***
Каминари всегда ходил в магазин в сопровождении Киришимы, очень редки были те случаи, когда омега мог заглянуть в какой-нибудь магазинчик без красноволосого альфы. На публике они всегда должны были быть вместе, держаться за руки, улыбаться и ворковать как влюбленная парочка. Конечно, Денки понимал, что все эта показушность лишь для семьи Эйджиро, не перестававшей следить за ними вне клана. Вот только теперь неясно одно: когда они стали вести себя как парочка? Когда появилась обязанность наигрывать нежность, взаимное внимание и любовь? Когда он упустил этот момент, сыгравший с ними сейчас такую злую шутку? Или же, получается, что их отношения были недостаточно сильны, чтобы пережить такое? Каминари постарался прогнать все мысли о Киришиме из головы и сосредоточиться на покупках для другого нахального индивидуума. Брюнету кажется, что с каждым приходом Каминари он становится все более интересным для омежки. Ему это открыто не нравилось, поэтому он старался не задерживаться долго в доме у малознакомого человека, стараясь готовить быстро и хорошо, и, самое главное, почти не пересекаясь с хозяином квартиры. Кстати о квартире, которая не уступала пентхаусу Бакуго и Изуку. У Каминари слюни потекли в первый раз, когда он вступил на порог. Интерьер квартиры был выполнен в английском классическом стиле. Небольшой коридорчик, откуда можно было попасть в любую часть дома, переходил в прихожую. Обои были темно-зеленых оттенков, недалеко стояло кресло и столик с цветочной вазой, над которой висело круглое зеркало в деревянной оправе. В углу стояла подставка для зонтиков. Светлый потолок с необычным узором на бордюре хорошо гармонировал с натуральным паркетом на полу. Дальше Даби показывал ему кухню, на которой омеге предстояло готовить ему еду. Стены просторной кухни были в бордовом оттенке, люстра в стиле Тиффани с растительным декором прекрасно освещала помещение. Мебель была белоснежной, на большом обеденном столе стояла ваза с цветами. Дальше был огромный зал с личной библиотекой, камином, теплым ковром под ногами и несколькими торшерами с текстильными абажурами. Большая массивная мебель, такая, как диван и кресла, были из натуральной кожи; между диваном и камином стоял небольшой столик со стопками книг и несколькими пустыми кружками. Кое-где на полках можно было увидеть кованые статуэтки, декоративные тарелки или другую посуду. Как понял омега, у Даби был свой личный кабинет и спальня, но вот только почему-то брюнет все время сидел в зале на кресле с кучей бумаг и ноутбуком. Порой Денки казалось, что тот просто боится, что омега украдет у него что-то, вот только что можно украсть на кухне? Ложки, вилки или, может быть, блендер? Омега положил несколько помидоров и огурцов в пластмассовую корзину для покупок и двинулся в сторону молочного отдела. Обычно корзину нёс Эйджиро: они частенько задерживались у прилавков с различными сухариками или чипсами, что так обожал альфа. Молоко с кефиром, прежде проверенные на срок годности, отправляются в корзину, к ним присоединяются йогурт и взбитые сливки. Мясной отдел порадовал своим многообразием выбора, впрочем, как и весь магазин. Денки вышел из него с двумя огромными пакетами и довольной улыбкой на лице. Счастье накатило неожиданно, казалось бы, из-за пустяка. Подумаешь, несешь пакеты из магазина в одиночку, ну и что с того, что ты купил эти продукты даже не себе? Просто поход в магазин прошел без часового ожидания у прилавка с чипсами и тирадой о том, что омегам нельзя носить тяжести. Странный, но счастливый.***
Кацуки пытается сосредоточиться на отчете, что ему принес Киришима и что уже битый час лежит перед ним. Цифры прыгают, буквы бегают, а крыша едет от переизбытка информации за сегодняшний день. Слишком много всего за двадцать четыре часа. Рядом сидящий красноволосый альфа отпивает из кружки остывший кофе и читает какие-то бумаги. Он поднимает взгляд, и его губы трогает слегка заметная улыбка. — Волнуешься перед завтрашним утром? Бакуго устало потирает виски и откидывается назад в кресло, смотря в потолок. — Мне не нужно утруждать себя этим, мне прекрасно известно, что завтрашний день пройдет безупречно. Все будет на высшем уровне. — А Изуку-чан? Как он? Блондин перевел взгляд с потолка на друга, отчего у того по спине прошла нервная дрожь. Видимо, вопрос оказался слишком глупым или неуместным в данный момент. Киришима сглотнул и продолжил читать очередной контракт, порученный ему отцом. Кацуки еще с секунду продолжает сверлить его взглядом, а после задает интересующий его вопрос: — С кем ты будешь на свадьбе? На его вопрос отвечают минутным молчанием и поджатием губ. Эйджиро откладывает документ на рядом стоящий столик, ставит туда же пустую чашку и складывает руки в замок. — Отец хочет, чтобы я пришел вместе с выбранной им парой. — А ты… — он дает шанс продолжить. — А я не могу не прийти к тебе на свадьбу без пары. Кацуки не понимает, где в словах друга искать просьбу о помощи, где найти хоть зацепочку о его нежелании участвовать в будущем браке. Семья Киришимы уже как две недели назад прислала ему бумаги на рассмотрение, а после и на подпись. И Бакуго уже давно махнул бы ручкой над бумагой, но не мог: перед глазами то и дело всплывали воспоминания счастливой пары идиотов, улыбающихся в объектив камеры. Фраза Изуку: «А может все еще обойдётся?» вертелась в голове, заставляя откладывать белоснежные бумаги в сторону. Однако альфа уже принял решение, что, если Киришима не начнет хоть как-то брать свою жизнь в руки, он лично объявит о предстоящей помолвке. И взгляд друга, полный отчаянья, которым он наградил Кацуки во время полета в Москву, все никак не выходил из головы. Но в то же время бездействие с его стороны выводило из себя настолько, что хотелось разбить другу морду о ближайшую стенку. Раз так десять. Бакуго решил действовать напрямую, как делал это всегда. — Мне плевать, с кем ты придешь на мою свадьбу. Он нормальный омега, твоя истинная пара, но не забывай, что на истинности долго не протянешь. Она не даст тебе гарантии его возврата. Поэтому, если не хочешь потерять его окончательно — действуй, а не сиди сложа руки, — он поднялся со своего кресла, поправил галстук, направился к двери, ведущей в спальню. — Мне кажется, или я уже говорил тебе эту фразу раньше? Киришима спрятал глаза за челкой, сжимая ладони в кулаки.***
— Изуку, дорогуша, ты прекрасен! — Мицуки еще долго вертела омегу в своих руках, пока полностью не убедилась в его готовности выйти к гостям. Сам омега старался держать маску уверенности, которая сейчас неплохо прижилась на его лице. Пускай на лице ничего, кроме милой улыбки и румянца не было, в душе у Изуку творился полный кавардак. Его подняли в шесть утра, умыли, одели, а после в сопровождении Мицуки и еще нескольких омег повели в неизвестном направлении. Недосмотренный сон все еще мелькал перед глазами, а редкие зевки изредка вырывались наружу: слишком уж хотелось спать. Мицуки, вставшая в пять утра, прекрасно понимала зеленоволосого омегу, впрочем, как и все присутствующие. Армия стилистов и визажистов, во главе с личным помощником Мицуки, бегали вокруг сонного омеги несколько трудных часов, одевая, крася, примеряя и еще раз крася. Изуку сбился со счета, сколько раз ему меняли прическу или макияж, правда он несказанно благодарен, что в этой всей суматохе учитывалось и его мнение. — Мы перебрали больше тридцати вариантов, — проговаривала девушка-стилист-парикмахер, беря зеленую прядь волос в руку и пропуская ее между пальцев. — Изуку-сан, у вас хорошие волосы, может все-таки оставить их распущенными? — её измученный взгляд смотрит в отражение зеркала, где встречается с настойчивым взглядом изумрудов. Мицуки присаживается в кресло рядом с Мидорией, беря его за руку и тем самым обращая его внимание на себя. Девушка понимает все без слов и покорно уходит, оставляя «невесту» наедине с будущей тещей. — Простите меня, если доставляю проблемы, — по глазам Изуку видно, что он расстроен не меньше ушедшей девушки. Женщина тепло улыбается и сильнее сжимает его ладонь, смотрит с таким понимаем в глазах, что внутри у омеги все сворачивается в один маленький комочек. В глазах начинает щипать, но это уже не так важно, ведь он нашел того, кто уже разделял те же эмоции, что и он сейчас. — Я хочу кое-что передать тебе, как паре моего сына, — Мицуки поднимается со своего места и уходит на несколько минут, чтобы потом вернуться с небольшой деревянной шкатулкой в руках. Она присаживается обратно в кресло и ставит шкатулку себе на колени, открывая её перед Изуку. Омега от удивления открывает рот и распахивает подкрашенные глаза. — Я сделала её на заказ, — она улыбается такой реакции омеги и продолжает. — У нас в клане такая традиция: я, как мать, должна подарить частичку своей души тебе, как будущей жене оябуна. Примешь её? Изуку ещё какое-то время ошарашенно смотрит на нее и понимает, что должен ответить, но молчит, не в силах сказать и слова. — Д-для меня это честь. Спасибо…***
Входная дверь закрылась с характерным хлопком, оповещая хозяина квартиры о пришедшем омеге. Сладкий запах мигом разошелся по квартире, добираясь до Даби, читающего на диване книжку. Спустя пару минут какой-то волокиты в прихожей и кухне в гостиную вбегает нечто радостное и веселое. Омега пулей подлетел к спокойному брюнету и, поставив чашечку чая на столик, решил отчитаться: — Купил все, что ты просил, — на столик заботливо были положены чек, список и оставшаяся сдача. — У меня важная встреча, поэтому я убегаю. — Никогда бы не подумал, что поход за продуктами делает вас, омег, такими счастливыми. Ты уже второй раз приходишь из продуктового с такой счастливой миной, — проговорил брюнет с характерной усмешкой на губах. Он отложил книгу на столик и взял чашечку в руки, отпил и посмотрел на раскрасневшегося омегу. — Что-то не так? Денки только сейчас понял, что принес СВОЮ чашку из-под утреннего кофе. Какого черта он умудрился перепутать их?! Омега еще какое-то время смотрит на Даби, на чашку в его руках и его губы… Краска приливает к лицу еще сильнее, и он чувствует, как горят щеки и лицо. Боже, он ведет себя как закомплексованный девственник! Брюнет с непониманием смотрит на него и чашку в своих руках, и только спустя пару секунд на его лице появляется коварная улыбка. Денки вылетает из квартиры быстрее, чем улыбающийся брюнет успевает открыть рот. Ему плевать на свою реакцию и поведение, он просто не выдержал бы очередной едкой фразочку или шуточки в свою сторону.***
Сердце в груди молодого омеги бьётся загнанной птицей, словно тот пробежал кросс. Шум в ушах не даёт услышать наставления Мицуки, женщина улыбается ему, явно стараясь оказать поддержку, а он… Он словно впал в транс после слов: «Когда ты выйдешь в зал…», его поглотил вакуум, из-за чего все предметы и люди размылись, потеряли своё очертание. И вот она уходит, забирая с собой всех людей и последнюю каплю веры в себя. При всех этих людях он хотя бы заставлял себя держаться, кстати, весьма неплохо. Но теперь он один в большом светлом помещении, в котором провел несколько часов под внимательными взглядами и руками профессионалов. Казалось бы, отведенные ему минуты одиночества даны для собранности и спокойствия, но сейчас они только усугубляют положение. Все мысли, которые должны были исчезнуть, переполняют, и череп вот-вот не выдержит. Изуку хватается за голову, присаживаясь в кресло напротив зеркала. Нужно собраться. Рука с головы непроизвольно ложится на живот, поглаживая. Точно. Он должен бороться не только ради себя и Кацуки. Скоро у них появится еще один смысл жизни. Ради этих двоих он должен постараться. Нельзя забывать, что сейчас он не один переживает за них. Кацуки, пускай и немногословен, но тоже все это переживает. В дверь легонько постучали, отчего омега вздрогнул. Поднявшись с места, Мидория на негнущихся ногах пошел к двери. Кацуки, убрав руки в карманы, покорно ждал омегу у дверей. Его беспокойство за Изуку превысило грань, сущность так и рвалась к любимому, словно чувствуя что-то неладное. Каково же было её облегчение, когда к нему вышел спокойный, немного волнующийся Изуку. Бакуго и сам не заметил, как перестал дышать, жадно осматривая свою омегу. Светло-салатовая юката с цветами сакуры прекрасно подходила к глазам Мидории. Волосы были собраны сзади заколкой из изумруда в виде листка с бутонами, а несколько передних прядей свободно спадали на лицо. На первый взгляд и не скажешь, что перед тобой парень, но Кацуки плевать, ведь его Изуку самый красивый. — Ты прекрасно выглядишь. Мидория, смутившись, заправил одну свободную прядь за ухо и покраснел. — Спасибо, ты тоже. Взяв омегу под руку, альфа уверенными шагом направился в сторону зала.