***
— Уолтер, это же реклама, — проговорил я, озадаченно глядя на полученный по почте спам. Он внимательно на меня посмотрел, а я снова заметил, как и в прошлый раз, когда мы случайно столкнулись на фермерском рынке, что у него появились синяки под глазами. Он все еще слишком много и усердно работает. Или заболел. — Ты себя хорошо чувствуешь? — осведомился я. Он не ответил, и все, что я слышал, — это шум разразившегося ливня. Мы стояли под навесом у моего дома, пока на улице дождь лил как из ведра. — Ты принимаешь витамины? Молчание. — Уолтер. — Извини, что ты сказал? — Ты болен? — Нет, со мной все в порядке. Я кивнул. — Тебе надо перестать так безумно много работать. — Уже перестал. Я сильно сократил… — Не стоит, — я развернулся, чтобы пойти домой, — это уже меня не касается. Он положил руку мне на плечо, останавливая. — Это правда. Я сильно сократил рабочее время и теперь каждый день ужинаю дома. И выходные тоже свободные. Я ощетинился, не успев даже осознать своей реакции. — Что? — Ничего, — процедил я сквозь зубы. — Ну же, скажи. — Конечно же, ты решил проблему именно сейчас. — После того, как мы расстались, ты имеешь в виду? — Неважно. — Очень важно. Я шумно выдохнул, выпуская пар. — А как ты оказался на фермерском рынке в прошлое воскресенье? — Ну вот так. — Ты же ненавидишь уличные рынки, кооперативы и… — Зато их любишь ты. Это-то тут при чем? — Да, люблю. — Тебе же нравится ходить на все эти выставки картин или блошиные рынки. — Но ты никогда не ходил на них со мной. — Потому что я работал. — Именно. — Но теперь я могу, — пожал плечами он. — Очень вовремя, Вейнрайт, — проворчал я, пытаясь не пустить в голос горечи. — Да, я знаю, — хрипло проговорил он. Я прочистил горло. — Пока дождь, можешь зайти ко мне и переждать. Но у меня сегодня свидание, и я должен собраться. — Конечно, — согласился Уолтер. — Я просто, как уже сказал, проезжал мимо и решил зайти — напомнить тебе, что у меня лежат твои письма. — Следующий раз выбрасывай этот спам и не трать время на дорогу. Быстрый кивок. — Ладно. Но, как я уже сказал, мне было по пути, и я заскочил к тебе, на случай если ты дома. Мне не сложно. — Хорошо. — Я подошел к нему и дотронулся до его щеки: — Спи побольше, ладно? Он накрыл мою руку своей, пока я не вытянул ладонь обратно. — Я постараюсь. Так мы продолжали стоять какое-то время, а я вдруг понял, что все еще о нем беспокоюсь. Наконец мы разошлись, и Уолтер направился к своей машине. Я проследил, как он сел в нее, помахал мне рукой и уехал, оставляя светлый прямоугольник сухого асфальта.***
Через неделю я понял, какой же я все-таки трус! Я не мог ступить ни шагу в дом друга, потому что знал, что Уолтер там. До смешного. Черт. Даже находясь в другой комнате, я был уверен, что это он. Мне не нужно было проверять. Я быстро сделал шаг назад, возвращаясь обратно в коридор, уже готовый убежать. — Чего это ты удумал? — нахмурился Уэсли Марино. — А ну иди сюда. Я изобразил на лице нежелание двигаться. Он наклонил голову, внимательно меня изучая. — Сегодня мой день рождения, Сив. Так что проходи, пожалуйста, — проговорил он голосом, в котором слышались нотки беспокойства. Я протянул ему бутылку вина с большим красным бантом и широкий пластиковый контейнер. — Что это? — спросил он, скрещивая на груди руки. — Возьми. Он внимательно посмотрел на вино в моей руке, а потом обратил внимание на контейнер. — А там что? Я мельком глянул на подарок. — Мой фирменный острый салат с пастой, о котором ты просил. — Итак, что мы имеем? — он вгляделся в этикетку на бутылке. — Мое самое любимое мерло* в одной руке и самый любимый салат — в другой. — Да, — я нетерпеливо тряхнул подарками и прошипел: — Возьми их уже. — Почему ты хочешь уйти? — Кажется, он был вовсе не рад, что стал обладателем вина, которое я в течение месяца пытался заполучить, и любимого блюда с цыпленком, маринад для которого я готовил полночи. — Потому что здесь Уолтер, а значит, я должен свалить. — Что за бред?! — гаркнул он, мгновенно повышая голос. — Если вы разводитесь, это не значит, что кто-то из вас должен пропускать мой день рождения. Идите в жопу. — Уэс… — Мне сорок два, черт возьми. Имейте совесть! Я невольно рассмеялся оттого, каким он был возмущенным. — Сив! Агр-р-р, этот тон. — Уэс… — Сиван Круз, тащи свою задницу сюда! Ну разве можно отказать имениннику? — Прекрасно, но если мы начнем тут выяснять отношения, то я уйду. Я не собираюсь портить тебе праздник нашими разборками. Как это прекрасное создание в моих руках могло обратить внимание и даже больше — выйти замуж за угрюмого и злого Джонатана, я не знаю. И тем не менее, они вместе, и где-то на этом промежутке длиной в двадцать лет я и сам смог понять, что Уэсли нашел в своем муже. Я был достаточно близок с ними обоими, пока не расстался с Уолтером. Загнанный в дом, я оказался в центре вечеринки, которая была в полном разгаре. Ко мне тут же через всю комнату направился Джонатан. — Сив, черт, извини, — сказал он, останавливаясь передо мной. — Я знаю, мы не предупредили, что Уолтер будет здесь. Но сегодня день рождения Уэсли и… — Все в порядке. У нас у обоих все будет в порядке, — заверил я. — Уверен, мы сможем провести вместе вечер, не поубивав друг друга. — Они оба одновременно поморщились. — Обещаю. — Эй, — привлек Уэсли внимание мужа, — Сиван принес нам свой фирменный салат и мое мерло! Правда, круто?! — Правда, — Джонатан ласково улыбнулся своей половинке, а затем тепло посмотрел на меня: — Спасибо, Сив! И вместо того, чтобы отойти, они стояли и рассматривали меня. — Что? — Мы рады видеть тебя, — Джонатан тяжело сглотнул, и я понял, что он еле сдерживается, чтобы не расплакаться. (Геи такие чувствительные — прим.пер.) — Да что с вами такое? — проворчал я. — Мы же виделись на прошлой неделе. — Да, но в нашем доме ты не был с момента развода. — Так уж получилось, — напомнил я Джонатану, — что ты был другом Уолтера до того, как стал моим, так что после развода ты и твой дражайший супруг достались ему. — Он внимательно на меня посмотрел. — Что? — Так, ничего особенного. Просто удивляюсь, как мы вообще умудрились стать друзьями, учитывая нашу первую встречу. — Это все в прошлом. — К счастью, да, — согласился он, перед тем как повернуться к гостям с призывом: — Эй, ребята, угадайте, кто пришел? Просто удивительно, как преобразились мои натянутые отношения со школьным товарищем Уолтера Джонатаном Гири после того, как он встретил любовь всей его жизни. Его характер кардинально изменился с нашей первой встречи. Это был уже не тот вечно загруженный и злой мужчина, намеренно жестокий, с поддевающими репликами и гневными нападками. Сейчас это был мужчина, находящийся в согласии с собой и окружающим миром. И самое замечательное то, что он изменился, не изменяя себе. Они с Уэсом были замужем уже двенадцать лет, а нашими с Уолтером друзьями как пара — пятнадцать. Так что мне было невыносимо трудно отделить их от себя, но необходимо. Потому что неправильно было бы требовать от них приглашать нас обоих к себе на ужин или прогуляться куда-нибудь, когда мы уже не являемся парой. Нечестно заставлять их терпеть наши натянутые отношения, считаться с ними. То же самое и с моими друзьями, которые в результате нашего развода не виделись больше с Уолтером, хотя и считали его другом. Они также очень опечалены нашим разрывом. Развод — это всегда гадко. Не успел я сориентироваться в ситуации, как, направленный Джонатаном, оказался в объятиях еще одного моего друга. — Охренеть, Сив, как я рада тебя видеть! Этот гнусавый голосок, высокий и одновременно плаксивый, я не спутал бы ни с каким другим. — Привет, Джил, — я крепко сжал ее в объятиях и поцеловал в щеку. Она так сильно стиснула меня в ответ, что я ахнул. — Ты принес свой салат? Я не пробовала его с момента, как вы с твоим парнем разбежались. Я сделал шаг назад, чтобы посмотреть ей в лицо. — Я же дал тебе рецепт. — Ну да, и у меня всегда выходит ужасная дрянь. Ну так что, принес? — Принес. — Слава богу! — Эй, — муж Джил, Майкл Очоа, был как всегда само совершенство: высокий, широкоплечий, рельефный, эффектный. — Привет, незнакомец, — я радостно кивнул, подходя к нему. Он протянул мне ладонь для рукопожатия, но, передумав, крепко сжал меня в объятиях. — Как же я рад тебя видеть, дружище. — Я тоже, — сказал я, дружески похлопывая его по спине. Когда он отодвинулся, его сестра Клариса стиснула меня еще сильнее. — Я соскучилась, — сказала она выразительно, обвив руками мою шею. — И я, — признался я, целуя ее в щеку. — Как поживаешь? — спросил меня Майкл, когда Клариса отстранилась. — Хорошо, а вы как? Мне тут же стали показывать фотографии детей, рассказывать смешные истории, вспоминать старые времена. Все это время я стоял напротив телевизора в гостиной, почти у выхода. Было очень приятно, что они так по мне соскучились. Джил и Майк кивнули, а Клариса взяла меня за руку. — Звони мне, ладно? — Позвоню, — пообещал я, — просто было очень много работы и прочего. — Я знаю, как это бывает, — она сильнее сжала мою руку, желая подчеркнуть сказанное, — может, даже лучше, чем кто-либо. — Давайте пройдем на кухню и уже там поговорим, — предложил Майкл. — Ладно, — сказал я и направился в сторону толпящихся там ребят. Катрина Дель Торо преградила мне путь. — Кэт! — с любовью произнес я. Она крепко меня обняла. — О боже мой, Сиван, как ты? Мы обнялись, поцеловались и опять обнялись. Это было так естественно и здорово — быть на дне рождения друзей. У нас у всех были дети, которые учились в колледжах, а у Уэса и Джонатана сын Крис недавно вернулся из Ирака. Он был ребенком Уэса от первого брака, а достигнув пятнадцати, решил жить с Уэсом и Джонатаном все время. Я всегда любил Криса, он был замечательным, веселым мальчуганом. Тем тяжелее мне было сейчас видеть его яркие зеленые глаза, унаследованные от отца, печальными и потухшими. Заметив его в другом конце комнаты, я стремительно к нему подошел. — Привет. — Привет, — сказал он дрогнувшим голосом, наклоняясь вперед и позволяя мне себя обнять. Перед тем как уйти в армию, он мог задушить в своих крепких объятиях, а сейчас старался быть заботливым и ласковым, что нас не могло не радовать. — Дядя Сив, как у вас дела? — Хорошо, — ответил я, — а у тебя? Отстранившись, я увидел шрам на его лице, которого не должно быть там в двадцать два года. Я протянул ему на ладони маленькую коробочку. — Что это? — Новый телефон, самый навороченный из тех, что там были. Хлоя сказала, ты такой хотел. Он просиял. — О, это все моя девочка. Она вам рассказывала, как мы каждый день болтали с ней в фейсбуке, когда я уехал? Нет, не рассказывала. Но я не был удивлен. Крис был старше дочери на год, и они с детства были не разлей вода. — Она не говорила. Но я рад, что вы общаетесь. — Я тоже очень рад. Только не говорите обо всем моим папам, ладно? — Конечно нет, — заверил я, положив руку ему на плечо. — Но я хотел поговорить с тобой кое о чем другом. У меня есть одно предложение, если ты не против. — Что за предложение? — Ты ведь почти получил степень по маркетингу перед тем, как был отправлен в войска? Будешь продолжать учебу? — Конечно. — Отлично, у меня есть подруга в компании «Страйдер Белл», я с ней поговорил насчет тебя. Прошло время, прежде чем он заговорил поднявшимся от радости голосом. Мне даже показалось, что ему пришлось приложить усилие, чтобы немного его понизить, прежде чем спросить: — Вы поговорили? — Да. И она будет рада видеть тебя в понедельник утром на собеседовании на пока не оплачиваемую должность. Она сказала, что ты можешь пройти там практику, пока не получишь степень, и сразу после этого тебя переведут на должность пиар-менеджера начального уровня. Он был ошеломлен. Все его эмоции было легко прочитать на лице. — Вы серьезно? — Конечно серьезно. Ты помнишь, чтобы я когда-нибудь шутил о таких вещах? — Вы все это сделали ради меня? Я был искренен. — Мы же семья? — Да. — Тогда не задавай глупых вопросов. — Ладно. — Таким образом, у тебя будет возможность для быстрого старта, пока другие будут только искать работу. — «Страйдер Белл» — прекрасная компания. И… Он схватил меня за руку, и я мог увидеть на его лице эмоции, переполнявшие его: восторг и беспокойство. — Ты прекрасно справишься, — я был в этом уверен и попытался интонациями в голосе передать мою уверенность и ему. — В понедельник тебе надо будет спросить Томаса Эскерда. — Он кивнул, не в силах ответить. — Не напортачь. — Обещаю. — Хорошо. Он опять сжал меня в объятиях, достаточно крепких, чтобы причинить боль, но я не сказал ни слова. А потом отпустил его, так как ему надо было найти отцов. — Чем это ты был занят? Его жаркий голос целиком завладел моим вниманием, даже прежде, чем, подняв голову, я встретился взглядом с моим будущим-бывшим мужем. Его темно-серая рубашка поло плотно облегала мускулистую грудь, живот и плечи. Вновь вернувшись в мир, где ходят на свидания, я понял, что далеко не каждый мужчина в середине пятого десятка находится в такой же физической форме, в какой пребывал Уолтер Вейнрайт. За семнадцать лет совместной жизни я привык ощущать под руками твердость его бицепсов и трицепсов, каменную монолитность его груди, рельеф на его животе. У меня вдруг возникло яркое, почти неконтролируемое желание почувствовать всю его мощь прямо сейчас на себе. — Э-эй! — Эм-м, — промычал я, пытаясь потянуть время, чтобы вспомнить его вопрос. У меня в голове всегда становится пусто, когда я вижу его, нахожусь с ним рядом, неважно по какой причине. — Сив? — его голос смягчился, и от этой теплоты и нежности, читающейся в его взгляде, я стремительно терял голову. — Крис, — выпалил я, все-таки вспомнив, о чем меня спрашивали, — я предложил ему работу. — Мило с твоей стороны. — Я старался, — сказал я, пытаясь незаметно вдохнуть его замечательный аромат. — Как ты? — В порядке, — отмахнулся он. — Я очень рад тебя видеть. — Да, прости, я помню, что мы договаривались не приходить одновременно к друзьям, но… — Это не имеет значения. Тебя напрягает мое присутствие? — Нет, конечно нет. — И меня нет, — пожал он плечами, — значит, все в порядке. — Хорошо, — мне было приятно это слышать. Он шагнул ближе, вторгаясь в мое личное пространство. — Ты отрастил волосы. Люблю, когда они такой длины, что касаются твоих плеч. — Надо их подстричь — я уже не мальчик. — Не делай этого, — сказал он, протягивая руку и касаясь моего подбородка, — ты художник, можешь себе позволить что угодно. Я засмеялся, прильнув щекой к его ладони, как делал миллион раз до этого: неосознанно, просто желая почувствовать тепло его кожи. — Сив. То, как хрипло он произнес мое имя, мгновенно вернуло меня в чувство. Я замер, вглядываясь в его лицо. — Ой, Уолтер, я… — Остановись, — попросил он шепотом, его рука нежно прошлась вдоль нижней челюсти к шее, а затем к затылку, удерживая, — просто остановись. Я посмотрел в его кобальтовые глаза. Они были прекрасны, я скучал по ним, скучал по тому времени, когда имел возможность видеть их каждый день. — О боже мой, Сиван, детка, ты ли это? — Джинс де Росси схватила меня и сжала в тесных объятиях. — Да, это я. — Привет, красавчик, — радостно улыбнулась она. — Сама такая, — сказал я, крепко обнимая ее в ответ. Оглянувшись, я увидел, как Уолтер уходит от нас. Но мое внимание тут же переключилось на сестру Росси — Дарси, которая уже ждала своей очереди, чтобы обняться. — Шел, это Сив! Передо мной вдруг внезапно возникла Шелли Равоза. — Сив! — вскрикнула она и, отстранившись от мужа, ринулась ко мне, чтобы крепко сжать в объятиях. Я прижал ее к себе так сильно, как мог, и мы долго простояли, обнявшись. Я почувствовал легкое прикосновение к спине и, обернувшись, увидел Пауля. — Привет, — поздоровался я. Шелли выровняла дыхание и отстранилась, подтолкнув меня к своему мужу. Я раскрыл руки для объятий и был удивлен, какими они оказались крепкими. — Ты в порядке? — мягко спросил я, поглаживая его спину. — Я соскучился по разговорам, — сказал он, отстраняясь, его голос дрогнул на последнем слове. — Я тоже. Он тяжело вздохнул, и я видел, как дрожь прошла по его телу. — Что случилось? — Ничего, — заверил он, а Шелли взяла мою руку и крепко сжала. Она плохо выглядела: очень уставшей и выжатой. Они наверняка снова поругались. Много раз мы с Уолтером предоставляли Шелли или Паулю наш диван после их ссор. — Я буду поблизости, — пообещал я. Она поцеловала меня в щеку и отпустила мою руку, прежде чем присоединиться к мужу. Я проследил взглядом их путь назад на кухню. — Эй-эй-эй, — сказал Уэс, протянув вокруг меня руку и указывая куда-то. Я увидел его брата, Теда, стоящего на другом конце комнаты вместе с молодой девушкой, лет тридцати или даже моложе. Я еще ни разу не видел его после развода, и то, как он выглядел сейчас, было… странным. — О, — я завис на несколько минут, — он покрасил волосы? — Да, — захихикал Уэс. — Будь повежливее. — Да ладно, это ужасно выглядит, — сказал он с явным отвращением в голосе. Я был согласен. Небольшое количество седины у висков и на щетине выглядело бы, по моему мнению, чертовски возбуждающе. Вот у Уолтера, например, я всегда обожал, как серебристые пряди контрастируют с золотой кожей, что добавляет ему сексуальности, которую сложно… Я встряхнулся, испугав Уэса. — Ты чего? — Ничего, все в порядке, — с трудом сглотнул я. — Эм-м, так значит, он встречается с ровесницей своей дочери. Его презрительное фырканье меня насмешило. — Что-нибудь еще заметил? — Ну, — я прочистил горло, — маленькая бородка выглядит миленько. — Ты не обратил внимания, что лежит у него на тарелке. Я кинул туда взгляд. — Не может быть, чтобы он это ел, — я мог поручиться, что парень ненавидит подножный корм, — он не ест зелень. Уэс засмеялся. — Будет есть, если захочет залезть ей в трусики. Прикрыв рот, Уэс еще сильнее заржал. — То есть у него будет секс при условии, что он будет жрать один салат, я правильно понимаю? — Мой друг уже задыхался от смеха. — Я должен рассмотреть это поближе, — предупредил я, прежде чем пересечь комнату и предстать перед Тедом. — Привет! — Привет, — поздоровалась со мной женщина, сверкая улыбкой в тридцать два зуба. Тед только сердито посмотрел. — Сиван Круз. Как дела? — вытянул я руку для рукопожатия. — Хорошо. Я Криста Роли. Рада познакомиться. — Взаимно, Криста, — сказал я, широко улыбаясь Теду и прикусывая нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. — Эм-м, какой странный сэндвич ты ешь. Его сердитый взгляд потемнел. — И что? — Он полностью вегетарианский, — гордо сообщила Криста. — Было довольно сложно здесь такой собрать, скажу я вам. Вся еда тут состоит из одного мяса. Единственное блюдо, что я могла бы здесь съесть, — это салат из пасты, но боже мой, он такой острый. Тед посмотрел на меня с благодарностью. — Но все равно вкусный. — Пф-ф, — прыснул я, к счастью не очень громко, — ну и… ты собираешься съесть это? Если бы взгляд мог убивать, то я бы уже лежал мертвым. — Неужели тебе или моему брату больше нечем заняться, кроме как приставать ко мне? Я отрицательно покачал головой, глупо улыбаясь. — Тедди не очень нравится есть вегетарианскую пищу, но он делает это ради меня, — жеманно произнесла Криста, глядя с обожанием на своего мужчину, — я работаю над ним. — Это хорошо. Ему это может пригодиться. Она кивнула, а Тед испепелил меня взглядом. Когда я вернулся к Уэсу, то смог свободно расхохотаться. — Это было безумно смешно. — Когда ответа не последовало, я внимательно в него вгляделся и увидел слезы в его глазах. — Боже мой, что с тобой творится? Ты в курсе, что сегодня твой день рождения и ты должен быть счастлив? — Ты нашел моему сыну работу, — захлюпал он. — Ради всего святого, — сказал я, притягивая Уэса к себе, — когда ты успел стать таким большим плаксой? Хорошо, что ты уже не работаешь на подиуме, а то твоя подводка потекла бы. Он стиснул меня в объятиях.***
Я придерживал ногой дверь кулера открытой и уже собирался насыпать внутрь лед, когда подошел Уолтер и встал напротив. — Ну и что ты делаешь? Я сдул волосы с лица. — Думаю, это очевидно, — произнес я со всем возможным сарказмом. Уолтер с усмешкой забрал у меня ведро. Я держал открытым кулер, пока он засыпал лед. — Можно тебя спросить? — сказал я, выпрямляясь. — Конечно. — Почему ты не спишь? — Что? Я внимательно посмотрел на его лицо. — Ты слышал меня. — Не знаю, — пожал он плечами. — Ты не знаешь? — Нет. — Может быть, ты знаешь, но не хочешь говорить? — Он шагнул ближе, и я был вынужден поднять голову, чтобы видеть его лицо. — Ты работаешь и днем и ночью? — Нет, — подошел он еще ближе, так, что я вынужден был сделать шаг назад. — Я сказал тебе еще на прошлой неделе, что не в этом дело. — Тогда в чем? Он мягко кашлянул и опять сократил дистанцию между нами. — Дом большой. — Да, — согласился я, вновь отступая. — Может, настало время завести новую собаку? — Регби был с нами так долго, — вздохнул он и вытянул руку, чтобы заправить прядь моих волос за ухо, — семнадцать лет. — Я тоже по нему скучаю, — сказал я, мусоля воротник его рубашки между большим и указательным пальцами. — Он бы не понял, почему ты больше там не живешь. — Да, — согласился я. — Что ж, — тихо рассмеялся он, — мне показалось, или подруга Теда младше его дочери? — Ага, — заговорщически понизил я голос, — ты прав: она моложе Джесси. Так мы и стояли близко друг к другу, не пытаясь отстраниться. Он поднял руку и положил мне на загривок в мягком прикосновении. — Я уже говорил, что ты хорошо выглядишь? — задал я вопрос. — Мне нравится эта рубашка поло. — Я выбирал ее всякий раз, как шел на свидание, — проговорил он, поглаживая большим пальцем мое горло. — На свидание? — Да, — на его скулах заиграли желваки, и глаза загорелись и потемнели одновременно. Мои колени прекрасно знали о значении этого взгляда и чуть не подогнулись. — Я перестал с ним встречаться, это было нечестно по отношению к нему. — Почему? — спросил я, что было довольно трудно с прилипшим к нёбу языком. — Я стал развалиной. — Нет, совсем нет, — стал я защищать его от самого себя. Я посмотрел на легкий изгиб уголков его полных чувственных губ и был вынужден опереться руками о стену позади себя. Мне надо было стоять ровно, но колени меня не слушались. — Сив? — Ты находка, Уолтер Вейнрайт. — Для кого? — Для любого парня. — Любого? — вспылил он. Черт. — Я не это имел в виду. — Тебе плевать, правда? Я могу спать с кем угодно, и тебе не будет до этого никакого дела, — проговорил он сквозь зубы, убирая с меня свои руки. — Да, как и тебя не будет волновать, кто в моей постели. После резкого выдоха он развернулся, намереваясь уйти. Я схватил его за руку, задерживая. — Подожди, почему я должен тебя ревновать? Почему бы мне просто не пожелать тебе счастья, как и тебе мне. Он не был счастлив от моих слов, это ясно читалось на его лице. Я усилил хватку, заставляя его согласиться со мной. — Ты прав, — сказал он хрипло. — Хочу есть, — сказал я, сглаживая напряжение, — а ты? — Он кивнул. — Составишь мне компанию? Я поднял голову, а потом взял его за руку и потащил за собой. — Ты в курсе, что ведешь себя противоречиво? — Что? — Ничего, — прошептал он. Когда мы подошли к столу с едой, я обратил внимание Уолтера на тарелку Теда, наполненную салатом. Уолтер фыркнул, а я захихикал. — Он же не собирается это есть, — прокомментировал Вейнрайт увиденное. — Спорим? Он мягко рассмеялся, и бархатные переливы его смеха прошли прямо сквозь меня. Мы наполнили наши тарелки, и Уолтер скептически посмотрел на мой выбор. — Что? — Я не уверен, что эта запеканка съедобная. Вскинув голову, я увидел его темный взгляд на мне, и все остальное для меня померкло. Я тяжело, болезненно сглотнул и переждал минуту, чтобы ответить. Главное было не забыть пережевать пищу. — Это запеченные тортеллини*, — ответил я, как только смог, дотянувшись до бутылки с водой. Холодная жидкость смягчила мой сжавшийся пищевод. — Вкусно? Я подцепил одну из пельменей вилкой и поднес к его рту. Я миллион раз кормил его с моей тарелки раньше, поэтому даже не задумался о том, как это будет выглядеть сейчас. Он наклонился и попробовал предложенное. — Вкусно, правда? — Он скривился. — Нет? — Твой альфредо* лучше. — Надеюсь, что так. Я в течение десяти лет усовершенствовал рецепт. Он улыбнулся, углубляя мимические морщины в уголках губ. — Это всегда было коронным блюдом, когда я приносил его в контейнере на работу. — Правда? — Ты же знаешь, что да, — он дружески толкнул меня плечом. — Тебе принести пива? — Да, если не трудно. Я смотрел, как он отходит, и наслаждался тем, как плотно сидят его джинсы, когда услышал справа ненавязчивое покашливание. Джонатан был явно доволен и собирался совать свой нос не в свое дело. — Что? — Вы и дальше намерены флиртовать друг с другом до ночи или все-таки пойдете домой и трахнетесь? — Мы не флиртуем, — я с удивлением посмотрел на него, — это просто дружеская болтовня. — Ха-ха. — Все-таки Уолтер хорошо выглядит, правда? — у меня пересохло во рту. — Этот парень выглядит много лучше, чем «хорошо», — указал он на Вейнрайта, — мы оба это отлично знаем. И, может, то, что с начала вечера он не оставляет тебя одного и постоянно касается, когда находится рядом, наведет тебя на определенные мысли. — Джон… — Кто это и что он делает на моей вечеринке? Я посмотрел в ту же сторону, куда был направлен взгляд Джонатана. Мужчина стоял у входной двери, собираясь войти, и я похолодел, узнавая его: это был коллега Уолтера Ленс Хановер. Что самое болезненное в сложившейся ситуации, так это то, что Ленс всегда имел на Уолтера виды, но мне между делом Вейнрайт сказал выкинуть эту ерунду из головы. — Сив, — начал Джонатан, — я уверен, что это не то… — Все в порядке, — перебил я, наблюдая, как Ленс кладет руку на поясницу Уолтера чуть выше его округлой задницы. — Я не удивлен: он ходит на свидания. — Ты знаешь этого парня? — Да, знаю. — Мне очень жаль. На минуту я позволил своей защите ослабнуть, убаюканный теплом отношений, что длились долгие годы. Но оказаться перед фактом, что Уолтер мало того, что ходит на свидания, но еще и делает это с мужчиной, который в течение многих лет пытался встать между нами, было чертовски больно. Я поцеловал Джонатана в щеку, сказал, что люблю его, и направился к задней двери. Он пошел следом за мной. — Подожди, Сив… — Вот по этой причине мы и не должны с Уолтером появляться в одних и тех же местах, — объяснил я. — Это низко с его стороны привести сюда свою пассию, но все же если он с кем-то встречается, то и на вечеринки они должны ходить вместе. — Сиван, дорогой, останься. Но мне было плохо оттого, что я снова хотел Уолтера, позволил себе опять почувствовать, что я желанен, нужен, и в этот самый момент остро осознать, что наше время ушло навсегда. Корабль уплыл, и винить в этом, кроме себя самого, было некого. Именно я первым предложил развестись. И то, что не все бумаги подписаны и что в моей постели с момента расставания не было еще ни одного мужчины, не значит, что Уолтер будет вести себя так же. — Пока, детка. — Позвонишь мне? Я развернулся к нему. — Разве мы не собирались в этот понедельник за подарком для твоей мамы? — О боже, точно, — расстроился он. Несмотря на мое испорченное настроение, я не мог не улыбнуться, глядя на него. — Послушай, ведь мы оба знаем, что так как ты являешься всего лишь основателем и владельцем арт-галереи, а не адвокатом или доктором, как твои старшие братья, то обязан хотя бы подарить ей самый лучший подарок на день рождения. — Знаешь ли, меня возмущают намеки, что я всего лишь… — Это ее слова, — напомнил я дорогому другу, — не мои. — Я знаю, — раздраженно пробубнил он. — Увидимся, — сказал я и вышел на улицу. Обогнув дом, я добрался до главной дорожки, ведущей к воротам, к которым я и направился. — Эй. Я узнал голос, но не ответил, вместо этого вышел и закрыл за собой на щеколду калитку. На ходу я попытался вытащить из джинсов ключи, что плохо получалось, так как шел я быстро. — Вот так уйдешь и ничего не скажешь? — Не заставляй Ленса чувствовать себя неловко! — крикнул я через плечо, прежде чем повернуть за угол. Я повел себя как ребенок, но мне было больно, а если учесть, что увидимся мы с Уолтером не раньше каникул, когда наши дети вернутся из колледжа, то все это вообще не имело значения. ________ *«Мерло» — французский технический сорт винограда, используемый для производства красных вин. *Тортелли́ни — итальянские пельмени из пресного теста с мясом, сыром или овощами. *Альфредо — блюдо из макарон.