***
Где-то на улице громко кричали маленькие дети, а в воздухе витал неприятный запах медикаментов. Яркий лучик солнца засветил прямо в глаза, и в голове у Чонгука раздалось короткое: «Блять!». Парень попытался подняться, но ослабленное тело ужасно ныло, а резкая боль в пояснице заставила сморщиться и лечь обратно на кровать. — Вам лучше не вставать, — раздался голос врача в дверном проеме. Мужчина выглядел на сорок пять, но, когда начинал хмуриться — на все пятьдесят лет. На висках проглядывала седина, а в глазах читалась явная усталость, скорее всего из-за регулярных ночных смен. — Как я здесь оказался? — Он попытался вспомнить, что вчера произошло, но воспоминания не складывались в цельную картину. — Нам позвонила эта девушка. — Мужчина показал рукой в угол, где спала уставшая спасительница. В его нынешнем состоянии то, что ее не заметил, совсем не удивительно. Доктор подошёл и легонько коснулся плеча девушки, та чуть слышно что-то пробормотала и только после этого открыла глаза, под которыми виднелись темные круги: ночь в кресле точно не пошла ей на пользу. — О! Ты проснулся! — Обрадовавшись, девушка подбежала к кровати, заправила светлую прядь волос за ухо. — Оставлю вас, — выдохнул доктор и удалился. Все, о чём он сейчас думал, — это отдых, которого ему так катастрофически не хватало — Наверное, мне стоит сказать «спасибо». — Чонгук правда был признателен и хотел сделать хоть что-то приятное, но в голову лезли лишь нелепые фразы с простой благодарностью. — Если хочешь, можешь угостить меня обедом. — Ее проницательность и улыбка сделали этот хмурый больничный день немного светлее.***
Позже Чонгук узнал, что ту девушку зовут Юми, она с ним одного возраста, также они вместе учатся в одной школе, находящейся недалеко от дома Гука. С ней он чувствовал себя счастливым и свободным, хотя в первые встречи его не покидало жуткое чувство неловкости. В один из дней после прогулки с девушкой, Чон неожиданно понял: «Она — мой соулмейт». Сначала он пытался найти хоть какую-то зацепку неправоты своих догадок, но позже понял, что это не может быть неправдой: с Юми действительно некоторые неприятные и плохие воспоминания забывались. Было уже невозможно вспомнить мелкие неудачи, разочарования и минуты полного отчаяния. Во всем этом было то, что его сильно пугало: взамен всему этому приходила гнетущая пустота. Чонгук долго не мог понять, чего ему не хватало. Далеко не с первой попытки сумев разложить всё по полочкам, он стоял у той самой чёртовой двери в квартиру Мин Юнги. Руки предательски дрожали, а сердце готово было вырваться из груди, бежать, больше никогда не чувствовать той боли, какую способен причинить его бывший друг, сейчас — просто знакомый. Парень не нажимал на звонок. Нет. Он помнил, что тот давно не работает. Дверь можно было открыть, легонько толкнув её рукой из-за того, что Намджун когда-то почти снёс её с петель. Собравшись с мыслями, он с противным скрипом открыл дверь, но не решался заходить, помедлив безбожно долгие несколько минут. В этой противной, гонящей его как можно дальше отсюда тишине, звук его шагов отдавал непозволительно громким эхом. Юнги сидел на подоконнике и, не обращая никакого внимания на гостя, продолжал изучать уже выученный до мельчайших подробностей пейзаж за окном. — Хён… это я. — Чон медленно подошел, боясь спугнуть своим появлением бывшего приятеля. Он так давно хотел снова увидеть его. — Знаешь, я встретил своего соулмейта… она хороший человек. Мне с ней комфортно и тепло, я забыл почти все плохие моменты, но я никак не могу забыть тебя. Понимаешь, какая ирония? Ты тот самый человек, причинивший мне самую большую боль в жизни, оставивший самые плохие воспоминания, но именно это неизменно остается в моей памяти. Я помню, как ты пытался флиртовать с девушками. Как неосторожно, когда мы только познакомились, говорил про меня всякую чушь, чтобы казаться более уверенным в себе. Как говорил, что если бы вся наша банда была девушками и тебе пришлось бы выбирать, с кем встречаться, со мной или с Тэхёном, то точно выбрал бы не меня. Как ты иногда отчитывал меня на излишнюю неряшливость и неустанно повторял, что, если я не изменюсь, никто не захочет со мной встречаться. Как в тот день, когда мы в последний раз виделись, ты отверг меня. Я помню, понимаешь? Несмотря на то, что я нашел своего соулмейта, я все равно все это помню… — Гук почти перешел на шепот, готовый молить, умолять Юнги внимательно слушать его слова. — Дай мне шанс, и я клянусь, что сделаю все возможное, чтобы доказать искренность своих чувств. Мне не важно, насколько глубоко ты успел уйти в себя из-за семьи и невозможности всегда найти поддержку и понимание даже в нашем коллективе. Я буду рядом с тобой, буду слушать, когда тебе плохо, постараюсь сделать твою жизнь более красочной. Рядом со мной ты не забудешь все свои плохие воспоминания, но я сделаю так, что они больше не будут ранить твою душу. Прошу, дай мне всего один шанс, Юнги… И в ответ ничего. Пустая тишина наполняла четыре стены маленькой комнатушки. Юнги вспоминал, как, даже будучи просто другом, Гуки пытался утешить его в особо тяжелые дни, в которые ему хотелось на стену лезть от своей ничтожности. Ему не хватало Чонгука так же сильно, как и необходимости засыпать долгими бессонными ночами. Ему хотелось что-то значить хотя бы для одного человека. Знать, что его судьба хоть для кого-то не безразлична, и он наивно надеялся, что это сможет сделать его соулмейт. Но где гарантия, что его родственная душа захочет быть с ним рядом? С таким неуверенным в себе, погрязшем в куче собственных комплексов, страхов и слабостей. Сейчас перед ним стоял Чонгук, парень, готовый взять его жизнь под свою ответственность. Тот, кто принимал его таким… Тот, кто любил его таким… Парень долго ждал ответа, но не найдя в глазах Юнги даже на намека на то, что все может измениться, медленно повернулся. Он уже реально устал от всего этого дерьма, что творилось в его жизни. Сейчас, после того, как выплеснул все свои чувства хёну, он наконец-то с облегчением вздохнул. Он сделал все, что мог, но на душе все равно было плохо. Не желая показывать свои слезы, он уже собирался уходить, но вдруг почувствовал чужую руку на своей. — Не уходи…