Неизлечимые.

— Милый, тебе нельзя так волноваться, — Кацуки припарковывает машину на стоянке и одновременно с этим говорит с омегой по громкой связи. — Старуха обещала помочь тебе с оформлением и подготовкой к свадьбе. — Мицуки-сан уже приехала, сейчас ждет меня внизу. Она сказала, что ты, возможно, нет, точно не увидишь меня до начала церемонии, — Кацуки на секунду замер, но, вспомнив, что с его матерью проще согласиться, чем перечить, выдохнул. Он полностью доверяет своей семье самое дорогое. — Тогда тебе не стоит заставлять её ждать, Изуку, — альфа выходит из машины, держа в правой руке телефон, а в другой — портфель. Уверенными шагами он направляется к входу в собственный офис, у дверей которого Кацуки покорно ждали его люди.       Киришима обговаривал что-то с его секретаршей, иногда смеялся, но стоило ему увидеть блондина, как на лице появилась серьезность. Бакуго продолжал разговаривать с омегой, поэтому кивком ответил на приветствие. Группа людей во главе с боссом зашла в офис, сотрудники один за другим кланялись в знак приветствия.       Когда же двое альф зашли лифт, Изуку пожелал удачи на работе и отключился, оставив своего альфу наедине с другом. Бакуго не был рад такой перспективе от Изуку. В голове было как-то пусто, но слова зеленоглазого чуда все-таки его воодушевили. — Мне тут птичка на хвостике принесла, что ты собираешься в скором времени покинуть Японию, — Бакуго скосил взгляд в сторону Эйджиро. — Это правда?       Альфа поднял голову, а затем улыбнулся. — Ага, решил развеяться. Отец уже надоел со своим причитанием о замужестве. Ты вроде пока и без меня справляешься, — он пожал плечами. — Если хочешь, могу взять какие-нибудь поручения.       Сказать, что Кацуки был в шоке — ничего не сказать: его «правая» рука вдруг решила отдохнуть. Интересно, если бы он не завел этот разговор, Киришима вообще предупредил бы его? Легкая мелодия оповестила двух мужчин о том, что они уже добрались до нужного им этажа. Первым вышел Киришима, оставляя приофигевшего блондина сзади. Он собирался сказать о своём решении не раньше следующей недели. Кто знает, может быть к тому времени Каминари уже оттаял бы и, возможно, даже согласился бы на непринуждённую поездку за границу.       Телефонный разговор с самого начала казался ему провальным планом, но его, по крайней мере, выслушали. В том, что омега сделает правильный выбор, альфа был уверен. Возможно, свадьба Кацуки и Изуку даст толчок к налаживанию их отношений, а там он уже возьмет все в свои руки, расставит точки над «i». Каминари никуда от него не денется: они истинные, а значит, предназначены друг другу как ни крути. — И как долго тебя не будет? — Кацуки не повышал голос. Просто кроме них в коридоре никого больше не было, и акустика была просто идеальная. — Примерно неделю, может, две, — Киришима повернулся к блондину с улыбкой на губах. — Кстати, возможно, я приду на твою свадьбу не один. — Каминари так быстро простил тебя? Или вы поговорили по душам? — Можно и так сказать. Во всяком случае, он сделает правильный выбор.       Эйджиро развернулся, чтобы уйти, но голос Бакуго заставил его остановиться. — Только не думай, что правильный выбор будет сделан в твою пользу.       В этот миг повисла какая-то напряженная тишина между двумя альфами. С начала их дружбы такое было впервые. Красные глаза смотрели в такие же красные, отливающие сейчас черным. Что это? Киришима пальцами чувствует это напряжение. Неужели Кацуки что-то от него скрывает? — Жду от тебя доклад, — говорит Кацуки, когда его «правая рука» отводит взгляд в сторону.

***

— Теперь благодаря тебе я экономлю на такси, — Денки забирает с заднего сидения свою сумочку, тем самым немного дразня альфу. — Ну вот видишь, это уже плюс в мою пользу, — смеется брюнет и рассматривает высокое здание офиса через переднее окно. — Кстати, как на нашу «идею» отреагирует твой истинный?       Одного слова хватило, чтобы омега напрягся в ту же секунду. Каминари выпрямился на месте с сумочкой в руках, с опаской заглядывая в голубые глаза. Блондин волновался, не зная, что ответить, поэтому только поджал губы. Он даже забыл про Киришиму на эти сутки, почувствовал себя таким свободным и… счастливым? — Нет! Не подумай ничего такого, нет! — резко прощупав ситуацию, среагировал брюнет. Он понял, что сболтнул лишнего, но обратно ничего не вернуть. Омега, которая ему нравится, даже больше, чем это слово, принадлежит другому. На бледной шее еще виднеются следы проходящей метки, что подпитывало надежду и уверенность альфы внутри. — Ты… — Денки инстинктивно тянется пальцами к метке на шее, но его руку перехватывают и целуют, заглядывая в глаза и успокаивая. — Я всего лишь хочу, чтобы ты знал: от своих слов я не отказываюсь, но и не давлю. Даже если твой альфа истинный, это не застраховывает его от меня, — на их губах появилась легкая улыбка, — поэтому не бойся все мне рассказывать.       Омега внутри Каминари заскулила, почувствовав защиту от альфы. Тепло горячей волной разошлось в грудной клетке, согревая замершее сердце. Блондин почувствовал, как покраснели щеки и задрожали губы. Почему-то он верил всем словам, слетевшим с этих губ. — Угу, — у него появилась огромное желание поцеловать именно эти бледные губы. — Ты, е-если забыл, знай, что я все еще могу пользоваться телефоном.       Он пулей вылетает из чужой машины, стоит его губам исполнить то самое желание. Люди, а точнее коллеги вокруг, начинают пускать колкие взгляды в сторону немалоизвестной омеги, только что вышедшей из неизвестной до этого машины. Однако несмотря на все перешептывания за спиной, омега выпрямил спину и с гордо поднятой головой направился в сторону входа.       Несмотря на недавнюю хандру, в душе начинают расцветать цветы. А ведь давно пора, особенно после стольких дождей, давно пора. Здороваясь с коллегами по пути в свой кабинет, омега светился, словно сошедшее с небосвода солнышко. Сотрудники не узнавали его, поэтому на недоумевавшие лица он только улыбался. Он ярко, беззаботно, как когда-то, улыбался, но стоило ему войти в свой кабинет, как радость сползла с его лица.       Кабинет у омеги был не сильно вычурным: салатовые оттенки, в которых был выполнен интерьер, всегда поднимал Каминари настроение. Круглый коврик под ногами, у стены стояла тумбочка с вешалкой, на которой всегда висел его черный любимый пиджак на все случаи жизни. Вдоль стены тянулся габаритный, почти не забитый салатовый стеллаж с папками. Напротив окна стоял его стол и кресло, впереди два стула, а за ними, у противоположной стены, был стенд и небольшой круглый столик для совещаний.       На его столе стояла огромная ваза, полная букетов красных роз, но в центре одна единственная — белая, распустившаяся, с запиской. Один только запах, витающий в его кабинете, напомнил своего хозяина. В сердце словно снова нож загнали, прокрутили пару раз и соли сверху насыпали. Ему не нужно было читать записку или спрашивать от секретарши, кто это прислал.       Омега просто открыл окно и выкинул вазу с цветами прямо туда, и плевать, на чью машину это «чудо» прилетит.       Вдох-выдох.       Что ж, от Киришимы с его характером и мозгами такого стоило ожидать. Это был только вопрос времени, нужно только разобраться с этим побыстрее. «…Поэтому не бойся все мне рассказывать». Мысль скользнула в его черепной коробке и тут же растворилась. Нет, он не будет впутывать Даби в это.       В двери постучали, и голос секретарши пролепетал: «Киришима-сан, он просил никого не впускать». Когда это Эйджиро слушал его просьбы? В ту же секунду в двери постучали и в проеме показались красные волосы. От альфы веяло легкой, липкой, словно страх, опасностью. Денки немного замешкался, но потом взял себя в руки. — Что тебе нужно в моём кабинете?       Альфа смотрел на Денки оценивающе, словно они находились на рынке: он выбирал товар и проверял, все ли в порядке. Его запах сейчас напоминал Денки о том самом вечере, свечах, валентинках и… боли. Нет, он больше не позволит этому произойти, поэтому… — Уходи, я не хочу тебя видеть. — Ты, — он запнулся, — у тебя кто-то появился? — его глаза отдавали черным, и Денки поклялся бы, что еще никогда не видел его в таком состоянии.       Стоп, что?! Почему именно он о таком спрашивает? — А что? Только ты можешь что-то чувствовать к другим людям? — омега гордо задрал подбородок, с вызовом в глазах смотря в красные глаза. Нет, он не позволит этому человеку лезть в его жизнь! — У меня есть сердце! — повысил он голос. — Я что, по-твоему, бессердечный?! — Да! А иначе ты бы не изменил мне! — крикнул на него омега. — Зачем эти цветы? Открытки? — он рукой указал на открытое окно. — Ты думаешь, тебе это хоть чем-то поможет, но это не так! — он не заметил, как вновь начал плакать, понемногу задыхаясь от переизбытка слов. — Я больше не люблю тебя, — Киришима хотел что-то сказать, но тут же заткнулся, — и больше никогда не посмотрю в твою сторону!       Они так и остались стоять: Киришима, некогда злой как черт и сейчас осознавший своё поражение, и Каминари, с красными глазами и острой болью в районе метки. Время остановилось вместе с ними, часы прекратили свой ход, для Эйджиро его время рядом с этим омегой закончилось окончательно. И слов больше не требовалось.       Он вышел беззвучно, словно призрак, ни на кого не обращая внимания. Секретарша с перепуганным взглядом проводила его до самого конца коридора, впрочем, как и многие сотрудники, слышавшие их «разговор» в кабинете Каминари. Некогда крепкие и сильные отношения, которым многие завидовали и в тайне восхищались, распались, словно карточный домик.       Больше никогда в этих стенах не прозвучит ставшее за столько времени привычное «Ками, ты скоро? Я тебя уже заждался!», и никто больше не услышит ласкового обещания в ответ «Я скоро». В ленте фото инстаграма Денки больше не промелькнут красные волосы, не будет историй с их совместным смехом и руганью. Вторая чашечка, специально подобранная секретаршей Каминари, уже никогда не пригодится.       Киришима шел по коридору, взявшись руками за голову. Вот как получается: только утром всю душу в разговоре раскрыл, как сейчас её растоптали за ненадобностью. Неужели Кацуки прав, и Денки сделал выбор не в пользу истинности, не в пользу их чувств к друг другу.

***

      Бакуго был прав: Изуку не нужно было так сильно себя накручивать. Мицуки терпеливо выжидала его внизу, распланировав их последующие поездки и планы на этот день. Как оказалось, женщина уже давно заказала ресторан, у которого арендовала зал и веранду. Мидория сначала растерялся из-за просторности помещения: ему он напоминал некую сказку, где в конце принц и принцесса танцуют.       Блондинка почти постоянно интересовалась у омеги его самочувствием, пару раз пыталась завести разговор на тему имени ребенка. Когда только все успело так закрутиться?       Дальше омеги обговаривали меню с директором ресторана, выбирая кое-какие блюда и из меню, и по совету шеф-повара. Декорирование зала и веранды они договорились вести вместе, ибо, как оказалось, на их свадьбу приедут известные люди. — Шото Тодороки — глава якудза в Америке, — она начала вводить Изуку в курс дела сразу, как сели в машину, — именно с ним Кацуки обговаривал контракт по сотрудничеству, из-за которого тогда уехал. Ты только не волнуйся, — она бережно накрывает ладонь Изуку, — он не один приедет — с женой и «правой рукой». Правда, — она немного помрачнела, — мои люди не очень-то много знают о его новом помощнике. — Плохой человек? — зеленоглазый обеспокоено кладет руку поверх еще только начинающего расти животика. — В мафии не бывает хороших людей, Изуку, — у Мицуки явно немного подпортилось настроение: омега чувствует это всеми фибрами своей души.       Им предстояло еще очень много работы, в ходе которой обе омеги потеряли счет времени. Изуку перемерил бесконечное количество нарядов, то же самое предстояло и Кацуки, который пытался отлинять, прикрываясь работой. У него это не получилось, когда Изуку с Мицуки во главе отряда стилистов ворвались к альфе в офис и «вежливо попросили уделить им немного времени».       Сотрудники, иногда заглядывающие в кабинет босса, тихо приофигевали и так же тихо выходили. Некоторым же не повезло: их запрягла Мицуки тем, что кто-то должен приносить ей кофе, пока она думает о рассадке гостей. Мидория тем временем помогает своему блондину с одеждой. Кацуки уже рассказал Изуку про ссору Каминари и Киришимы. — Думаю, он способен разобраться в этом сам. Теперь он свободен, а значит, волен делать все, что ему захочется, — проговорил омега, поправляя альфе галстук.       На удивление это уже четвертый костюм, который подходил альфе и нравился ему. В итоге определились на классическом черном смокинге для Кацуки. — Лапочка Изуку будет точно в таком же, только в белом. Но ты сможешь увидеть его только на церемонии, — Мицуки не хотелось прерывать их милую идиллию, но времени катастрофически мало, а дела подгоняли в шею. — Как жаль, но я забираю Изу-чана на эти оставшиеся деньки к нам.

***

      Три дня спустя.       Вдох-выдох.       За прошедшие три дня он посмотрел на свою жизнь по-новому. Смешно сказать, вообразить, но он поверил в волшебство. По-другому и сказать нельзя: он сам не верил, с какой скоростью все вокруг приобретало новые краски и смысл.       Его встреча с Кацуки Бакуго была предначертана где-то там, на небесах. Им обоим пришлось пережить немало трудностей, чтобы сейчас соединить свои жизни навсегда. Нет. Они уже соединили свои жизни, в тот самый день, когда встретились впервые взглядами. Теперь, стоя здесь, перед огромными белоснежными дверьми с букетом в руках, Мидория понимает, как все было очевидно.       Когда эти самые белоснежные двери раскрываются, он не сомневается ни в одном своём шаге, ступая вперед, к новой счастливой жизни.       Заветные слова клятвы с легкостью слетают с губ, а как приятно слышать их в ответ. Где-то там в груди все распускается, хочется взлететь от счастья. Изуку бросает короткий взгляд на Денки. Омега такой же красивый, на губах счастливая улыбка, глаза светятся. Даби ни капельки не стесняется, приобнимает его и, получив улыбку, улыбается в ответ.       Ладони у Кацуки теплые, и омега с уверенностью сжимает их. Теперь его фамилия Бакуго, теперь его сердце принадлежит одному лишь Кацуки, как и его — ему. Мицуки первая начинает кричать поздравления и бежать на парочку с фотоаппаратом. Киришима, как свидетель Кацуки, спасает их, заграждая собой. Очако, являющаяся подружкой «невесты», успевает сделать весьма хорошие первые снимки на собственный телефон.       После ЗАГСа несколько лимузинов с новобрачными и гостями отправляются в ресторан. Уже там Изуку знакомится с Шото Тодороки, весьма красивым альфой-гетерохромом. Его жена оказалась весьма утонченной леди: Момо произвела прекрасное впечатление и на Мицуки, и на Изуку. «Правой рукой» Тодороки оказался никто иной как сам Даби. Денки тогда закатил ему неплохую сцену, но был удачно заткнут поцелуем.       К счастью Изуку, Даби и Киришима только удостоили друг друга тяжелыми взглядами. Денки ни раз увиливал от расспросов со стороны Мицуки, но ясно стало одно: семьи Бакуго и Тодороки еще долго будут сотрудничать друг с другом и поддерживать дружеские отношения.