Штиль

Март 2013 Я привык жить как все. Водил минивэн. Возил детей в школу, на футбольные тренировки, на карате, регби и балет. Даже несмотря на то, что я посредственный повар, все равно готовил. Забирал вещи из химчистки и водил собаку к ветеринару. Хранил бессчетное количество видеозаписей с соревнований по плаванию и футбольных матчей, фортепьянных концертов и походов на природу с палатками. Денег всегда было недостаточно, и если что-то необходимо было починить или поменять, мы этого не делали, потому что надо было платить за брекеты или за выпускные фотографии, а еще откладывать на колледж. Мы закрывали глаза на то, что не требовало критического вмешательства. В итоге дом разрушался, машина изнашивалась, и в конце концов рухнул и наш брак. Жизнь — это не столько время, сколько набор шаблонов. Мы вступаем в понятные нам отношения, независимо от того, здоровые ли они, и держимся за них вплоть до того момента, когда уже не можем молчать, взрываемся или даже кричим. В этот день ты останавливаешься, понимая что все, что делал до этого, было всего лишь ради собственного комфорта и по привычке, а не из-за того, что ты влюблен. И в этот момент ты смотришь на человека, находящегося в противоположной части комнаты, прямо в глубину его глаз, и понимаешь, что это конец. — Что? — спросил он, опираясь на край столешницы. Я почувствовал вспышку чувств к нему в тот момент. Все-таки вместе мы прошли и огонь и воду. — Дорогой, давай разведемся. Долгое молчание, и на долю секунды я пожалел о сказанном. Все же семнадцать лет вместе. Боролись бок о бок, растили двух прекрасных детей. Мы оба знали, что должны были бы покончить с этим уже очень давно, но не расходились ради Хлои и Деклана. Считается, что плохо оставаться вместе ради детей, но жить порознь и разрывать их между двумя домами — еще худший сценарий. Они уже пережили это, когда были маленькими, хотя все забыли. Так что мы терпели, храня молчаливое согласие, которое длилось неделями, ругались за закрытыми дверями, постоянно увеличивая разрыв между нами. Это не значит, что мы не занимались больше сексом, но это была единственная наша постоянная. Мы не касались друг друга, чтобы поцеловать в щеку при встрече или расставании, не держались за руки. Он не нуждался в прикосновениях ко мне вне постели, и это уже само по себе было очень печально. Мы могли спать как убитые в самом центре боя, и для меня стало нормой засыпать на диване, читая книгу, работая над дизайном на ноутбуке или смотря фильм вместе с нашей собакой. Он был сильно занят, строя свою адвокатскую карьерную лестницу, так что мы неизбежно превращались в те самые корабли, что расходятся в тишине ночи. И только в те моменты, когда я зачем-то был нужен ему или он мне, мы чувствовали хоть какой-то контакт. Но одного секса было недостаточно, чтобы сохранить отношения. Это был конец: мы превратились в соседей с привилегиями, даже не друзья, но нам этого и не нужно было. Мы могли себе позволить иметь свой собственный угол, воспитывать детей и даже не пытаться притворяться, что любим друг друга. Я снял свое обручальное кольцо, когда чистил водосток полгода назад, и с тех пор не надевал его. — Э-эй! Я очнулся, понимая, что погрузился в воспоминания двадцатилетней давности. Его долгий вздох прозвучал раздраженно. — Это то, чего ты действительно желаешь: покончить с нами? Ты хочешь развода? Тяжелый случай.   — Боже, Уолтер, а ты? Я был предельно истощен. Он должен был быть тоже. Он посмотрел на меня:  — Кажется, тебе просто нужны перемены. Я указал на него:  — Тебе тоже. Не надо все валить на меня. Ты знаешь, что ненавидишь меня точно так же, как и я тебя. Рот его исказился в горькой гримасе:  — Ты ненавидишь меня? — Одну часть тебя — да. А другая часть заставляет меня плавиться. Его лицо смягчилось. — Ты потрясающий отец, — продолжил я. — Но ужасный муж? — Я хуже. — Правда хуже. Я знаю, что был ужасным эгоистом. — Ты мне никогда не изменял. — Что делает меня верным, а не хорошим, — я глубоко вздохнул. — Ты достоин лучшего, и я… — Ты хочешь кого-то другого? — Я просто не хочу больше чувствовать себя несчастным. Хочу снять этот камень с души. Я больше не хочу видеть разочарование на твоем лице каждый день. Никто так сильно не ненавидит меня, как ты. — Я не ненавижу тебя. Я пошел в сторону выхода. — Думаю, один из нас должен остаться в доме… Дети выросли здесь, и теперь, когда они учатся в колледже, должно быть место, которое всегда будет для них домом. — Подожди. — Ты можешь остаться, — я повернулся к нему, — а я поеду в Чайнатаун. Рэйчел там присмотрела для меня лофт. Думаю, это хорошая идея, так как я буду жить ближе к работе. Ежедневные поездки отсюда до офиса стали настоящей головной болью. — Ты ведь любишь этот дом? Я с сожалением кивнул, потому что дом в Потреро Хилл был моей мечтой. Чтобы наконец купить его, Уолтер продал свой, а я собрал деньги для первого взноса. — Это было раньше. Я любил его, когда мы только сюда переехали, любил, когда наши дети приводили сюда своих друзей, любил, когда мы устраивали семейные ночные игры или просмотры фильмов и когда ты… — Когда я? — его голос был хриплый и низкий. — Когда ты любил меня. — Сив. — Я не люблю его сейчас, — сказал я резко, захлопнув дверь в прошлое. — Ладно. — И мне не нужны деньги. Ни половина твоей пенсии, ни прочая подобная херня. Мы в порядке, Уолтер. Мы оба поможем детям с колледжем, хорошо? Это единственное, что действительно важно. — А если я встречу кого-нибудь? Ты нормально отнесешься к тому, что я приведу другого мужчину в наш дом? Я все еще должен подумать об этом.  — Да. — Да? Правда была в том, что при всех своих недостатках Уолтер оставался потрясающим мужчиной, и он точно не останется в одиночестве надолго. Сразу же после того, как мы расстанемся, вокруг нашего дома выстроится гигантская очередь парней, желающих оказаться в постели Уолтера Вэйнрайта. — Сив? Я бросил быстрый взгляд на моего мужа. — Мы так долго были счастливы здесь. Почему же мне не желать тебе стать счастливым опять? Он посмотрел на меня, и я в который раз подумал, какие красивые у него глаза. — Ты меня больше совсем не любишь? — Это не так. — Если ты любишь меня, ни один другой мужчина меня не получит, — произнес он. — Я лишь хочу, чтобы ты получил, что желаешь. — Это отговорка. — Это правда. — Раньше ты был таким собственником. — Много каким я был раньше. Казалось, что он ждет от меня еще каких-то слов, это было видно по его позе, по тому, как он подался вперед — он всегда так делает, когда внимательно слушает. — Уолтер? Внезапно опустившиеся плечи говорили о том, что он сдался, и я набросился, готовый добиться окончательного успеха. — Ты знаешь, что согласен со мной, — заявил я. Он уже открыл рот, чтобы сказать что-то, но вместо этого лишь покачал головой. Было очевидно, что он презирает меня за трусость. — Делай, как считаешь нужным. — Отлично, — раздраженно ответил я, неожиданно еще больше убеждаясь в правильности своего решения. — Сделаю. И сделал.