восхищением — таким большим, что без труда побеждает оно даже человеческую жадность.       — Нет, этого всё-таки не поднять. Однако я не сказал, что невозможно получить. Возможно! Но тогда придётся навечно остаться в гостях у моря.       — Не понимаю, сэр, всё ещё не понимаю, что могло вас так поразить.       — О! Я ощутил безмерное миролюбие, я видел чистую любовь и все те корабли, которые якобы пропали. Видел, как исполняются желания — вот так, без трудностей и платы. Я почти принял приглашение остаться там навсегда. Эх, если бы вы только ощутили это со мной! Никакие деньги не принесут столько же удовольствия.       Квартирмейстер долго разглядывает капитана, другие же члены команды косятся на него с нескрываемым недоверием. В ответ им только фырканье.       — Не верю, не верю, — бунтует кок. — Тот кит нас чуть не убил!       — Не убил, друг мой! Это было приветствие. Я мог бы вам показать, и вы сами не смогли бы отказаться от новой жизни. Но знаете, кто-то всё-таки должен вернуться из сектора номер двенадцать, чтобы в тавернах родилась новая правдивая легенда о городе несметных богатств. И хотя построен он из самоцветов, всё-таки ценнее там души людей.       Именно так и случится, как только Скарлетт причалит у первой же бухты. Завсегдатаи кабаков будут заливисто хохотать, более серьёзные личности запишут сектор двенадцать в свои планы на изучение — и никто из них не вернётся, потому что море приглашает лишь один раз. Приглашение сие слаще дикого мёда, искушает пуще дьявола: человек обретает всё желаемое взамен на то, что не покинет подводный город, а значит, не унесёт оттуда в порочный людской мир ничего — ни тайных знаний, ни бесконечного золота, ни такого желанного мирского покоя без греха в мыслях и непостоянном теле.       Хорошо это или плохо, капитан отвечать не берётся.