Бег назад.

      За месяц учёбы юному сыну Сатаны удалось понять только одно: свои силы он явно переоценивал. Стать отличником хоть в одном предмете оказалось намного труднее, чем он думал. Академический материал почти полностью выветрился из его пустой головы за долгие годы, поэтому даже первые, разминочные, дни казались одной большой парой, на которой надо повторять то, что и так не учил. В такие моменты Рин благодарил Ками за пришедшую с ним память, хотя бы на курсы экзорцистов можно было смело забить. (Окумура-старший не без удовольствия подмечал, что может рассказать больше учителей в этой области).       Кстати, совместными домашними заданиями Рину приходилось отговариваться для встречи с тем же Танака Кентой. И тот же Юкио ему охотно верил, списывая все успехи брата на нового друга, пусть и относясь ко всему со свойственным подозрением. Сейчас Окумура-старший и не был птицей в золотой клетке, но лишний раз выходить за территорию академии ему всё же запрещали, почти отслеживая перемещение. В этом плане, правда, ему помогал родной папаша, чётко чувствуя слежку старшего сына — Мефисто. Первый раз, когда Сатана посетил его с этой претензией, сердце Рина совершило предательское сальто. Оказывается, Сатане не очень приятно чувствовать на себе, а точнее на занимаемой тушке, заклинание отслеживания.       Сам Окумура-старший долго ругался про себя, вспоминая всевозможные метафоры и афоризмы к мату на разных языках. Расслабился. Естественно, что старший братец в каком-то смысле хочет контролировать ситуацию, а простенькое заклинание ему в помощь. Все проблемы упирались в синий огонь. В прошлом мире он препятствовал установке на своего хозяина таких заклинаний, в первую очередь из-за перестройки тела. Здесь же Рин сам заблокировал свою силу. Как говорится, вот и последствия. Заклинание все время висело в неактивном режиме, а когда Мефисто вдруг понадобилось бы, выследить таким образом цель становилось проще простого. Сатана разразился громкой тирадой, после которой у Рина два дня болела голова, но самих возражений против таких мер не высказал. Всё его негодование лилось скорее на пласт обучения в подготовительной школе экзорцистов. Хоть он и уверял, что у него полно дел и без Окумуры-старшего, но на уроках редко появлялся. И не сказать, что это радовало: его желание уничтожить экзорцистов к собачьим чертям росло вместе с раздражением Рина, но он стойко терпел. Сатана в союзниках был настоящим ферзем. Может, раньше Окумура-старший и вспылил бы, сейчас ему совершенно не хотелось выводить и настраивать против себя того, кто питает к нему интерес. Даже если этот интерес подкреплен в основном его тушкой и возможностями сделать всё чужими руками.       Рин тяжело вздохнул: мысли о Сатане в последнее время засели слишком глубоко в его сознании, причиняя почти физический дискомфорт. Он медленно брёл в сторону двери, через которую в первый раз попал в подготовительную школу, и вертел в руке ключ. Если с одноклассниками, благодаря средним оценкам, у него сложились приятельские отношения, то будущих эксвайров он старался игнорировать. Для этой без сомнения благой цели у Кенты была выпрошена приставка. Хотя сам Окумура-старший очень удивился, когда новоиспечённый знакомый из Канарейки её отдал. К слову, за все время в Канарейку он выбирался только два раза, предпочитая там на протяжении нескольких часов мыть посуду и чистить лук, но хозяйка не спешила его увольнять. Вроде надо бы радоваться, только и платить за такое она тоже не спешила. Всем от его скромной персоны что-то надо, и хозяйка кафе явно не исключение. А он и рад ввязываться в непонятно что, не иначе адреналиновый маньяк. — Привет, Окумура-кун. — Рин вздрогнул, ему приветливо махала тоненькой ручкой знакомая блондинка.       В этот раз Окумура-старший не стал навязываться с Юкио, поэтому знакомства с Шиеми так и не произошло. Вроде бы буря миновала и можно здраво игнорировать совершенно наивные зелёные глаза бывшей жены, но не тут-то было. Морияма узнала о нём от Юкио, присаживаясь рядом в надежде подружиться. Только вот сам Рин на месте всех эксвайров видел убитых жизнью стариков, и Шиеми не была исключением. Вместо задорной блондинки ему мерещилась почётная седина и осуждающий взгляд. Его бывшая жена даже тут смогла дотянуться до него, мерещилась в пока ещё не тронутом морщинами лице соседки, и Рин с каждым днем мрачнел всё сильнее. Ему казалось, что он перерос этот период бессмысленного раскаянья, ведь даже собственный брат не вызывал таких эмоций.       Окумура-старший кивнул в ответ своей соседке, стараясь не пересекаться с ней взглядом. Её пыл заметно ослаб, но Морияма всё ещё продолжала робко улыбаться ему, от чего на душе жалобно скребли кошки. Рин достал из рюкзака принадлежности и уткнулся взглядом в слабо сияющий красками экран приставки. Мягкие кнопки помогали отвлечься не хуже игрушки-антистресс.       Несмотря ни на что, единственным уроком в подготовительной школе, где глаза позорно начинали слипаться, являлся урок антидемонической фармакологии. С этим Рин ничего не мог сделать, тело компенсировало бессонные ночи любым доступным способом. Бессонница в конец задолбала Окумуру-старшего, но он продолжал улыбаться брату, делая вид, что ничего не случилось. Ночью под одеялом он чертил в блокноте все возможные руны, освежая память, и пытался добиться одного только ему известного результата. И вот сейчас первые два урока прошли относительно спокойно, но третий планировал скатиться в откровенную дрёму.       Радостный голос Шиеми над ухом мигом вернул Рина в серую реальность. Подходил долгожданный конец урока по антидемонической фармакологии, и Юкио начал раздавать вчерашние тесты. — Я уверена, что хорошо написала. В конце концов, это по моей части! Окумура-старший с чем-то между обречённым стоном и вздохом стукнулся головой об парту. Свой результат он уже знал, как-никак был свидетелем того, как брат проверяет тесты у них в комнате. Юкио передал Шиеми в руки её листок и с довольным видом повернулся к Рину. На листе Окумуры-старшего гордо стояла цифра девяносто два. В своё время его жена всё же унаследовала лавку, поэтому ему даже повезло пару раз стоять там за кассой. За несколько лет в его голове твёрдым пластом и тяжёлой рукой милой сердцу Шиеми отложились базовые знания растений, трав и тому подобного. — Прекрасно, Рин. Не ожидал от тебя такого. — Окумура-младший поправил очки на публику и повернулся к Морияме. — В пору считать, что соседство с Шиеми всё-таки на тебя повлияло, но. Шиеми. Придумывать названия растениям это, конечно, хорошо. Только когда дело доходит до тестов, я хотел бы, чтобы ты называла их правильно. — А… Да, хорошо. — Шиеми заметно поникла, а Рин еле заметно улыбнулся. Он вспомнил презабавное название одного из цветков в саду Мориямы. — Сугуро-кун. — Да. — Рюджи стремительно поднялся из-за парты и направился к Юкио, чтобы получить свой тест. — Отличная работа, Сугуро-кун.       Сугуро будто уловил неподдельный интерес Рина и повернулся к нему с самодовольной улыбкой, разворачивая тест. На тесте знакомым почерком была выведена цифра девяносто восемь. Окумура-старший только кивнул и, немного подумав, впервые обратился к своему однокласснику. — У тебя хорошая память и логика, ты ответил на одиннадцатый вопрос. Мне он показался сложным. Казалось, все в классе замерли, с неверием впившись заинтересованными взглядами в напряжённую спину Рина. Чуткий слух полудемона уловил даже презрительный хмык Камики, который прозвучал ощутимо громко в образовавшейся тишине.       Объект общего внимания довольно быстро смутился, уткнувшись в собственный тест: слишком много пар глаз следило за его дальнейшими шагами. В этом мире он проигнорировал даже дружелюбного Рензо, чью смерть пережил первым, а сейчас обратился к тому, кого в принципе не должен знать:  — Конечно. Он был очень простым для меня. Там нужно было просто тщательнее подумать. Если бы ты не выпендривался и не сдал тест самым первым, я думаю, что ты так же легко с ним справился бы. — Выпендриваться? — От сквозившего в словах Рюджи раздражения на зубах противно заскрипело. Окумура-старший поднял на собеседника налившиеся синим цветом глаза и почти угрожающе проговорил: — Не много ли пренебрежения от человека, который ничего обо мне не знает?       Пока друзья Сугуро и Юкио думали, вмешаться им или нет, Окумура-старший оперативно собрал вещи и уже начал считать секунды до звонка, не поднимая больше взгляда от парты. Ему стало до ужаса горько, а мелкий червячок гнева уже начал пускать невидимые корни в его уставший разум. — Окумура-кун. Бон не хотел сказать ничего плохого в твой адрес. Он просто похвалил твои способности тоже. — Шима возник рядом с Рюджи очень вовремя, остужая пыл обоих собеседников. — Мне тоже кажется, что ты хорошо поработал, — поддержал Юкио. — Не стоит волноваться насчёт одиннадцатого вопроса. Ты всегда можешь спросить о том, что тебе непонятно.       Рин только сухо кивнул и по-детски обиженно поджал губы. На его лице этот жест казался каким-то неправильным и неестественным, словно бумажная маска, созданная рукой пятилетнего ребенка. Наверно, именно обиженным ребенком и чувствовал себя Окумура-старший. Несмотря на собственное нежелание общаться с эксвайрами, у него будто отняли последнюю конфету, предварительно разбив тонкую границу несбывшихся надежд.       Действительно, неужели Рин имел право полагать, что старый друг, который в этом мире знает о его существовании как личности только условно, встретит его с распростёртыми объятьями? Да. Имел. Хоть он и не отличался острым умом, у него была чёткая цель показать будущему другу свою состоятельность как экзорциста. Только вот не успели они перекинуться и парой предложений, как чужие слова резко выстроили между ними уже знакомую баррикаду. И чёрт бы с ней, в этот раз Рин не собирался её преодолевать.       Он мог бы продолжить разговор, окончательно разрушить даже хрупкий намёк на возможную дружбу. Но вместо этого заставил гулко бьющееся сердце послушно замереть на очередную секунду, чтобы взять себя в руки. В конце концов, если бы Окумура-старший сам не придрался к ненавистному слову «выпендриваться», то общение не остановилось бы на такой печальной ноте.       Юкио проводил взглядом брата, выскочившего из класса после звонка, и неодобрительно качнул головой в сторону его явных обидчиков. Рин не имел его безграничного терпения, поэтому наверняка не стал зубоскалить только из-за просьбы самого Юкио и их отца.       Окумура-младший прогулочным шагом последовал во внутренний двор. Там по понятному стечению обстоятельств почти не было людей, не считая, конечно, прогуливающихся экзорцистов. Из-за этого внутренний двор нередко напоминал собой укрытый тишиной остров, где можно было спокойно дождаться начала занятий. Юкио уже сдалека приметил в этом сонном царстве расслабленную фигуру брата и целенаправленно приближался к нему.       Рин сидел на втором ярусе, свесив ноги, и со скукой наблюдал за мелькающими на экране приставки картинками. Окумура-младший понятия не имел, откуда его брат достал эту без сомненья отвлекающую от учёбы вещь, но, пока оценки отвлекаемого не ухудшались, тактично молчал. — Рин. — А, Юкио. Что-то случилось? — Нет. Просто… — Юкио взял паузу, собираясь с мыслями. — Тебе не кажется, что если бы ты лояльнее относился к одноклассникам, было бы намного легче? — Я и отношусь. — Я про подготовительную школу, Ни-сан.       Экран приставки мигнул, сообщив владельцу о проигрыше, и Окумура-старший соизволил убрать игрушку в сумку. В сторону брата он показательно хмыкнул, будто обозначил этим жестом готовность слушать чужие аргументы. — Я попытался. Ты видел, что именно произошло. Рано или поздно мне всё равно нужно покинуть их. Может, как только я стану эксвайром, мне будет разрешено перейти в ученики к отцу. — Это не повод. — Кто вообще такой этот парень? — Рин показательно поморщился, но вопрос был обязан задать. — Сугуро Рюджи. Я слышал, он наследник древнего храма в Киото. Он великолепно учится, в прекрасной физической форме и всегда серьёзно относится к занятиям. — Ты так нахваливаешь его, Юкио. Не влюбился часом? — Рин… — Прости.       Окумура-старший беззубо улыбнулся, возвращая себе прекрасное настроение. Всё-таки о Рюджи Сугуро он мог рассказать побольше Юкио. — Окумура-кун. — Морияма со свойственной улыбкой подходила к фонтану.       Хоть на лице Шиеми не дрогнул ни один мускул, Рин был уверен, что та очень раздосадована. Такой резкий побег соседа по парте её сильно озадачил, она боялась убить даже такую одностороннюю дружбу собственной навязчивостью, но ничего не могла с собой поделать. — О, Шиеми-сан. — Юкио бодро развернулся к новой собеседнице. — Ты уже привыкла к студенческой жизни? — Нет. Не совсем. — Я уже давно знаю тебя, Шиеми-сан. Так что просто продолжай в том же духе и всё будет отлично. — Хорошо. Спасибо, Юкио-чан. — Морияме были приятны эти слова, и она невольно начала теребить складки юкаты. — Сейчас у меня ещё одно занятие, так что я пойду. А вы не опоздайте на физкультуру!       Юкио кивнул обоим собеседникам и удалился. Его действительно ждали занятия, но уже не с будущими эксвайрами, а с состоявшимися экзорцистами более низкого ранга. Они в подготовительную школу ходят для того, чтобы увеличить свой запас знаний по определённому предмету. В случае Окумуры-младшего, на его следующем занятии будут сидеть трое докторов. И не важно, что по возрасту Юкио им уступает, он всё равно учитель.       После ухода брата Рин почувствовал напряженную тишину, которая была скорее неловкой в некотором плане. Окумура-старший посмотрел в сторону Шиеми и тяжело вздохнул: завести разговор стоило, но его опередили. — Окумура-кун… — Можно просто Рин. — Рин? - Лицо Мориямы ненадолго просветлело. — Да. Можешь называть меня так. — Окумура-старший грустно улыбнулся. — Думаю, что это не так важно. — Да? Тогда тоже, просто Шиеми. — Хорошо, Шиеми.       Для Рина «Окумура-кун» из уст Шиеми после десяти лет брака в его мире казались неестественными и жалкими. Будто старому охотничьему псу внезапно вместо сытной похлёбки кидают кости. Мол, отслужил своё, Бродяга. От этого хотелось мысленно скулить. Морщины бывшей жены всё ещё не хотели покидать его разум, поэтому Окумура-старший старался всеми силами гнать эти видения. Хотя переход на имена только ухудшил его положение. — Рин? — Ммм..? — Рин оторвался от созерцания узоров на статуях фонтана. — А у тебя есть друзья?       Шиеми выкрикнула эту фразу достаточно резко, из-за чего Окумура-старший еле заметно подпрыгнул. — Что? — Ну… Это… Ты… Ты бы…       Рина резко осенило наплывшее чувство дежавю. Ведь нечто похожее уже случалось в его мире, но тогда их разговор прервал Рюджи. Сейчас же во внутреннем дворе они были совершенно одни, что заставило нервничать. Шиеми уже собралась с мыслями, и Окумуре-старшему пришлось отмести мысль о позорном побеге. — Если у тебя… Ну. Ты бы мог стать моим другом? — Морияма смущённо улыбнулась и начала стремительно краснеть. Казалось, что весь воздух резко ушёл с внутреннего двора, оставив после себя вакуум. Рин перестал дышать, словно опасался задохнуться, и с опаской скосил взгляд на ожидающую ответа Шиеми.       Он не мог так с ней поступить, она может остаться навсегда несчастной в его компании. Только сейчас перед ним всё же сидела не его бывшая жена, а совершенно другой человек. Её наполненный неосознанной надеждой взгляд заставил Окумуру-старшего мысленно застонать. Зачем он только поддержал с ней разговор? Зачем? Слишком много ошибок за один день. Два разговора, окончившихся отнюдь не в его пользу, превратили день из хорошего в ужасный. — Я… А знаешь. — Рин сглотнул. — Я не против быть твоим другом. Мне тяжело общаться с людьми, я не планировал заводить друзей в подготовительной школе. Но ты добрая, Шиеми. Я рад быть не просто соседом по парте. Тем более, ты же, вроде, хорошо знаешь моего брата. — Да. Правда? — Конечно.       Желание сбежать предательски царапало сердце, и Окумура-старший попытался быстрее закончить напряжённый разговор. Видимо, игнорировать Шиеми у него не получиться от силы совсем, придётся с этим мириться. Даже если самого Рина всё это будет медленно и мучительно убивать. Похоже, Морияма была единственной в этом мире, кто крепко удерживал при себе чужой образ. Неужели вина за загубленную во многих смыслах жизнь и любовь оказалась сильнее той же семейной привязанности или дружбы? — Нам уже пора на физкультуру. Стоит поторопиться.       Рин попытался выкинуть все мысли из головы и спустился с фонтана. Сейчас было не самое лучшее время приступать к самокопанию. Благо Шиеми последовала его примеру, тепло улыбаясь новому другу, и они разошлись.       Окумура-старший натянул на себя спортивную форму и двинулся в сторону импровизированной арены, где уже собрались все остальные одноклассники. Их учитель как раз распинался по поводу техники безопасности, пытаясь вбить её в чужие чугунные головы. Что ни говори, а в его квалификации сомневаться не стоило. Со всеми своими заскоками Каору-сан давал свой материал максимально понятно тому же Рину через практику. Поэтому Окумура-старший здраво подозревал, что покинул их учитель в первый раз по приказу сверху. К слову, второй раз такой инцидент не повторялся.       Окумура-старший не удивился, когда их с Рюджи первыми вызвали вниз. Он ловко спустился на площадку и начал разминаться. Послышался неприятный хруст шейных позвонков, но никто не обратил на это внимание. Шиеми успела пожелать Рину удачи, на что тот послал ей только вялую улыбку. Сугуро рядом уже закончил разминку и теперь сверлил чужую спину задумчивым взглядом. По крайней мере, Окумура-старший пока не чувствовал от одноклассника никакой угрозы, что значительно облегчало жизнь. Когда над площадкой раздался свисток учителя и тяжелый низ клетки открылся, выпуская Липера, они побежали. Демона Рин, к слову, не боялся совсем. Липер читает только поверхностные мысли, мыслеобразы, как это делают все фамильяры, поэтому и считается невысокого ранга. Зато серьезно увлёкся маленьким соревнованием на тему «обгони соперника» и с ухмылкой оставил Рюджи позади себя.       Такое ребячество расслабляло, заставляя кровь закипать. Сзади особенно громко пыхтел Сугуро, чем, сам того не зная, повышал сопернику настроение. Рин скользнул взглядом по стоящим сверху одноклассникам и неожиданно споткнулся: в этот раз призрак прошлого привиделся ему не в улыбчивом лице Шиеми, а в сосредоточенных глазах Рензо. Видимо, ему не нравилось творящееся на площадке безобразие, а когда Окумура-старший начал резко тормозить лицом, то ясно прошипел губами злое «идиоты». Казалось, Шима вот-вот приобретёт седину и устало махнёт на них рукой, но этого так и не случилось.       Рин не был уверен по какой именно причине он упал, но факт остался фактом. Песок мигом забился в кроссовки, а во рту появился неприятный металлический привкус. Похоже, он успел до крови прикусить себе язык. Окумура-старший сделал несколько кувырков по земле, прежде чем прямо перед его носом не замер Липер, остановленный резко натянувшейся цепью.       Пока Каору-сан разорялся по поводу опасности для жизни, Окумура-старший уже привстал на колени. Во рту песок уже смешался с кровью, и он не побрезговал выплюнуть эту ядерную смесь на землю. Меч за его спиной во время акробатических кувырков больно впивался в спину, теперь синяки ему были обеспечены. В прошлый раз Рюджи толкнул его и сам чуть не пострадал, но тогда перестройка тела у Рина шла полным ходом, а не тащилась со скоростью улитки. Поэтому даже царапин на нём после этих приключений не осталось.       Окумура-старший поспешил подняться и чуть заново не упал на песок, но его вовремя подхватили за локоть. От кого он не ожидал помощи, так это от стоящего рядом Сугуро. В его взгляде Рин прочитал искреннее беспокойство, всё так же смешанное с раздражением. — Ты в порядке? — произнёс с напускной независимостью Рюджи. — Нет. — Язык с трудом поворачивался, отзываясь глухой болью, которую можно было легко игнорировать.       Чужое плечо мигом было оккупировано Окумурой-старшим: встать на обе ноги было невозможным. — Похоже, это растяжение. Я бы мог дохромать сам, но по этому склону или лестнице не поднимусь.       Сугуро хмыкнул, хотя убирать чужую руку с плеча не спешил. От размышлений его оторвал голос учителя, тот спустился к ним и перехватил Рина самостоятельно.  — Не стоило устраивать гонки между собой, Окумура-кун пускай идёт в медпункт. — Каору-сан нахмурился и перевел взгляд на Рюджи. — Ты. Отведи одноклассника в медпункт. К тому же, тебя тоже касается. Не стоило подрезать Окумуру, это не гонки! — Простите, Каору-сан. Я сам упал. Отвлекся. — Рин поспешил заверить учителя, что всё в порядке, и вновь опёрся на хмурого Рюджи.       Они медленно поднялись по лестнице, где Окумуру-старшего уже ждала взволнованная Шиеми. Её тоже пришлось убеждать в том, чтобы она не шла с ним в медпункт. Морияма всё-таки поддалась уговорам, но смотрела с каким-то страхом. Остальных Окумура-старший проигнорировал, стараясь не обращать ни на что внимания. Хватит с него потрясений.       До медкабинета Рин с Рюджи доковыляли достаточно быстро почти в полной тишине, но внутри никого не оказалось. Медсестра работает тут не на постоянной основе, поэтому решение было принято простое: просто отдохнуть, а там уже явится Юкио. — Спасибо. — Рину всё ещё было не особо приятно говорить, следовало хорошенько прополоскать рот, но поблагодарить Сугуро он был обязан. — Не за что.       Рюджи ушёл довольно быстро, а его шаги утихли уже через минуту. Так что Окумура-старший остался в кабинете совершенно один. Он достал телефон (рюкзак подхватил ещё в начале пути) и набрал знакомый номер. — Танака Кента слушает. — Хай, Кента. Помнишь, ты в шутку предлагал оставаться на ночь? — Что-то случилось? — Да не. Просто небольшие жизненные трудности. Заодно и приставку верну. К академии приедешь? — Да. Конечно. Сразу к корпусу ваших экзорцистов. Дальше по аллее, где скамейки стоят. — Спасибо. — Обращайся.       В телефоне раздались три гудка, завершающие вызов, и Рин откинул голову на подушку. Он заранее готовился к отрицательному ответу, но, видимо, немного недооценил доверие нового друга. Похоже, его усталый голос всё же вызывал некую жалость. Окумура-старший тряхнул головой, избавившись от этих мыслей, и сам решил оказать себе первую помощь, ковыляя к раковине. Когда пришёл Юкио, он почти заканчивал накладывать жгут на лодыжку левой ноги. Брат только грустно вздохнул и закончил перебинтовывать конечность. — Из-за тебя я ушёл с урока, Ни-сан. — Прости. — Рину было нисколько не стыдно, он беззаботно улыбался и болтал в воздухе правой ногой. — Ты хороший брат, Юкио. — Я знаю, что я хороший. — Ещё и скромный.       Окумура-младший с усмешкой цокнул языком, но потом с какой-то нежностью дотронулся до подбородка. — Открой рот. — Ну конечно, брат не мог не заметить небольшие задержки в речи своего пациента, и Окумура-старший не стал с ним спорить.       Небольшое количество крови уже успело смешаться со слюной, и Рин поспешил проглотить эту металлическую жидкость. Хоть язык уже не так кровоточил, но корочка образовываться пока не спешила совсем. — Боже, Рин… Что же ты сразу не сказал. — Юкио нахмурился, не отрывая взгляд от синей радужки брата. — Прижми язык к нёбу. Ты его дезинфицировал? — Я не нашёл то, чем было бы безопасно его продезинфицировать. На мне же все быстро зажив… — Молчи. Открой рот. — Во второй раз Окумура-младший просто запихал в рот брата ваты, оставив его возмущённо мычать. — Хотя рана не слишком глубокая, но в языке много кровеносных сосудов, инфекцию занесёшь ещё.       Если бы Рин мог говорить, то он бы наверняка сказал, что Юкио слишком сильно утрирует. Но вместо этого просто не решался доставать изо рта вату под напряжённым взглядом брата. Тот достал из стоящего здесь морозильника лёд и начал сосредоточенно его отколупывать, ломая кубики на более мелкие куски.       Через некоторое время вместо ваты в рот Окумуре-старшему положили лёд, чтобы облегчить боль и отёк, если он изъявит желание появиться. Юкио лишь вздохнул, но средств, которыми можно было бы безопасно прополоскать рот, как и Рин, не нашёл. Похоже, прокушенный язык заставил поволноваться даже больше, чем то же растяжение.       Юкио не мог не согласиться — на брате всё действительно заживало немного быстрее. Это был неоспоримый факт, который немного успокаивал. Вот только раньше Рин ещё не опускался до того, чтобы прикусить свой длинный язык, за что нередко отдувался уже через кулаки. Окумура-младший непроизвольно хихикнул: стоило пометить эту дату в календаре. — Ни-сан, мне стоит вернуться. Занятие ещё не закончилось. — Хойосо. Тфу ты. — Окумура-старший рассосал льдинку, повторив свою фразу. — Хорошо, тебе не стоит волноваться. Я доберусь до общежития. — Ага, доберётся он.       Юкио скептически посмотрел на брата и залез в карман. Оттуда он выудил связку ключей, отвязав один. Отвязанный ключ попал в руки Рину, и тот непроизвольно сжал маленький артефакт. — Этот ключ ведёт в наше общежитие. Только точка привязки — парадные двери первого этажа, поэтому по лестнице всё же придётся топать. — Спасибо. — Не за что, Ни-сан.       Окумура-младший поднялся с кушетки и последовал на выход, легко улыбаясь чему-то своему. Тем временем Рин пребывал в прострации. Надо же. А он-то думал, что придётся ночью чертить где-нибудь в общежитии руны на дверном косяке, а теперь он просто может сделать копию уже имеющегося ключа с той же привязкой. Голова от имеющихся перспектив начала болеть, поэтому Окумура-старший искренне порадовался звонку от Танаки. Сразу в общежитие он возвращаться в любом случае не намерен, у него есть свои планы. И та же идея с копированием ключа желала выполнения здесь и сейчас.       Рин подхватил сумку и, слегка прихрамывая, доковылял до ждущего мотоцикла, стараясь не попадаться никому на глаза. Он очень устал сегодня, призраки прошлого как-то резко стали активны. Даже в волосах Юкио ему на секунду померещилась благородная седина и внуки.       Кента махнул ему рукой, а сам Окумура-старший уже садился на сиденье. Прежде чем надеть на себя запасной шлем, он непроизвольно вцепился в чужую рубашку и повёл носом между лопаток друга. Кента, казалось, замер, то ли от странного поведения, то ли от неожиданности. Но потом понял причины этого действия и расслабился. — Не самый приятный запах. — Ничего. Нормальный. Навевает воспоминания.       От Танаки пахло растворителем, которым растворяют масляные краски. Рин знал, что тот учится в художественной школе и даже дома не отрывается от кисточек, но невольно провёл параллель. В их с Шиеми лавке тоже пахло чем-то подобным, когда последняя начала увлекаться рисованием. К слову, ничего из этого увлечения так и не вышло. Только запах растворителя начал медленно ассоциироваться с той безмятежностью на лице бывшей жены, с которой она выводила на холсте листья бамбука. Всё. Нет. Ему определенно надо отдохнуть. Выспаться! Точно, выспаться. Он так долго нормально не спал. Ведь неделю назад всё было хорошо и он даже не вспоминал о бывшем мире, а теперь. Это всё от недостатка сна, определённо.       Окумура-старший покрепче вцепился в друга, будто боясь слететь, и всю дорогу вдыхал лёгкий и без сомнения вредный запах растворителя. Лишь бы только Танака работал с этой гадостью с открытым окном. Даже если растворитель не такой вонючий, как кажется Рину, это ещё ничего не значит.