***
Все, что хотел Хэнк — отдыха. Чтобы его оставили в покое. Не вешали на него новые дела, при том что старых нераскрытых целый стол. И уж тем более он не хотел, чтобы ему всучивали каких-то зеленых сосунков, только выпустившихся из академии. Он даже слушать не стал, с каким там ахуительным отличием этот золотой пацан закончил свое сраное обучение, каким невероятно сообразительным был и какие надежды подавал. Оценки за теорию никого в полицейском участке не ебут (кроме его начальника, видимо), тут ты либо делаешь грязную работу, либо кичишься позолоченными грамотами, перебирая бумажки. Хэнк хотел, чтобы его оставили в покое. Коннор Смит — антоним спокойствия.***
— Лейтенант Андерсон, — Коннор следил за своим голосом. Старался никак не передавать эмоций, быть профессионалом. Даже если сейчас его непосредственный наставник, потенциальный будущий напарник, всячески его игнорирует, сидя в баре. В чертовом баре! У них расследование, вообще-то. — Стажер Смит, — соизволил-таки подать голос Хэнк. Господи, этот юнец сведет его с ума. — Почему бы тебе не пойти домой? Уже поздно. Коннор уже открыл рот для ответа, но Хэнк продолжил. — Слушай, как вообще тебя пустили в бар? Тебе разве не 12 или типа того. Коннор вздохнул. Выдохнул. Чертовы эмоции. — Лейтенант Андерсон, мне 24 года. И у нас срочный вызов. Нам нужно ехать. Я не могу поехать без вас, меня не пустят на место преступления. — Конечно не пустят, кто вообще будет пускать туда ребенка в здравом уме, — Хэнк получал невероятное удовольствие, поддразнивая парня. Тот еще пожалеет, что таскается за ним. Коннор насупился. Ну почему ему, лучшему студенту на потоке, достался такой строптивый наставник. Ладно если бы он был просто строгим. Но эта адская смесь из каких-то личных проблем Андерсона, его алкоголизма и того, куда Коннор не хотел бы соваться — просто не хотела работать. Коннор почти уже не спорил с тем, что лейтенант Андерсон называл его тепличным — но комментарии о возрасте все еще задевали. Коннор вспоминал наставления преподавателя психологии и, честно, пытался найти подход. Но насколько легче было, если бы он был более безэмоционально-похуистичным, а не реагировал на каждое замечание или шутку заливаясь краской или заикаясь. Уйдя в свои мысли, Коннор очнулся только когда лейтенант пихнул его в плечо. — Ну и куда улетел, сопляк? Говорю собирайся, поехали расследовать сраное дело. Хэнк никогда себе не признается, что в тот момент искренняя улыбка Коннора ему понравилась намного больше его насупленного вида.***
— Ты сталкер, что ли? — Н-нет, — Коннор почувствовал, что его щеки горят. Только не это. — Ты рылся у меня в столе. Я буквально видел, как ты что-то тут лизал. — Ничего я не лизал! Я… возможно, нюхал, — Коннор мог поклясться, что в голове это звучало как вполне хорошее оправдание. — Ну и что же ты вынюхал? — Хэнк пытался не засмеяться. Перед ним стоит, как он сам заявляет, взрослый серьезный человек, пойманный с поличным и пытающийся выкрутиться с мастерством двухлетки. — Что у вас есть собака… Я, кстати, люблю собак. — От меня что, пахнет псиной? Ну спасибо. — Я люблю собак, — повторил Коннор, отводя взгляд. Хэнк откашлялся. Ну за что ему навязали этого ребенка, за какие грехи, спрашивается. Нет, у него их навалом, но интересно было бы узнать за какие конкретно. — Сумо. — Что? — Звать. Сумо.***
— Спешу вас заверить, что я прекрасно веду допросы и, к слову, я блестящий переговорщик. — Да что ты говоришь. Ну давай, дерзай. — Сумо, выплюнь. Сумо… выплюнь или мне придется тебя усыпить. — Эй, пацан, хватит запугивать мою собаку! — Все под контролем. Сумо, ты понимаешь, какой опасности подвергаешь свое здоровье, жуя носок этого человека? Возможно, у тебя будет отравление. Я забочусь о тебе. — Кхм. — Сумо, выплюнь, или я выкину весь твой корм на улицу на съедение стае голодных кошек. — Коннор. — Сумо, ну ты же понимаешь, что я не желаю тебе зла? Выплюнь и я договорюсь о том, чтобы тебе ничего за это не было. — Мне вот интересно, ты с людьми так же допросы ведешь? — Лейтенант Андерсон, сейчас ваш благоухающий предмет одежды у меня в руках, а не во рту вашей собаки, и вы серьезно имеете какие-то претензии? — Ох, заткнись и отдай чертов носок, принцесса.***
Хэнк не представляет какого черта они поперлись в бордель, какого черта сейчас Коннор мило беседует с каким-то качком-азиатом в одних трусах, и какого черта он трезвый. Ах да, ссаное расследование. — Коннор, ты, блять, идешь или нет? — Иду, папочка! Хэнк поперхнулся. Сильно поперхнулся. Когда Коннор уже подскочил к нему, он хотел было выбить из него всю дурь, но Коннор сладко улыбнулся и зашептал на ухо. — Мы притворяемся милой парочкой, потому что администратор что-то заподозрил. Вы мой папик, я ваша сладкая детка, и мы ищем сейчас кого-то третьего на ночь! Хэнк пытался переварить информацию, пока Коннор совершенно натурально вис у него на руке, мило улыбаясь. — Коннор, ты ебанулся? Коннор тут же нахмурился и надулся. Господи, что у этого ребенка происходит в башке знает один Бог. — Я просчитал все возможные результаты трех сценариев, и этот самый оптимальный. При работе под прикрытием всегда больше шансов на успех. — А ты мог сказать, что я твой отец и привел тебя, ну не знаю, на мальчишник? Коннор нахмурился. — Но вы не мой отец. Хэнк готов рвать волосы на голове. Буквально. — Но я и не твой папик, Коннор! — громким шепотом попытался прошипеть Хэнк, пока Коннор вел его в сторону вип-залов. Коннор пробурчал в ответ что-то смутно похожее на «пока что». — Что ты там бубнишь? — Ничего.