Бессердечный

У Уэйда Уилсона не было сердца. В его груди — там, где оно должно было находиться — зияла пустота. Дыра размером с два кулака. Это не было секретом — Уэйд умирал столько раз, что кто-то давно уже должен был обратить внимание на его пустующую грудь. К тому же, он никогда не стеснялся этого. На этот раз это был Тони Старк, Железный человек. Сердце Тони, повреждённое, но всё ещё работающее вопреки всему, билось в его груди. Старк хотел задать вопрос. Все они хотели — но чаще предпочитали промолчать. Потому что в том, что у Дэдпула не было сердца, был смысл. __________________________________________________________________ У Питера Паркера не было сердца. В его груди — там, где оно должно было находиться — зияла пустота. Дыра размером с два кулака. Это было секретом — никто не знал, что Человек-паук был бессердечным. Конечно, все знали, что Питер был, хотя вряд ли хоть кто-то из них догадывался почему. Он заматывал грудь бинтами, чтобы спрятать дыру, когда он надевал костюм; Питер перепробовал массу вариантов, но бинты, тонкие и незаметные под спандексом, были лучшим из них. Они так напоминали кожу. __________________________________________________________________ Сердце Уэйда было уничтожено. Учёным из «Оружия Х» стало интересно, сколько раз оно сможет исцелиться, прежде чем разобьётся окончательно. Они хотели узнать, способно ли его сердце восстанавливаться бесконечно, или даже у регенерации Дэдпула есть предел. Они получили ответ. Его сердце восстановилось 1487 раз. __________________________________________________________________ Сердце Питера было спрятано в специальной шкатулке на могиле Гвен. Он не притрагивался к этой шкатулке четыре месяца, но почему-то был уверен, что его сердце, давшее трещину, всё ещё кровоточит от потери первой любви. Ключ от шкатулки висел у Питера на шее. Он никогда не расставался с ним. __________________________________________________________________ Столкновение наёмника и супергероя было неизбежно. Питер не одобрял работу Уэйда. Уэйд не одобрял наивность Питера. И оба были уверены, что ни за что не понравятся друг другу. И, что ж… всё стало только хуже, когда Уэйд ляпнул, что Питер никогда его не поймёт. Потому что для людей с сердцами бессердечные были падалью. Отбросами. Питер застыл, вспоминая о собственном сердце, запертом в шкатулке, и переспросил: — Что ты сказал? — Ты слышал! Думаешь, ты лучше меня только потому, что у тебя в груди бьётся сердце? Представь себе, Паучок, ты ни-че-го обо мне не знаешь! __________________________________________________________________ Им потребовалось ещё несколько месяцев на примирение. В конце концов Уэйд даже извинился (хотя всё ещё считал, что он прав) — по-своему, флиртом и болтовнёй, продолжавшимися до тех пор, пока Питер не согласился поесть с ним тако. Поначалу разговор не клеился: оба старательно подбирали слова, пытаясь избежать повторения прошлой ошибки. Но когда они поняли, как они похожи и сколько их объединяет, дело пошло лучше. __________________________________________________________________ Питер задыхался от боли. Веном переломал ему рёбра, и он даже не мог вернуться в свою квартиру — левая рука бесполезной обвисшей плетью болталась вдоль тела. Ему нужна была помощь. И он почти ни к кому не мог за ней обратиться. Он не мог раскрыть свою личность перед Мстителями — и не мог больше доверять Гарри, даже если он не помнил, что он натворил. Вытащив телефон, Питер набрал номер единственного человека, способного ему помочь. И, тяжело привалившись к стене, выдохнул в трубку раньше, чем собеседник успел сказать хоть слово: — Мне нужна помощь. — Где ты? — спросил человек на том конце провода. __________________________________________________________________ [Выглядит так себе.] {Куча сломанных костей.} [Вывих плеча. Ему повезло, что он в отключке.] — Ненадолго, — мрачно пробормотал Уэйд, взявшись за плечо Питера и одним резким движением вправив его; Питер очнулся с глухим болезненным всхлипом. — Ш-ш… — тихо сказал Уэйд. — Прости, малыш, но нужно было вправить тебе плечо поскорее. Где ещё болит? Паучок застонал. — Рёбра… голова… везде. [Это плохо.] {Его исцеляющий фактор — полный отстой.} [Мы должны отнести его к нам домой.] — Паучок, — сказал Уэйд, — мне придётся подбросить тебя до своей квартиры. Хорошо? Но Питер уже снова отключился. {Ставлю десять баксов на то, что он не будет в восторге, когда очнётся! } __________________________________________________________________ Паучок никогда не снимал перед Уэйдом маску (и, по правде, это было правильным решением, потому что они едва знали друг друга, а Уэйд был паршивым хранителем секретов), так что он решил не трогать её сейчас: похоже, голова не пострадала. Зато он без колебаний разрезал верхнюю часть костюма Паучка, чтобы взглянуть на его рёбра. Его грудь была перемотана бинтами. Неужели он был ранен ещё до того, как ввязался в бой? Уэйд сглотнул, осторожно касаясь его груди и избегая пустого провала в левой части. [Притормози-ка, ковбой.] {Пусто?!} Уэйд остановился, растерянно глядя на огромную дыру — по правде, она была похожа на зарубцевавшуюся рану — на том месте, где должно было быть огромное, удивительное сердце Человека-паука. [Вот же чёрт.] {У Паучка нет сердца?! } [О, нет. Мы…] — Мы сказали, что он никогда не поймёт, — тихо сказал Уэйд. — Что бессердечные люди вынуждены стать злодеями. Особенно те, чьи сердца были вырваны из груди. {Выглядит так, будто Паучок сам вырвал своё сердце.} [Неудивительно, что он так разозлился.] {Боже. Мы причинили ему такую боль…} — Да, — хрипло сказал Уэйд, глядя на чужую маску. — Да. __________________________________________________________________ В ту ночь, когда Гвен умерла, Питер едва не сошёл с ума от горя. Это было единственным объяснением того, что он натворил. В тот момент, когда сердце Гвен перестало биться, Питер вырвал своё, чтобы сохранить ей жизнь. __________________________________________________________________ Уэйд сидел рядом с ним, когда он пришёл в себя. Питер моргнул, сражаясь со сном и болью, и неуверенно улыбнулся. — Эй, — прохрипел он. — Сам ты эй, — ответил Уэйд. — Я не снял твою маску, так что могу только предположить, что ты улыбаешься. По крайней мере, я на это надеюсь. Питер рассмеялся и охнул, обхватив свои рёбра. — Да уж, — выдохнул он, — лучше обойтись без смеха. Только теперь он понял, что с него сняли верхнюю часть костюма; и, более того, на нём не было бинтов. — У тебя были сломаны рёбра. Они ещё могут болеть, но, думаю, они зажили, — сказал Уэйд. — Ты проспал несколько дней подряд. Уэйд не сказал ни слова о дыре в его груди. Питер знал: Уэйд увидел её. Питер знал: Уэйд понял, что он сам сделал это с собой. Но Уэйд ничего не сказал. Питер прочистил горло. — Спасибо. За то, что спас меня. За то, что позаботился обо мне. За то, что не спросил о моём сердце. — Всегда пожалуйста, — ответил Уэйд так, словно он услышал каждое непроизнесённое слово. __________________________________________________________________ Уже позже, когда они рассказали друг другу о том, как лишились сердец, Мстители решили поговорить с Питером. — Он опасен. — Он сумасшедший. — Он убивает. За деньги. — Он неуравновешен. — У него нет сердца. — Он бессердечный. — Не доверяй тем, у кого нет сердца, Человек-паук. И Питер просто… сорвался. — Вы доверяете мне? — спросил он, подбираясь, и собравшиеся Мстители — Капитан Америка, Железный Человек, Чёрная Вдова, Соколиный Глаз — растерянно моргнули. — Вы доверяете мне? — с нажимом повторил Питер. — Конечно, — ответил Стив. — Почему? — Потому что ты хороший человек, — сказал Тони. — Один из немногих по-настоящему хороших людей в этом городе, — кивнула Наташа. Питер скрестил руки на груди. — У меня нет сердца. Когда мне было восемнадцать, я сам вырвал его. Повисла тишина; на него смотрели с недоумением и неверием. — Я могу доказать, если хотите, — сказал он и расстегнул рубашку, показывая рану, продолжающую болеть даже спустя столько времени. — Вы всё ещё доверяете мне? Следуя вашей логике, вы не должны. — Это другое, — уверенно сказал первым опомнившийся Тони. — Ты сделал много хорошего… — Я сделал и много плохого, — огрызнулся Питер. — Вы меня не знаете. Вы не знаете, кто скрывается под моей маской. И вы не знаете Уэйда — так что не пытайтесь читать мне нотации. — Он убивал, — сказал Стив. — Как и я! — закричал Питер. — Как и ты! Как и каждый из вас! По ошибке или специально… какая разница, есть ли у Уэйда сердце? Бессердечные люди творят ужасные вещи лишь потому, что им сказали, что они не способны ни на что, кроме этого! «Не доверяй тем, у кого нет сердца», — он презрительно фыркнул. — Вы же доверяли мне. Пока не узнали, что у меня самого его нет. Он медленно начал хлопать. — Человек-паук… — начала было Наташа, оглянувшись на молчавшего Клинта. — Нет уж. С меня достаточно. Вы, ребята, зовётесь героями. Вы должны быть лучше других. Вы должны давать людям шанс. Эти рассуждения о ненависти… это глупо. И неправильно. Вы разочаровали меня. Вы разочаровали Уэйда. Вы хоть знаете, как он на вас смотрит? Особенно на тебя, Стив, — Питер покачал головой. Он хотел продолжить, потому что он ещё не закончил, но чья-то рука легла на его плечо, и Питер дёрнулся. Практически никто не мог подкрасться к нему незаметно. — Хватит, Паучок, — тихо сказал Уэйд, сжимая его плечо. — Мне стало интересно, что так сильно тебя задержало… я уж думал, ты тут пытаешься перегрызть глотки Мстителям, — он усмехнулся. — Белый и Жёлтый просто в восторге от твоей речи. — Я даже не дошёл до самого важного, — проворчал Питер. — Мне было что ещё сказать. — Уверен, что так, — легко согласился Уэйд, — но нам пора. Я нашёл новое местечко с отпадными тако! Уэйд вытащил его из комнаты, болтая о святости тако и о том, что того, кто их придумал, давно пора канонизировать, и втолкнул в лифт. Пока металлические двери не сомкнулись, Питер молча смотрел на Мстителей. __________________________________________________________________ Питер стянул цепочку и взглянул на ключ, который поклялся никогда не использовать. — Эй, Гвен, — тихо сказал он, опускаясь на колени перед её могилой, — знаю, я всегда говорил, что моё сердце принадлежит тебе, но… есть один парень. И, думаю, он нуждается в нём больше, чем ты. Уверен, ты поймёшь. Он осторожно открыл шкатулку и взглянул на собственное сердце. — Ну, — пробормотал он, — лучше, чем я ожидал. Спасибо, что присмотрела за ним, Гвен. Затем вынул сердце из шкатулки и поднялся на ноги. — Я познакомлю вас. Обещаю. Он держал своё сердце в дрожащих руках; огромная рана, появившаяся на нём в ту ночь, зажила и превратилась в тонкий шрам. Его сердце размеренно пульсировало в ладонях, и дыра в груди пульсировала ему в такт. Он только надеялся, что Уэйд тоже хотел этого.