Хорошо, что я бета!

— Рыжий мальчишка, похоже, тобой очарован, — сказал я Диану, но он только отмахнулся изящным жестом. — Не он первый, не он последний. Вот сменю запах, он и разочаруется. — На тебе сегодня не было запаха, — напомнил я. — Хм… а ведь верно… Но ничего, кто-нибудь из моего гарема приберёт его к рукам… Конечно же, в Диана нередко влюблялись, богатый, красивый, талантливый, обаятельный — трудно устоять. Разбирался он с этим изящно и просто: из омежек, с которыми встречался, создавал «гарем» на работе, конечно же, брал только умных и достойных. А когда начинал встречаться с альфами, тоже с самыми достойными, часто приводил их в свой гарем, и заканчивалось это, как правило, очередной свадебкой. Бета есть бета, устраивать чужое счастье у них в крови. — Не жалеешь, что послал своего Оленёнка на аборт? — вдруг спросил он, и меня будто по сердцу ножом полоснули. Я не мог не отправить, наверное, не мог. Я видел его второй раз в жизни, я не знал, что у меня будет так болеть душа… — Пойдём выпьем, — сказал я вместо ответа. — О, я сам хотел предложить! — обрадовался Диан, — Вино просто замечательное, грех не допить! — Мне бы чего покрепче. — Мой бар в твоём распоряжении, можешь хоть до утра нажираться. — До утра мне нельзя, завтра на работу, и домой ещё надо вернуться, у меня там сын один. Блять! Даже напиться как следует не могу, а так хочется! — Что случилось-то? С Оленёнком поссорился? — Нет… Хуже… Вооружившись тяжелой прямоугольной бутылкой с янтарной жидкостью и подходящим стаканом, я рассказал Диану о том, что из-за меня у Робина теперь проблемы со здоровьем. Друг слушал меня, покачивал в руке бокал с подаренным вином и задумчиво молчал. — Тебе не стоит так расстраиваться, — сказал он, наконец, — однажды всё наладится, и вы об этом забудете. — Наверное… Потом мы это забудем, но сейчас… У меня такое чувство, что я отравляю всё, к чему прикасаюсь! Мой сын, Оленёнок, даже Джейсон… — Насчёт Джейсона не выдумывай, он вовсе не был белым и пушистым, когда вы встретились! — Да, знаю, ты говорил… — А ты не слушал… Хотя, не родился бы у вас Лео, ты не встретил бы Робина… Кто знает, как бы всё вышло, не жалей. — Пытаюсь… Мой муженёк тебя не слишком достаёт, кстати? — Да нет, что ты! У него не настолько богатая фантазия, чтобы всерьёз мне навредить. Но его выходки держат мою службу безопасности в тонусе, так что я тебе ещё «спасибо» скажу. Недавно, правда, вздумал мальчику одному навредить, который с DA контракт подписал на фотосъёмку, так я твоего будущего бывшего к стенке прижал и сказал, чтобы людей моих не трогал, а то я его уничтожу. Так что теперь он просто распространяет про меня сплетни, которые я сам же ему и подкидываю. Но однажды ему надоест, и он предпримет что-то ещё. Тебя ему не достать, я — слишком крепкий орешек, про Оленёнка он не знает, остаётся Лео… — До сына он не доберётся! — рявкнул я, выпитый алкоголь сдержанности не способствовал. Полтора года назад я уехал за границу на шесть месяцев по работе, а когда вернулся, мой ребёнок стал совсем другим, замкнулся, отгородился ото всех грубыми словами и возмутительными выходками, взгляд у него стал тяжелый, совсем как у меня, и улыбаться он тоже перестал, будто бы резко и необратимо повзрослел. Я не знаю, что делал с ним Джейсон, пока меня не было, Лео молчит, а сам Джейсон, возможно, даже не всё помнит, потому что во время моего отсутствия точно пустился во все тяжкие. Тогда-то я и подал на развод. Вот только поздно, сын уже превратился в колючего ёжика, к которому я тщетно пытаюсь найти подход. Психологи, педагоги, психотерапевты — всё без толку, Лео отшвыривает всех. Всех, кроме Робина. Да, Робина так просто не отшвырнёшь, он как солнышко, хочешь, не хочешь, а будешь тянуться. На минуту мне представилось, как бы было хорошо, если бы мы жили втроём: Робин, Лео и я. Робин, Роби, Оленёнок… Истинный? Мне всё чаще кажется, что он мой Истинный. — Да, он твой Истинный, — уверенно сказал Диан, отпивая вино. Я и сам не понял, что высказал последнюю мысль вслух. — Откуда ты знаешь? — Проанализировал ваши запахи. — А что, так можно что ли? — Уже можно. Так что, да, это твой мальчик. — Ему же всего двадцать! — И что? Обжиматься с ним на моём диване это тебе не мешало. — Когда мне было двадцать, ему было восемь… — Математика — вещь! — хихикнул Диан. Хорошо ему, подлецу! Беты от любви не страдают! — Всё, прекращай переживать. Никуда вы уже друг от друга не денетесь. Я вернулся домой около полуночи, не сказать, что был слишком пьян, но и трезвым меня бы никто не назвал. Мелкий пакостник, конечно же, не спал, смотрел какую-то недетскую ерунду по телеку в гостиной, и даже не потрудился переключить канал, когда я вошел. Да, ребёнок без присмотра, со школы его забирает водитель, обедом кормит домработница-бета, потом тот же водитель отвозит на тренировку и в бассейн, а вечером снова домработница с ужином, после она уходит, и Лео остаётся один до моего прихода. Чем занимается, непонятно. — Ты почему не спишь? — Тебе какое дело? — конечно же, ответил он и полоснул по мне моими же чёрными глазами, которые тут же расширились от ужаса. Мой ребёнок застыл с нереально выпрямленной спиной на краю дивана, готовый в любой момент сорваться с места, и следил за мной напряженным взглядом. Это было странно, обычно он меня игнорировал или отфутболивал фразами, за которые можно как минимум отхватить подзатыльник, но Робин запретил любое рукоприкладство в отношении сына. «Вместо этого утопи его в своей любви», — сказал мне этот юный … педагог. Утопить в любви… Как это, вообще? Я же не омега! Не могу я с сыном-альфой сюсюкаться, что из него вырастет тогда? — Уроки сделал? — спросил я, сев рядом с ним на диван Лео кивнул. Какой-то он стал сам не свой. Что, даже посылать меня не будет? — Как в школе дела? — Нормально. Тихий голос, напряженное лицо. Что не так-то? Не то, чтобы мне нравился малолетний грубиян, в которого превратился мой сын, но ребёнок, которого я видел сейчас, нравился мне ещё меньше. Я протянул руку, чтобы погладить его по голове. Было ощущение, что я глажу деревянную куклу. — Лео, что случилось? — Ты пил. — Ну, и что? — Ничего. Он опустил глаза и стал разглядывать свои коленки. Я сообразил, что он впервые увидел меня пьяным. — Иди спать, Львёнок, время позднее, — еле выговорил я, в горле будто ком образовался, — Зубы почистить не забудь. — Знаю, не маленький, — буркнул он в своей обычной манере, и я с облегчением усмехнулся. А когда сын ушел в ванную, закрыл ладонями лицо и откинулся на спинку дивана. Это очень плохо желать смерти человеку, который подарил тебе ребёнка? После душа хмель из моей головы почти выветрился, я убедился, что Лео уснул, и взял телефон. Половина первого. Я подумал и отправил сообщение: «Спишь?» «Нет, — пришло в ответ, — Звони» На моём лице сама собой появилась улыбка, но за то, что ещё не спит в это время, я его всё же отчитаю. Нежно.