Бионическая детка

      Эггзи ловит Чарли под руку, как только они выходят из кэба. И тут же прижимается всем телом — требовательно, слегка провокационно, — обнимает ладонями за шею.       Чарли шипит:       — Обязательно надо при всех? — а в ответ получает сладкий кивок.       Невдалеке появляются Оливер и Роксана. Кажется, они успели захватить напитки в ближайшем кафе, пока дожидались их. Чарли кивает и пытается выбраться из цепкой хватки.       Не получается.       Что ж, это предсказуемо. Хотя и не очень красиво: они ведь решили встретить Новый год вчетвером, и вести себя настолько собственнически попросту глупо.       Но так похоже на Эггзи.       — Хоббит, нет, — тихо требует Чарли.       Ему правда неловко. Они в самом центре Лондона, на огромной площади, и вокруг — просто толпы, толпы людей. Жгут бенгальские огни, веселятся, распевают песни. Слишком шумно, слишком тесно. И Эггзи еще как назло лезет вплотную.       — Хоббит, да, — отрезает он и смотрит затуманенными глазами.       По светло-зеленой радужке — томность и одновременно яркое, обжигающее желание. Эггзи будто невзначай мажет пальцами по губам Чарли и мечтательно улыбается. И даже не реагирует на приветствие, когда Олли и Рокс подходят ближе.       Чарли жмурится, тяжело вздыхая. Сжимает тяжелый протез и аккуратно — он все еще немного опасается, надо же — кладет его на бедро Эггзи. Окей, сегодня, видимо, придется играть по навязанным правилам.       — Как выходные? — вежливо интересуется Роксана, а Оливер поглядывает лукаво поверх ее макушки на то, как чав липнет и висит мертвым грузом у него на руках.       И выглядит словно все на свете понимает.       И принимает. Возможно, даже радуется.       Лицо старшего брата сверкает начищенной монетой, и Чарли никак не может определить, чувствует он себя из-за этого стыдно или зло. Где-то справа взрывается хлопушка, и они синхронно оборачиваются на звук.       — Круто, — искренне восхищается Эггзи, а после переключается на торопливую трескотню про недавние новости.       В конце концов, не все из их четверки успели побывать в маленьком импровизированном отпуске. И пока кое-кто загорал и обжимался на южном побережье, в лондонском агентстве многое что успело произойти. Например, стычка на Карибах, повышение Мерлина и переезд Анвина в квартиру Чарли.       Слава богу, о последнем Эггзи рассказывает вскользь, буквально в двух словах. Но Оливер все равно цепляется. Чарли закатывает глаза: черт побери, неужели они не могли обойти это стороной?       — Рад, что вы теперь официально вместе.       — Мы нет.       — Мы да.       Оливер усмехается, пока Чарли и Эггзи синхронно поворачиваются друг к другу. И, слава богам, не думает вмешиваться.       — Ты серьезно? — это странно, но голос у Чарли почему-то дрожит.       И он, кажется, сам не знает, какой хочет услышать ответ. А еще немного сердится на отключившееся самообладание.       Но Эггзи мягко смеется, ведет, прищурившись, носом вдоль его скулы. Оставляет незаметный мокрый след у ушной раковины и низко, почти гортанно шепчет:       — Абсолютно. — Он отстраняется на миг, но тут же, словно передумав, притягивает к себе Чарли за воротник пальто. — Я, кажется, люблю тебя. Представляешь, как тупо получилось?       Чарли моментально фыркает.       Конечно же, тупо. Очень тупо — после грызни в учебке, предательства Кингсмана, умершей родни и оторванной руки. После того, как зачем-то оставил в живых и долго выхаживал его, Чарли, амнезийного и слабого. После того, как не отказался и остался рядом даже когда он все вспомнил.       После — стольких лет — смешанных, путанных чувств, которые они так привыкли принимать за что угодно, начиная от неприязни и заканчивая тягой.       Тупо было в принципе влюби...       Стоп.       Что?       Смысл сказанного доходит не сразу, а как добирается до черепной коробки — так ударяет по ней кувалдой. Сильно. От души. Чарли чуть подвисает, пытаясь очухаться, и Эггзи, кто бы сомневался, пользуется этим.       Он осторожно, легко целует его губы. Бережно, с каким-то необъяснимым трепетом. Обожанием?       И, наконец, заканчивает свою мысль под улюлюканье толпы, встречающей Новый год:       — Но я надеюсь на взаимность.       Чарли вздрагивает. Взаимность.       Взаимная ненависть.       Взаимная страсть.       Звучит, будто названия стадий; если это и вправду так, то совсем недавно они прошли еще взаимное уважение и взаимное доверие. А дальше что — действительно, чувства?       В-з-а-и-м-н-ы-е.       Или они есть уже сейчас?       Чарли успевает быстро глянуть на Оливера, тактично затеявшего какой-то нелепый спор с Роксаной. Брат ловит взгляд — потерянный, сбитый с толку, совершенно разбитый — и отвечает тихой, спокойной улыбкой. Мол, ты не верил, а мы справились.       Мол, ты не думал даже, а все сложилось более, чем хорошо.       Но дальше сам, ладно? Этот мальчик — твой, и решения должны быть твои тоже.       Чарли пожимает плечами, сбрасывая с себя оцепенение. В этом молчаливом недо-или-больше-чем-разговоре есть рациональное зерно, и он, наверное, благодарен брату за своевременную поддержку.       Он наконец-то благодарен брату.       Оливер лукаво щурится, когда Чарли обхватывает лицо Эггзи ладонями и деликатно уводит Рокси чуть вбок.       Не мешает.       Хитрый лис.       — Подозревал, что ты ужасно романтичен, полурослик. Но я без понятия, почему запал на тебя.       Глаза Эггзи загораются огнем. Он зарывается носом под жесткие полы пальто. И крепко сжимает пальцы на руках Чарли, призывая обнять его сильнее, крепче.       — Значит, взаимность?       — Взаимность.