Штиль

— Сиван? Подняв голову, я увидел перед собой Рекса Ламберта, одного из многочисленных адвокатов, работающих в офисе Уолтера. — Здравствуй, — поприветствовал я его, вставая и протягивая руку. Он ее пожал, другой стиснув мое плечо, и сообщил, что очень рад меня видеть. Насколько я знал, этот парень никогда не кривил душой, он действительно был рад, что я пришел. — Ты к Уолтеру? — Эм-м, нет, — я покачал головой, — мне нужен… Минуточку, — я засунул руку в сумку, чтобы достать телефон. Посмотрев календарь, нашел сегодняшнюю дату и вздохнул с облегчением, увидев нужное имя: — Мой представитель, Даррен Палмер. Свернув экран, я стянул с себя шарф и снял солнечные очки. Он открыл рот от удивления, увидев мой глаз. — Я знаю. — Что за хрень с тобой случилась? — Это так глупо, — смущенно проговорил я. — На прошлой неделе я был вынужден уволить одного из моих декораторов, а вчера этот человек пришел в наш театр и напал на меня. — О боже мой, — сделал он ошарашенное лицо, укладывая руки мне на плечи. — Я отведу тебя к Даррену, но что конкретно произошло? — Ну, я был на работе, — сказал я, следуя за ним, — когда пришел этот парень, начал орать и в конце концов бросился на меня с кулаками. Кончилось тем, что двум моим сотрудникам пришлось оттаскивать его от меня. Охрана силой вышвырнула его из здания. — Тогда тебе надо идти в полицию, писать заявление о нападении, а не сюда. — Думаю, это уже было сделано, однако тут я по другим причинам. Сюда я пришел, потому что он подал заявление на меня, — я почти смеялся. Это было настолько нелепо, что мой мозг отказывался анализировать сложившуюся ситуацию. — За причинение морального и физического ущерба. Говорит, что я стал причиной его неадекватного поведения, когда уволил его. Рекс застыл. — Минуточку. — Это все так глупо. — Подожди. Я простонал. — И так как все это случилось на территории театра, администрация настояла на том, чтобы я обратился за помощью к адвокату. А так как именно вашей фирме мы платим предварительный гонорар… — Да-да, это ясно, — он покачал головой. — Ты понимаешь, что он поступил очень глупо, подав на тебя в суд? Тем самым он подставил себя под встречный иск. — У него сильная кокаиновая зависимость, — объяснил я, — отсюда и увольнение. — O, Сиван, — усмехнулся Рекс, — ты ведь понимаешь, что ему дорога в тюрьму? — Я ничего такого не хотел, — вздохнул я. Мы шли вдоль длинного коридора. — Я лишь надеялся, что он тихо уйдет с незапятнанной репутацией. — Конечно, — согласился Рекс, останавливаясь напротив рабочего стола. Мое внимание привлек испуганный вздох, и я увидел Оливию Тсу, секретаря Уолтера, трудящуюся в этой должности последние пять лет. — О нет, Рекс, оперный театр не может позволить себе услуги Уолтера Вейнрайта, — запротестовал я, — просто покажите мне, как пройти к… — Боже мой, что с тобой случилось? — спросила Оливия, огибая свой стол, чтобы подойти ко мне. — Ты, наверное, шутишь? — посмотрел Рекс сердито. — Ты серьезно думаешь, что Уолтер позволит кому-нибудь вести твое дело? Серьезно, Сиван? — Да, я… — О боже мой, я тебя не видела пять месяцев, и тут ты заявляешься разукрашенный, как отбивная! — Очень мило, — проворчал я. — Ты сошел с ума, — заявил Рекс. — Мы не можем себе позволить партнерство c ним. — Тем не менее ты его получишь. — Я… — У тебя синяки на шее, — ужаснулась Оливия. — Какого черта? — Лив, где я могу найти Даррена… э-э, блин, — выругался я, потому что никак не мог вспомнить фамилию адвоката. — Ну уж нет, — резко прервала она меня, схватила за руку и настойчиво потянула за собой, минуя поворот, прямиком к стеклянной двери в кабинет Уолтера. Он сидел за столом, а напротив него разместились трое мужчин в костюмах. Свой пиджак он снял и был сейчас в светло-голубой рубашке и потрясающем темно-синем галстуке в малиновую полоску. Он недавно подстриг свои темно-русые волосы, и так как теперь они были короткими, то сквозь них просвечивала темно-золотая кожа. Он был великолепен, и у меня, как всегда, перехватило дыхание от одного его вида. — Лив, не надо его беспокоить. Она легко стукнула по стеклу, и Уолтер поднял на нее взгляд, мгновенно переведя его на меня. Я увидел, как он чуть вздрогнул, а потом быстро встал и направился через комнату к нам. — Ты ведешь себя глупо, — пробубнил я. Она издала подозрительный горловой звук, напоминающий рычание. — О нет, поверь мне, это вы двое так себя ведете. Эта женщина всегда была властной и самоуверенной, и я ее обожал. Она была его помощницей, сестрой, наперсницей, поддержкой и защитницей в одном красивом, сумасшедшем, соблазнительном, наводящем страх лице. Другие секретарши носили костюмы или брюки с рубашками и никогда блузки, предпочитая одежду, скрывающую их женственность. Они зачесывали волосы назад и стягивали их во французский пучок, спрятанный на затылке. Они выглядели как идеальные образцы служащих адвокатской конторы, полностью соответствующие тому, что ожидаешь увидеть в подобного рода учреждениях. Оливия же была не такая. Ее черные густые волосы шелковой ширмой тянулись до середины спины. Одежда ее была открытой и обтягивающей. И я никогда не видел ее в обычных туфлях. Это были либо сапоги до колена, либо туфли в стиле Мэри Джейн от Дока Мартенса, либо балетки на платформе. При виде нее натуралы теряли голову, а геи впечатлялись ее стилем. Она была потрясающей смесью неугасающего тепла и холоднокровной сучки. И это было забавно. Я часто встречал ее мужа, Гарольда Тсу. Он тихий и добрый, симпатичный, но не стремящийся привлечь к себе внимание человек, да еще и ниже ее ростом. И вот когда смотришь на мисс Совершенство, то невольно задаешь себе вопрос: почему они вместе? Но лишь раз увидев, как они смотрят друг на друга, я понял почему. Это была настоящая любовь, и я не позавидовал бы той женщине, которая решила бы, что Гарольд, ввиду своей уступчивой натуры, является прекрасной мишенью для насмешек. Оливия в таких случаях была страшна и беспощадна. — И он никогда не встречался с Лансом. Я медленно повернул голову в ее сторону. — Что? Она смела говорить мне это. — Он рассказал, как встретился с тобой на какой-то вечеринке и там же появился Ланс, принесший срочные договоры для подписания, и что после этого ты вылетел оттуда, как сумасшедший. — Я? Сумасшедший? — Да, если думаешь, что Уолтер может трахаться с кем-либо из офиса, — отчитала она меня. — Сиван, ты действительно так думаешь? — Ланс всегда… — …имел виды на Уолтера, — перебила Оливия. — Да, я знаю. — Он трогал Уолтера, — сказал я прежде, чем смог себя остановить, — а мы оба знаем, как Вейнрайт трепетно относится к своему личному пространству, поэтому… — Да, это так, но, может, Уолтер специально позволил Лансу касаться себя, чтобы спровоцировать твою ревность, вывести тебя из себя. Он не брезгует подобными методами, и ты не можешь его винить в том, что он пытается таким образом раздразнить тебя. — Я… — Какого черта с тобой случилось? — рявкнул Уолтер, наконец пересекший свой громадный кабинет и высунувшийся наполовину из-за двери. — Я хотел увидеть Даррена… как его там, — повторил я в который раз, — и не хотел тебя беспокоить. Он стиснул челюсти. — Беспокоить меня? Я скрестил руки на груди. — Я же вижу, что ты занят. Так что не отвлекайся. — Оу, — он был застигнут врасплох, об этом свидетельствовало удивление, отразившееся на его лице, и то, как он резко подался назад, — прекрасно. Уолтер отпустил тяжелую стеклянную дверь, повернулся на пятках и стремительно пошел к своему столу. Я натянуто улыбнулся Оливии и злорадно сказал:  — Вот видишь, вы с Рексом — глупцы. — О нет, я то уж знаю, кто тут настоящий глупец, — заверила она. — Куда идти? — спросил я, игнорируя ехидное замечание. — Налево, — немного помедлив, ответила она. Я поцеловал ее в щеку, прежде чем повернуть за угол. Минуту спустя, когда я пересекал переговорную, жесткий захват стиснул мою руку выше локтя, и я был силой, почти оторвавшей мои ноги от земли, потянут в сторону маленькой комнаты. Обернувшись, я предстал перед лицом обезумевшего мужчины. Он должен был бежать, чтобы поймать меня, а я даже ничего не слышал, не обратил ни малейшего внимания на шум приближающихся шагов. — Ты же сказал «прекрасно», — припомнил я его слова, делая инстинктивный шаг назад. Он же сделал шаг вперед. — Ты в своем уме? — Ты сказал «прекрасно», — повторил я опять. — Я солгал! — приближался он. — Может, ты мне уже расскажешь, что случилось? Вечный танец: он шаг вперед, я назад. Так и сейчас, пока я все же не остановился и не позволил ему приблизиться ко мне, почти касаясь. — Рассказать тебе? — Мой мозг завис, пытаясь понять, о чем он говорит, потому что я потерялся, глядя на него. Он был в ярости, и это казалось очень милым. То, как он сердито смотрел, как были заломлены его брови — все это говорило мне, что ему очень больно видеть меня таким. — Ты имеешь в виду это? — Сиван. Его взгляд должен был прожечь мою кожу, таким он казался горячим. — Я… Что? — Сив. — Я не хотел тебя беспокоить по таким пустякам. Это все равно что вызвать воздушную авиацию для прекращения кулачного боя. Понимаешь? — Нет, не понимаю. — Это ерунда. — Разве? Если речь идет о тебе, разве это может быть для меня ерундой? Меня кольнуло чувство вины. — Прости, я не подумал. — Да, не подумал. — Дерьмо. — Он заиграл желваками. — Ты собираешься орать на меня? — Точно. Я отчасти это заслужил. — Я правда не хотел тебе надоедать. — Не хотел надоедать мне или не хотел нуждаться во мне? — Пожалуйста, Уолтер, проехали. — Ты не хочешь нуждаться во мне, но нуждаешься. — Мне нужен адвокат, но им не обязательно должен быть ты. — Сиван! — рявкнул он, и я почувствовал себя дерьмом. Если бы я с самого начала задумался над этим хотя бы на секунду и поставил себя на его место, то поступил бы иначе. — Ты не позвонил мне, хотя прекрасно знаешь, что должен был. Он прав: я должен был. — Послушай, я… — Если мне не позволено быть чем-то большим, то я уж точно буду твоим чертовым адвокатом. С его стороны было абсурдно говорить такие вещи, но я понял, как сильно задело его мое поведение. — Ради всего святого, Сив, — его голос надломился, — ты всегда можешь рассчитывать на меня, я буду всегда о тебе заботиться и обеспечивать твою безопасность. — Мне не нужна ничья забота. Он выразительно посмотрел на следы побоев на моем лице. — Я считаю иначе. — Это была случайность! — Снисходительное выражение на его лице сказало мне больше, чем слова. — Да, это так, — убеждал я больше сам себя. — Ты помнишь, когда последний раз я попадал в какие-либо неприятности? Он не ответил, но его взгляд медленно прошелся по мне, каждый раз вздрагивая при виде очередного синяка. Он переживал, это было очевидно. — Ладно, извини, — сказал я искренне, — правда. Но по боли, отразившейся в его взгляде, понял, что он на это не купился. — Уолтер, да ладно тебе. — Не «да ладнай» мне, ты совершил ошибку. — Да, — я подался вперед и взял его за руку. Он тут же перехватил мою ладонь, сжав ее двумя своими. — Я должен был объяснить администрации оперного театра, что мой бывший работает в «Стоун Маркхем» и что надо звонить именно ему. — Да. — А что, если ты был бы занят? — Я и был занят, — сказал он, медленно подняв руку к моему лицу и мягко проводя кончиками пальцев по скулам, — но ведь ты прекрасно знаешь. Да, я это знал. — Я никогда не буду так занят, чтобы не помочь тебе, — сказал он, опуская руку. Я был благодарен, что он отошел, иначе я бы вжался в его тело. Позавчера мне было так страшно и в больнице, и после, дома. Мне был нужен кто-то, кто бы приготовил суп, завернул меня в полотенце и прижал к себе. Мне были необходимы крепкие объятия, я знал, что это отходняк после полученного стресса, но ничего не мог с собой поделать. — Ты мне наконец расскажешь, что произошло? — Конечно, — я успокоился, и мой голос смягчился. — Иди сюда и присядь. Я уселся за стол, а Уолтер налил мне стакан воды и сел в крутящееся офисное кресло напротив меня. — Хочешь чего-нибудь покрепче? — Нет, воды достаточно, — сказал я, делая небольшой глоток из хрустального стакана. Стопка бумажных листов лежала тут же, на столе, он взял один из них, а из кармана вытащил авторучку «Монблан», которую я ему подарил год назад в честь повышения его до уровня партнера-совладельца. Я всегда удивлялся его умению сохранять вещи. Я терял все подряд, от солнечных очков до телефона и часов. Он же — никогда. — Тебе надо приобрести другую, — заметил я, — вроде такие стали выпускаться в золоте. — Ты о чем? — О ручке, — усмехнулся я. — Черное — это классика, — ответил он, и выражение его лица ясно сказало мне о том, сколь глупым он считает мое предложение. — И мне не нужна новая. Я вполне доволен старой. — Я же не заставляю тебя выбросить эту. Просто ты мог бы купить новую, и у тебя стало бы их больше чем одна. — Мне не нужно больше одной. И к тому же эту подарил мне ты. — Он не уловил суть моего замечания, но это было очень мило — его главный довод. — Расскажи с самого начала. Я стал пересказывать подробно, что произошло, а он изредка прерывал меня для уточнения деталей. Когда мы закончили, я спросил, над чем еще он сейчас работает. Он объяснил, что ведет большое дело, связанное с наркоторговлей. — Вот оно что, — сказал я, так как это проясняло многие вещи, — так вот почему ты выглядишь таким усталым. — Нет, — возразил он, удивив меня. — Сейчас да, я устаю из-за этого, но к последним шести месяцам это не относится. Я просто не могу спать. — Тебе просто надо найти хорошего парня и уладить вопрос, — поддразнил я. Он пристально посмотрел на меня с того места, где делал свои записи. — Да, я знаю. — Я задержал дыхание. — И просто чтобы ты знал, — продолжал он ровным голосом, — Ланс тогда приходил, чтобы дать на подпись нужные документы. Я прочистил горло. — Это не мое дело. — Да, — согласился он, — не твое. Но я хотел прояснить этот вопрос. — Прояснить? — Перестань все время повторять концы моих фраз, — раздраженно проговорил он. — Я не делаю этого. — Всегда делаешь, — ответил он. — Ты исходишь из предыдущего опыта общения со мной, что я так поступаю, — начал я оспаривать, — но тебе надо перестать это делать. — Почему? — он посмотрел на меня своим тяжелым темным взглядом. — Потому что мы расстались, вот-вот получим развод. Уолтер, хватит думать об этом. Не надо видеть во мне всегда только самое худшее. — Почему? Ты же видишь во мне только худшее. — Кто-то должен это изменить. — Так в этом все и дело, верно? Я жду, когда ты начнешь иначе ко мне относиться, а ты ждешь того же от меня, и в результате ничего не меняется! — Ну, значит, мы правильно сделали, что развелись, — сказал я, на самом деле вовсе так не считая. — Я тоже так думаю, — поспешно согласился Уолтер. Повисла напряженная тишина. — Он трогал тебя, — произнес я наконец. — О чем ты? Я молча ждал, когда до него дойдет. — Ланс? — Да. — Почему тебя это волнует? Я пожал плечами. — Не волнует. Просто заметил. — Я был очень зол на тебя. — Ты всегда очень зол на меня, в этом-то и проблема. Он пробурчал что-то себе под нос. — Что? — Это было глупо, — он кашлянул и вернулся к своим записям. В течение следующих минут тишину нарушало только шуршание его авторучки по бумаге, когда я положил руку на его предплечье, останавливая. Он поднял глаза, встретившись с моими. — Мне трудно видеть тебя с кем-то другим. Я думал, что все будет в порядке, но это не так. Пока нет. Но я справлюсь, я буду за тебя счастлив, когда ты найдешь хорошего парня, дай мне только время, ладно? Казалось, он хочет что-то ответить, но медлит. — Уолтер? Он стиснул челюсти, но потом лишь покачал головой и перевел взгляд на свои заметки. — Хорошо, я не буду совать тебе в лицо всех моих секс-партнеров. Я вздохнул с облегчением. — Ты очень добр. — Ага, я чертов принц, — проворчал он. — И говорить «бывший» еще слишком преждевременно. — Что? Он прочистил горло. — До этого ты признал, что должен был сказать людям, с которыми работаешь, что твой бывший муж — адвокат в «Стоун Маркхем». — Ну и? — Я еще не бывший, — пояснил он, так больше ни разу на меня не посмотрев. И я был этому рад, иначе бы он увидел, как я улыбаюсь.