Неизлечимые.

Все закончилось. Нет. Все только началось. Он вырос в огромной богатой семье, где каждый должен был выживать только благодаря своим силам. Только стойкий смог бы занять место главы, оправдать ожидания отца и получить за свои страдания всё: наследство, семейный бизнес и мнимую свободу. С раннего детства ему вбивали в голову, что он, ничтожество, никогда не сможет добиться чего-то большего, нежели статуса Пса. Верная дворняга, защищающая дом хозяина за жалкий кусок хлеба. Так и случилось. В пять лет он уже изучал боевые искусства, тренер никогда не жалел его. По распоряжению отца из него должны были воспитать бойца, убивающего без малейшего колебания и выполняющего приказы главы без оговорки. Мать, погибшую в автокатастрофе, он даже не помнит: ему было всего семь на момент трагедии. Его трагедии, ведь мать была лишь одной из жён, потерявших благосклонность отца. Рядом не было никого, кто бы утешил или просто побыл рядом. Он был один. Всегда. Однако в его десять жизнь в клане резко изменилась, ведь в дом вошла новая жена, оказавшаяся старой любовницей. Словно новая кровь потекла по жилам дома, все вокруг начало преображаться. Рей, так звали эту красивую женщину, сменила большую часть обслуживающего персонала, изменила интерьер в отдельных частях дома и очень много жертвовала на благотворительность. Но жизнь не сказка: её ненавидели все остальные жены. Она не спала с мужем, ни разу за все время пребывания в доме даже не заходила в его спальню, но имела огромную власть над всеми. Даби поражался её светлому и доброму характеру, она улыбалась тем, кто, откровенно говоря, обсуждал её возможную смерть, танцевала на глазах мужа с другими мужчинами и всегда помогала всем без разбора. Она не делила людей на прислуг, мусор, Важных гостей, сыновей и дочерей мужа. Она любила равенство. Или любила, когда люди думали, что она дурная. Одно из двух. Когда Даби было пятнадцать и он уже вовсю бегал по стране с простреленными частями тела, в семью вошёл сын Рей — Шото, которому на тот момент было уже семнадцать. У него была необычная внешность, шрамы не портили его природную красоту. Имея хорошо развитое тело и блистательный ум, он резко и неожиданно стал любимцем отца. Даби лишь по слухам мог предположить, что за человек это паренек, но уже тогда предвидел что-то, что изменит его и жизнь всего клана. В свои шестнадцать Даби впервые встретился лицом к лицу с Шото Тодороки. С человеком холодным, расчетливым и направившим на него дуло пистолета. Он никогда не забудет этот взгляд, в нем не было ничего человеческого, лишь пустота и дьявольский огонь. Его лицо и костюм были залиты кровью, отец и мать лежали где-то там, в углу церемониального зала, с простреленными головами, а под ногами испускала дух невеста, беременная и когда-то счастливая. От наследников в богатых семьях, как правило, стараются избавиться. Эта участь ждет каждого неосторожного в семье якудза. И Даби был готов поклясться, что последует за родителями на тот свет, но его оставили в живых. А потом началась суматоха: незнакомые люди начали убираться и приводить все в порядок, убирать тела и отчитываться «молодому господину Шото». Все было ясно как день: их семью поглотили. — Рей никогда не была дурой. Она была отчаявшейся женщиной, желающей мести человеку, разрушившему её жизнь. Тогдашние слова Шото до сих пор всплывают у него в памяти. Он вернулся к себе домой, нет, он вернулся домой к хозяину, но на пороге обрел брата. Парадоксально, но правда. И так спустя несколько лет клан Тодороки под властью нового главы стал самым мощным американским кланом якудза. А спустя еще какое-то время Даби стал его «правой рукой». *** Конечно, будучи правой рукой главы клана, никогда не стоит забывать, как это место освободилось и почему. Несколько недель назад Даби узнал о планах Шото о сотрудничестве с японским кланом Бакуго. Старый глава уже четыре года как отошел от дел и передал все в руки молодому, но очень талантливому сыну. Единственному, что странно. Шото несколько раз поднимал вопрос о выгодном браке, дабы связать оба клана и заручится поддержкой, но молодой глава на отрез отказывался, а в конце вообще прислал своего помощника. Улетая в Японию, Даби так и не увидел Киришиму Эйджиро лично, но пообещал себе ознакомиться с его делом. Привычка «верного пса» осталась, поэтому, слушая чужие хвалебные речи в сторону безупречного альфы, он просто не может сдержаться, чтобы не капнуть немного глубже положенного. Идеальных людей не существует, каждый в чем-то да ошибается, каждый начинает с малого, чтобы добиться большего. Все мы пачкаем руки. Даби с детства везло по жизни. Поэтому он спокойно промолчал, когда незнакомый рукожоп пролил на него кофе в салоне самолета. Вы когда-нибудь летали без парашюта? Он тихо сопел на многодетную мамочку, рассказывающую ему о правильном питании с целью похудения. Его омеге это обязательно пригодится. Так Даби научился разбираться в памперсах. Очень поучительно, а главное полезно. На выходе из самолета, угодив в лужу и чуть не растянувшись на скользком полу аэропорта, он без видимых травм добрался до такси. Он больше никогда не полетит эконом классом. Прав был Шото, нужно было брать личный самолет. Благо он сейчас доберется до своей квартиры, примет душ и начнет работать. Нет, он определенно занесет этот день в список худших. Потому что быть сбитым машиной, будучи правой рукой одного из сильнейших кланов якудза — как минимум стыдно. Поэтому он уже был готов начать проклинать все и всех подряд, включая водителя. Если бы не одно «но». И это «но» выплыло из салона этого же гребаного автомобиля. Яркое, перепуганное, милое, с розовыми от смущения щеками солнышко. И он был готов растаять, как последняя льдинка под его лучами. Денки Каминари, так звали это чудо, сбившее его. Ну как сбившее, ходить он мог, но упустить Карамельку — нет. Поэтому нужно было немедленно что-то придумать. И конечно Карамелька во всем виноват, и конечно он за ним поухаживает, поэтому едем в больницу, а там нам поможет чудо-юдо-докторишка. Как итог — растяжение связок и испорченные планы, придется валяться дома, но это только для одного солнечного чуда, а так Даби сильный и все выдержит. С появлением Денки хотелось, нет, просто так получалось, что все бумаги откладывались в сторону. Важным среди всего становился именно он. Работа отошла на задний план, когда на экране телефона засветилось «Карамелька», когда, даже не задумываясь, он сам себя подталкивал к обрыву. Медленно, шаг за шагом, с каждым новым вздохом в чужие губы, взглядом в солнечные глаза и мимолетном прикосновением он топил себя в нём. Один дождливый вечер поменял его, один лишь промокший до нитки омега оживил его. Один лишь поцелуй поставил клеймо на его сердце. Зверь внутри давно сорвал привязь, давно ластится, терпеливо ждет и облизывается. Звонок и монолог чужого альфы, предложение, основанное лишь на спонтанных эмоциях и дикой ревности, принятие и ошеломленность. Он тогда подсмотрел из-за угла, как удаляется чужой номер, как расцветает улыбка на красивом лице и дрожат пальцы. Даби вспоминает этот момент и сейчас, просматривая досье на Киришиму, по совместительству бывшего Каминари. Приятно осознавать, что тебя выбрали, приятно чувствовать тепло рядом и позволять себе маленькие мечты о будущем. Каминари Денки, словно солнышко в их темном царстве, как только смог он быть среди гнилых, облитых кровью и грязью людьми? Вот только самого Каминари не выбрали, а использовали и выбросили как ненужную вещь. Знает ли он? И должен ли Даби сообщить ему? Киришима Эйджиро, воспитанный как будущий глава семьи в любви и ласке, но под строгим надзором отца. С раннего детства в тайне был помолвлен с дочерью крупного бизнесмена и владельца АсахаКорп. Интересно, как давно сам Киришима знал об этом? Даби чувствует чужую метку, но ничего больше. Метка, оставленная им на Каминари, говорит о проблемах, нет, так просто этот альфа не отпустит истинного, и метка — свидетельство этому. Для человека, использовавшего всех для собственной выгоды, Киришима слишком чист. Слишком хорошая репутация у человека, руки у которого по локоть в крови. Но отец его не настолько осторожен, возраст делает людей немного самоуверенными и тщеславными. Именно таким и был отец Даби, именно таких людей он ненавидит. Семья Эйджиро играет с огнем, заходит в клетку с тигром без приманки. Этот мир якудза, где каждый старается взобраться наверх по чужим трупам, беспощаден. И Киришима здесь не жертва. Время проходит как в тумане, и он уже стоит на свадьбе главы клана Бакуго. Его молодая пара улыбается, они истинные и они счастливы, но никто из присутствующих не знает, что им довелось пережить, чтобы стоять сегодня здесь и улыбаться в объектив камеры. Счастье очень дорого стоит, и многие люди не могут заплатить эту цену. Денки ловит чертов букет, краснеет до кончиков ушей, а из груди брюнета вырывается дикий хохот. Свидетель Кацуки хмурится, но всем плевать, кто-то просто упускает своё счастье. Такое тоже бывает, и Даби этому даже рад. Совсем скоро Даби представят всем как помощника и правую руку главы клана Тодороки. Совсем скоро будут возмущения со стороны Карамельки, и ни раз им будут советовать какие-нибудь острова для медового месяца. *** — Дорогой, ты видел вертолет Нацуки? — Изуку быстренько спускается по лестнице, собирая уже порядком отросшие волосы до поясницы в подобие хвоста, и быстрым шагом направляется на кухню. Кацуки, сидя в кресле, смотрит на метания супруга поверх новых очков, подаренных на недавний день рождения, и немного улыбается. Отложив папку с документами на ближайший столик, он направляется вслед замужем. — Натсу опять спрятала его игрушки? — Кацуки остановился у входа на кухню, застыв при виде очаровательной картины: Изуку на карачках, а именно попой к верху, лазит под столом в поисках игрушки сына. Для только вернувшегося с командировки Кацуки это был удар ниже пояса. — Я знаю, куда ты смотришь, Кацуки. Лучше бы помог найти игрушки, которые, между прочим, — Изуку, с растрепанным хвостом и нахмуренным лицом, еле выполз из-под стола, — раскидала по всему дому твоя неуправляемая дочь. — Омега так и остался сидеть на полу, смотря на мужа и немного улыбаясь ему. Кацуки же смотрел на Изуку, такого милого и домашнего, такого любимого и…родного. Блестящие изумрудные волосы струились по плечам, несколько прядей спадали на веснушчатое лицо и прикрывали зеленые омуты глаз. Изуку изменился за эти годы. Став матерью, его характер и поведение сильно преобразились, ведь, чувствуя ответственность, он стал более строгим и расчетливым, не в плохом смысле слова. Все дети особняка обожали его, потому что даже будучи женой оябуна, Изуку умело балансировал между правилами и нормами поведения. В глазах других Изуку стал некой силой, способной усмирить гнев Кацуки и помочь, поддержать в трудные моменты. Трудных моментов в их еще недолгой супружеской жизни хватало. Как не прискорбно это признавать, но Изуку прекрасно осознал это еще тогда ночью у себя в покоях, что их жизнь не из разряда «спокойно и беззаботно». Первым тревожным звоночком было странное поведение Даби в день свадьбы. Изуку и Денки долго щебетали о медовом месяце, совершенно не обращая ни на кого внимания. Большую часть банкета Даби проговорил по телефону неизвестно с кем, посылая в сторону своего главы странные взгляды. Спустя какое-то время он повесил трубку и стал рыскать по залу глазами, выслеживая кого-то, явно начиная нервничать. Кацуки, обсуждающий с Шото некоторые отдельные планы по совместному делу, поглядывал на пропавшего неизвестно куда мужа. Денки и Изуку ушли по-тихому в спальню обсуждать омежьи штучки, Денки возложил на себя важную миссию по сбору гардероба невесты и освобождению части чемоданов от «барахла» для шопинга. Изуку и Бакуго долго смеялись над бубнежом Каминари из-за каждой непонравившейся вещи. Было весело и приятно вот так вот просто сидеть и общаться, обсуждать планы на жизнь и собирать никому не нужные чемоданы. — Даже как-то не верится. — Изуку схватился за пылающие щеки. — Мало того, что свадьба, шикарный банкет, так еще и острова с личным самолетом. — Это же Кацуки, он хочет, чтобы вы с малышом хорошо отдохнули. — Денки уселся на кровать, вертя в руках какой-то топик и глупо улыбаясь. — Я хотел спросить… — Он придвинулся ближе к Изуку. — ты. ну. боишься того? — Он дернул головой в надежде, что его поймут. — Чего «того»? — Бакуго по-птичьи наклонил голову, из-за чего одна прядь из прически выбилась и спала прямо ему на глаза. — Ты про роды? Каминари активно закивал головой. — Ну… да, но, думаю, Кацуки будет рядом. — Омега рассматривал свои пальцы, — да и, мне кажется, Кацуки на одном не остановится. — Они переглянулись и засмеялись на всю комнату, откинувшись назад на кровать. — А ты? — А я… — Каминари убрал что-то мешающее из-под спины и откинул в сторону. — Я надеюсь продолжить карьеру. В смысле не на всю жизнь конечно же, но мне пока что не хочется ничего грандиозного планировать. Отношения с Киришимой были у меня самыми первыми и вообще единственными, мне страшно начинать что-то… — Подожди, а Даби? — Изуку повернулся к другу корпусом и облокотил голову на руку. — Даби… — Денки залился краской и глупо улыбнулся. — Мне хорошо с ним. Мы так странно познакомились и… так неожиданно он предложил встречаться. Я подумал, что именно это мне сейчас и нужно, понимаешь? Он помогает мне пережить все это, я чувствую, что вновь оживаю рядом с ним. Но нашим отношениям всего пару дней, и его слова в самом начале… «Я из тех людей, кто долго не живут. Все мои близкие находятся в постоянной опасности только из-за родства со мной». — У тебя сейчас такая глупая улыбка на лице… — Изуку тоже улыбался, глядя на Денки, но тут же его выражение лица стало более серьезным. — Ты же понимаешь, что мы часть того мира, где тех, кого мы любим, могут убить в любой момент. Думаю, именно поэтому нам необходимо любить их ещё сильнее. Но не любить как данность, а любить потому что любишь, природа может связать нас нитями, но она не может заставить нас чувствовать любовь друг к другу. — Я как ребенок верил в любовь как в нечто несокрушимое и вечное. Совсем забыл о человеческой природе. Но, думаю, любовь действительно вечная и несокрушимая, если она взаимная, если оба любят и доверяют. А мы… мы просто начали со лжи и закончили на ней же, нельзя играть с чувствами, когда их нет. Я забыл об этом, мне просто было хорошо, хорошо было верить в то, чего не было. Самообман. Я чувствовал себя в безопасности, иногда кажется, что соврешь, — Денки сцепил пальцы в замок и посмотрел на Изуку, — и потом ничего не будет, все же врут. — Он пожал плечами и грустно улыбнулся. — Только проблема в том, что ты становишься как эти «все», начинаешь жить в коконе из лжи и уже не можешь выбраться. А потом рано или поздно наступает момент, когда это все начинает душить, медленно съедать тебя, и понимаешь, что пора что-то менять. — Так Даби и ты… попробуете? — Он с самого начала сказал мне правду, и это немного напугало меня. А что если я полюблю его, а он умрет? Оставит меня и все… — У Денки начал дрожать голос, заслезились глаза. Изуку начал глубоко дышать, дабы не заплакать. — Как я буду тогда? Мне же больно… будет. Я сейчас когда его главу увидел, понял, что он же из Америки, он в любой момент просто уедет и исчезнет из моей жизни. — Слезинки потекли по его щекам, Изуку понял, как долго Денки держал в себе это, поэтому слушал, давал ему выговориться. — Вот ты, у тебя есть внутри маленькая жизнь, но тебе же тоже страшно потерять любимого человека? Но у тебя хотя бы его маленькая частичка будет, а у меня? А что если я полюблю, а он умрет и все? Просто пустота, я так не смогу-у-у. Изуку не смог этого выдержать, ему становилось самому уже страшно, его посетило маленькое осознание того, что если у него хотя бы есть Кацуки, который его любит, то у Каминари сейчас по большому счету нет никого. Изуку повезло, его первая любовь и, видимо, удача помогли ему преодолеть все невзгоды и вступить в семью Кацуки как его муж, но Денки… Его не преследовала удача. С самого начала, возможно, они и были влюблены, но что потом? Они скорее были хорошими друзьями, чем действительно счастливой парой. Но тогда к чему все это? — Ты меня извини, Денки, но почему вы начали встречаться? — Изуку уже махал на глаза, глубоко дышал и хотел успокоиться, но ничего не получалось. Денки, шмыгая носом и вытирая рукой сопли, принял сидячую позу. Макияж уже можно было смывать, все размазанное и потекшее смотрелось просто ужасно. Изуку выглядел лучше, но освежиться тоже не помешало бы. Они продолжили свои посиделки вот так вот среди разбросанных вещей на кровати. — Мы все втроём учились в одном классе. Еще задолго до твоего прихода мы с ним хорошо дружили и мне нравилось проводить с ним время. Он тогда бабником жутким был, в принципе, как и все альфы в таком возрасте. Ну мы как-то раз поехали всем классом на отдых, сам понимаешь, выпивка, гулянки, танцы. Мы переспали, причем я до сих пор не помню этого, просто проснулся, а рядом он лежит, шея огнем пылает. Мы тогда малолетками были и не понимали еще толком ничего, но он предложил сделать вид, что мы встречаемся. О том, что мы истинные, я узнал снова же от него. Когда мы вернулись, он звал на свидания, делал подарки. Мы начали встречаться, потому что я сглупил. Это все моя вина. Я ничего к нему не чувствовал, но он все твердил об истинности, о судьбе и будущих детях, о том, как потом поженимся и создадим семью. — Каминари приостановился, сосчитал до десяти и, успокоившись немного, продолжил: — Как-то раз он пришел злющий ко мне домой, поссорился с кем-то и выпил хорошенько. Родители тогда в отпуске были, а я один дома остался. Ну… он… тогда мне предложение сделал, сказал, что всегда любил и все такое. Я кольцо взял, но не надел. Потом мы стали полноценной парой, тогда еще Кацуки удивлялся, как это так я согласился с ним встречаться. А Киришима просто обожал все твердить о том, что мы истинные. Мы о-очень часто ссорились в школе из-за этого, ведь все мечтали о таком, у меня даже пару раз проблемы были, но не суть. Потом ты пришел, Кацуки изменился, потом ты пропал, и все снова изменилось. Мы закончили школу, папа получил повышение, и они с мамой переехали вместе с родителями Кацуки и другими членами семьи в Италию. Киришима предложил вместе жить, так все и закрутилось. Только сейчас я понимаю, что чувств не было и я не… Дверь в спальню неожиданно и с грохотом отворилась, громко ударившись об стенку. На пороге стоял Киришима, сжимая в руках пистолет. Изуку хотел вскрикнуть, но вовремя заткнул рот, с шоком в глазах уставившись на взбешенного альфу. Киришиму невозможно было узнать: глаза горели яростью, лицо было перекошено в отвратительной гримасе, по его щекам текли слезы, а руки дрожали. Его черный костюм с белой орхидеей был запачкан в грязи, а он сам имел непонятный, обреченный вид. Каминари подскочил, сразу же загораживая собой Изуку, скорее на уровне инстинктов стараясь прикрыть беременного друга. Киришима пришел не за женой оябуна, но неизвестно, что взбредет ему в голову в порывах ярости. — Эйджиро, ты забываешься, — Денки собрал всю сталь, что мог отразить в своем голосе, дабы образумить альфу. — Это спальня оябуна, как смеешь ты врываться сюда с пистолетом?! — Ты ошибаешься, Денки. Как раз потому что это комната оябуна, камер здесь нет. И на помощь никто не придет. — Альфа старался улыбаться, но выходило паршиво. Он снял пистолет с предохранителя и направил его в голову Денки. — А теперь слушай меня внимательно, если, конечно, не хочешь, чтобы Изу-чан пострадал. Каминари засопел от безысходности, убить бы не убил, но ранить может. Беременный омега может не выдержать таких потрясений, и тогда вообще неизвестно, чего ждать. Денки медленно кивнул и поднял руки вверх. — Вот наручники, — он швырнул их на кровать, — привяжи Изуку и заткни его чем-нибудь. И пошевеливайся побыстрей! Денки покорно взял наручники и с беспокойством посмотрел на Изуку. Он переживал за него, за себя и за то, что с ними мог сделать Киришима. — Зачем вам это, Киришима-кун? Почему нельзя спокойно поговорить? — Изуку спрятал кисть руки за спиной и показал пальцем в сторону тумбочки. «Там». Денки сглотнул, делая вид, что ищет, чем бы заткнуть друга. На самом же деле попросту тянул время. Подведя беременного друга к боковому изголовью кровати, Денки начал разбираться с наручниками. — Потому что, Изу-чан, тебе не понять моей заботы и любви к нему. Мы истинные! Почему так сложно осознать это?! Почему же вы с Кацуки вместе, а мы нет?! Судьба сама свела нас вместе, сама указала нам на счастье! Денки пригляделся, сбоку на тумбочке была спрятана замаскированная кнопка, он мысленно начал молиться. Еще предстояло незаметно нажать её. Перецепившись через ногу Изуку, он упал спиной на тумбочку, больно ударившись головой и нажав кнопку. Киришима начал кричать, тыкая в него пистолетом. Его начинало все выводить из себя. Он подошел к Денки и рывком поднял его, больно вцепившись в плечо, оставляя яркие красные отметины. Ударив запаниковавшего Изуку и вырубив его, он приставил ко лбу омеги пистолет, приговаривая: — Ты, моя маленькая шлюшка, решил, что я отпущу тебя? Решил, что можешь решать за двоих?! — Каминари начал плакать: такой Киришима пугал его, его глаза кричали о ненависти, презрении и безумстве. Киришима безумен, его истинность — это болезнь. И он бредит ею, не видит, как плохо ему, Денки, не видит, что причиняет тому боль. Только начавшие затягиваться раны вновь вспороли ножом, душу вскрыли и вновь залили болью и отчаяньем. Даби, пожалуйста, Даби, молю, помоги-и-и. Страшно. Больно. Денки смотрит вниз, на живот, откуда волнами поднимается боль. Нож Киришимы наполовину в нём, тот самый, который он же и подарил. По белоснежному лезвию стекают капли крови, колени подкашиваются, и Каминари хочет уже упасть и забыться, но ему не дают этой привилегии, продолжают смотреть в упор, в глаза. Киришима хочет поцеловать его, но омега отворачивается, ему мерзко. Ему омерзителен такой человек. Денки уже ничего не понимает, все вокруг начинает плыть, а затем его берут на руки, несут куда-то, предварительно накрыв пиджаком. Киришима приговаривает о счастливой жизни, о детях и прекрасном домике у моря, но Денки уже все равно. Ему важно узнать, как там Изуку и когда его заберет Даби, где этот говнюк? Вторым тревожным звоночком был резкий рывок Кацуки из-за стола, когда несколько человек в черном подбежали к нему. Шото лишь переглянулся с Даби и достал телефон. Момо о чем-то разговаривала с госпожой семьи Эйджиро, тоже присутствующей на свадьбе. Стоило её мужу подняться из-за стола, как она тут же хотела пойти следом, но крепкая хватка милой леди Тодороки не позволила ей этого сделать. — Эйджиро-сан, попрошу вас задержаться. — Даби с торжествующей улыбкой на лице направляет дуло пистолета на мужчину. В зале несколько альф постарались защитить господина, но их быстро успокоили и усадили обратно за стол. Музыка перестала играть, Масару поднялся, и вслед за ним поднялись другие старейшины клана. Мужчина прокашлялся в кулак, скрывая небольшую улыбку. — Молодой человек, опустите, пожалуйста, оружие и давайте мы спокойно обсудим этот конфликт. — Мицуки с настороженностью поглядывала в сторону понравившегося ей брюнета, который очень хорошо смотрелся с пистолетом в руках. Но обстановка её напрягала, и Кацуки, сорвавшийся с таким бешеным взглядом неизвестно куда, тоже ей не нравился. В доме что-то происходило. Масару явно что-то знал, поэтому старался успокоить собравшихся. — Господин Масару, разве в вашем клане ненормально направлять на предателей дуло пистолета? — Люди зашептались, и кто-то даже начал перезаряжать оружие в тихую под столом. Люди Кацуки стояли в стороне в ожидании приказа. Даби стоял и не сводил глаз с предателя. — Как это понимать, молодой человек? — Мицуки встала рядом с мужем, ожидая ответа на свой вопрос. — Позвольте мне вмешаться, Масару-сама, Мицуки-сама. — Промолвил Шото Тодороки и поднялся. — Сегодня мы все собрались здесь благодаря такому прекрасному событию, как свадьба вашего сына и моего уже теперешнего друга — Кацуки Бакуго. На сегодняшний день мне известно, что один из старейшин вашего клана, а именно господин Эйджиро, затеял восстание, основанное на убийстве единственного наследника семьи Бакуго. Пока мы с вами сидели здесь, поздравляли молодых с самым счастливым в их жизни событием, люди семьи Эйджиро подменили пилота самолета Бакуго, а также привели его в неисправность. Страшно представить, что могло произойти, если бы молодая пара поднялась на нем в воздух, при том, что там даже нет спасательных парашютов. — Ложь! — Мужчина ударил кулаком по столу, отчего все в зале дернулись, а Шото улыбнулся. — Вы нарочно пытаетесь оклеветать меня! — К чему мне это? Какая мне от этого выгода? — Шото посмотрел на свои наручные часы и обратился к залу, Мицуки и Масару: — С минуты на минуту должны приехать мои люди с пилотом. Думаю, им уже будут заниматься не мои люди. Как вы поняли, мы сразу же забрали у всех ваших людей капсулы с ядом, этот трюк уже устарел. Даби наблюдал, как на уже старом лице проступают желваки от злости, как все вокруг обсуждают случившееся и как перепуганно смотрит госпожа Мицуки. Казалось бы, все прошло, как и планировалось, но отчего зверь внутри рвал и метал? Что-то было не так. Он еще раз осмотрел зал: гости обсуждали произошедшее, Шото и Момо поглядывали на него с беспокойством, семья Бакуго удерживала Масару от избиения господина Эйджиро… Киришима отсутствует, Денки не видно, и Изуку тоже нет. Он понял, что нужно бежать как можно быстрее. Бежать туда, куда побежал Кацуки. Пока не поздно. Пробегая коридоры, он все отчетливее слышал крики Бакуго, все сильнее болело в груди. Вбежав в какую-то комнату с кучей охраны, он увидел Кацуки и Изуку на полу. Видно, что омегу кто-то ударил и он только приходил в себя, повторяя: «помогите, помогите Денки… Киришима… Денки». Кацуки, заприметив Даби, кинул ему ключи от своей машины и приказал нескольким людям идти с ним. — Его машины нет, возможно, он поехал на их старую квартиру, они знают, где это. — Он кивнул на своих людей. Даби побежал, желая обогнать запах смерти, знакомый с детства. Даби навсегда запомнит, как они догоняли машину. Как гнал этот красноволосый идиот, как не справился с управлением и врезался в ствол дерева. Эти минуты, когда он держал бессознательного Денки на руках, как вез его в больницу, причитая и умоляя остаться с ним. Сколько клятв себе и небесам он тогда дал, сколькими жизнями был готов пожертвовать ради него одного. Лишь бы жив, лишь бы дышал. Даби помнит всю неделю, которую омега провалялся в больнице, как он носил ему игрушки и цветы, закармливал конфетами и фруктами, в тайне от врачей приносил пиццу и сэндвичи. Он помнит все и никогда не забудет эти счастливые моменты, когда Денки улыбался только ему одному. Киришима, покрывающий все проделки отца, пускай и не участвовавший во всех них, погиб в тот день не от аварии. Семья Эйджиро на два поколения вперед получила клеймо предателей, и не смыть им позора даже кровью. Жена главы семейства на третий день после похорон сына покончила с собой на его безымянной могиле в лесу. Изуку, бывает, до сих пор вспоминает те моменты с дрожью, когда не было известно, что с Денки и жив ли он вообще. Изуку обнимает себя за плечи, и Кацуки подходит к нему, чтобы поднять на руки и отнести на диван в гостиную. Изуку с огромным удовольствием принимает заботу и благополучно забывает про самолет своего сына. — Ты звонил Денки? Омега отрицательно кивает головой, мол, зачем, скоро сам приедет и на уши присядет. — Ты так сильно соскучился? — Изуку кладет голову на плечо мужу, наблюдая, как их дети втихаря спускаются по лестнице с хитрыми улыбками на лицах. — Иногда мне не хватает его бубнежа над ухом. — Ну, он теперь птица высокого полета, совсем скоро он «покорит» Францию и снова прилетит к нам. Его сеть салонов красоты очень быстро растет, он знал, куда вкладывать свои силы. После ситуации с Даби он не хочет ничего откладывать. Кацуки цокнул языком и закатил глаза. — Он до сих пор обижается на него? Сколько уже прошло? Месяц? — Я бы тоже обижался, если бы ты не сказал мне, что я беременный. — Альфа решил промолчать, потому что в подобных вопросах был не слишком силен и спорить с омегой не хотелось. — Он теперь летает по всему миру, как ужаленная моль, и старается успеть все и везде, чтобы потом спокойно где-нибудь за всем следить и контролировать. Хотя сомневаюсь, что он усидит на одном месте хотя бы месяц. — Даби хитрец, сразу же улетел в Америку. Шото говорит, он готовит ему сюрприз, но боюсь, ему все это выйдет боком. Они только год как поженились, а вместе были всего-то пару раз. — У каждого своё счастье. Даби отказался от статуса правой руки ради Денки, и теперь, когда у них совсем скоро будет малыш, они должны выбрать, где остаться жить. В Америке или у нас в Японии. — Изуку грустил, потому что понимал, что с появлением семьи у Денки не останется времени на него. Но главное — это счастье самого Денки, поэтому остальное — мелочи. Они обрели свои семьи и теперь могут идти вперед к своим мечтам. «Незаметно» подкравшиеся дети неожиданно выскочили из своих укрытий и напали на родителей, стараясь защекотать тех и рассмешить. Кацуки правда почти испугался и начал щекотать в ответ, и лишь только один Изуку по правде боялся щекотки. На столе зазвонил телефон, поэтому Нацуки поспешил забрать его и принести родителям. Изуку, поднявший трубку, несколько минут сидел с серьезным выражением лица, а затем, положив телефон, принялся прыгать и радостно верещать, как первоклассница, получившая конфету. Причина тому — согласившийся перевестись в его больницу известный нейрохирург, за которым Изуку гонялся несколько месяцев. Омега уже три года как владелец одной из самых известных в Японии больниц, и совсем недавно загорелся желанием собрать спецкоманду врачей, которые смогли бы заниматься необычными и сложными болезнями. Когда Академический отпуск завершился, Изуку твердо настоял на завершении учёбы, и спустя несколько лет он закончил образование на «отлично». Помогая сначала в клане, а потом в больнице у своего друга Теньи, Изуку понял, что хочет посвятить этому свою жизнь. Изуку обязательно предложит Денки рожать у себя в больнице. Даби, конечно же, будет рад этому и прилетит первым же рейсом к супругу в Японию. И, конечно, получит по голове новой и стильной сумочкой, но разве не в этом счастье?