Когда-то в прошлом

Джеймс жалел о том, что согласился на предложение О'Брайен. Надо было ответить: "Я позвоню знакомому мастеру", — и дело с концом, но Джеймс всегда был не слишком решителен, а О'Брайен — слишком настойчива. В школе она умудрялась уболтать половину класса сбежать c урока или устроить какой-нибудь глупый розыгрыш. Джеймса она тогда не замечала, а теперь считала себя его другом — только потому, что постоянно заходила в лавку и о чем-нибудь рассказывала, а Джеймс делал вид, будто внимательно слушает. Впрочем, чаще всего истории у неё были действительно забавными — куда интереснее, чем жалобы очередной старой ведьмы на радикулит. — Давай, Ланс же из наших! — сказала О'Брайен, а потом вынула из сумочки телефон и сама позвонила. И попросила скидку, что выглядело совсем уж некрасиво. Ланс обещал заехать вечером, и Джеймс решил, что заплатит ему полную сумму. На самом деле в глубине души он хотел увидеть Ланса. Но не сейчас. Или сейчас?.. Джеймсу всегда представлялось, что они встретятся через много лет, когда им обоим уже будет под сорок, у Ланса будет жена и трое детей, все как на фотографиях в инстаграме, где счастливые люди демонстрируют свою счастливую жизнь среди безупречных дизайнерских интерьеров, в которых даже книги расставлены по алфавиту или по цветам. В нём не останется почти ничего от того обаятельного парня с хвостом непослушных рыжих волос, которого знал Джеймс, он станет серьёзным взрослым человеком. А сам Джеймс будет... ну кем-то. Наверное, всё тем же владельцем небольшой лавки зельевара. И тогда он поймёт, что жизни их бесконечно далеки друг от друга, им точно не по пути, и перестанет наконец думать о том, чтобы найти Ланса как-нибудь в фейсбуке и пересмотреть все фотографии на его странице. Его подростковая влюбленность давно прошла, но Джеймсу всё ещё было досадно, что за шесть лет учебы он даже не попытался узнать Ланса поближе. Так боялся, что влюблен в чванливого придурка, что даже проверять не стал. Ланс пришел ровно в назначенный час. Джеймс пока записывал весь товар в обычную школьную тетрадь: маги не жаловали карты и всегда расплачивались наличкой. Сейчас, когда касса не работала, Джеймса это раздражало чуть меньше, чем обычно. Дверь хлопнула и раздались шаги, Джеймс поднял глаза. Ланс, конечно, почти не изменился. Люди вообще мало меняются от двадцати до тридцати. Те же растрепанные рыжие волосы, падающие на плечи, та же белая кожа с редкими веснушками — и тут же Джеймс вспомнил о том, что на теле у Ланса веснушек гораздо больше, и весной они густо усыпают его спину и плечи, — та же легкость в движениях. Джеймс почти сразу отвел глаза, чтобы не разглядывать Ланса слишком навязчиво. — Привет, — неловко произнёс он. Ланс стянул с шеи шарф. Вместо накрахмаленной белой рубашки на нем была черная футболка. — М-м-м... Да, и тебе привет. Что случилось?.. — Я подхватил тот вирус, "Катрину". Тебя, наверное, уже достали... Ланс пожал плечами. — Нет, я же не занимаюсь компьютерной безопасностью. — Ты... программист? Извини, что так получилось, я понятия не имел, кем ты работаешь, если честно. — Ничего страшного, деньги мне не помешают. — Я заплачу тебе полностью, — сразу ответил Джеймс. — О'Брайен зря просила сделать скидку. "У меня нет проблем с деньгами", — хотелось добавить ему, но Джеймс успел себя сдержать. У Ланса они, очевидно, были. Только сейчас, оглядев его ещё раз, Джеймс заметил, что ботинки у него заношенные. Может, просто любимые, конечно, но... И штаны из H&M. Клара, помощница Джеймса, заказывала позавчера такие же для своего парня. Марк Цукерберг тоже носит обычные футболки и джинсы, но Цукерберг никогда не принадлежал к самому снобскому магическому семейству, в котором даже пеленки детям наверняка шил портной с Сэвил Роу. Джеймс слышал о том, что Ланс рассорился с родителями, когда захотел учиться в человеческом университете. Видимо, они так и не сменили гнев на милость. Он уступил Лансу место, а сам отошёл к витрине, издалека наблюдая за его работой. — Это всё надолго? — спросил Джеймс. — Где-то на час... или полтора. Я ещё точно не знаю. Джеймса раздражала собственная косноязычность, и к тому же рядом с Лансом он снова почувствовал себя подростком. С Джеймсом это случалось постоянно, стоило ему встретиться со старыми знакомыми. Исключением была только О'Брайен, которая то и дело приходила к нему и уже стала частью его взрослой жизни, но Джеймс прекрасно помнил день, когда она впервые зашла в лавку, и его на несколько мгновений парализовало от ужаса. Потом он иронично говорил себе: "Как встречу старых знакомых — так сразу начинаю морально деградировать до уровня четырнадцатилетки". И, конечно, больше не испытывал ужаса от случайных встреч. "Ты понимаешь, я отличаюсь от людей, — рассказывал он как-то Кларе, своей помощнице. — Сейчас это незаметно, но полуэльфы взрослеют по-другому, и среди обычных подростков я чувствовал себя так, будто прибыл на Землю с Альфы Центавра". Она тогда похихикала над его сравнением, а Джеймс продолжал: "Я был... словно прокаженный. Сейчас я понимаю, что сильно преувеличивал тогда свои страдания. Меня никто не бил, меня даже не избегали намеренно. Никто не брезговал садиться со мной за один стол, мы говорили об учёбе, я спокойно работал в парах с одноклассниками, и им это даже нравилось — я же хорошо учился. Но меня никогда не приглашали в компанию, а если вдруг я там оказывался, мне не удавалось влиться в общий разговор. Меня не звали с собой, а если кто-нибудь в столовой садился со мной за один стол, то просто здоровался, а потом мы ели в полном молчании". "Звучит не слишком ужасно", — заметила Клара "Но для подростка, как ты понимаешь, это смерти подобно. Даже компания аутсайдеров считала меня слишком странным". Джеймс заставил себя вынырнуть из воспоминаний. — Заварить тебе чая? Ланс помотал головой. Рыжие пряди волос скользнули по плечам. В школе Ланс забирал волосы в хвост или даже заплетал их в коротенькую косичку, из которой к вечеру обязательно вываливались непослушные короткие пряди. — Лучше... чего-нибудь бодрящего. — У меня есть специальное зелье. — Давай... Давно не пил ничего такого. Джеймс ушёл в подсобку чтобы сварить "Глоток силы". Он сам не понимал, почему говорит с Лансом так натужно — и Ланс отвечает тем же. По школе Джеймс помнил его человеком, который за словом в карман не полезет: Ланс постоянно шутил, насмехался над своими приятелями — впрочем, незло, — очень интересно рассказывал даже самые идиотские истории — с ним было весело. Наверное. Хотя Джеймсу всегда казалось, что это красивая мишура, которая прикрывает пустоту. Когда он представлял себе их встречу, то думал, что будет едко отвечать на шуточки Ланса, не зря же он столько тренировал своё сомнительное остроумие — но Ланс и не думал шутить, а Джеймс с головой утонул в неловкости. Обычно Джеймсу куда лучше удавалось делать вид, что он нормальный парень. Может, замкнутый, но не асоциальный. Не из тех, кого бросает в дрожь, если надо делать заказ в кафе (впрочем, эту болезнь излечила работа в собственной лавке). Джеймс помотал головой. Конечно, Ланс не заводит с ним приятельского разговора: он вообще-то занят попытками отловить вирус. Он вернулся в лавку и протянул Лансу кружку. Тот рассеянно поблагодарил, отпил из неё глоток и поморщился: наверное, зелье ещё было слишком горячим. Повисло неловкое молчание. Джеймс не знал, с чего начать разговор и стоит ли его начинать в принципе. Для Ланса он просто бывший одноклассник, и если бы они не столкнулись сейчас, то Ланс бы о нём никогда не вспомнил. "Как поживаешь?" "Ну знаешь, мы давно не виделись..." "А ты часто помогаешь нубам вроде меня избавлять от вирусов?" "Как тебе живётся среди людей?" Джеймс прокручивал эти слова в голове, и все они звучали удивительно жалко и неестественно, а Ланс, конечно, не спешил начинать разговор сам. Он держал в левой руке кружку, а в правой — компьютерную мышь, даже зимой его предплечья были все усыпаны веснушками. — У тебя довольно паршивый антивирус, — заметил Ланс. — Ну... да. Я просто подумал, что мне и не надо, я же не жму на всякие подозрительные ссылки. — Просто проверяй время от времени компьютер какой-нибудь утилитой для поиска вирусов. — Хорошо, — Джеймс почувствовал, что краснеет. — О господи, я чувствую себя стариком, которого внук учит пользоваться компьютером. Завтра же куплю себе какой-нибудь нормальный антивирус. Ланс улыбнулся. — Да ладно, ничего такого. Джеймс ожидал тут какой-то едкой шпильки в духе Ланса, но нет, тот замолчал. Джеймс не нашёл, как продолжить разговор, и они снова сидели в тишине. Вскоре Ланс снова начал что-то щёлкать в бесконечных окошках, вылезающих на экране. Так прошло ещё минут двадцать, которые показались Джеймсу вечностью. — О, ну вот и всё! — радостно заявил Ланс. — Куда быстрее, чем я думал. Джеймс ощутил укол сожаления. Он надеялся, что Ланс провозится куда дольше, и они наконец смогут разговориться. Перед уходом он оставил Джеймсу свой номер телефона. Они стояли у двери и неловко прощались, и только тогда Джеймс заметил, что Ланс на полголовы его ниже. Выходные Ланс провёл так бурно, что утром понедельника был рад оказаться в компании своих молчаливых коллег. Он выключил свет в кабинете и только потом стянул очки. Лиззи, сидевшая ближе всего к двери, сочувственно хмыкнула. — Похмелье? — Да вроде нет. Я, конечно, тусил два дня, но не помню, чтобы жестоко напивался. Ланс плюхнулся на стул и включил компьютер. — Что ты тут вообще делаешь, человек, у которого есть, с кем пошутить? — мрачно пошутила Лиззи. — Это кабинет для социально неадаптированных гиков. — Как вообще стать общительным? — задумчиво произнёс из угла Грег. Сперва Ланс чувствовал себя совсем чужим среди этих милых интровертов, но потом выяснилось, что он тоже сидит на реддите и играет в компьютерные игры (в игры он играл довольно давно, а о том, что такое реддит, пришлось узнавать и спешно приобщаться после первого рабочего дня), и они начали ему доверять. Оказалось, что интроверты тоже не прочь поболтать, когда не заняты работой. — Не был общительным, не стоит и начинать, — мрачно ответил Ланс. — Жестоко. — Я не это имел в виду. Я же зависимый от общения, плачу в подушку, когда приходится проводить выходные в одиночестве, и бухаю в воскресенье вечером, а потом прихожу с похмельем на работу. Таблетки, которые он выпил перед выходом, успели уже более-менее подействовать, но Ланс чувствовал, что перегнул палку с болтовнёй. А ещё изрядно приукрасил свой разгульный образ жизни: пил он не так уж много и в воскресенье возвращался домой к одиннадцати, чтобы успеть выспаться. Только на этот раз забыл о времени. — Ладно, дети, надевайте наушники, сегодня я вряд ли с кем-нибудь смогу разговаривать. И музыку тоже ставить не буду. У Ланса был монитор с колонками, и обычно именно он выбирал, что они будут слушать. Без его болтовни офис погрузился в полную тишину (так случалось не всегда, но сейчас они были на середине сложного проекта, и все строчили свой код). Вскоре головная боль прошла, и Ланс бы, может, поболтал, но он ещё недостаточно пришел в себя, чтобы одновременно ковыряться в коде и разговаривать. В голову лезли мысли о недавней встрече с Джеймсом. Она его не слишком впечатлила сама по себе — ну подумаешь, встретил старого знакомого, — но Лансу до сих пор было за себя неловко. Он постоянно подрабатывал, когда не хватало денег — чинил и собирал компьютеры, устанавливал программы, избавлялся от вирусов, — но так и не привык заниматься этим. Спасибо родителям, которые оставили в его голове горы всякого дерьма: Ланс до сих пор стыдился ходить по домам. "Как какой-нибудь сантехник", — слышался ему недовольный голос матери, которая, конечно, растила сыночка совсем для другого. Он предпочел бы, чтобы его встречи бывшими одноклассниками выглядели совсем по-другому. "Привет, я тут работаю на Дженерал Моторс и разрабатываю искусственный интеллект для автомобилей" — как-то так. На деле он потратил кучу времени на учёбу и на вылезшие из восьмидесятых конторы, потому что ничего толком не знал о программировании и у него не было подходящих знакомств. Никто не мог сказать ему: "Не иди туда, у них настолько паршиво поставлен рабочий процесс, что ты потратишь нервов больше, чем наберешься опыта". Только в двадцать семь он получил свою первую нормальную работу, и тут ему не говорили постоянно, что он как-то маловато умеет и должен быть рад, что ему прилично платят. Ланс до сих пор не привык, что можно спокойно высказывать своё мнение, а не спорить в начальством, которое считает всех младше тридцати желторотыми придурками, которые ассемблера не нюхали. Одна радость — прошлые работы стали для него отличным источником диких историй, которые можно было рассказывать бесконечно. "Знаете. ребят, один раз у нас директор поехал на встречу с инвестором — и пропал. Мы сперва вообще не удивились, потому что он постоянно уходил в запои, но потом зам позвонил его жене, а та была уверена, что он у нас. Мы уже собирались писать заявление в полицию, но тут директор присылает своему заму фоточку, где он голый в какой-то сауне. Сочувствую мужику, серьёзно, я бы не хотел увидеть этого старого борова без одежды... Так вот, выяснилось, что они с инвестором напились и на его частном самолете улетели в Исландию, чтобы посмотреть на "настоящую северную зиму, а не ту фигню у вас в Лондоне". Денег на обратный билет у него не было, а инвестор не собирался выходить из запоя". Да, не о таком бы он хотел рассказывать Джеймсу, который, похоже, устроился в жизни куда лучше него самого. Впрочем... Ланс о нём почти ничего не знал. Они не общались в школе, и вряд ли бы вообще вспомнили друг о друге, если бы не О'Брайен. Джеймс, кажется, никогда не интересовался одноклассниками, он хорошо учился и почти всё свободное время читал — во всяком случае, Ланс постоянно видел, как Джеймс сидит на подоконнике с книжкой. Тогда он был слишком мелким для своего возраста, очень худым и одевался в растянутые свитера. Джеймс производил впечатление диккенсовского сиротки, хотя Ланс тогда точно знал, что у него обеспеченные родители. Кажется, его мама была эльфийкой... Ах да, тогда неудивительно, что он вырос таким красавчиком. Ближе к вечеру, когда Ланс уже оправился достаточно, что согласился бы снова потусить, ему позвонила сестра и сказала, что зайдёт в гости. "Скорее всего ночевать останется", — подумал он. Моргана часто гостила у брата: она снимала квартиру вместе с другой девушкой, а та постоянно приглашала к себе друзей. Ланс был совсем не против, он даже немного жалел, что теперь живёт один и дома ему не с кем пообщаться. Но с другой стороны, с обычными людьми ему до сих пор было некомфортно. Их уклад жизни слишком отличался от уклада жизни магов, и Лансу быстро надоедало делать вид, будто он такой немного странный и слишком чопорный для молодого парня, и над этим можно вместе посмеяться. Да, вот так его воспитали. И нет, он не будет переучиваться ради того, чтобы от него отстали. Ланс, конечно, не раз слышал шутки о том, что лодка любви разбивается о быт, но никогда им не верил. Наверное, потому, что вырос в доме с прислугой (и их с Морганой родители считали любовь развлечением для рабочего класса). На деле о быт разбивалась даже дружба, и вскоре Ланс перестал селиться с друзьями, чтобы не растерять их всех, а с новыми соседями старался не общаться. И всё-таки на второй-третий месяц эти люди начинали его бесить. Они оставляли грязные чашки на столе. Они ели за общим компьютером. Они не слишком любили порядок и переставляли банки с солью и сахаром в кухонном шкафчике. Ланс знал, что если кому-нибудь расскажет о своих претензиях, то люди решат, будто у него ОКР, поэтому молчал, но при первой возможности разъезжался. Теперь Ланс снимал свою собственную квартиру и время от времени чувствовал себя одиноко; но готов был это терпеть, чтобы жить так, как ему самому удобно. Например, заводить красивые баночки под соль и сахар и всегда ставить их на одно и то же место. Когда Ланс вернулся домой, Моргана уже была там. Она сидела в кресле, подобрав под себя ноги, одетая так, будто собирается в ночной клуб, но без макияжа, и под глазами у неё залегли тени. Волосы она забрала в неаккуратный пучок, из которого выбивались пряди волос. — Привет, сестрёнка. Ланс потрепал её по голове. Моргана поддалась вперёд, прижимаясь к его руке. — И тебе привет. Можно я у тебя сегодня переночую? А то я приболела, а к Кэрол пришли её подружки, они смотрят какие-то трэшовые шоу, а я... — Заболела из-за этого? — "Семейка Кардашьян" хуже чумы и гангрены разом, но, думаю, дело не в них. Ланс улыбнулся и в очередной раз отметил про себя, что надо бы предложить Моргане съехаться. Его каждый раз останавливала только мысль о том, что большую квартиру они себе позволить не могут, а в маленькой вдвоем жить неудобно (сейчас бы считать двухкомнатную квартиру маленькой, но в загородном доме Галлахеров было около двадцати комнат). Ланс много раз слышал от знакомых рассказы, как они с братом и сестрой притирались друг к другу и больше никого не могли видеть рядом. "Как так, снимать квартиру с чужими людьми, которая есть любимая сестричка, с которой ты с детства вместе живёшь?". Ланс с Морганой не жили вместе. Технически их спальни находились в одном доме, но они могли ни разу не пересечься за день и даже избегали этих встреч, потому что терпеть друг друга не могли. Ланс мечтал, чтобы маленькую неуправляемую дрянь сдали в школу-интернат, и Моргана, наверное, была о нём того же мнения, и только взрослыми они наконец подружились. Моргана закашлялась. — Ложись на диван, я тебя сейчас напою горячим чаем. По дороге на кухню он сменил уличную футболку на домашнюю. Штаны бы он тоже снял, но светить задницей перед сестрой не хотелось, и Ланс закинул домашние штаны в ванную, чтобы переодеться потом. Дом, в котором он жил, был относительно новым (впрочем, знакомые Ланса часто удивлялись, когда он назвал так дом девятнадцатого века), но его хозяева упустили тот момент, когда все выкидывали бабушкины дубовые столы и комоды и меняли их на модную пластиковую мебель. Тут не сменили даже кухонный гарнитур, остались те же старые шкафчики в нескольких слоях краски, закопченные изразцы на стенах и даже дровяная плита. Лансу пришлось стряхнуть пыль со своих школьных знаний и умыкнуть у О'Брайен книжку по хозяйственной магии, чтобы привести квартиру в порядок, зато теперь она выглядела как при жизни королевы Виктории. Для того чтобы приготовить что-нибудь в духовке, Лансу приходилось пользоваться дровяной плитой: нормального духового шкафа тут не было. И все-таки Ланс считал, что ему крепко повезло с квартирой: её сдавала дальняя родственница одного его приятеля, очень милая старушка, которая не хотела связываться с риэлтерскими агентствами и не имела возможности сделать дорогой ремонт, чтобы квартире можно было выставить солидный ценник. "Приличные юноши и девушки", среди которых искала себе постояльцев миссис Хэвишем, вряд ли бы согласились жить в квартире, где не делали ремонта со времен если не Виктории, то Эдуарда VII точно. "А вот тебе подойдёт, — сказал ему Кевин. — Сто процентов в вашем загородном особняке до сих пор нет горячей воды, её греет прислуга и приносит по черной лестнице в ванную комнату". Это было, конечно, неправдой, но Ланс согласился встретиться с миссис Хэвишем. Оказалось, что квартира досталась ей в наследство от дяди, а ему — от его двоюродной бабушки, старой девы, которая никогда не имела ни мужа, ни детей, и всю жизнь прожила в этой квартире, скончавшись через несколько месяцев после своего столетнего юбилея в семидесятых годах. С тех пор квартира стояла закрытой. С первого же своего визита Ланс понял, что хочет тут жить. Ему, конечно, придётся очень многое восстановить и поменять проводку (к счастью, открытую), но после семи лет в муниципальном жилье с потолками в два с половиной метра, где приходилось снимать трехкомнатную квартиру на трех-четырёх человек, Ланс готов был расплакаться от радости, когда по цене убогой студии получил самую настоящую просторную квартиру. Заварив чай, Ланс вернулся в гостиную. Моргана уже перебралась на диван и завернулась в покрывало. На лбу у неё появилась испарина, а щёки раскраснелись. Скептически осмотрев её, Ланс достал из серванта бутылку и виски и щедро налил его в чай. — Зачем ты переводишь виски? — с упрёком спросила Моргана. — Для любимой сестры ничего не жалко. Давай-ка пей и ложись спать. Завтра я схожу перед работой в аптеку. — А можно в лавку зельевара?.. Люди не умеют лечить простуду. — Хорошо, у меня как раз недавно появился знакомый зельевар. Ланс не стал вдаваться в подробности, что с Джеймсом он был знаком и раньше, но они так мало замечали друг друга, будто жили в параллельных мирах. Или в Бещеле и Уль-Коме. Моргана села в кровати и потянулась за кружкой. Приобняла её ладонью за круглый бок и ойкнула, отдёрнув руку. — Что-то... Моргана не договорила. Глаза её закатились, и она сползла на диван. Первой мыслью Ланса было, что от простуды так в обморок не падают. Он тряхнул Моргану, но она не приходила в сознание, только тяжело дышала. Румянец на её щеках стал ещё ярче, по виску скатилась капелька пота. Ланс хлопнул её по щеке, голова Морганы безвольно дёрнулась. "Надо вызывать скорую". Поставив кружку с чаем на стол — Ланс так и не понял, как умудрился её не уронить, — он дрожащими руками достал из кармана телефон и набрал 112, но в последний момент остановился. Моргана работала журналистом в журнале для магов. Моргана постоянно лезла куда не просят. Её состояние меньше всего похоже на обычную простуду, а врачи не умеют снимать проклятия, и у них нет противоядий от магических ядов. Скинув вызов, Ланс вызвал Uber и принялся искать в сети телефон лавки Джеймса. Он нашёлся без всякого труда в фейсбуке, и вскоре Ланс уже слушал длинные гудки. Ему казалось, что прошло несколько томительных минут — хотя на деле, наверное, всего не больше десяти секунд, — и Джеймс взял трубку. — Здравствуйте, вы... Ланс не стал слушать его приветствие. — Это Ланс. Мою сестру, кажется, отравили или прокляли, я привезу её к тебе на такси. Ты ведь сможешь помочь?... — Привози, я приготовлю противоядия, — сразу отозвался Джеймс. В его голосе не было ни капли удивления. — Хорошо, я скоро буду. Как только он положил трубку, пришло сообщение о том, что машина уже подъехала. В панике Ланс не смог вспомнить нужное заклинание и потащил Моргану на руках. Адрес Джеймса он не помнил, пришлось снова свериться с фейсбуком. Ланс в темноте едва нашёл синий фиат и слишком сильно дёрнул дверцу, открывая её. — А ваша дама... она... — неуверенно начал водитель. Ланс видел только его затылок с жесткими тёмными волосами. — Не пьяная и не мертвая. Ей просто стало плохо. — Может, надо в больницу? — Мы едем почти что в больницу, давай скорее. На краю сознания промелькнула мысль, что надо бы влепить засранцу одну звезду: он не сразу тронулся с места. Положив голову Морганы себе на плечо, Ланс откинулся на спинку сидения. В машине противно пахло дешевым освежителем воздуха, из колонок неслась попсовая песня. Он позволил себе отдохнуть пару минут, пока они выворачивали из узких улочек, а потом снова позвонил Джеймсу. — Вы едете? — сразу спросил тот. — Скажи мне, какие у твоей сестры были симптомы. — Да, мы уже в такси. Она... сказала мне, что приболела сегодня. Потом потеряла сознание. Не двигается, но дышит... и вся в холодном поту. Моргана на его плече тихо застонала. — Посмотри, у неё на груди нет красных или синих пятен? К счастью, у Морганы было очень глубокое декольте. — Нет. — Десны не кровоточат? Губы не посинели? — Нет, она выглядит... нормально. Как будто у неё просто лихорадка. На щеках нездоровый румянец. — Чем-нибудь пахнет? Ланс сперва не понял, что он имеет в виду, но потом вспомнил школьные уроки. Некоторые яды заставляют тело едко пахнуть. — Тем же, чем и здоровые люди. — Это хорошо. Вы скоро будете? Ланс посмотрел на смартфон. — Минут через пять. Раздались короткие гудки. Ланс сунул телефон в карман и тяжело вздохнул. Он надеялся, что успеет. Если бы Моргане дали яд мгновенного действия, она бы давно умерла, а так есть все шансы, что она дотянет до Джеймса. Ланс сжал руку сестры. Всё у него получалось как-то удивительно споро. Ланс думал, что не сможет вызвать такси, что не найдёт адрес и телефон Джеймса, что впадёт в панику и будет просто рыдать над Морганой. Этого так и не случилось. Вскоре машина остановилась у лавки Джеймса. Тот уже вышел на улицу и, когда Ланс распахнул дверь, помог ему вытащить Моргану с заднего сидения. Когда они зашли в лавку, Джеймс перевернул табличку на двери. Сердце Ланса стучало часто и громко, так что он с трудом мог расслышать, что Джеймс ему говорит. — Проходи. Посади её вот на то кресло. Ланс послушался. Моргана обмякла в кресле, и Лансу пришлось придерживать её, чтобы она не свалилась на пол. Джеймс достал из кармана тусклый металлический диск и приложил его к щеке Морганы. Ланс знал, что это: амулет, который реагирует на проклятия. У их домашнего лекаря был такой же, но Ланс ни разу не видел его в действии. — Это точно отравление. Не бытовое случайно? — На боль в животе она не жаловалась, если ты об этом. — А её могли.... Она перешла кому-то дорогу? В смысле, почему ты просто не вызвал скорую? — Она журналистка. Джеймс фыркнул себе под нос. — М-да, не стоило и проверять другие теории с такой работой. Пойдём со мной в подсобку. Он подхватил Моргану на руки и понёс её вглубь магазина. Там он скрылся за неприметной деревянной дверью. Ланс последовал за ним. "Подсобка" Джеймса больше всего походила на самую обычную медицинскую палату с узкой клеенчатой койкой в центре. Джеймс без труда сгрузил на неё Моргану и придвинул к себе маленький хромированный стол на колёсиках. Шприцы, несколько ампул, медицинские перчатки. Ланс будто наблюдал за работой врача. Первым шприцем Джеймс взял у Морганы кровь, во второй набрал розоватой жидкости из ампулы. Он действовал быстро и собранно. Игла почти сразу оказалась в вене Морганы. Ланс зябко обхватил себя за плечи. Он боялся, что лечение не подействует. Хуже того, он ничего не знал о ядах и противоядиях: в школе такому, конечно, не учили. — С ней всё будет в порядке?.. — Я пока не знаю. — Но ты ведь знаешь, какой это яд?.. — Нет, я потом посмотрю по анализу крови. Джеймс повернулся к нему и скрестил руки на груди. — Нам надо подождать ещё несколько минут, если противоядие подействует, то твоя сестра придёт в себя. Если я правильно понял, к какой группе относится яд, то завтра она уже будет в полном порядке. — А если неправильно?.. — Я ещё никогда не ошибался, — сухо ответил Джеймс. Лансу хотелось верить, что он не зря настолько уверен в себе. Сам он Джеймсу не слишком доверял (сейчас бы Ланс не смог сформулировать, почему). Минуты тянулись долго, как всегда бывает в такие моменты. Ланс сам не заметил, как начал нервно барабанить ногой по полу. — Успокойся, — мягко произнёс Джеймс. — С ней всё будет в порядке. И словно в ответ на его слова Моргана приоткрыла глаза. — Ты жива! Ланс наклонился на кровати и прижал сестру к себе. Та закашлялась. — Эй? Что такое? Где я? Она отстранила Ланса от себя и огляделась. Джеймс махнул ей рукой. — Это Джеймс, — немного невпопад представил его Ланс. — Он тот самый зельевар, о котором я тебе говорил. Он только что дал тебе противоядие. — А что, меня отравили? — Тебя это удивляет? — вмешался в их разговор Джеймс. — Маги хватаются за пузырек с ядом чаще, чем обычные люди за нож. Моргана улыбнулась. — Да, есть такое. Мне уже можно вставать, доктор?.. Джеймс кивнул. Ланс почувствовал, как внутри что-то... В таких случаях принято говорить: "Камень с души упал". Ланс не чувствовал в себе никакого камня, только странную тяжесть в груди, которая наконец исчезла. Моргана быстро пришла в себя, но Джеймс отпустил её не сразу. Он велел ей посидеть в кресле и заварил травяной чай. Ланс решил, что это самое время, чтобы поговорить. — Спасибо. Я не знаю, как тебя благодарить... Ладно, Ланс прекрасно знал. Вероятно, Джеймс сейчас выставит ему счёт. — Никак, — неожиданно для него ответил Джеймс. — Я, конечно, не приносил клятву Гиппократа, но как ты понимаешь, мы изучаем яды и противоядия не для того, чтобы травить людей. — В любом случае я должен тебе заплатить... Джеймс покачал головой. — Нет, не должен. Я никогда не беру плату с тех, кого отравили. — Очень благородно с твоей стороны. Без шуток. — Ну... разве что немного, — он неопределённо пожал плечами. — Мне хватает выручки от лавки. Ланс порывисто обнял его. Джеймс сперва замер, а потом неловко обнял в ответ. — Ещё раз спасибо. Если что-нибудь понадобится, обязательно мне звони. Я перед тобой в большом долгу. — Приходи через пару дней. я скажу, чем отравили твою сестру. Если тебе это важно, конечно. — Мне важно, — подала голос Моргана. — Очень хочу знать. И вообще это я приду, а не он, не его же травили. — Как хочешь, — сдержанно произнёс Джеймс. — И если ты знаешь о том, кто тебя отравил, напиши мне или сразу в Совет Магов. Надо с этим разобраться. Моргана кивнула, а после они вышли из лавки. Ланс потом несколько раз прокручивал в голове этот вечер — и каждый раз понимал, что помнит его отрывочно. В основном какие-то отдельные фразы. Лихорадочный румянец на щеках сестры. Машину, которая долго не трогалась на светофоре и не давала им проехать дальше. Длинные пальцы Джеймса с очень коротко обстриженными ногтями. Разноцветную жидкость в ампулах. Только ночью, когда он уже отвёз сестру домой, Ланс задумался о том, что представлял себе работу зельевара совсем не так. Он ожидал, что Джеймс начнет варить антидот в старом котле, а потом попытается влить его Моргане в горло. Во всяком случае, в его семье делали так. Неужели до нормальных магов всё же добрался прогресс? Ланс решил, что спросит у Джеймса, когда снова встретится с ним. Он постепенно приходил в порядок и теперь мог думать не только о Моргане. Он как будто провёл некоторое время в шорах, а теперь их сняли, и Ланс снова видел мир полностью. "Надо будет расспросить Моргану, чем она занималась", — рассеянно подумал Ланс, глядя в тусклое небо, затянутое облаками. Джеймс ещё долго не мог прийти в себя после того, как Ланс и его сестра уехали. Кажется, её звали Морганой, но Джеймс всегда плохо запоминал имена. Не то чтобы он первый раз сталкивался с отравлениями. Зельеваров не зря учили распознавать яды и составлять антидоты: за те три года, что существовала его лавка, Джеймс видел больше сотни отравлений, от легких до смертельных. Несколько раз у него на руках умирали люди, которых привезли слишком поздно. Ему не раз приходилось осматривать трупы магов вместе с коронером. Правда, бывало, что к нему шли маги, которые просто съели просроченную колбасу и теперь мучились желудком, уверенные, что их отравил сосед. Таких Джеймс посылал в больницу. Или продавал им слабительное зелье. Он научился не принимать всех этих людей близко к сердцу. На курсах в Гильдии им постоянно говорили, что волноваться за своих пациентов естественно, но если слишком сильно переживать за них, то быстро выгоришь. "Вам нужно выработать профессиональное отношение к своим клиентам, — говорила им миссис Саммерс. — Когда вы работаете с отравлениями, вы мало чем отличаетесь от врачей. И так же, как и врачи, вы не сможете всех спасти. Возможно, некоторые мои коллеги считают, что пугать вас смертями сразу не стоит, но такова уж наша работа. Вы, конечно, будете видеть смерть куда реже, чем врачи скорой помощи, но не забывайте, что среди магов отравлений не меньше, чем насилия среди... неодарённых людей. Если яд уже завершил цикл воздействия, вы ничем не сможете помочь. И вам рано или поздно придётся с этим столкнуться. Скорее всего рано". Миссис Саммерс, конечно, предупреждала их не зря, и Джеймс иногда жалел, что вообще решил получить медицинскую специализацию. Мог бы спокойно продавать готовые зелья и ни о чём таком не думать. Хуже всего приходилось тогда, когда он знал жертву отравления, как сейчас, с Морганой Галлахер. Её саму Джеймс видел первый раз, но всё равно с трудом смог сосредоточиться из-за Ланса. А что случилось бы, если бы у него задрожали руки и он не попал в вену?.. Или случайно пустил бы пузырёк воздуха в кровь?.. Что, если бы... Нет, он бы понял, какой яд использовали. Джеймс давно уже сделал таблички с симптомами, потому что слишком боялся забыть их в самый неподходящий момент. "Она всего лишь сестра парня, который тебе нравился в школе", — сказал он себе. Внутренний голос прозвучал на удивление неискренне. Ланс нравился ему до сих пор. Нет, не так. Джеймс до сих пор — или снова? скорее всего так — был влюблён. Когда Ланс обнял его, у Джеймса ёкнуло сердце, и он заранее знал, что перед сном обязательно будет вспоминать это объятие. Хуже того, в глубине души Джеймс почти радовался, что сестру Ланса отравили, потому что теперь у них будет повод увидеться ещё раз и, может, Джеймс даже попросит Ланса о каком-нибудь одолжении, и тот вряд ли откажет. Нет, нельзя так даже думать. Он просто выполнил свой долг. Осталось только изучить яд. Дальше пойдёт служебная рутина: написать рапорт в Гильдию об отравлении, поговорить с Морганой, чтобы она обратилась в полицию (скорее всего не обратится), предоставить данные для внутреннего расследования. Джеймс мрачно подумал о том, что отравителем мог оказаться кто-то из его коллег. Хотя вероятность невелика: чаще всего яды готовили и использовали вовсе не зельевары, а обычные маги, у которых из поколения в поколение передавались рецепты ядов. Образец крови всё ещё лежал в подсобке. Джеймс зашёл туда, чтобы переложить их в холодильник. Было уже слишком поздно, чтобы работать, на следующий день должна была прийти Клара, и тогда Джеймс сможет уединиться в лаборатории. Он зря думал, что сможет спокойно заснуть. Мысли о Лансе не отпускали его: Джеймс редко с кем-то обнимался, и он даже не мечтал о том, что сможет дотронуться до Ланса. "Как же это жалко звучит", — отметил Джеймс. Но в школьные времена он вообще был жалок. Одновременно боготворил Ланса и считал его недалеким, хотя, если смотреть непредвзято, Ланс просто привлекательней других. Красивый, болтливый, харизматичный. Не полный дурак и не лентяй — во всяком случае, учился он всегда хорошо, — не из тех парней, которые натравливают толпу своих прихвостней на "ботаников". Джеймсу тогда казалось, что Ланс нравится вообще всем, кроме кучки аутсайдеров, которые просто ему завидуют. К тому же он происходил из древнего магического рода, хотя тогда Джеймс не очень хорошо понимал, что это значит. Все они так или иначе были наследственными магами: их способности не возникали спонтанно, как мутации в "Людях Х", а передавались набором генов. При этом некоторые одноклассницы и одноклассники Джеймса происходили из семей, где уже несколько поколений не рождалось магов, другие — из тех, где способности проявились несколько поколений назад и из-за удачного сочетания генов передались детям, внукам и правнукам. Так или иначе большинство британских магов происходили от союзов англов, саксов, кельтов и норманнов с теми эльфийскими общинами, которые обосновались на берегах Франции и Англии. На этом фоне "древними магическими родами" считались те, где много поколений подряд рождались дети со способностями. Это была очень своеобразная группа и очень консервативная: они до сих пор практиковали "династические" браки, строго следя за родословными, чтобы у них как-нибудь не родился ребёнок со свиным хвостом от кровосмесительного брака (Джеймс полагал, что ни один консервативный маг не поймёт этой отсылки к Маркесу). Дети из таких семейств обычно состояли в дальнем родстве, часто ездили друг к другу в гости и учились в лондонской школе магии. Естественно, там они сразу собирались в одну компанию, и в те времена, когда учился Джеймс, Ланс был её предводителем. С точки зрения Джеймса, выросшего среди людей, они не слишком походили на золотую молодёжь. Во всяком случае, карманных денег у Джеймса было больше. Джеймс тогда смотрел на них с со смесью зависти и презрения (зависть он, конечно, отрицал): сама концепция "древних магических родов" казалась ему полной чушью, и он полагал, что кичиться такими вещами могут только недалёкие снобы, к которым, конечно, Джеймс причислял и Ланселота Галлахера. Не то чтобы Джеймс при этом знал его хоть немного. Сейчас Джеймс жалел, что они не общались в школе. А теперь?.. У Ланса не было обручального кольца на руке, так что скорее всего он не женат. В самом лучшем случае он вообще ни с кем пока не встречается (хотя сложно представить, чтобы к нему не стояла очередь из красивых девушек). В самом худшем случае он гетеро. Но, может быть, всё-таки нет? Среди магов довольно много бисексуалов, и хотя Джеймс не помнил, чтобы о Лансе ходили какие-то слухи... Здесь Джеймс приструнил свою фантазию. Ему каждый раз приходилось напоминать себе, что большинство людей привлекает только противоположный пол, хотя он до сих пор не понял, как это работает. Он даже пытался поговорить с папой, но тот смущённо признался, что, конечно, тридцать лет женат на маме, но в юности ему приходилось встречаться с мужчинами. Ещё он говорил с Кларой, но та считала, что все люди в глубине души бисексуальны, и она просто не встретила "ту самую" девушку. Мама вообще заявила, что влечение к одному полу — это противоестественно. Справедливости ради, для эльфов так оно и было. Итак, Ланс точно не был геем. В школе он встречался с девушками, а на парней вроде бы не обращал никакого внимания, но Джеймс не мог сказать точно. Тогда он слишком плохо разбирался в людях и слишком мало знал Ланса. "О чём я вообще думаю?" — спросил он себя. Ответ был очевиден: прикидывает, какие у него шансы добиться взаимности от Ланса без запрещённых приворотных зелий. Стоило задать себе другой вопрос: "А какой именно взаимности мне хочется?" Джеймс давно перестал считать себя страшным и непривлекательным. От каждого нового знакомого он слышал о своей красоте, девушки складывались штабелями к его ногам, и если бы Джеймс имел пристрастие спать со всеми, кто предлагает, то уже давно бы натёр мозоль на члене. Девушки всегда сами предлагали ему встречаться после недолгого знакомства. При этом он не умел знакомиться и тем более не умел флиртовать. Но обычно ему этого не требовалось, достаточно было сесть и подождать, пока кто-нибудь к нему подкатит. Иногда целые стайки девушек, которые сперва пожирали его плотоядными взглядами, а потом алкоголь доводил их до нужной кондиции, и они шли знакомиться. Парни к нему тоже подкатывали пару раз. Итак, будь Ланс бисексуалом, Джеймсу бы, наверное, удалось затащить его в постель. Ну то есть Ланс бы затащил его после пары пинт пива. Конечно, Джеймса бы это не устроило. Он никогда толком не мечтал о романе с Лансом, обычно его фантазии не уходили дальше ловкого признания в любви, на которое Ланс отвечал взаимностью, но всё равно Джеймс знал, что хочет куда большего, чем обычный перепих. В шестнадцать лет в самых смелых мечтах он представлял... о господи, он представлял свадьбу. Это вообще нормально — думать о таком в шестнадцать лет? И что у него тогда вообще было в голове? "Я, конечно, считаю этого парня полным придурком, который не достоин общения с таким тонким и интеллектуальным мной, но уже придумал имена нашим детям и дорисовываю эскиз нашего загородного дома". Шум с улицы вернул Джеймса в реальность. Он дотянулся до телефона и посмотрел на время. Два часа ночи. Спать совершенно не хотелось. Полежав ещё немного, Джеймс как был, в пижамных штанах и в футболке, спустился вниз, в лабораторию. В конце концов, он мог исследовать яд, которым отравили сестру Ланса, и ночью. Моргане, кажется, всё было нипочем. Она чуть не умерла, но за день успела полностью оправиться и, когда Ланс вернулся с работы, лежала на диване в компании ведерка мороженого. Он мог только позавидовать такой легкомысленности (и испытать раздражение оттого, что Моргана ест на диване, не за столом, как все нормальные люди): сам Ланс ещё толком не пришёл себя, хотя, конечно, делал вид, что всё в порядке. Нечего носиться вокруг Морганы как квочка, он же ей брат, а не нянька (впрочем, он и сам до конца не верил, что мог потерять Моргану). Вместо этого Ланс улёгся рядом с ней на диван и отобрал ложку. "Ты точно в норме?" — хотелось спросить ему. Он знал, что ответит Моргана. Да, в норме, и не переживает. Скорее всего она даже не до конца поняла, насколько близка была к смерти, и для неё это очередное опасное приключение, что-то вроде полёта над городом на метле или прыжка с парашютом. Его сестра всегда была безголовой, хотя прежде Ланс об этом почти не думал. В детстве Моргана его бесила своими выходками — только потом он узнал, что сестра специально старалась задеть его побольнее из зависти, а тогда считал, что она просто мерзкий, невоспитанный и избалованный ребёнок. Он даже думал, что родители к ней относятся куда мягче, чем к нему, и меньше требуют. Он, конечно, не уловил, что эта мягкость смешивается с пренебрежением: по традиции все свои надежды они возложили на первенца. Его семья всё ещё верила в эти идиотские предрассудки, что первый ребёнок будет одарён магией больше, чем все последующие, и иногда Лансу казалось, что лучше бы их семья принадлежала к числу тех, где наследницей считается старшая дочь, а мальчикам дозволяется делать что угодно. — Ну что, как тебе Джеймс? — спросил он, чтобы развеять молчание. Моргана не отвечала, словно не услышала его вопроса. — Красавчик, — наконец произнесла она через несколько секунд. — И это всё, что ты можешь сказать о человеке, который тебя спас? — Это первым бросается в глаза. — Он полуэльф. Моргана вздохнула. — Ну тогда всё понятно. Выглядит как ожившая античная статуя. — Все эльфы так выглядят. — Потому что в античности эльфы считались идеалом красоты, бла-бла-бла. Я тоже ходила в школу. В любом случае Джеймс красавчик. Ты уже пытался к нему подкатить? Вопрос Морганы ввёл Ланса в ступор. Он не думал о Джеймсе с этой стороны, он вообще предпочитал так не думать о бывших одноклассниках, особенно о таких... асексуальных. Хотя насчет "асексуального" Ланс, конечно, перегнул палку. В школе Джеймс походил на тощую девочку-подростка, но с тех пор вырос и стал самым обычным на вид парнем (нет, не так: он стал воплощением классического идеала красоты, художники эпохи Возрождения передрались бы за право его рисовать, но Ланс имел в виду немного не это). Цепкий взгляд Ланса подметил ухоженные волосы, безупречно сидящую по фигуре рубашку и аккуратные ногти. Джеймс выглядел как человек, который следит за собой и хочет нравиться окружающим. Ничего общего с тем мрачным типом, который носил постоянно один и тот же безразмерный свитер и всегда садился в столовой в самый тёмный угол. Тогда Лансу казалось, что Джеймс настолько дикий и нелюдимый, что его в принципе не привлекает общение с другими людьми. Может, он был не прав. Не то чтобы он много думал о Джеймсе. — Ты знаешь, я с недоверием отношусь к людям, которые могут годами игнорировать окружающих и не сойти с ума. Возможно, он вообще бездушный робот. — Бездушные тут мы с тобой, забыл? Ланс усмехнулся, вспомнив дурацкую шуточку про рыжих. Они с Морганой слышали её за свою жизнь не меньше миллиона раз. — Если хочешь, можешь забирать Джеймса себе, — сказал он. — Нет, ты же знаешь, я не хочу встречаться с парнями, которые выглядят лучше меня, — Моргана замолчала на несколько мгновений и продолжила: — Как же всё-таки хорошо, когда твой брат би и с ним можно поговорить о парнях. — Как же плохо, когда твоя сестра — гетеро, и с ней нельзя поговорить о девушках, — ответил ей Ланс в том же тоне. Как всегда его язык сам выдавал нужные фразы. Он мог непринужденно общаться в почти любой обстановке, но сейчас ему совсем не нравилось делать вид, будто всё в порядке. Да, он отвлекся немного, но на самом деле Джеймс его сейчас волновал меньше всего. Ланс сел и строго уставился на Моргану. — Слушай, тебя кто-то отравил из-за твоего... журналистского расследования. Это совсем не нормально. Давай перестанем делать вид, будто ты случайно съела испорченный тако в мексиканской забегаловке. — Я не делаю вид, — взгляд Морганы стал сосредоточенным. Кажется, он недооценил свою сестру. — Я не копала ничего особенного. Готовила аналитическую статью про традиции природной магии Британии. Вот это самое странное... Я не бегала за жареными фактами, какие тут вообще могут быть жареные факты? Просто ездила по деревням, расспрашивала старушек о том, как они в юности колдовали... Кстати, у них куча всяких интересных заклинаний, зря мы сейчас ничего из этого не учим, — Моргана покачала головой. — Только я не понимаю, за что меня могли отравить. — То есть ты хочешь сказать, что не занималась ничем опасным?.. А вот это уже было подозрительно. Раньше ситуация представлялась ему предельно понятной: Моргана начала копать чье-то грязное белье, и её решили отравить — дело не то чтобы обычное, но Ланс прекрасно знал, что магические семьи очень пекутся о своей репутации, у них полно скелетов в шкафах, и они не против добавить туда ещё и скелет какой-нибудь слишком любопытной журналистки. Угроза большая, но хотя бы ясно, что с ней делать: договориться, припугнуть ну или хотя бы заявиться в гости и посмотреть на месте, что можно сделать. Совсем другое дело — когда не знаешь, откуда тебе прилетело... Ланс остановил себя. Он начинал рассуждать как герой какого-нибудь детективного романа. Реальность, как правило, куда скучнее, чем о ней можно подумать. — Ты не могла отравиться случайно?.. — спросил он Моргану. — Знаешь же, старушки забывчивые, варила зелье, чашку забыла помыть... Моргана с удивлением уставилась на него. — Хм, я как-то об этом не думала. Хотя сейчас вообще соображаю с трудом... Ланс хлопнул себя ладонью по лбу. Нет, от обычного зелья такого эффекта не будет, даже Лансу, полному профану в зельеварении, было очевидно, что Моргану отравили ядом с отложенным действием. Она между тем продолжила: — Разве что старушка пыталась отравить соседку и перепутала. В любом случае нам нужно с этим разобраться... — К кому ты там ездила вчера? — спросил Ланс. — Надо туда вернуться и всё проверить. — Эй, подожди, братец. Моргана тоже села и поставила ведерко с мороженым на стол. Ланс только сейчас вспомнил, что ложка у него в руках. Мороженое успело подтаять, Ланс машинально опустил взгляд и увидел на полу белую каплю. Съев остатки мороженого, Ланс сунул ложку в ведерко. — Так что? — Куда ты так резво собрался? Тебе завтра идти на работу, мне тоже надо зайти в редакцию... — Ты собираешься делать вид, будто ничего не было?! — прервал её Ланс. С небольшим запозданием он понял, как это глупо звучит. Кто бы ни отравил Моргану, он сделал это дня два назад, если не больше, и либо уже успел сбежать из страны, либо сидит на месте и думает, что никто ничего не докажет. — Да не собираюсь я! Но вот знать об отравлении остальным не обязательно... — глаза Морганы горели, как бывало всегда, когда она что-нибудь придумает. — Слушай, кто бы на меня ни напал, я не хочу, чтобы он знал о последствиях. Пусть думает, что я умерла. Или что яд вообще не подействовал, если он увидит меня. Завтра я съезжу домой... ты же помнишь, у родителей есть кольцо, которое определяет яды, и ещё защитные заклинания. Со мной всё будет в порядке... И ещё мне надо обработать все мои записи и понять, на какой след я напала. Только теперь Моргана перевела дух. — Напала на след?! — Да, не на пустом же месте меня попытались убить. Вдруг там скрывается настоящая сенсация?.. Кстати, дай мне телефон Джеймса, мне надо побольше узнать об этом яде. Нет, всё же Моргана была совсем сумасшедшей. — Я сам схожу к Джеймсу и его расспрошу, а ты пошерсти свои записи. Может, твоя старушка просто поехала крышей от старости и решила, что ты собираешь на неё компромат или что тебя подослала разведка. — Или ИРА, — Моргана усмехнулась. — Ты, конечно, прав, но тогда подозреваемых у нас будет слишком много. Все эти старики и старушки страшные параноики. Ланс кивнул. — Я спрошу у Джеймса, за сколько времени должно подействовать это зелье, и тогда... — Мы сможем прикинуть, у кого я была в гостях, когда меня отравили. — Не заканчивай за меня фразы, это классно смотрится только в фильмах. Ланс хлопнул её по плечу. — Ладно, давай спать, нам завтра рано вставать. Моргана поморщилась. — Тебе всего двадцать семь, а ты уже стал скучным взрослым. Может, я хочу полночи смотреть видосики на Ютубе и проспать три часа. — Я всегда был скучным взрослым. Я ещё и за компьютером не ем, — Ланс схватил смартфон Морганы, который лежал на столе. — Никакого ютуба и никаких трёх часов сна. А если будешь плохо себя вести, я запру тебя в каморке. — Ты говоришь, как наша гувернантка. — У меня были хорошие учителя. Ланс закрыл Моргану одеялом с головой.