Хорошо, что я бета!

Дома я тискал Джой при любой возможности, думал, она будет беситься, уже приготовился делать жалостливый вид и грустные глазки, но она на мои поползновения как-то не очень реагировала, была рассеяна, задумчива, отвечала невпопад. Ну, тут и я крепко призадумался. Мы с ней встречаемся, это да. Но по большому счёту это нужно только мне, я уговорил её встречаться, потому что хочу её, и заставил спать со мной в одной постели по той же причине. А она не хочет ни того, ни другого, и просто угождает мне как любимому брату. Так не получается ли, что я снова её принуждаю, только в менее жесткой форме? Как же я хочу, чтобы она меня тоже хотела, чтобы нуждалась во мне так же, как я в ней нуждаюсь! Но если ничего не выйдет, я её отпущу, только не сейчас, не тогда, когда объявился Даниэль. Какая-то часть меня всё-таки тянется к нему, надо это признать, и не расслабляться. Поразмыслив ещё, я пришёл к выводу, лучше всего будет назначить какой-то срок для наших с Джой отношений, и решить, что если за это время ничего не получится, то я от Джой отстану. Месяц? Точно будет мало. Полгода? Да, наверное, полгода — достаточный срок… А если что продлю до года, до пять лет, до десяти. Кого я обманываю? Я её просто не отпущу. Вечером Джой пришла ко мне, чтобы спать в моей постели. Это длится уже неделю, моё мучение, моё наслаждение, она так близко, но я не могу взять её, боюсь всё испортить. Сегодня на ней была моя старая футболка, они с братом любят таскать вещи, из которых я вырос. В детстве это было мило, и в том, что касается Робина, это до сих пор мило. Но видеть свою одежду на Джой… Она вообще понимает, что делает со мной? Нет, не понимает. Одетая в мою футболку Джой была такой же задумчивой, как и весь вечер. Некоторое время она рассматривала лежащего на спине меня, а потом села на постель. Я уже приготовился к тому, что услышу что-то вроде: «Ничего у нас не выйдет, Стивен, извини», но Джой меня удивила, нерешительно придвинулась ко мне, легла рядом, осторожно положила ладонь и голову мне на грудь, и закинула на меня ногу таким образом, что её бедро касалось одного и так не слишком спокойного товарища. Ох, папа мой — омега, отец мой — альфа! Что происходит-то? Увидев моё недоумение, Джой совсем растерялась, пролепетала: «Я, что, сделала что-то не так?», и на всякий случай начала с меня сползать. Я обхватил её двумя руками, одной за задницу, другой за талию, и вернул на место, а потом заявил: — Всё нормально, можешь использовать меня, как тебе захочется. — Хорошо, — сказала она так, будто действительно собралась использовать. В предвкушении этого сердце забилось трепетной птицей, а пошлые мысли пустились в галоп по путям разврата. Но Джой, оказывается, всего лишь хотела поговорить. — Стивен, расскажи мне, как это быть парой? Я вижу, как это выглядит со стороны, но что происходит между самими людьми, не до конца понимаю. Вот у нас с тобой с детства есть какие-то отношения, мы друг друга любим, мы одна семья и достаточно близки. Но ведь это, наверное, не то же самое, так? Или не так, и достаточно просто добавить к тому, что у нас уже есть, секс, и получатся те самые отношения? Вдумчивая ты моя, внимательная, дотошная… Кто ж такие серьёзные вопросы возбуждённому альфе задаёт? Но на самом деле я счастлив от того, что она об этом заговорила, значит, для неё это важно. — Нет, — сказал я, как следует поразмыслив, поглаживания круглой попки, которая так удобно оказалась под рукой, весьма скрашивали мне процесс размышления, — Это другие отношения. Это что-то особенное. Это такая особая близость, которой не будет ни с кем другим. И я говорю не только про секс. Секс, как таковой, может быть с кем угодно и вообще ничего не значить, но быть парой, это связь душ и судеб, мы уже не одиночки, мы вдвоём, вместе… И не надо мне говорить, что у бет так не бывает, сам знаю, но всё равно не отступлюсь! — Понятно, — мягко усмехнулась она, и её теплое дыхание скользнуло по моей обнаженной груди… Снова стало тяжело думать, но я не сдался и собирал волю в кулак. — Вот мы все семья, и Робин, и ты, и я, и родители. Но родители, они, понимаешь, как особая сработанная пара, у них как-то друг на друга больше прав, что ли. И я опять не только про секс, и не про то, что они у нас старшие. Они у нас как государство в государстве. И я хочу, чтобы мы с тобой тоже такими стали, — а потом я набрался смелости и спросил о том, что мне беспокоило весь вечер, — А ты этого хочешь? — Не знаю, Стиви. Сейчас я хочу понять, на что подписываюсь… Получится ли у меня такое вообще? И секс в том числе…, — она говорила это и бездумно водила пальчиками по моей груди, — Вот ты говоришь, что секс не главное, но ведь всё равно без него никак… — Нас никто не торопит, — напомнил я, обнял её покрепче и поцеловал в макушку, хотя на самом деле мне хотелось застонать от её невинных прикосновений, опрокинуть на спину, навалиться сверху и впиться губами в её сладкие карамельные губки. Испугается, убежит… И этот чудесный момент неожиданной, но долгожданной близости будет разрушен. Нет! Надо держаться! — И насчёт секса…, — нерешительно начала Джой, — Я так и не поняла, что со мной произошло тогда на диване, почему я убежала и вообще. Поэтому в следующий раз ты не отпускай меня так быстро, я хочу попробовать разобраться в этом… Договорить я ей не дал, потому что как только до меня дошло, что она имеет ввиду, я тут же начал исполнять её желание, то есть, своё желание. Опрокинул, навалился, впился и схватил как следует, чтобы не убежала. Чёрт! А ведь она даже не пыталась меня соблазнить в отличие от того же Даниэля! Просто была самой собой, и завела меня так, как никто не мог! Может, в этом-то и дело, я хотел её не инстинктами, а всем своим существом? Мой ум, моё сердце, моя душа — всё это было отдано Джой, а самое крутое было то, что я себя с ней контролировал. Я безумно её хотел, но знал, что остановлюсь, если она попросит, потому что её доверие для меня было важнее секса. А неудовлетворённость… в какой-то мере мне даже нравилось это состояние, наверное, в глубине души, я считал подобные страдания искуплением за ту боль, что причинил Джой когда-то. Я отказался от своего удовольствия ради того, чтобы Джой со мной было хорошо, и ни капли не жалел об этом. Но и прекрасную возможность стать ближе упускать не собирался. Джой сначала замерла в моих руках, наверное, не ожидала, что я так сразу перейду к делу, а потом стала робко отвечать на поцелуй, и её горячие ладошки скользнули на мою грудь. Так, сейчас она, похоже, будет мстить мне за все мои домогательства. Решив не сдерживать свои реакции, я уткнулся носом ей в шею и глухо застонал. — Ты … такой чувствительный? — удивилась Джой. В ответ я смог лишь согласно промычать. — Во всех местах? — Не знаю, поверь, если хочешь, — усмехнулся я, — только без футболки, чтобы интереснее было. — Ладно, — сказала Джой, выскользнула из-под меня и начала раздеваться. Я рухнул на живот, стал наблюдать, как моя футболка покидает её тело и отправляется на пол. На моей сладенькой девочке остались только простые трусики, подчёркивающие своей белизной прекрасный цвет её карамельный кожи. Ох, как бы постель стояком не проткнуть! Вот скажите, кто я после этого: хитрозадый омежий сын или мазохист восьмидесятого уровня? Может, сказать ей, что я пошутил, пока не поздно? Поздно, Стиви, поздно. Ладошка Джой легла мне на шею сзади, и её пальчики слегка меня пощекотали, я в блаженстве прикрыл глаза и иногда постанывал от удовольствия. Джой гладила меня по спине и что-то шептала себе под нос. Я прислушался. — Седьмой шейный позвонок, трапециевидная мышца… Что? Я для неё анатомическое пособие, что ли? А, пофиг, пускай продолжает!