Неизлечимые.

      Тест на определение типа установил Изуку Мидорию как омегу.       Он сиял ярче любой звезды на небосводе, он мечтал стать омегой, ведь его любимая мама так этого хотела. Она грезила этой мечтой и взращивала её в своем единственном сыне. Омег-мужчин было очень мало и было огромной редкостью родить мальчика-омегу. Изуку рос с мыслью, что быть омегой это прекрасно, пока не пошел в младшую школу.       В первый день он много смеялся и разговаривал. Он сдружился со всеми омегами-девочками и был одним омегой парнем на весь класс. На следующий день он впервые в своей жизни услышал в свою сторону комплимент от альфы: его считали красивым. Все альфы тогда начали называть их парочкой, а девочки перестали с Изуку общаться.       Его как-то резко стали избегать. Он заметил это на втором году обучения в средней школе. Когда он хотел с кем-то из класса завязать разговор или просто спросить домашнее задание, они либо делали вид, что не слышали, либо просто уходили. Он начал задумываться, что быть единственным омегой-парнем из всей параллели странно.       Изуку осознал, что альфам нравится не только его внешность, но и запах, только к середине старшей школы. Ему признавались в любви, и он пытался вежливо отказать. Нет, он не считал себя лучше других и не берег для более лучшего альфы, как думали другие. Он просто не мог выносить запах этих альф. Он иногда просто закрывал рот рукой, уже не в силах дышать. Все они были слишком горькими, кислыми или сладкими, от этого выворачивало наизнанку.       Изуку каждый раз слышал восхищенные вздохи со стороны матери, когда она провожала его до дверей дома или встречала со школы. Он знал, что она обожала его сущность омеги и знал, что она довольно часто хвастается им перед своими подругами, показывая фотографии или знакомя лично. Но он не любил такие «встречи», на которых постоянно всплывал разговор о его «ухажёрах, бегающих за ним по пятам». Изуку был омегой и у него не было своего альфы. Мама пока была не против, хотя он притворялся, что не видел, как она подсовывает в его комнату фотографии симпатичных сыновей подруг.       У него не было альфы, и девочки часто поднимали эту тему во время разговора. Почти каждая омега в его классе нашла себе парня и состояла в отношениях, которые она считала серьезными. Изуку морщился, он не понимал, как можно всерьез воспринимать пошлые шутки, держание за руки и секс, которым себя испортило уже большинство его одноклассниц. Да, это должно быть в отношениях, но Изуку не хотел такого только ради статуса или показухи: он мечтал о крепких отношениях, построенных на взаимоуважении и понимании. Как у родителей.       На середине второго года обучения в старшей школе, Изуку сильно поссорился с одноклассницей. Ему просто надоело выслушивать её жалобы на своего парня, который сразу после секса уходит к друзьям, и сплетни о том, что кого-то кто-то бросил. Она постоянно кого-то осуждала в отношениях, иногда это проскальзывало в обращении к Мидории. Ему надоело.       А потом он спокойно дежурил по классу. Все было хорошо, как всегда открытые окна на проветривание и всунутые в уши наушники. Легкий ветерок, пол помытого класса и ведро грязной воды, оказавшееся у него на голове. Он замер, чувствуя, как мутная и противно пахнущая жидкость струится по его волосам, стекая на плечи, спину и грудь. Он высунул наушник из уха и услышал чей-то гогочущий рядом голос. Много голосов. Он смотрел в лицо альфам, бетам и некоторым омегам из его класса. В этот день его хорошенько избили, и он точно не знает, что могло произойти, если бы не вовремя подбежавший учитель.       В этот вечер он впервые увидел плачущую маму и кричащего на неё отца. В эту минуту он впервые в жизни возненавидел свою сущность.       Начало следующего месяца он встретил в новой школе в обществе новых одноклассников, нового друга и до безумия приятного запаха. Он не раз бывал в лесу с ночевкой и прекрасно помнил запах вечернего костра. Омега иногда не сдерживался, вдыхая воздух полной грудью и в блаженстве прикрывая глаза. Он ощущал этот умопомрачительный запах даже кончиком языка. В такие моменты малознакомый альфа за спиной явно дергался, почему-то Изуку чувствовал это каждой клеточкой своего организма.       Странные, неизвестно откуда взявшиеся чувства он списывал на влияние нового коллектива. Новый друг-омега, Денки Каминари, тоже являлся парнем, что несказанно радовало омегу. Ему было приятно, что в классе был кто-то, кто мог его понять. Парень был очень странным, но это, как после понял Изуку, был его шарм. У омеги были светлые короткие волосы с черными штрихами в виде молний и тонкие светлые брови. Он всегда был чересчур позитивным и, как казалось Изуку, немного извращенцем. Однако несмотря на все эти маленькие недочеты, они очень хорошо сдружились.       В его же первый день Изуку легко понял, что прекрасный, сильный запах вечернего костра принадлежит альфе, сидящему сзади него. Он немного стесняется, но садится на свое место и старается сосредоточиться на учебном материале, рассматриваемым на доске учителем.       Через какое-то время неожиданная встреча в больнице дает ему шанс узнать альфу поближе. Его мать дружелюбно относится к его новому однокласснику, но Изуку в силах рассмотреть, что за улыбку она натягивает. Из разговора он узнает, что его матери стало плохо, скорее всего, случился инфаркт. Изуку на секунду представил себя на месте Кацуки и ему стало тошно от того, что он ничего не может сделать. Он успокаивает альфу, переводя разговор в другое русло, пытаясь поднять ему настроение.       Угрюмый и часто вспыльчивый по пустякам альфа, по рассказам Денки, произвел на Мидорию в больнице другое впечатление. В разговоре он был более чем тактичен, хоть и проскальзывали маты, но даже они не испортили его речи. Изуку был удивлен: не такого Кацуки Бакуго он себе представлял. Этот альфа был ему приятен не только запахом, но и своей личностью. Изуку подумал, что такого Бакуго увидеть можно довольно редко, поэтому постарался запомнить этот момент надолго.       Их разговор затягивается на достаточное количество времени, и Изуку понемногу начинает клонить в сон. Ситуацию спасает лечащий доктор матери Кацуки, альфа обеспокоен и Мидория сочувствует ему и радуется, когда тому сообщают утешительные новости. Он чувствует, как омега внутри реагирует на Бакуго, но он старается подавить это, ссылаясь на привлекающий его запах альфы. Мать Изуку, на его удивление, просит альфу подвезти его домой. Он видит в её глазах недовольство самой собой, которое она тщательно скрывает. Он не понимает, почему мать так реагирует на его одноклассника.       Машина альфы шикарная и пропахшая своим владельцем от и до, и Изуку краснеет, понимая, что готов превратиться в лужицу от такого блаженного запаха. Он старается дышать через раз, хочет попросить открыть окно, но даже это для него слишком смущающее.       Альфа спокойно отвозит его домой, Изуку старается не показывать свое лицо, рассматривая пейзажи за стеклом.       Это был первый раз в его жизни, когда альфа настолько смущал омегу. Это был первый раз, когда его сущность внутри так реагировала на альфу.       В следующую их встречу Кацуки нашелся в магазине. Вся семья Мидории пошла за покупками перед огромным в их семье праздником — Днем Рождения Инко. Они взяли почти все необходимое, и когда остались только овощи, он увидел Кацуки. Альфа стоял над прилавком с капустой и пытался её загипнотизировать или убить взглядом. Его мама снова «через силу, через боль» оставила его с Кацуки, он понимал, что она просто вежливый человек, хочет отплатить альфе за его доброту добротой. Он немного смеется над альфой и его выбором продуктов, понимая, что придется все перепроверять, и альфа, кажется, рад этому. Изуку в шоке: альфа, несмотря на свой ум, понабирал всего самого дорогого и явно не очень полезного для организма.       Они, как обезбашенные, шарятся по всем прилавкам магазина в поисках лучшей пищи. Они постоянно спорят, и в конце каждого такого спора альфа сдается, и новый продукт, утвержденный омегой, летит в корзинку альфы. В какие-то моменты Кацуки просто сразу оттаскивал Изуку от прилавка, на что Мидория возмущался. Но в конце они оба довольны и с полной корзинкой продуктов направляются к кассе. Новые чувства снова его накрывают, как и упоительный запах, омега рад, просто безумно рад этой встрече.       Книги были маленькой слабостью омеги, он всегда оставался в библиотеке после учебы, чтобы почитать новую историю про несуществующий мир и безграничную любовь. В последнее время он подсел на несколько романов, которые чудным образом, по неизвестной ему причине, появились в библиотеке. Ему просто хотелось испытать эти чувства и переживания, но он не хотел заводить отношения только ради этого. Поэтому оставалось только одно — наблюдать за всеми этими чувствами и сопереживать бедным персонажам истории, над которыми изрядно поиздевался автор.       В библиотеке обычно никого нет. Только он один сидит на втором этаже у окна, читая что-нибудь. Но в этот раз ему это не светило: библиотекарь попросила его помочь перенести книги, которых было куча. Отнести их нужно было на третий этаж школы в кабинет №56. Изуку просто кивнул и принялся все это разгребать, неся хренову тучу книг на своих хрупких омежьих плечах.       И он уверен, если бы он тогда не столкнулся с Кацуки и Киришимой, то скорее всего сломал бы себе что-нибудь. Правда, омега думал, что альфа разозлится на него, но тот просто выхватил у него книги и, попрощавшись со своим другом альфой, спросил куда нести их. Изуку точно может сказать, что чувствовал на своей спине вопросительный взгляд Киришимы.       Бакуго снова его выручил, и Изуку просто не хочется, чтобы книги заканчивались.       Урарака постоянно подшучивает насчёт его поведения в присутствии Бакуго, особенно она любит вспоминать подавившегося Кацуки, которого еле откачали. Изуку не понимает этого странного жеста её бровей, но на следующий день принимает комплимент от альфы по поводу стрижки, чувствуя, какими пунцовыми стали щеки. Он понимает, что такое лучше Урараке не знать.       Изуку ловит себя на том, что засматривается на Кацуки. На его волосы, улыбку и даже вслушивается в голос. Теперь уже давится Мидория, когда понимает, что альфа сменил просто белую рубашку на белоснежную. Он чуть не падает в обморок, когда видит альфу в костюме на репетиции танца. Он думает, что заболел; другого логического объяснения нет.       Он оттаптывает Кацуки ноги, но альфа держит себя в руках. Если на его месте был бы кто-то другой, то он бы просто накричал. Изуку чувствует себя виноватым и расстраивается, но, когда чувствует усилившуюся хватку пальцев на своей талии, вытягивается как струнка. Он впервые в жизни танцует, но это его не пугает, он просто закрывает глаза и отдается в умелые руки альфы. Кацуки танцует превосходно, Изуку это знает.       После репетиции они все расходятся по домам. Урарака напросилась к Изуку в гости и теперь он обречен слушать о том, как ребята из соседнего класса звали её на вечеринку и как по-геройски за неё заступился Иида. Изуку счастлив за подругу, но все его мысли сейчас только о танце.       Урарака нравится его матери, отец же смотрит на Изуку с непониманием, но затем на его лице расцветает дружеская улыбка. Инко предлагает попить чайку и лучше познакомиться с подругой Изуку. Урарака не против. Изуку мысленно говорит «нет», но произносит «да, конечно». Они обсуждают кондитерскую семьи Урараки, и Инко записывает их номерок, интересуясь, не случилось ли чего новенького в школе. Изуку чувствует, как все внутри вздрагивает и сжимается, когда Урарака затрагивает тему конкурса. Он лишь успевает вставить короткое предложение: — Меня поставили в пару с Тодороки-куном.       Инко с восхищением смотрит на сына, подмечая, какой красивый партнёр достался Тодороки, отец в знак согласия кивает, с подозрением смотря на сына-омегу и на ничего не понимающий взгляд Очако.       С этого момента он начинает врать матери и отцу каждый день, приходя после школы и рассказывая, что было на тренировке по танцу. Инко каждый раз спрашивала о том, можно ли будет прийти родителям, посмотреть на танец. Изуку мотает головой, ненавидя себя за ложь. Он видит, как мать и отец реагируют на Кацуки, и удивляется их совершенно разной реакции. Если Инко просто просила Изуку не общаться с Кацуки или переводила разговор на другую тему, то отец одобряюще хлопал его по плечу.       Изуку знал, что Кацуки Бакуго — альфа и наследник мафиозной семьи, будущий её глава. Он знал, что его семья довольно обеспечена, и слышал, как Урарака рассказывала о скверном характере сына и о том, что он бабник. Он видел, как на Кацуки смотрят большинство омег независимо от пола. Мидория знал, что Кацуки Бакуго слишком хорош для него.       Но, несмотря на это, он не мог подавить это странное чувство в груди, кричащее, умоляющее его идти к альфе и быть рядом. Все внутри сходило с ума, когда он видел его, и с каждым днем это было все труднее сдерживать внутри. Это словно ломало ему ребра, выкручивало изнутри, причиняя адскую боль.       И наступил день, когда все это вылилось, выплеснулось, словно лава из вулкана. Она плавила мозг, внутренности, но не причиняла боль, а только наслаждение, которого хотелось еще и еще.       Это уже переходило в болезнь.       Это был последний день перед осенними каникулами, оставалась последняя пара физкультуры и перемена после неё. На улице было немного прохладно, поэтому Изуку не стал тщательно сушить волосы — по дороге высохнут. Они с Ураракой обсуждали то, чем они займутся на каникулах. В их планах уже был поход в кино и парк аттракционов, где сейчас не такие высокие цены. Они уже выходили из раздевалки, как он вспомнил, что забыл свою форму на лавочке. Изуку попросил Урараку подождать его внизу и сам направился обратно.       Он подходил к двери, как его голову неожиданно накрыли полотенцем и стали вытирать волосы. Знакомый запах костра ударил по рецепторам, и Изуку почувствовал, как кровь прилила к щекам. Он стоял как статуя, не имея возможности пошевелить хоть чем-нибудь. — На улице холодрыга, а ты поперся с мокрыми волосами. Совсем крыша поехала, — Кацуки начал отчитывать его. Изуку понимал: альфа просто проявляет заботу о нем, таком бестолковом омеге, который слишком часто летает в своих мыслях, что даже не заметил резкого похолодания на улице. И Изуку снова благодарен ему.       Альфа с большим усердием вытирал его волосы, и Мидория снова провалился в мир своих неугомонных и слишком смущающих мыслей, что даже не заметил, как близко находится альфа. Изуку в прямом смысле дышал им. Кацуки слишком близко, его руки через полотенце сушат его волосы, и Изуку чувствует, как от него идет жар. Это заставляет его смутиться еще больше.       «Урарака, наверное, ждет меня».       Омега даже не успевает уловить момент, когда его поцеловали. Он успел только удивленно вытаращиться в красные глаза напротив. Его руки легли на плечи Кацуки, попытавшись оттолкнуть альфу. Это было смешно: словно он сможет это сделать. Изуку смотрит ему в глаза, подмечая, что в помещении мгновенно становится душно, и глаза сами по себе закрываются. Омега внутри ликует, когда альфа углубляет поцелуй, делая его настойчивее. Кацуки прижимает его к стенке, переплетая пальцы рук вместе.       Изуку готов растаять на месте, ведь так хорошо ему еще никогда не было. Он неумело пытается отвечать, чувствуя, как возбуждается и хочется еще. В помещении слишком жарко, стены, кажется, сейчас начнут плавиться, а сердце омеги выпрыгнет из груди. Он чувствует, как клыки альфы царапают его губы, вкус металла только распаляет. Его ноги уже не держат, поэтому Бакуго ловит его и удерживает, разрывая поцелуй.       Они смотрят друг другу в глаза, соприкасаясь лбами, и Изуку думает, почему именно этот альфа украл его первый поцелуй.       Урарака подозрительно смотрит на своего друга, который так и не взял свою спортивную форму. Возвращаться он за ней не будет.       По дороге домой омега чувствует, как какое-то тепло разливается внутри, его распирает от этой эйфории. И ему кажется, что это лучший день в его жизни.       Ему кажется.       Он заходит домой и как всегда громко говорит «Я дома», затем переобувается и направляется на кухню, чтобы поздороваться с мамой, но на этот раз все иначе.       Инко с красными, заплаканными глазами, вышла к сыну в прихожую, на её плече висел салатовый фартучек, который она любила надевать перед готовкой. Она была одета в свой любимый розовый свитер и юбку. Видимо, она только вернулась с работы.       В проеме между прихожей и кухней, откуда вышла Инко, встал его отец, скрестив руки на груди. Он выглядел особо сурово в своем офисном костюме.       Изуку перевел взгляд с отца на подошедшую мать. Она смотрела на него своими заплаканными глазами, в которых Изуку прочитал отвращение и презрение к себе. Она смотрела ему в глаза, что немного выбило Мидорию из колеи. — Мам, что про… — ему не дала договорить оглушающая пощечина.       Инко била со всей силы, задев губу, из которой потекла маленькая алая капелька крови. Изуку не поворачивал голову, спрятав глаза под челкой. Он молчал.       Отец все так же продолжал следить за разыгравшимся семейным скандалом, который только начинался. — Никогда бы не подумала, что родила шлюху, — она выплюнула эти слова ему в лицо и развернулась, чтобы уйти. — Помойся, от тебя воняет альфой, — бросила она, не поворачиваясь.       Изуку чувствовал, как горит лицо, текут горячие слезы по щекам, и как гадко стало на душе. Он сжал маленькие кулачки, чтобы окончательно не расплакаться и сжал зубы так, что заболела челюсть. Он побежал к себе в комнату, закрывая дверь на замок. Он прислонился к деревянной двери спиной и, постояв так пару минут, сполз на пол, обнимая колени и пряча в них лицо. Слишком больно.       Нет. Не физически, а душевно, словно его не ударили и оскорбили, а разбили, вырывая что-то очень ценное изнутри, оставляя осколки. Ему казалось, что душу просто вырвали из груди, разрывая и бросая в разные стороны, словно он заслужил. Лицо и слова матери все еще крутились в голове, добивая окончательно. Это был удар, которого он не ожидал.       Только не от нее.       Он тогда так и уснул у двери на холодном полу, слушая, как отец и мать сильно ругаются. Он не мог выйти. Он боялся.       Изуку был разбитым, зеркало это подтвердило. Огромные синяки под глазами и до жути бледное лицо выдавало его состояние. Изуку умылся. Не помогло.       Омеги очень хрупкие существа, любая тревога, болезнь или переживание сильно сказывались на их внешнем виде и внутреннем мире.       Радовало только одно: сегодня ему не нужно идти в школу. Ему было страшно за Урараку: если бы она увидела его таким, она бы упала в обморок.       Переодевшись, наконец, в домашнее и разобрав портфель, Изуку принялся делать уроки, чтобы хоть как-то отвлечь себя от мыслей и реальности. Реальности, где его любимая мама за дверью больше не зайдет к нему с улыбкой на лице и не позовет завтракать. Ему стало тошно. Он бросил карандаш на стол и, облокотившись локтями о деревянную поверхность, запустил пальцы в волосы, склоняясь над открытой тетрадью.       Всего один момент перевернул его мир с ног на голову, меняя абсолютно все. На светлом листе, расчерченном в клеточку, стали появляться мокрые пятна. Только несколько слов сломали его как фарфоровую куклу. Только один лишь её ненавистный и презирающий взгляд разбил его. Негромкий стук в дверь вернул его в реальность. Он дернулся. — Иди завтракать.       Изуку узнал голос отца.       Поднявшись со стула и направившись в сторону двери, он подумал, что, возможно, это все сон. Возможно, он все-таки тогда упал с лестницы, неся эти чертовы книги на третий этаж, и теперь ему все это снится. Он ущипнул себя за запястье. Не помогло.       Он спустился по лестнице почти бесшумно, после направляясь на кухню.       Инко и отец уже сидели за столом. Женщина смотрела куда-то в стенку, а отец прямо ему в глаза. Изуку почувствовал: что-то кольнуло в груди слева, но не обратил внимание, лишь оттянул край белой домашней рубашки и сел напротив матери. — Приятного аппетита.       Изуку пропустил все это мимо ушей, смотря в свою тарелку, где лежала яичница с беконом и парочкой ломтиков сыра с хлебом. Он сглотнул и принялся есть, голод как-то резко атаковал его.       Когда все доели, Изуку собрался уже встать, как его остановил взгляд отца. — Куда ты собираешься поступать после окончания школы? — в его голосе были заметные нотки стали и холода. — В медицинский институт. Он находится на три остановки отсюда, — омега смотрел на свои руки, сжимающие рубашку. Кажется, это станет его привычкой. — Ты должен лучше учиться, поэтому мы приняли решение о твоем переходе в более хорошую школу, — Изуку дернулся от его слов. — Мы сделали огромную ошибку, когда подали твои документы сюда. — То, как ты ведешь себя, Изуку, неприемлемо. Ты поставил огромное пятно на репутации нашей семьи. Знай, что такой позор ты не смоешь, — это уже были слова Инко. — Какой позор, мам? — он поднял голову.       Она ударила по столу рукой. — Ты врал. Изуку, врал мне! Скрывал свои отношения с этим грязным альфой! Ты знаешь, какая у него семья?! Как ты мог отдать самое дорогое, что у тебя было?! — Инко встала и посмотрела на сына.       «Она знает про поцелуй?»       Изуку покраснел: «Что если нас видели?». — Твоя реакция, твое лицо — все говорит за тебя. Скажи, Изуку, этому я тебя учила, это ли ты впитал с моим молоком?! Вокруг столько хороших альф, все они были у твоих ног, а ты решил отдаться именно ему!       Изуку смотрел, как она плакала, и у него болело сердце. Он причинил ей боль. Потому что не смог устоять. Потому что сдался. Потому что он омега.       Он ненавидит себя. — Мы переезжаем, меняем место работы и, если потребуется, изменим имена. Но я больше не позволю этому альфе притронуться к тебе. Не для этого рос такой цветок.       Изуку не выдержал её взгляда и опустил глаза снова на руки.       На щеках опять стало влажно, а в груди что-то кольнуло.       Изуку ненавидит себя и свою сущность.       А на следующий день случается неизбежное — у него начинается течка.