Чёрно-белые строки

      Не перевелись на Руси ведьмаки добрые... Впрочем, нынче их вышибалами кличут, ну а Дремучий — он и в XXII веке Дремучий: волшебный, могучий; ни топор ему не страшен, ни машины гремящие. А, говорят, оттого лесорубам он не под силу, что хозяйка у Дремучего есть — ведунья дивная, все заклятия древние, как таблицу умножения, знающая. Прогнать её надобно, ибо коробки бетонные по проекту стоять здесь должны, вот и нанимают ведьмака Ивана — лучшего в своём роде. Толкуют, будто Иван ещё сказки от прабабушки слышал — нынче никто таким в государстве не похвастает, — а значит, и ведает он более всех. Иван не дурак — знает, что нет никакой ведуньи, — просит яств в дорогу да денег побольше за услугу. На том порешив, отправляется в путь.       Идёт Иван дорогой лесною: всё думает, где скарб закопать. Как вдруг видит перед собой барышню лебединой красы: ягоды стоит собирает, дивную песнь напевает. Таких начебто Василисами называли. Премудрыми, Прекрасными, Преподобными... А, бес разберёт! Заслушался Иван да и решил знакомство учинить.       — Что же ты, красна-девица, в лесу одна гуляешь?       — С незнакомцами не болтаю, — строптиво фыркает барышня.       — Да как же это с незнакомцами... Я ведьмак Иван — вот уже и знакомец.       — Ведьмак, говоришь... И зачем же ты в пустой лес подался? Неужто тоже за ягодами?       — Вовсе нет. За колдуньей, которая лес рубить деловым людям не даёт.       — Умно... И что же, нашёл?       — Не нашёл, но, может, ты поведаешь, красна-девица?       — Может, и поведаю, — соглашается она. — Только испытаю для начала. Видишь, у подножия холма изба стоит? Двери у ней нет, до хозяев не дозваться — заколдована, не иначе. Вот и расколдуй, коль взаправду ведьмак.       Задумался Иван, но решил всё же проверить слова прабабкины, сказками переданные:       — Да это легко! Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом.       Завертелась изба, курьи ноги смоляные, чёрные, прямые переставляя. Заскрипела да уселась входной дверью к гостям. Диву дался Иван, соображая, как же он с колдуньей всамделишней справится: о том ему прабабка не толковала.       — Тебе к Дремучему на работу надобно, а не ведьмаком — истреблять-то уже и некого. Вот, скажем, недавно Леший уволился, — говорит девица.       — Леший уволился?       — Его теперь л-е-с-н-и-ч-и-м кличут. Людям ёлки драгоценные на Новый Год продаёт. Кощеюшка вот совсем из ума выжил: скелетом в шкафах подрабатывает. А Горыныч и вовсе в Китай подался: хоть там его уважают. Кто куда, лишь бы не в забытье — одна я осталась лес беречь.       — Целый лес на такую молодую оставили! А по имени тебя как, берегинюшка? — всё допытывается очарованный молодец.       — Да вот. Лет четыреста назад Ягою звали...       И ведал тогда ещё народ, что Яга — берегиня, хранительница пограничья миров: живых да мёртвых; и ноги у избы её вовсе не куриные были, а саму Ягу статной богиней изображали ко всему прочему. Иль может, это она так яблоками молодильными баловалась... Ну, Иван и поселился у неё, всю работу фольклорных героев на себя взвалив. Жалко ему вдруг стало, что такой пышный, благоухающий лес заменить бетонными плитами вожделеют. А в городе не осталось боле ведьмаков: исчезновение Ивана отвадило олигархов, да забросили люди ближайшие поселения, устрашившись силы неведомой. Изредка по офисам судачить легенду стали, мол, кто в лес пойдёт, тот хорошую работу найдёт.