Бег назад.

Утро понедельника мало для кого является добрым, но настроение Рина в этот раз было даже слишком хорошим для обычного состояния. Кажется, сама погода способствовала распространению от Окумуры-старшего необычного спокойствия и лени. Даже фамильяр проникся общей атмосферой, лениво оккупировав чужие плечи. — Не боишься себе что-нибудь отморозить? — Юкио обозначил своё присутствие задолго до язвительного комментария, непривычно шаркая по бетонному полу тапочками. Рин приветливо отсалютовал пластиковым кончиком метлы и похлопал рядом с собой. Его брат вежливому предложению присесть рядом на ступеньку общежития не внял. Юкио уже стоял в полной готовности, готовый к началу тренировочного лагеря, в отличие от Окумуры-старшего, даже не сменившего домашний наряд. Хотя, если придираться к мелочам, Окумура-младший всё ещё ходил в тапочках и уж как-то совсем по-уютному держал в руках две кружки кофе. — Как же тут особенно тихо по утрам, — Рин зевнул, принимая из рук брата кружку с кофе. — Как и всегда. Тут же нет жильцов. — Вот уж беспечная растрата свободного места. — Это бывшее общежитие старшекурсников. Обычные студенты живут в новом общежитии, — Юкио беспечно пожал плечами, он незаметно для себя поддался общему ленивому настроению, поддерживая бессмысленный разговор. — Отлично, если ночью мне приснится особо горячий сон и я воспламенюсь, эта развалюха сложится как карточный домик. Рин внезапно представил подобное событие и громко рассмеялся. Несмотря на глупость шутки, развернувшаяся в мозгу картинка была до боли забавной, но так воспламенить его может разве что юная Минори. Юкио удивлённо покачал головой и сдержался от желания дать нерадивому брату подзатыльник, уж слишком быстро начал рассасываться у последнего вчерашний синяк под глазом. — Иди переоденься, скоро придут остальные ребята. Занятия вот-вот начнутся. — Да, да… Я ещё немного посижу… Я тут это… — Окумура-старший поднял повыше метлу, зажатую в руке, и рассеянно добавил: — Подметаю. — Ну-ну… Юкио спорить не стал, и через минуту Рин уже сидел на крыльце здания в полном одиночестве, не считая наглого фамильяра. Подметать, конечно, никто не планировал, поэтому предмет инвентаря для уборки был успешно забыт. Девятый сын Сатаны, наверно, так и продолжил бы медитировать над кружкой, если бы его внезапно не окликнули по имени. Он поднял глаза от остывшего кофе и невольно улыбнулся. К порогу общежития приближалась небольшая процессия из трёх человек, весь прекрасный пол подготовительной школы экзорцистов. — Шиеми. Доброе утро. Именно Морияма была той, кто окликнул Рина. Она, несмотря на свой тяжёлый груз на руках, резко обогнала своих новых подруг, чтобы оказаться рядом. Раньше Окумура-старший принимал подобную реакцию на него за возможное зарождение у них чего-то большего, чем просто дружба. В конце концов, после того, как он первым сделал шаг, всё, казалось, так и было, ведь когда-то они точно любили друг друга, но сейчас Рин старался не обманываться. Возможно, если они попробуют снова, у них всё сложится намного лучше, чем в прошлой жизни. Ведь не зря говорят, что любовь так или иначе надо поддерживать, признаться честно, раньше он не слишком-то углублялся в чувства. Окумура-старший постарался качнуть головой как можно незаметнее, выбрасывая глупую, но зудящую мысль из головы. — Тебе не тяжело? — Рин не испытывал какого-либо смущения, когда попытался одной рукой перехватить чужую поклажу, хоть Шиеми решительно отвергла попытку помочь. — Н-нет… Я помогаю Камики. — О-о… Я провожу вас до ваших новых временных комнат. Окумура-старший спорить не стал и умело скрыл внезапное раздражение, пропуская девушек в общежитие. Он действительно провёл их на второй этаж, где они должны были жить, попутно слушая возмущённые вздохи в сторону поблеклых стен и не очень чистого пола. На последние из них Рин оскорбился почти натурально: за чистотой в этом общежитии следил Укобак, хоть и не слишком пристально, а не так давно они на пару дружно вымывали комнаты под будущий тренировочный лагерь. Не сказать, что это было сложно, но и удовольствия не доставило. Если бы не временные жильцы, он бы драил себе иногда пол на родном четвёртом этаже и сильно бы не волновался.   — Спасибо, Рин, — Шиеми занимала одна соседнюю с Изумо и Норико комнату, ведь каждая была рассчитана только на двоих. — Не за что. Тебе не досталось соседки — эта комната полностью в твоём распоряжении. Дверь комнаты её подруг закрылась прямо перед носом у Мориямы, так что Окумура-старший сейчас успешно подпирал косяк чужой комнаты, любуясь на чуть растерянную подругу, в которой лишь недавно перестал постоянно видеть черты бывшей жены. — Да… Я и не думала… — Шиеми, — Рин неспешно отхлебнул холодный кофе, готовясь, наверно, к самому долгому разговору с Мориямой в этой жизни, — тебе не обязательно пытаться выслужиться перед Камики. Она не достойна такой хорошей подруги, как ты… Он говорил почти шёпотом, на грани нормальной речи, потому что понимал, насколько тонкими в этом общежитии могут быть стены. Окумура-старший не помнил точно, каков был их разговор на эту тему в прошлый раз, ему казалось, будто перед ним протянули тонкий канат, с которого он вот-вот упадёт. — Я твой друг. Я понимаю, что ты хочешь завести подруг, тех, с кем можно было бы проводить время. У меня у самого друзей не много. Но хочешь верь, хочешь нет, друзья не поступают так, как поступает с тобой Камики. Это не дружба, это не выражение помощи с твоей стороны. Это называется «пресмыкаться перед сильным». Шиеми на маленький монолог не ответила, и Рин успел слинять быстрее, чем она всё переосмыслит и подберёт слова. Ему не очень хотелось слушать какие-нибудь ультиматумы с её стороны, выражающие собой пункты «почему ты не прав». На такие заявления он отвечать не умел, только раз десять повторять на них уже высказанные ранее слова. На занятии Рин всеми силами старался не ржать. Среди невольных участников лагеря только он сидел в более чем домашней обстановке, так и не сменив свой костюм бомжа. Ему было удобно, а смущение перед пыхтящими над заданиями юными пажами куда-то запропастилось. Даже Юкио на удивление не обращал внимание, когда его брат особо громко втягивал через трубочку молочный коктейль. — Так, время вышло. Переверните свои листы и передайте их мне. На сегодня хватит. Завтра подъём в шесть утра, мы сделаем часовой опрос перед занятиями. Рин прищурился, когда женская часть их коллектива направилась в ванную на втором этаже. Память нередко подводила девятого сына Сатаны, но интуиция работала исправно. Насколько он был осведомлён, гуль появился в их первый день лагеря, лучшего времени, чем сейчас, и быть не может. — Вахаха. Ванная, полная девушек. Эй, мы должны взглянуть на это. Наш лагерь предполагает такого рода развлечения? — Шима! Ты же буддийский священник! — Рин поморщился: восклицание Рюджи слишком резко вывело его из своих мыслей. — Ну-ну… Ты только говоришь так, а сам тоже, наверно, хочешь. Окумура-старший и без фамильяра улавливал от Сугуро почти осязаемые волны смущения. Всё-таки этот придурок немного, но думал о подобных вещах. Рин весело усмехнулся про себя и пропустил дальнейший разговор мимо ушей. Зато прислушивался ко всему очень внимательно его фамильяр. Обычно он не отсвечивал, даже не особо стремился к общению, чувствуя подавляющую мощь чужого синего пламени, но сейчас слишком активно возился на чужих плечах. Никто особо не интересовался им, даже Шиеми на неотозванного фамильяра только улыбнулась. Рин даже не дал этому представителю демонического рода имя, да и не пользовался его услугами в последнее время. Сейчас такого вида фамильяр уже не кажется ему полезным, в отличие от Черныша, этого представителя демонического мира невозможно использовать в качестве транспорта. Фамильяр резко поднялся на ноги, поворачивая длинные уши в известную только ему сторону. Окумура-старший ударил ладонью по чужой белой маске и незаметно поморщился: эта часть фамильяра не была мягкой. — Но хозяин! — Молчи, ни слова, — Рин глазами проводил спину Шиеми, ушедшую вслед за Камики и Паку. Окумура-старший не стал идти следом, предпочтя спуститься к единственному торговому автомату недалеко от столовой. Поднимаясь по лестнице обратно, Рин застал до боли знакомую картину. Морияма потерянно смотрела в сторону входа в ванную комнату общежития. Невольно проскочила мысль с потерянным на дороге щенком, которого хозяин просто и бессовестно выбросил из автомобиля. Окумура-старший громко вздохнул, обозначив своё присутствие. Нормально утешать людей он не умел никогда, в этой ситуации лучше подошёл бы Юкио. — Эм… Шиеми… Будешь фруктовое молоко? Рин неловко протянул в её сторону новую упаковку. В растянутой толстовке и домашних тапочках он впервые за день почувствовал себя глупо. Наверное, стоило просто пройти мимо, сделать вид, что ничего не заметил, всё, что нужно, уже было сказано. — О-Окумура-кун, Рин… Спасибо, — Морияма всё же взяла из протянутой руки упаковку, и между ними воцарилось напряжённое молчание. — Что ты тут делаешь? — Я… О, ничего. Пойду куплю ещё молока… — Хозяин? — фамильяр в очередной раз завозился на плечах. — Заткнись. Рин и без него чувствовал мелкие колебания негативной энергии, но, казалось, был обязан что-то сказать Шиеми, которая в очередной раз предпочла бы сбежать от него. Он не помнил, какими глупостями смог заставить её хоть немного взбодриться, и была ли это вообще его заслуга. Боязнь всё испортить и оставить так внезапно начала разгораться в нём. В такие моменты хотелось обругать самого себя матом: то ему всё было по барабану, то он внезапно жмётся и застревает на какой-то тупой ситуации, словно влюблённый дурак. — Хозяин?! — Ты можешь хоть на минутку зат… Мысленный диалог резко прервал женский крик. — Вот чёрт! Несмотря на то что Рин уже знал, что должно было произойти, это всё равно случилось слишком резко для него. Он без сомнений кинулся в женскую ванную, замечая шмыгнувшую за ним Морияму. Прибежал Окумура-старший как раз вовремя для того, чтобы ощутить себя героем. Его кулак, напитанный малым количеством энергии, очень ловко откинул чужого фамильяра, даже несмотря на полупризрачную форму. — Порви бумажку призыва! Сейчас Рин не имел при себе своего меча, но даже без него был уверен, что навалять гулю не составит труда. Меч, к слову, благополучно валялся под матрасом кровати, где его самозабвенно защищали постельные клопы. — Рин! Я помогу Паку! Отвлеки демона! — Для тебя что угодно, — Окумура-старший только усмехнулся на крик Мориямы. На крайняк он припугнёт гуля аурой биологического папаши. — Эй, кусок разлагающегося говна! Рин внезапно замахнулся, подцепив под бок своего напряжённого фамильяра, и кинул последнего через плечо прямо в одну из морд гуля. Бедный фамильяр, словно представитель кошачьих, вцепился в чужое лицо непонятно откуда вылезшими когтями. — Хозяяяяяиииин…. — почти пропел фамильяр в полёте, а Окумуре-старшему внезапно стало стыдно. Он с ноги вдарил по второму лицу противника, пока последний не решил разъесть его фамильяра кислотой. Нормально вдарить не удалось, и, отвлёкшись на плач Камики, Рин получил удар рукой в бок и отлетел на метр в стеклянную перегородку ванной. — Будет гематома! — Окумура-старший моментально поднялся на ноги, ощущая хруст стекла под не очень твёрдой подошвой тапочек. — Закройте Уши! Уши! Женский коллектив не сразу его понял, но повторять фразу было поздно. Фамильяр Рина, которого гуль уже успел сбросить, внезапно начал издавать громкий и неприятный писк. Для человека он не слишком опасен, разве что прилично дезориентирует, но перепонки всё же не калечит. Только вместе с этим писком фамильяр начал прилично атаковать по ограниченному разуму гуля своей психической энергией. — П-принц… — Ага, я, пошёл нахрен. Я потом поговорю с твоим хозяином, — сквозь писк эти слова были плохо различимы остальными, но гуль внезапно понял и с лязгающим звуком покинул неприятное место. Как только гуль ушёл, фамильяр Рина внезапно замолчал, лишь изредка поскуливая с высоты шкафчика, куда успешно взлетел на своих крыльях. Окумура-старший оценил разгром и мысленно шаркнул ногой. Бой на удивление получился уж слишком коротким и даже не имеющим зрелищности, но жаль стало Укобака. Его всё равно так или иначе умудрятся приплести к уборке, от Мефисто стоит этого ожидать. — Ни-сан, — Юкио очень быстро метнулся сначала к Рину, почти полностью проигнорировав девочек. При этом, казалось, тот слегка покачивался, звуковой удар чужого фамильяра внезапно прошил его болью в районе висков. — Я в порядке. Паку пострадала, — в этот раз уже они оба вспомнили о присутствии ещё трёх членов маленькой группы лагеря. Возле них уже собрались остальные, прибежавшие на дикий шум. — Шиеми-сан, ты молодец, правильно обработала рану. Если бы не ты, это могло бы плохо кончиться, — Окумура-младший ловко взял в оборот пострадавшую. Рина больше занимала другая звезда этой вечеринки. Он осторожно подобрал с пола фруктовое молоко, которое Шиеми на удивление аккуратно поставила рядом с Паку, и обошёл шкафчики. Камики была там и плакала невероятно тихо по сравнению с тем, как сам Окумура-старший заливался слезами после чтения манги. — Я выгляжу… Униженной… — Рин заворожённо замер, сейчас эти слова внезапно стали важными для него. — Не хочу, чтобы меня видели такой… Девятый сын Сатаны в более зрелом возрасте всегда чувствовал себя беззащитным перед редкими слезами жены по пустякам, но она не плакала, когда они расставались. В этом мире он ещё не видел слёз Шиеми, но сейчас плакала Камики. Какой бы противной она ему ни была, Рин не считал себя моральным уродом по человеческим меркам, чтобы злорадствовать. Пусть здесь они не особо знакомы вообще да и не говорили ни разу, в душе скребли остатки совести. Рин аккуратно кинул Изумо на колени свою толстовку, под которой всё же была футболка. — Держи. Гуль обблевал шкафчики кислотой, не знаю, задета ли твоя одежда, — но Камики молчала, пока Окумура-старший стоял на месте как вкопанный. — Это… фруктовое молоко… Рин развернулся слишком резко, просто, как всегда, не знал, что сказать, внезапно вспомнил, что не хотел ни с кем сближаться изначально. Он оставил на полу коробку с напитком и вернулся к остальным. Ему казалось, что он и так сказал слишком много, вряд ли Камики обрадуется, если Окумура-старший будет просто стоять и смотреть на проявление её слабости. — Давайте я понесу, — Рин очень быстро подхватил на руки Паку под очередной грозный взгляд Сугуро. Юкио не возражал, понимал, что его брат будет посильнее, несмотря на меньшую комплекцию. Только Рюджи, который изначально решил донести пострадавшую, был единственным, кого задели чужие действия. — Спасибо, Окумура-кун, — Норико была слаба — всё же отравление нельзя считать шуткой — и в полусне улыбалась всю дорогу до своей комнаты. Уложив Паку на постель, Рин ещё некоторое время играл из себя мальчика на побегушках для Юкио и принёс некоторые лекарства из их комнаты. Всё же травма не была слишком серьёзной, чтобы с ней не мог справиться его брат, но больной требовался отдых. Ушли они одновременно, поднимаясь на свой родной этаж. За то время, пока Окумура-старший был в чужой комнате, назад всё же вернулась Камики, которая всё оставшееся время молчаливо сидела на своей кровати. Она была одета в свою юбку и отданную толстовку. Видимо, Камики не ожидала, что Юкио и Рин всё ещё будут в комнате на протяжении почти часа, или просто думала застать только Окумуру-младшего. Никто друг с другом не говорил, только Юкио уточнил, не пострадала ли сама Изумо, на что получил отрицательный ответ. Не слишком хорошая медицинская проверка, Рин был уверен, что у Камики как минимум пострадала голова. Уходили братья под чужое мирное сопение: Паку уснула от навалившихся переживаний. — Почему у Камики твоя толстовка? — Её одежда пострадала в передряге. Поэтому я отдал ей её. Юкио не стал докапываться до сути дела глубже, и остальной путь они продолжили в неловком молчании. Странную тишину разорвал фамильяр Рина, сверкавший глазами прямо с кровати Юкио. Фамильяр показательно отвернулся от вошедших, став похожим на взъерошенный комок, и изредка пофыркивал. Его хозяин беспечно присел уже на свою кровать, намереваясь забыть даже о домашнем задании, не то что о внезапной вспышке обиды (несмотря на присутствующее чувство поклонения перед синим огнём) с чужой стороны. — Что это с ним? — Я кинул его в гуля, а потом меня кинули через стекло… — Что? — брат явно не ожидал столь прямого и честного ответа от Рина. — Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? — Это было состояние шока, я не придумал ничего лучше… Для Окумуры-старшего это не было критичным, с фамильяром же всё равно ничего не случилось, да и это же не Черныш. Юкио не был солидарен с братом, он порывисто вздохнул и не стал читать нравоучений. Ему не хотелось забивать этим и так больную голову. Со своим фамильяром брат как-нибудь разберётся, если что у него есть он. — Поможешь мне? Рин достал из тумбочки мазь, которую подарила Шиеми, и закатал вверх футболку. Бок, к слову, получил только небольшой синяк. Гуль бил неожиданно аккуратно, с целью только откинуть, а не повредить, но удар всё же оказался достаточно болезненным и частично пришёлся по почке. Юкио без слов взял на руки мазь, но мазать стал другим средством. Он уже обрабатывал раны и ушибы брату. Рин часто ленился даже самостоятельно прикладывать лёд к подобным сувенирам и просто и беззастенчиво отдавался в руки «будущего врача» для практики, как уверял он сам. Поэтому Окумура-младший привычным движением быстро мазал лекарство, изредка нажимая на больное место, чтобы брат не воспринимал его уступки как должное. — Ты бы ему хоть имя дал, — фыркнул между делом Юкио. На брате оказался не только этот синяк, но и пара мелких с другой стороны. — Эй, — Рин весело повернул голову в сторону фамильяра, — будешь Момо. У меня еще дыня осталась…